Rotten Ground/ Прогнившие земли

Пролог. - С чего бы начать? – с видом опытного рассказчика произнёс немолодой мужчина, почёсывая густую рыжую бороду и усы. – Да кстати, эту старую байку мне рассказал мой старик… он вечно бредил про каких – то непобедимых воинов из северо-западной Империи. – Да, я тоже слышал что- то подобное... Но я наврядли поверю, если не увижу хотя бы одного из них вживую. Если конечно их останки до сих пор сохранились во время войны, - ухмыльнувшись, проговорил жирный, усатый верзила с лысой черепушкой, отхлебнув ложку густой похлёбки.– Давай рассказывай уже Гейл! - окликнул задумавшегося рассказчика парнишка лет пятнадцати. – Ладно. Кхм. Итак. С незапамятных времён существовал народ так называемых Азкраэллнов. Они были очень мудрыми и могущественными, смогли построить великую Империю, владеющую, как говорят всеми северными и западными землями. Именно суровый властитель этих земель первым сумел отыскать способ жить вечно… Говорят, что если отрубить человеку ногу и съесть большой палец стопы, то можно обрести вечную молодость. – Что?! – воскликнул мальчишка, перебив Гейла. – Да это же брехня полнейшая! - Согласен, - кивнул жирдяй, положив ложку в котелок. – Неужели какой- то дурак будет отрезать ногу человеку и есть его вонючий палец, чтобы быть вечно молодым? Это полнейший бред сумасшедшего… – А тебе твой старик не говорил, с какой именно ноги резать палец? С правой или с левой? - окликнул рассказчика худой мужчина с крючковатым носом и взлохмаченными чёрными, жидкими волосами. Трое оборванцев разразились громким смехом, а затем начали потешаться над своим рыжеволосым дружком. Верзила, надрывая живот от хохота, еле поднявшись с большого камня и облизнув ложку, принялся понарошку резать свою волосатую голень, столовым прибором. – Да возможно в это сложно поверить, - невзирая на насмешки, продолжал свой рассказ Гейл. - Но когда на мою ферму напали вражеские войска, я увидел среди них человека в чёрном плаще.Возможно, он не был бессмертным, но он двигался точно с нечеловеческой скоростью и никто не мог даже задеть его.Он был словно тень, которая яростно резала мужчин, женщин и детей одного за другим. Я спрятался в подвале и наблюдал за резнёй… я ничего не мог сделать… Дом моего отца сожгли, скотину вырезали. Когда они ушли я вылез и начал искать выживших… Но никого не осталось… Похоронив их, я стал бродягой, таким же, как и вы.Это и есть моя история. Все трое как то сразу помрачнели и замолчали. Наступила минутная тишина. Верзила подошёл к бывшему фермеру, сел рядом и, положив руку на его худое плечо, сказал: – Ладно, мужик прости нас. Мы все потеряли наши родные дома и близких. Мне таверну сожгли и собаку зарезали. Славная псина была… Увели единственную жену. Молодая была ещё. Страшно и представить что эти ублюдки могли с ней сделать… Но всё же. Если мы до сих пор живы и будем держаться вместе, то нам не стоит особо переживать… Эх, если бы сейчас здесь лежало моё старое винцо, я бы с удовольствием разделил бы его с вами, ребята. Хех. После этих слов они некоторое время безмолвно сидели и глядели в костёр. Когда все уснули, Гейл ещё некоторое время сидел, укутавшись в одеяло. Когда на него начала накатывать дремота и глаза принялись непроизвольно закрываться, он неожиданно услышал правым ухом хорошо различимый в ночной тишине мрачный, недобрый шепот: - Я тоже сначала не поверил в это безумие, пока воочию это не увидел... Гейл резко соскочил со сломанного дерева, на котором всё это время сидел,развернулся, и увидел стоящего позади в кустах высокого человека в чёрном плаще. В следующее мгновение он растворился, превратившись в подобие, как показалось Гейлу, надвигающегося тёмного дыма из которого вылетели четыре кинжала и топор. Первый клинок угодил в сморщенный лоб верзилы, застряв в черепе. Второй кинжал попал удивлённому мальчишке, протиравшему глаза, прямо в гортань, отчего он сразу обмяк, упал на спальный мешок, в котором недавно спал, и начал захлёбываться кровью. Третий