По дороге к морю.

«На этот раз должно получиться.» Эта ночь была особенной — слишком тёмной, притягательной. На трассе, что располагается далеко за городом, сгустился необычайный для таких мест туман, сквозь который фарами слабо освещалась дорога. На небе, среди тысяч звезд, красовалась по большей части скрытая за облаками полная луна. Возможно, последняя в её жизни. Девушка сделала глубокий вдох. Обычно ей нравился этот аромат — прохладный, бодрящий, что бывает только ночью. Сейчас же он был смердящим, угнетающим. Впрочем, сегодня это не очень-то и удивительно. Она ехала медленно. Нужно быть внимательной. Любая мелочь в эту ночь могла оказаться роковой и изменить дальнейшую судьбу. Её руки впились в руль до побеления костяшек, взгляд был напряженным и устремленным вдаль. Мысли в голове путались, лихорадочно мешались в одну кучу, и выцепить одну определенную никак не удавалось, несмотря на многочисленные попытки. «К черту всё!» — подумала она и трясущейся рукой тихо включила музыку. Губы её задрожали. Их любимая песня. Вернее, была когда-то. Внезапно на дороге появилась фигура, промелькнувшая прямо перед машиной. Девушка резко ударила по тормозам. Шины с визгом оставили за собой черные полосы. "Всего лишь какое-то животное. Что ж, такое здесь часто случается",— более-менее расслабилась она и выдохнула. "А если снова не получится? Что, если это всё вообще плод моего больного, несуразного воображения?" Три раза слегка постучали в стекло. Аккуратно, как он всегда это делал. Девушка немного подпрыгнула на месте и взвизгнула, но продолжила смотреть непрерывно прямо. Зачем поворачиваться, если ей доподлинно известно, кто находится снаружи? Она так ждала этого момента, так почему же сейчас боится? Пришлось приоткрыть боковое окно автомобиля. Парень наклонился, чтобы быть на одном уровне с ней. — Подбросишь? Мне недалеко, — сказал он непринужденно, еще не понимая, что именно за этим девушка и прибыла сюда. Парень сел на пассажирское кресло рядом с водительским местом. Они поехали дальше; быстрее, чем когда она ехала одна, без попутчика. Обстановка нагнеталась. Несколько минут они молчали в попытках насладиться всё той же мелодичной музыкой, доносящейся из динамиков. — Красивая песня. Мне нравится. Ощущение, будто я где-то слышал ее раньше, — он говорил четко, местами прерывисто. Его реплика осталась без ответа. Не потому, что девушке нечего было сказать, вовсе нет, совсем наоборот: эмоции переполняли ее, мысли по-прежнему мешались, только на этот раз сильнее, так что навряд ли ей удалось бы достойно и разумно ответить. Лучше промолчать. Луна полностью скрылась за облаками. Парень начал подпевать. Его голос изменился. Раньше он всегда был не сказать, что тихим, но мягким. Сейчас он был плавным, затуманенным, слышен будто сквозь пелену, хотя каждое слово звучало отчетливо, внятно. Довольно странное сочетание, но девушке было все равно. Главное, что он здесь, она его слышит, и этого достаточно. В отличие от голоса, взгляд остался прежним: ярко-голубым, пронзительным, замечающим каждую мелочь. — Всё, что я хочу знать, — почему жизнь не колыбельная? — еле слышно продолжал он петь. Несмотря на то, что это всего лишь слова песни, они значили многое, поэтому девушка напряглась всем телом и решилась ответить: — Наша жизнь начинается с колыбельной и заканчивается ей же. Разница в том, кто и в какой момент времени её поёт: ласковые и любящие родители перед сном своему малышу или Её Величество Смерть после ухода из этого мира. Но жизнь… Жизнь не добрая сказка. Она полна боли, страданий, переживаний, лжи. Для этого нет места в колыбельной, которая должна быть преисполнена спокойствием… мм… утешением. Жизнь — это джаз. Вечная суматоха, неразбериха, излишняя поспешность. Она такая же бурная, ритмичная, — произнесла девушка практически