Улыбки сфинксов

Нас не находят, а мы даже не искали тех, Для кого рождены, кому предназначались.

              — Ну что? — спрашивает Питер, наблюдая за Джейн, которая старательно вслушивается в звуки за дверью, которых совсем нет. — Они успели сбежать? — он прижимается спиной к доске и скрещивает руки на груди. — Успели, — довольно улыбается Стилински. — Убийство Харриса это, конечно, хорошо, но неужели такой трусливый человек может быть тем, кто устроил пожар?       Девушка посмотрела на мужчину, но тот лишь нахмурился и ничего не ответил. Шатенка усмехнулась и, оттолкнувшись от парты, поправила ремешок от сумки на своём плече. — До завтра, мистер Хейл, — насмешливо бросила она. — Ну спасли вы его один раз… Ты думаешь, что на этом всё закончится? — спросил Питер, не смотря на Джейн, которая медленно шла к двери. — Лично я думаю, что тебе стоит побольше подумать над всем этим, — сказала Стилински и коснулась дверной ручки, — а не делать десяток признаний при дочери шерифа.       Джейн вышла из кабинета и напоследок глянула на мужчину: тот был, как всегда, уверен в себе и совершенно не тронут чужими словами.                     Стайлз не удивился, когда Дерек привёз его и Харриса в какое-то полузаброшенное здание и сказал, что он живёт там. Он, чёрт возьми, даже не обратил на это внимание, потому что всё также желал услышать от хмурого парня о грёбанных маргаритках, но тот молчал. Молчал, когда его слова были так важны… — Дерек, — назвал это дурацкое имя Стилински, сдаваясь. — Может, ты… — Стилински? Какого чёрта я тут делаю?       Оба парня посмотрели на учителя, которого они совсем недавно уложили на диван, а потом и на друг друга. Харрис, держась за затылок, сел и продолжил требовательно смотреть на своего ученика, думая, что тот расколется быстрее, чем какой-то незнакомый парень. — Вы ничего не помните? — уточнил Стайлз, чтобы его враньё не было тут же разбито вдребезги. — Ничего, — отозвался Харрис. — А что? Это тебе на руку? — Просто я нашёл вас на улице без сознания, — как будто равнодушно бросил парень. — Шёл к репетитору, — он посмотрел на Дерека, — по математике, и нашёл вас. — Да что ты несёшь, Стилински? — взбесился учитель. — Всё так и было, — вклинился Хейл. — Мы вместе подняли вас с земли и принесли ко мне домой.       Харрис посмотрел на незнакомца, не думая, что тот стал бы врать, и, продолжая держаться за голову, поднялся с жёсткого дивана. Он посмотрел на Стайлза, думая, стоит ли все-таки сказать ему то заветное «спасибо», и быстро нашёл ответ. — Спасибо, — проговорил учитель и, сопровождаемый Стилински, дошёл до выхода.       Дерек знал, что парень не отстанет от него, не уйдёт сейчас без ответов, и потому напрягся. Он не хотел говорить о соулмейтах, он всей душой ненавидел эти редкие причуды природы, но не мог винить в этом Стайлза, ведь она, отобранная у парня природой, тоже была ни в чём не виновна. Только Хейл один во всём всегда виноват.       Проводив учителя химии, подросток закрыл дверь и обернулся, замечая Хейла сидящим на диване. Он пытался искать предлог остаться, пытался самого себя убедить, что он потерял телефон, который лежит в заднем кармане его джинсов, но быстро бросил это. Просто нахмурился и стремительно пошёл к Дереку. — Так ты поговоришь со мной об этих чёртовых цветах? — недовольно спросил сын шерифа.       Просто так оставлять всё точно нельзя. У Стайлза отняли Лидию, когда она, наконец, обратила на него внимание, когда он наконец начал ей нравиться… Точно нельзя. Но Дерек о решительных желаниях Стилински не знал. Он молча смотрел на него в ответ, думая, что будет просто отлично, если подросток начнёт говорить сам, сам предлагать, а он будет лишь кивать или качать головой, но подросток упорно молчал. — Я знаю только то, что людям очень больно, когда они причиняют боль своему соулмейту или предают его, — не желая, произнёс Дерек. — Тогда что нам делать? Я не гей. Я не хочу всю жизнь быть с тобой только потому, что так хочется чёртовому цветку, который опадает, когда я проявляю внимание к прекрасной девчонке, к самой лучше девчонке! — взбесился Стайлз и, взмахнув руками, резко сел на диван: Дерек слишком неожиданно возвысился над ним.       Хейл хотел высказать подростку всё, что он думает о его «самых лучших девчонках», всё, что думает о нём самом, но сознание само заострилось на слове «опадает». Опадает, блять… — Ты уверен, что это пройдёт? — тихо спросила Пейдж, снова почувствовав мощный разряд тока под кофтой и нащупав нежно-розовый лепесток лилии под своим телом.       Дерек посмотрел на неё, зажмурившуюся от боли, и погладил по щеке, вздыхая. — Уверен, — ответил парень. — Какой-то там цветочек не может отнять тебя у меня. — И тебя у меня, — улыбнулась девушка, снова притягивая Хейла к себе.        — Что ты сказал? — Дерек посмотрел на Стилински и нахмурился. — Когда у цветка опадут всё лепестки, человек умирает, Стайлз. — Всмысле? — удивился подросток, подпрыгивая на месте и невольно сокращая расстояние между собой и Дереком. — То есть мне либо с тобой, либо никак? — спросил он и обречённо вздохнул.       Стайлз только что окончательно потерял Лидию Мартин. Окончательно и бесповоротно. Он умрёт, если захочет быть с ней. Ему будет больно от её долгожданных поцелуев, а если вместо неё будет Дерек…        Большие и испуганные глаза с бешенством посмотрели на Хейла. Стайлз ненавидел его за его существование и не мог этому противиться. Серьёзно, он даже Уиттмора так никогда не ненавидел, как Дерека сейчас. За одно его существование, за то, что он посмел родиться, за то, что именно он, а не Лидия вопреки всем чувствам самого парня… — Это же маргаритки, — произнёс подросток. — У них много лепестков. — Стайлз, — с нажимом произнёс Дерек. — Тебе сейчас кажется, что их много. Лепестков всегда мало. Очень мало, — недовольно говорил он, надвигаясь на парня, который предусмотрительно делал сразу по два шага назад. — Ты просто не поймёшь, в какой именно момент отвалится самый последний.        — Дерек, мне больно, — всхлипнула Пейдж. — Я, что, слишком сильно укусил тебя? — удивился парень, рассматривая засос, который он только что сделал. — Или больно, как обычно? — Очень сильно больно, Дерек, — невнятно проплакала брюнетка. — Ужасно больно. Очень-очень больно. — Ты не успеешь понять, что остался всего лишь один лепесток до смерти, — недовольно произнёс парень и хотел добавить ещё пару фраз, похожих на эту, но Стайлз сбежал: дёрнул дверную ручку и просто убежал.       Дерек поджал губы и вздохнул. Кажется, подростку не по душе та правда, которую он всего лишь услышал. Неожиданно Хейл вспомнил про пистолет. Он вытащил его из кармана куртки и посмотрел на него. Вот и повод заявиться в гости к Стилински.