Улыбки сфинксов

— Папа!       Джон Стилински едва не стонет от досады, когда два голоса, соединяясь в один довольно визгливый возглас, бросаются на его спину, скользя своими лапами по мятой форме шерифа. С озадаченной улыбкой, адресованной переглянувшимся между собой коллегам, мужчина оборачивается на оклик, неловко потирая шею и тяжёлым взглядом смотрит на шайку подростков. Скотт МакКолл, поджимающий губы и неловко улыбающийся в знак приветствия, и дети Джона — Стайлз и Джейн, одинаково взволнованные и одинаково умные на вид. Мужчина едва успевает осмотреть их, как Стайлз, чуть выскакивая вперёд, начинает сыпать вопросами: — Что с той женщиной? Мисс Делоуз? Это попытка убийства? Её пытались убить?! — Стайлз, — осаждая пыл сына, мягко, но требовательно перебивает шериф и снова устало стонет. — Господи, вы снова подслушиваете мои разговоры по телефону! — догадался мужчина. — Я — нет! — живо тряхнула головой Джейн, выскакивая вперёд по примеру брата и вытягивая руку с зажатым в ней бумажным пакетом. — Я хотела привезти тебе ужин, попросила Стайлза отвезти меня в участок, а вот он уже… — Эй!       Осуждающе шикнув на попытавшегося возразить Стайлза, Джейн резво тряхнула лохматой головой и посмотрела на отца молящим взглядом огромных карих глаз, которые часто производили впечатление на людей. Но только не на Джона, нет. Он был слишком умен, чтобы за столько лет не привыкнуть к «женским штучкам» своей дочери. Глубоко вздохнув, полицейский внимательно посмотрел на Стайлза, пытающегося подслушать разговор между двумя коллегами своего отца, потом мельком глянул на Джейн, впихнувшую ему ужин и одними губами попросившую немедленно спрятать полученный контейнер, упрятанный в бумажный пакет — не нравилось Стайлзу то, как его сестра и отец пренебрегали правильным питанием — а затем зацепился глазами за Скотта, использующего свой ингалятор и тут же выдал: — Отвезите Скотта домой, — громко велел Джон своим детям. — И сами езжайте домой. Мне хватает забот по работе.       Стайлз с надеждой в глазах взглянул на Джейн, будто бы его сестра имела какие-то особые способы воздействия на отца, но, не найдя в лице сёстры ничего утешительного, лишь досадливо хлопнул Скотта по плечу и посмотрел на свои грязные кроссовки, которые обещал сам себе отдраить ещё три дня назад. — Я полагаю, на твою маму нам не надеяться? — шепотом произнёс Стилински, пока его сестра, будто бы по особой команде, завела рапорт о своих делах в школе, отвлекая Шерифа. Все-таки действительно существует некая связь между близнецами, о которой говорят все, кому не лень. — Нет! — спохватившись, слишком резко и громко отзывается Скотт. — Мама убьет меня даже за вопрос о… — Понятно, — разочарованно отрезал Стайлз, отступая на шаг назад, туда, откуда пришёл. — Джейн, идём! — подозвал сестру парень и, едва успел Шериф сообразить, смазанный девичий поцелуй в щеку оповестил его об окончании рапорта.       Шумно вздохнув, мужчина проводил детей и их друга взглядом до самого входа в больницу и уже потом вернулся к работе, озадаченно моргая и пытаясь слушать одного из своих подчиненных, подошедшего к нему. — У тебя слишком любопытные дети, Джон, — прерывая сам себя, вдруг весело усмехнулся докладчик. Шериф, подарив ему улыбку, в три шага дошёл до палаты недавно спасеной от смерти женщины и, не ответив мужчине, юркнул за деревянную дверь, понимая, что работа сейчас намного важнее, чем разговоры об его детях.                     