и четвёртый клинок вонзились крючконосому в грудь и в правое лёгкое, отчего он некоторое время лежал на своей кровати пока человек в плаще не выдернул их и не перерезал ему горло. Топор же угодил Гейлу прямо в плечо, отчего он упал спиной прямо на котелок с похлёбкой. Всё случилось очень быстро. Гейл даже не успел опомниться от боли, как убийца уже успев собрать кинжалы и проверить трупы, подошёл к нему и наступил ногой на топор, оставив фермера с одной рукой. Приставив острие кинжала к серо- зелёному глазу Гейла, человек с маской в виде черепа спросил:- Что ты обо мне знаешь? Что ты видел, когда войска Империи шли сюда? Говори рыжая шавка, иначе превратишься в калеку. – Я ничего не знаю о вас! Я простой фермер. Я лишь видел как вы, и ваши солдаты жгли наши земли и убивали наших детей! Это всё что я знаю. Убей меня поскорее, мне всё равно уже нечего терять в этом мире. – Что ты знаешь о бессмертных? Я только что слышал твой рассказ он них. Почему они появились именно здесь и как их можно убить? Говори. – Я знаю о них только то, что рассказал мне мой отец. Я знаю, что если съесть большой палец стопы человека, то можно… - Мне это уже известно, ты не открыл для меня ничего нового, прощай. – проговорил убийца, поднимая топор. Занеся оружие над головой, он быстрым ударом раскроил рыжую голову бродяги. Не найдя признаков какого – либо оружия у грязных оборванцев, головорез вытер кинжалы и топор об их одежду и вскоре исчез в ночном лесу. Глава 1. Убийца по имени Дождь. По иссушенной, занесённой серыми, как небо песками, земле шёл, поднимая пыль окованными железом сапогами человек. Хотя существо, скрывающееся под кожаным, чёрным плащом и маской - черепом было трудно назвать человеком. Разлагающийся, обглоданный изнутри червями - паразитами, бессмертный мертвец не нуждался в пище и воде, не испытывал половины важных человеку эмоций, не знал усталости и был практически неуязвим. Правда, о своём бессмертии он пока ничего толком и не знал. Поэтому сейчас, главными и первостепенными целями для него стал поиск причины его необычного превращения в живой труп и поиск тех, кто виновен в том, что он стал таким.Он уже две недели как выбрался из лесной глуши и видел лишь бескрайние пустоши и парочку разрушенных и сожжённых хижин, которые утонули в вездесущем песке. Однако вскоре, на горизонте между двух высоких скал, мертвец увидел старую дозорную башню. Некогда она служила вместе с полуразрушенной стеной, линией обороны против имперских захватчиков, но каким - то чудом осталась нетронутой. Это было не к добру, но бессмертному воину было всё равно. Дойдя до стены и пройдя через трещину, вероятно образованную тараном, он неожиданно для себя попал в ловушку. Со стен, бойниц и окошек башни, закованные в доспехи солдаты, словно по команде начали сбрасывать на него большие камни и обстреливать из луков. Еле успевая увернуться или отпрыгнуть, он всё же словил дюжину стрел и камней, которые в основном попали ему в спину. На тыльной стороне плаща был изображён его личный воинский символ: вышитые из дорогих, прочных тканей и шёлка ядовито- зелёные полоски крест- накрест,пересекающие плащ от лопаток до пояса и золотые кинжалы, вышитые немного ниже полосок. Повалившись и уронив парочку кинжалов, припрятанных в рукаве, воин, еле приподнявшись, снова получил порцию камней и стрел в спину и руки. Но, несмотря на всю точность лучников, их стрелы, почему то всегда отлетали от головы мертвеца, хотя инкрустированная серебром и золотом корона со свисающими чешуйчатыми пластинками, была плохим шлемом и предназначалась явно не для боя. Ловко поднявшись и схватив кинжалы, он с разворота метнул их в лучников, стоявших на стене. Двое воинов повалились с двенадцати метровой высоты, упав лицами прямо в горячий, полуденный песок.