на одном дыхании. — Его, — только и ответил он. — Его Величество Смерть. — Тебе виднее. Голубоглазый попутчик неопределенно пожал плечами. — Как ты здесь оказался? — задала девушка волнующий ее вопрос дрожащим голосом. «Только бы не сорваться…» — Меня позвали. Это был отчаянный крик. Я не мог не придти, — парень замолк. — Бытует поверье, что такие, как я, бродящие во мраке — покойники. Ты знала об этом? — сообщил он неспешно и так легко, словно это обычная, заурядная вещь. «Боже, это не сон. Не галлюцинация. Это он. Я уверена.» — Ты знаешь, куда везешь меня? — На море. Здесь недалеко. — На море… — мечтательно повторил парень. — Мне всегда там нравилось, — он неестественно резко повернулся к ней, начав осматривать внимательным взглядом, смутно узнавая ее. — Да. Ты любил строить песочные замки и украшать их найденными ракушками, — что-то кольнуло в ее груди, по щекам потекли слёзы. — В свои двадцать два ты был тем еще ребёнком, — она, улыбаясь, издала смешок, который был больше похож на истерический. — Каролина, — нежно сказал парень, еле касаясь пальцами её лица. — Это ты? Ты меня позвала? — Да, Кир, да, — шептала она, но голос ее сбивался на высокие ноты. — Это была я. И я звала тебя не раз. — Мы… — в первый раз он сбился и, немного смутившись, продолжил: — Мы не сможем уехать дальше… Не увидим моря… Уж я-то точно, — ответил голубоглазый, горько усмехнувшись. Чем дольше парень разговаривал с ней, тем больше вспоминал, какого это — быть живым. Одновременно с этим он как никогда осознавал, что мертв окончательно и бесповоротно. Как только туман рассеется, а луна вновь начнет светить ярко, парень исчезнет. Голубоглазый взглянул на небо, что было усеяно россыпью звезд, таких далеких, манящих. Несмотря на облака, их было видно. Они мерцали. Одни сильнее, другие — слабее, но не менее прекрасно и завораживающе. Они его всегда очаровывали. — Это созвездие Ламы, — произнес Кир. — Помню, я сам его придумал ещё в детстве. — Да, а потом рассказал об этом мне, когда мы были ночью на пляже, — девушка одновременно смеялась и плакала. Желудок сжался в тугой комок. Рыдания душили её, а пелена из слёз мешала смотреть на дорогу. Хотя, если подумать, оно ей и не надо. — А вон там — созвездие Плюшки. Парень грустно улыбнулся, предаваясь сладким воспоминаниям о давно минувших днях. Туман уже перестал быть настолько густым, каким он был в начале поездки. Голубоглазый положил ладонь на колено возлюбленной, отчего та вздрогнула. — У нас осталось мало времени. — Я знаю, — всхлипнув, ответила девушка. — Ты пообещал, что мы будем вместе, что бы ни случилось, помнишь? — Ты уверена… Уверена, что это стоит твоей жизни? — мгновенно понял он её намерение. — Когда-то, на этой самой трассе, ты отдал свою ради моей, но в том мире без тебя больше нет для меня места, — она замолчала на несколько секунд. — Ты… Ты станешь для меня Его Величеством Смертью? — Я стану для тебя всем, если ты того пожелаешь. Девушка судорожно закивала головой. Последние минуты своей жизни она потратила на прощание с оной. Отчетливо и ясно вспомнилась та самая ночь, где они, лежа на песке и держась за руки, рассматривали звездное небо. Вспомнился ранний рассвет и алый закат — самые изумительные, что она видела в своей короткой жизни. Вспомнился и шум прибоя. Все самые лучшие ее воспоминания непременно были связаны с ним. Она положила правую ладонь на его руку, продолжая рулить левой. — Я спою тебе колыбельную. Ты не почувствуешь боли. Обещаю об этом позаботиться. На секунду она повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза, столь красивые, как и при жизни. — Я люблю тебя, — с отчаянным чувством произнесла она, крутанув руль в сторону. — И я люблю тебя. Больше жизни, — ответил он за мгновение до столкновения. Он выполнил своё последнее обещание. Они вместе. Навсегда.