Дерек недовольно зыркнул на медсестру, которая ещё час назад пыталась строить ему глазки, сладко распевая песни о том, что его дядя может быть свободен буквально через пятнадцать минут, и безмолвно довел её до самого настоящего внутреннего психоза. Так сильно желая понравиться молодому парню, мышцы которого черная кожаная куртка облегала, как вторая кожа, молодая блондинка закусила губу и, склонившись над объектом своей сегодняшней симпатии так, что овалы маленьких грудей все-таки выглянули из едва видимого декольте больничного халата, тихо просипела, как загнанная, умирающая кобыла: — Врачи убедились, что ваш дядя вполне может отправиться домой, поэтому вы можете забрать его. — Наконец-то, — сквозь зубы выдавил Дерек, не понимая, действительно ли он рад тому, что вот-вот ему придётся встретиться с серыми глазами, которые все эти семь лет не выражали ни одной эмоции, и все-таки рассказать, что…       Чёрт, как вообще можно говорить родственнику о том, что он теперь твой единственный живой родственник?       Сжав руки в кулаки, Хейл недовольно проводил взглядом светловолосого мужчину в полицейской форме от кофейного аппарата до поворота больничного коридора и глубоко вздохнул. Чёрт бы побрал этих представителей закона, которые не чувствуют запаха гари, но сбегаются к палате какой-то самоубийцы в первые же секунды… Поджав губы, парень неосторожно бросил взгляд на медсестру, крутящуюся рядом с ним уже целую вечность, заставив её почувствовать себя замеченной, и тут же поднялся с места, едва дверь палаты, из которой туда-сюда носились медсестры, но никак не выходили врачи, тихо скрипнула. И тут же — глаза в глаза. Спокойные, до невозможности серьёзные зелёные и бодрые, усмехающиеся серые.       Наверное, Дерек с большой охотой разделил бы и усмешку в глазах, и улыбку Питера, если бы он тоже провёл все эти годы на гради жизни и смерти. В ином случае — нет. Слишком уж печальными оказались события минувших дней. — Привет, племянник, — растянуто и хрипло поздоровался бывший пленник комы.       Дерек ответил ему на приветствие как-то вяло и невнятно, невольно уставившись на ожоги в левой области лица и вырывая себе надменное и показушное закатывание глаз — то, чего ему многие годы не хватало. — Почему ты один? Где мои любимые племянницы? Не думали, что врачи ничего не напутали и из комы вышел именно я?       Дерек не смог ответить, снова стиснув ладони в кулаки, и молчаливо пошагал по коридору вперёд мимо медсестры, которая не давала ему проходу. Питер нахмурил брови, смотря в спину племянника секунды две, и тут же пошагал следом, нагоняя его. Уже без слов понимая, что произошло, мужчина в задумчивости и молчании шагал рядом с молодым парнем до самой парковки и только устроившись в чужой машине, которую осмотрел с невольной завистью, он вдруг невесело усмехнулся: — Получается, выжили лишь мы вдвоём? — Лора была жива до того, как не вернулась сюда, — устраивая руки на руле, отстраненно отозвался Хейл. — Она приехала, чтобы подписать бумаги на счёт продолжения твоего лечения год назад, а потом… Полиция нашла её пополам в лесу. — Нас истребляют, — без излюбленной усмешки оповестил Дерека Питер, дотрагиваясь пальцами до обгоревшего участка на коже лице сначала несмело, но потом, поняв, что ему совершенно не больно, гораздо уверенней. — Думаешь, нам стоит это терпеть?       Парень не ответил, молча ударяя по газам и, уже выехав с парковки, вдруг сказал: — Я думаю, что мы уже трупы. Полиция до сих пор не может закрыть дело с пожаром. — Какой же ты…гражданин, Дерек, — усмехнулся Питер, посматривая на своё отражение в зеркале заднего вида. — Полиция — это такая непостоянная вещь. В некоторых случаях не стоит даже вспоминать о ней. — Ты предлагаешь самим искать убийцу? — с усмешкой спросил Дерек. — Мои предложения ты можешь услышать позже, — отозвался Питер и невольно нахмурился, когда на светофоре женщина из соседней машины во все глаза начала разглядывать его и хлопать себя по груди — там, где было сердце.                     