Бросив ещё три кинжала на бегу, мертвец попал ещё раз в парочку стражников, свалив одного со стены, а второго оставив лежать там же с пронзённым горлом. Третьему солдату лезвие вонзилось в плечо, защищённое наплечником. Внимательно посмотрев на имперское оружие, он выдернул кинжал из плеча и отбросил в сторону. Затем немного размахнувшись, воин метнул в отвлёкшегося на мгновение убийцу, болас, связав его ноги. С другой стороны башни выбежало несколько солдат с копьями и верёвками, которые набросились на борющегося с путами мертвеца. Успев выхватить из рукава мелкие ножики и короткий меч, он начал отчаянно сопротивляться, но против длинных пик он был беспомощен. Вогнав стальные наконечники прямо в грудь и под рёбра, копейщики ловко обезоружили воина и связали ему руки и ноги.Восемь крепких солдат тащили пленника внутрь башни, сначала пройдя арку с небольшим коридором, служившую входом, потом спустились по каменным ступенькам вниз, пройдя мимо нескольких пустых камер, а затем, открыв деревянную дверь, вошли в большой подземный зал. В центре, зала сложив руки за спиной, стояла, как вначале показалось пленнику немолодая женщина. Но оказалось что это довольно юная девушка. На ней был длинный, красный камзол, тёмно- коричневая юбка до пола, грязная, зелёно - фиолетовая шаль с заплатками покрывающая спину, левые руку и плечо, и белые перчатки с золотыми кольцами. Самой необычной частью одежды этой девушки был странный головной убор, украшающий её голову. Со стороны этот убор казался весьма тяжёлым и неказистым, напоминая рога или атур, к которому была приделана конечность какого - то неизвестного насекомого, а также бусы, жемчужины, драгоценные камни и разноцветные ленты. Восемь солдат, подойдя ближе к девушке, небрежно бросили пленника навзничь, развернув его поперёк комнаты, отчего он оказался прямо у свисающего подола её платья. – Приветствую тебя уважаемый мародёр из империи, - говорила она на языке северян. - Что так жадно смотришь на меня? Неужели тебе понравилась моя корона? – сказала девушка, нагнувшись и посмотрев на него забинтованными, мёртвыми глазами. Её длинная шея также была туго обмотана грязными бинтами. Связанному мертвецу показалось, что её корона была из золота и позолоченного дерева, но на самом деле эта замысловатая конструкция была сделана из лакированного дерева, обитого золотой оправой. Прикреплённые справа пара изогнутых рогов, тянущихся вниз, были искусно украшены разноцветным стёклами и серебряными наконечниками. Также к короне были приделаны напоминающие серьги, свисающие словно сосульки, серебристые кружева с маленькими, круглыми бриллиантами на конце. Если б не проклятая маска, он наверняка мог бы сейчас с удовольствием, харкнуть ей прямо в её юное, миловидное, румяненькое, сияющее от улыбки личико. Но, к сожалению, он этого не мог сделать. Хотя он не чувствовал практически никаких эмоций, присущих людям, его обуяли ярость и стыд за то что он так беспомощен. Он лежит перед ней в путах и не может ей ничего сделать, не может сопротивляться. Руки привязали к спине так хорошо, что он физически не мог достать даже самый маленький ножик из широких рукавов, чтобы освободиться. – Ладно, не будем долго играть в немых. Обыщите его, а затем выйдите и заприте дверь. Я подготовлюсь и скоро вернусь. Женщина встала, и, развернувшись, медленно покинула комнату, зайдя в дверь, из которой вероятнее всего вышла при встрече с пленником. Восемь солдат, схватив мертвеца за руки и за ноги, принялись разматывать верёвки на туловище и расстёгивать плащ. А затем, подняв его за ноги, принялись вытряхивать из него, словно из мешка с зерном, все вещи, которые были спрятаны в многочисленных карманах. Затем они ещё раз, пошарив по рукавам и карманам в поисках безделушек, нашли ещё несколько ножей и коротких кинжалов, и вроде бы расслабились.Всю кипу клинков, которую солдаты нашли и собрали с пола, они аккуратно разложили на широком и длинном, деревянном столе справа. Рядом с этим же столом стояла шипастая дыба- ложе, на которую, грубо взгромоздив и привязав за запястья и лодыжки пленника, солдаты подготовили к будущей, болезненной пытке. Короткие, железные шипы проткнули плащ и впились в кольчугу, но прогнившая плоть под ними всё равно не чувствовала боли.