***
Спускаясь по лестничной площадке, Кису достал из кармана сигарету и закурил. Затяжка. Мятный вкус наполнил все его тело, охлаждая обжигающие мысли в его голове. Злость стала угасать, постепенно ее сменила расслабленность. Парень вышел из подъезда и посмотрел на единственное открытое окно в доме. — Свет? Он что, опять что-то натворил? — Кису знал, что свет в этом окне загорался только в особых случаях, которые носили не слишком приятный характер. Беспокойство начало зарождаться в глубине его души. Еще затяжка. Попытка успокоить себя и не думать больше о том, кто живет в этой небольшой темной квартирке. Снова холод захватил разум Кису. Еще одна затяжка. Чтобы наверняка. Так он убивал в себе все чувства, что мешали ему. Он мечтал стать таким же холодным, как дым его любимых ментоловых сигарет. У него практически получилось, пока не появился этот темноволосый стеснительный парень, который хранит в себе кучу тайн и загадок. Тот, кто сумел заставить Кису почувствовать тепло, даже когда ментоловый дым сковывал все изнутри. Тот, кто стал причиной странных слез и непонятной агрессии, возникающей из ниоткуда. Кису кинул сигарету на асфальт. Свет в окне той комнаты погас. Не угасло лишь волнение в груди парня. Он сел на скамейку. — Почему ты так со мной поступаешь, ублюдок, — будто разговаривая с кем-то, кто сидел напротив него, сквозь зубы прошептал Кису. Он схватился за голову и начал беспорядочно трепать свои волосы. Почему волнение только усиливалось? Кису резко встал со скамейки и побежал в подъезд. Минуя первый этаж, парень снова вынул сигарету. Терпеть было слишком больно, слишком обжигающе. Он поднялся на нужный этаж и встал перед закрытой дверью той самой квартиры. Сигарета была выкурена наполовину. Дышать стало легче. Постояв еще минуты две и докурив, Кису дернул ручку двери. Дверь медленно и со скрипом открылась. Его ждали. В квартире до сих пол стоял легкий ментоловый запах. Часы все так же раздражающе тикали. Кису вошел, прикрыв за собой дверь. Темно. Парень прошел по маленькому коридору и вошел в спальню, где буквально пару минут назад сидел и нервно курил. Он легко ориентировался в темноте, потому что знал расположение всех комнат, всех вещей в этой квартирке. Сев на кровать, он вдруг заговорил, как будто общаясь с темной пустотой: — Почему ты включал свет? — голос дрожал. В ответ ничего не прозвучало. Новая волна беспокойства и злости захлестнула Кису. — Зачем, мать твою, ты включал этот гребанный свет? — заметно повысив голос, но все с той же дрожью спросил он. Опять тишина. Парень понял, что он в квартире один. В пачке осталась последняя сигарета. Кису быстро вынул ее и закурил. Сколько он уже выкурил за сегодня? — Ублюдок, — затянулся и на выдохе произнес Кису. В груди, наконец, похолодело, и парень хотел было привычно затушить сигарету о фарфоровую пепельницу, но ее не оказалось на месте. — Снова разбил? — удивленно прошептал он. Кису встал с кровати и направился в ванную, чтобы выкинуть окурок в находившуюся там мусорку. Он никогда не включал свет в этой квартире без разрешения хозяина. Ему не хотелось ломать темное убежище, защищавшее Хви от жестокой повседневности, что приходила с восходом солнца. Дверь ванной была приоткрыта. Кису вошел в маленькую ванную комнату и наклонился к урне, кинув туда окурок последней сегодняшней сигареты, что спасла его от полыхающего внутри пожара. Слева, в ванной, послышался звук капающей воды. Парень покрутил вентили крана, думая, что Хви забыл до конца закрыть воду, но звук не утихал. Кису провел рукой по краю ванны и внезапно задел что-то. Нащупав в темноте странный предмет, Кису понял, что это рука Хви. — Ты решил принять ванную в такое время? Опять думаешь только о себе? Почему не отвечаешь, эй?! — парень кричал во весь голос и тряс руку своего друга, которая была подозрительно слабой. Кису наклонился к ванной и запустил в нее руки. Как только он коснулся холодной воды, сразу наткнулся на что-то острое. — Твою мать! — одернул пораненную руку парень. Все зашло слишком далеко. Он метнулся к выключателю. На пару секунд его ослепил яркий свет одиноко висящей лампочки. Когда глаза привыкли к свету, который изредка появлялся в этой комнате, у Кису перехватило дыхание. Он посмотрел на свои руки, которые были в крови. Затем снова на ванную, в которой лежало бездыханное тело Хви в ледяной кровавой воде и с осколками той самой фарфоровой пепельницы. — Ты… почему ты… зачем… — Кису не мог оправиться от шока и, стоя на месте и не шевелясь, тихим голосом задавал эти вопросы, которые Хви не любил и избегал при любой возможности, прячась в темной тишине. Лампочка замигала и через пару секунд лопнула, оставив этих двоих во мраке. Свет в этой квартире никогда не включался просто так.Часть 1
16 августа 2017 г. в 23:01
За окном сияет полная луна. Это единственный свет, что проникал в эту квартиру. Время от времени колечки легкого дыма проносились сквозь лунную дорожку, оставляя за собой легкий аромат ментола. Ментоловые Мальборо. Его любимые.
Хви сидел на подоконнике и печально смотрел на таявшие дымовые колечки.
— Ты обещал бросить, — шепотом кинул в пустоту парень.
— А ты обещал остаться со мной на всю жизнь, — резко донеслось откуда-то из темноты. В лицо Хви прилетел большой клуб дыма, и парень закашлялся, отгоняя от лица остатки мятного запаха.
В комнате было тихо. Только медленный ход часов нарушал тишину, оставляя в голове Кису звон. Он злился. Ни в чем неповинная сигарета была агрессивно затушена о фарфоровую пепельницу. Скрип кровати, шаги, хлопок дверью. Ушел.
Хви слез с подоконника и заправил кровать. Он все так же не включал свет. Затем потянулся к пепельнице, чтобы убрать эту гадкую отраву, которую так любит дорогой его сердцу человек. Парень начал шарить рукой в темноте, пытаясь добраться до тумбочки, где стояла пепельница. Звук бьющегося фарфора нарушил ночное молчание его квартиры.
— Снова разбил… — злясь на себя, произнес Хуэй.
Пришлось включить свет. Но так не хотелось рушить атмосферу темной и тихой ночи. Он не любил солнце. Не любил день. Не любил свет. Ему хотелось спокойствия и вечного молчания. «Зачем ты это делаешь? В чем причина? Для чего тебе это?» — каждодневный поток вопросов, от которого хотелось сбежать. Но бежать некуда. Есть только эта мрачная и немая ночь, которая примет тебя любым, не задаст тысячу вопросов, не сделает тебе больно. Да, Хви определенно любил ночь. Но сильнее он любил Кису.