Быстро выбравшись из машины Стайлза, Джейн поспешила к дому, даже не глядя на брата. Её ждал, наверное, самый важный разговор по телефону со времён прошлой пятницы. Поэтому, едва войдя в дом, девушка быстро оказалась у лестницы, ведущей на второй этаж, а затем и в своей комнате. Открыв дверь и оглядевшись, Джейн разочарованно посмотрела на свою соседку, которая, увы, находилась в помещении. Сидя на подоконнике и прижимаясь правым плечом к окну, Кора небрежно листала один из журналов с глянцевой обложкой, которые всегда лежали у Стилински на прикроватной тумбочке. Буквально задохнувшись от возмущения, ведь ей удалось узнать новенький номер своего любимого издания, который она пока что ещё не открывала, Джейн нервно пригладила волосы, понимая, что сейчас совсем не тот момент, чтобы ссориться с брюнеткой. Девушка глубоко вздохнула и подала голос: — Кора, — позвала она так сладко, как звала исключительно в тех случаях, когда ей что-то было нужно.       Брюнетка тут же поняла это и, шумно вздохнув, подняла усталый взгляд на Стилински, мысленно усмехаясь. Как бы Джейн не пыталась строить из себя добренькую, Кора прекрасно видела её насквозь, недоумевая, как же быстро кусок бумаги превращает миловидную девушку с ямочками на щеках в готовую убивать гидру. — Тебе снова нужно потрепаться с Эванс наедине, — утверждала брюнетка, убирая журнал на подоконник, совсем рядом со своими ногами, и смотря в посекундно злеющие карие глаза, — или, может, не с Эванс? — Ты о чем? — хмуря тёмные, подкрашенные брови, Стилински не заметила, как уперлась руками в свою талию, но зато заметила, что стала ещё злее, чем была. — Мистер Байнс, — одними вечно ухмыляющимися губами ответила Кора и, поднявшись с подоконника, впервые за столько лет заметила, как Джейн покраснела.       Уж не показалось ли? В действительности ли подмастерье самой Лидии Мартин — большой любви Стайлза Стилински — покраснела? Действительно, не зная, что сказать на такое шокирующее для нее и ничего не значащее для других имя, Джейн опустила глаза на свои руки, растерянно сжавшие друг друга, и шумно вздохнула. — Ты же… Ты же не скажешь им? Стайлзу и папе? — судорожно заговорила Стилински, поджимая губы и аккуратно поглядывая на Кору из-под редких чёрных ресничек. — Даже и не думала, — усмехнулась Кора, пройдя мимо Джейн к двери и даже не задев её плечом, как сделала бы Стилински. — Трепись со своей Эванс, я буду в гостиной.       Дверь открылась и тут же закрылась. Стилински, придя в себя, недовольно убрала свой журнал с подоконника на тумбочку и схватилась за телефон.       Кора тем временем вошла в гостиную, заставив Стайлза, сидевшего перед телевизором, тут же обратить на себя внимание и даже пригладить взмокший ежик тёмных волос. — Привет, — поздоровался парень, глупо взмахнув рукой, когда девушка даже не смотрела на него, садясь рядом и со скукой смотря в цветной экран телевизора. — Эм… Вы с Джейн все ещё не общаетесь? — пытаясь завязать разговор, спросил Стилински.       Кора, посмотрев в карие глаза, которые симпатизировали ей гораздо больше, чем глаза Джейн, качнула головой и усмехнулась, снова уставившись в экран телевизора. Поджав губы, Стайлз мысленно чертыхнулся, проклиная свою неуверенность и чуть придвинулся к брюнетке. — Я слышал, что Лидия скоро устраивает вечеринку, — аккуратно начал парень, который всегда говорил так, что невозможно было не заметить акцента на женском имени. — Сходим туда вместе? — быстро проговорил Стилински. Кора усмехнулась. — Терпеть не могу, — сказала она. — Ни вечеринки, ни Лидию.       Стайлз вздохнул и, поднявшись с дивана, направился в свою комнату. Быстро преодолев лестницу и с трудом отличив комнату Коры и Джейн от своей (вернее сказать, отличил только по смеху сестры, вырвавшемуся из-за двери), он скрылся, думая заняться уроками.       