Однако, несмотря на это узник по привычке выгнул спину и всячески извивался, пытаясь выбраться. Это было бесполезно. Солдаты вскоре удалились из комнаты, заперев дверь. Поэтому он лежал в одиночестве некоторое время, пока та странная девушка снова не вернулась в комнату. Она была в той же самой одежде, но теперь держала в руках небольшой сундучок, окованный железом. Медленно подойдя к столу и поставив сундучок, она начала рассматривать оружие пленника. – Да у тебя тут целый арсенал. Кинжалы, клинки, топоры, мечи… Как ты успеваешь использовать столько оружия одновременно? И скольких жителей моей родины ты убил этими смертоносными орудиями? – она снова спрашивала его, разговаривая на имперском языке. – Не хочешь поговорить со мной напоследок, душегуб? Ладно, может немая птичка заговорит, когда я оторву ей крылышки и ножки. После этих слов она открыла сундучок и извлекла из многочисленных отделов иголки и спицы. – Я внезапно передумала сразу растягивать тебя на дыбе, вспомнив, что у меня есть эти острые спицы. Поэтому не думай, что сможешь,так легко отделаться… Я буду долго играться с тобой, моя пташка… Кстати неплохой рог для украшения моей короны, ты не возражаешь, если я его одолжу? Она ухватилась правой рукой за окованный золотом, потрескавшийся, изогнутый рог, прикреплённый слева к короне, и легко оторвала его, положив на стол. Затем она сняла чёрные перчатки с рук пленника и слегка отпрянула назад. Мертвецу показалось, что она была сильно удивлена увиденным, хотя глаза её были закрыты. – Вот это правда, неожиданность. Так ты бессмертный? Ибо живой человек, такими руками не смог бы держать меч. Значит я не единственная хожу с этим проклятием... Что ж, по крайней мере так будет ещё интереснее. Ну, сначала я бы очень хотела узнать, наконец, твоё имя. – Что ты знаешь о бессмертных? – приподнял голову мертвец, словно воскреснув от её слов. – Скажи мне, что ты знаешь о них. – Птичка,наконец, запела? Замечательно. Если бы ты сначала представился даме как любой благовоспитанный и уважающий себя человек, то она бы наверняка ответила бы. А ты, ведя себя как дикарь, убил моих подданных, не отвечал на вопросы и не говорил мне своего имени. Неужели солдаты империи все такие? Они без вопросов и без зазрения совести или морали убивают людей моей страны только ради земель? Подонки… Даже если ты бессмертен, это не значит что ты и тебе подобные, сможете убежать от наказания. Я хочу видеть твоё лицо и глаза. Она попыталась снять маску и корону, но тут же откинула руки прочь, будто от резкого укуса кобры. – Что это за колдовство? Почему я не могу её снять? Странно… Эта маска, похоже, принадлежала людям из племени Эглуктди. Такие маски они используют для ритуалов… Интересно. Похоже, имперские захватчики успели осквернить и сжечь святилища этого миролюбивого народа. Я права? Ты стал бессмертным, потому что был проклят одним из их шаманов или потому что украл у них эту реликвию? - Да, я украл эту маску из святилища и убил шамана и его детей. Какая тебе разница? Или ты священница? Я больше не сражаюсь за императора или за империю, я здесь, чтобы узнать, почему я начал заживо гнить. Когда я выберусь отсюда, я привяжу тебя к этой дыбе и узнаю всё что мне нужно. Я обязательно это сделаю, поверь мне, грязная сука, - проговорил он мрачным, сухим голосом. – Ммм? Пленник угрожает мне? Похоже, мозги у тебя уже давно сгнили, ибо какой бы ты неуязвимый не был, ты не в том положении, чтобы угрожать мне. Покуда ты находишься здесь, помни, что твой длинный клюв затуплен, а острые когти, - указала она на арсенал пленника, – отрезаны. Что насчёт твоей лжи… Все имперцы, так говорили… Что больше не будут служить императору и готовы искупить свои преступления… Но было уже поздно. Я насквозь вижу ваши прогнившие души. А у тебя прогнил не только дух, но и твоё бренное тело. Поэтому единственным искуплением для тебя и для тех, кто был до тебя, будет долгая и мучительная смерть! Чтобы