***
Солнечный луч медленно пробрался в комнату, огибая оконную форточку и стопку книг. В его свете оживленно вальсировали пылинки, подгоняемые медленным тихим дыханием. Луч прокрался по темным волосам, распластанным по подушке и остановился на самой линии глаз. Издав низкое мычание, девушка перевернулась на другой бок, закрывшись одеялом от яркого солнечного света. — Эвелин, просыпайся сейчас же! — послышался раздраженный крик с первого этажа. Эви передернуло от звучания своего полного имени. Она его ненавидела, и её премерзкая мамаша знала это. Девушка, решив не испытывать терпение матери, нащупала на прикроватной тумбочке угловатые очки в черной оправе и нацепила их на нос. Мир быстро приобрел привычные очертания. Мельком взглянув на время, она быстро встала с кровати, схватила из шкафа две первые попавшиеся вещи, закинула несколько книг в сумку, провела пару раз старой расческой по волосам и вышла из комнаты. Спустившись по лестнице, Эви оказалась в привычной гостиной, переходящей в кухню, отделанную в шоколадных тонах. Их с матерью и отчимом дом был родным и привычным, но вот уже несколько лет Эви чувствовала себя в нем невероятно одиноко. Стены казались голыми и неприветливыми, форточки постоянно не слушались и открывались сами по себе, а кофе всегда неприятно горчил на языке. С папой тут все было по-другому. — Доброе утро,— охрипшим и заспанным голосом пробормотала Эви, проходя мимо стоящей к ней спиной светловолосой мамаши. Та на секунду отвлеклась от созерцания вида из окна и повернула голову к дочери. Дымящая сигарета затанцевала между её пальцами, а губы вытянулись в немой усмешке, она заметно нервничала. Эви не любила свою мать. И это было взаимно. Она была готова ненавидеть её за все, за каждую мелочь, сделанную назло папе или ей самой. За бесконечные измены, в то время, как папа был в командировках, которые даже для него самого не были секретом. За крики и пьянство, за лицемерие и обманы. А папа все терпел, все прощал. Уж было ли дело в его воспитании, покладистом характере или просто природной выдержке. Он никогда не мстил и не поднимал на неё руку. Возможно, никто бы не понял, что она на самом деле любила мужа, если бы после его смерти не начала принимать тяжелые наркотики, вследствие чего попала в больницу. Но отношение дочери к ней так и не поменялось. Эви за все время лечения ни разу не навестила мать, а только целыми сутками проводила у папы на кладбище. Девушка скользнула взглядом по книжной полке, на которой уместилась старая фотография папы. Края были добела стерты, а нижний уголок оборван. Папа смотрел на неё сквозь время, ободряя каждый раз своей белозубой улыбкой. Рядом в рамке стояла совсем недавняя фотография мамы и её мужа Дерека. Отчим не заменил Эви отца, но стал единственным здравомыслящим человеком в доме, который не кидался в крайности и мог спокойно поговорить о чем угодно. Со двора послышался гудок машины. Это Дерек каждое утро отвозит Эви в школу. Девушка мельком взглянула в зеркало в прихожей, поправила съехавшие очки и вышла во двор к знакомому синему пикапу. В нем они с папой обычно катались по району, брали в ларьке мороженное и подпевали песням из радио. Счастливые воспоминания кольнули по сердцу Эви. Из машины ей приветливо улыбнулся Дерек.***
— Ну а эта почем? — поинтересовался широкоплечий мужчина у хозяина конюшни, махнув рукой в сторону пасущийся светлой кобылы. — Тысяча,— чуть поразмышляв ответил продавец. — Тысяча! Ха! Да вы меня за дурака держите! Да как за такую клячу можно такие деньжищи просить? — Не кляча она сэр, далеко не кляча...— он коротко свистнул, отвлекая лошадь от трапезы. Кобыла подняла голову и размеренно пошагала в сторону хозяина, размахивая почти белым хвостом. Её светло-песочная шкура отсвечивала на солнце, а от черных копыт поднималась чуть заметная пыль, — Йонте, что означает "Рожденная в свете луны". Её мать, прекрасная рыжая кобылица, погибла через пару часов после родов. Малышку мы выкармливали всем коллективом. Йонте, услышав свое имя, зашагала быстрее и поднялась в рысь. Развивающаяся челка открывала вид на маленькую аккуратную звездочку во лбу. Лошадь двигалась будто в незамысловатом и чертовски завораживающем танце. Над загоном поднялся настоящий вихрь пыли, пропускающий через себя солнечные лучи. Второй мужчина невольно залюбовался зрелищем. Йонте медленно приблизилась и позволила ему погладить бархатный нос. — Хороша, тут уж ничего не скажешь,— сказал покупатель, не отрывая взгляда от кобылы — Да, только она у нас немного... — Двинутая! — вставил проходящий мимо молодой конюх. — Эксцентричная, Чарли. Эксцентричная! — мужчина усмехнулся. — Боюсь, что столь неординарная дама вскоре придет ко мне во снах и не позволит дальше жить спокойно, покуда я не заберу её. Оформляем, сэр!***
В школьном коридоре было пусто. Кремовые стены были залиты солнечными лучами, лавки отстраненно пустовали. Звук от шагов Эви разлетался по всему этажу, отражаясь эхом от стен. Очевидно, что уроки начались минут пятнадцать назад. Эви шла не торопясь, а даже специально замедлилась, из-за нежелания появляться на пороге нелюбимого класса во время нелюбимого урока нелюбимого учителя. Девушка еще немного погуляла по лабиринту коридоров, дошла до расписания и убедилась, что сейчас у неё физика. — К черту!— тихо выругалась она и зашагала в сторону женской уборной. Замок в крайней кабинке был сломан уже года три, поэтому она служила местом распространения сплетен. Стены были изрисованы странного вида карикатурами на учителей, в которых их было с трудом узнать. По всему периметру кабинки также были выписаны искусные оскорбления отдельных людей, признания в любви, и даже подобия переписок. Конечно, уборщицы боролись с такого рода занятиями молодых дам. Обычные ручки и фломастеры обычно оттирались с первого раза, поэтому ученицы перешли на перманентные маркеры. Эви достала из сумки свой серебристый маркер и провела несколько линий. Ее маленький серебряный аллигатор уместился как раз под нарисованным директором, и слева от надписи "Меган шлюха".***
Йонте не понравилось ехать в трейлере. Об этом можно судить хоть с того, что как только новый хозяин опустил трап, кобыла вылетела из него, выдрав веревку с корнем.