Джейн в это время все смеялась и смеялась над рассказом Нил о том, как она разнимала своего младшего брата и какого-то парня в коридоре. Лёжа на животе на своей кровати и не заботясь о задравшемся платье, девушка прижимала телефон к правому уху и нарочно игнорировала свои тетради, лежавшие на рабочем столе и требовавшие сделанной в них домашней работы. — Знаешь, я думала, что умру, — в то время все повторяла и повторяла одно и то же Нил, а Джейн думала о том, что говори она сейчас с блондинкой не через телефон, а смотря в глаза, Эванс говорила бы точно так же.       Также хрюкала бы через слово, также повторяла одно и то же и ожидала бы от своей подруги максимальной поддержки своего смеха или своего плача, если история грустная. А Джейн бы все также молчала, не имея возможности вставить слово, длиннее пяти букв. Но сейчас Стилински смеялась. Смеялась даже тогда, когда ей было не смешно. Смеялась и думала только о том, почему же так сложно дружить с девушками, особенно с теми, которые считают себя очень интересными собеседниками.                     Дерек оглядел квартиру Питера с неподдельным удивлением, не понимая, как время ещё не превратило её в пыльную тюрьму для тараканов, в тот момент, как её хозяин блаженно уселся на старый диван в гостиной и, не удивляясь ничему, словно его дом сам по себе должен оставаться чистым ещё сотни лет без какой-либо уборки, спросил: — Так, ты говоришь, Лору убили, когда она приезжала сюда?       Зелёные глаза стрелами метнулись в вопрошающего. Дерек, все ещё помнящий Лору рядом с собой, на расстоянии вытянутой руки, не желал говорить о том, что она мертва. Если остальные, умершие десять лет назад, в его голове вспоминались не так болезненно, то Лора, которая ещё год назад просила помочь дотащить её чемодан до такси и даже не пытаться ехать следом… — Убили, — нехотя, повторил Хейл. — Сначала прострелили голову, а затем разрубили пополам. — Фу, — Питер поморщился. — И чем мы не угодили психу?       Дерек фыркнул, вспоминая, как его вытошнило в морге, когда он впервые увидел Лору, и снова почувствовал резкий, но не сильный приступ тошноты. Плотно сжав челюсти, Хейл вдруг вспомнил слова своего дяди, которые он сказал в машине ещё до того, как начал попросту заговаривать зубы, и, нахмурившись, спросил: — Ты сказал, что у тебя есть предложения… — Есть, — живо кивнул Питер, не смотря на своего племянника. — Мы можем отомстить тем, кто устроил пожар.       Дерек удивленно поглядел на своего родственника и от души фыркнул. — Ты нашёл этих людей, пока был в коме? — сострил он. Питер лишь закатил глаза и ответил без всякой обиды: — Скажем так, из комы я выбрался уже как два месяца, а сегодня…мне просто нужно было, чтобы ты приехал, — пожимая плечами, сознался мужчина, все ещё изредка касаясь пальцами своих ожогов, будто бы вот-вот они должны были сойти. Вопрос был только во времени.       Дерек даже не удивился. Лишь чуть приподняв брови вверх и скрестив руки на груди, парень сглотнул и спросил: — И…Что ты предлагаешь делать? — То же самое, что делали и они, — невозмутимо ответил Питер. — Поджечь их? — скептично бросил Дерек, принимая слова дяди за шутку. — Почему сразу поджечь? — возмутился Хейл, хмурясь. — Убивать можно по-разному.       Дерек посмотрел на Питера без каких-либо эмоций. Он узнал в его словах себя годовалой и себя десятилетней давностей, когда эмоции брали вверх и требовали действий во чтобы то не стало. Но не сейчас. Сейчас Хейл был другим, сейчас он уже понимал, что плата смертью за смерть не несёт ничего. Лучшее наказание — это память. Память убивает лучше оружия. — Я зайду завтра, — вдруг сказал Дерек, собираясь уходить и поправляя кожанку на своих плечах. — Если ты будешь думать о том же, о чем думаешь сегодня — отвезу в дом Айкена, — пригрозил парень, вырвав с чужих губ усмешку, и тут же вышел из квартиры.