каждый имперец, смог ощутить на собственной грязной шкуре боль, унижения и страдания, которые вы причинили жителям моей страны! Она схватила его за левую кисть и принялась вставлять иголки под почерневшие, потрескавшиеся ногти мертвеца, а затем проткнула ему все пять пальцев спицами. Вытащив из сундучка клещи, она снова попыталась снять маску, но снова у неё ничего не вышло. Тогда она, сняв сапоги с ног пленника, принялась ломать костяшки пальцев сначала на правой ноге, а затем на левой, с помощью щипцов. Затем она взяла имперский боевой топор, сделанный из орихалка, который убийца всегда носил под плащом.Серая грязная рубашка не защищала живот, поэтому садистка решила ударить именно туда. Занеся топор над головой, она со всей силы всадила лезвие в гнилую плоть. Смотря на её тонкие руки, на которых висели красные рукава камзола, нельзя было сказать, что она была воительницей или обладала хоть какой- то физической силой, но сила, с которой она ударила, была явно не женской. К этому умозаключению как раз и пришёл пленник, хотя даже не почувствовал боли или самого удара, лишь наблюдая как его собственная, чёрная кровь заливает топор и дыбу. Девушка после удара быстро отскочила назад, видно боясь испачкаться грязной, имперской кровью. – Я заметила твой горящий ненавистью глаз, наблюдающий за мной всё время. Одного видимо ты лишился, во время схватки со своими жертвами. Однако теперь жертвой являешься ты сам, и ты сейчас же лишишься второго глаза, чтобы больше никогда не видеть божьего света. Ты умрёшь во мраке. Ты пропадёшь во тьме. Ты окажешься там где тебе самое место…Взяв из небольшого камина, находящегося в противоположному углу,раскаленный железный прут мучительница со всей силы воткнула его в левый глаз пленника. На этот раз зачарованная корона не защитила своего носителя.– Я убью тебя сука! Кто ты ни была… Я найду тебя везде, я доберусь до тебя,даже если ты спрячешься под кучей дерьма! Задушу и раскромсаю на куски, пока от тебя даже сосков не останется, тварь,- кричал живой мертвец, словно чувствуя боль. Но боли не было, не было эмоций, не было ни тепла, ни холода. Не было ничего, кроме абсолютной темноты. Ибо единственный глаз был выколот и расплавлен железом, и теперь узнику ничего не оставалось делать, кроме как безвольно лежать и понимать, что эта сумасшедшая садистка ещё не закончила. Правым ухом он услышал стук меча,ударившего прямо в сгнивший пах, а затем стук молотка, заколачивающего ржавые гвозди и спицы в колени. – Ещё не умерла птичка? Но кажись, ты уже больше не поёшь песенки о смерти, как до этого. Что ж настало время растянуть твои короткие пёрышки, – с этими словами она начала вращать шипастые валики, разрывая плащ, кольчугу и плоть пленника. – Я немного устала…Если ты всё ещё жив, подёргай пальцами правой руки или чирикни, чтобы я могла знать, - рассмеялась она и, судя по шагам, раздающимся по пыльному грязному полу, она направилась к двери. Он снова остался один. Но на этот раз, как ему показалось, в абсолютной, кромешной, непроницаемой темноте. Не зная, что теперь делать, он просто лежал, привязанный к дыбе.Истыканный иглами, спицами, с собственным топором в животе, с мечом в пахе и с горячим, железным прутом в единственном глазу.А правда ли что он целиком и полностью бессмертен и неуязвим? Или он просто перестал быть чувствительным к боли? Или у бессмертных тоже есть уязвимое место? Ответы на эти вопросы и искал немёртвый убийца по имени Кэрндриол Дождь… *** - Вставай, бессмертный! Я хочу поговорить с тобой, - раздался голос, словно проникший внутрь полуразрушенного сознания пленника и звучащий прямо в сгнивших мозгах. Голос был мужским. – Ты ещё кто? Почему я слышу твой голос в своей голове? – полусонным голосом спросил мертвец, обращаясь к невидимому собеседнику. Он до сих пор видел лишь непроглядную тьму. – Меня зовут Мэззкурм, но иные называют меня Духом Пустыни. Я здесь чтобы помочь тебе, - проговорил он громким, чётким голосом. – Дух? Как ты можешь мне помочь? Выдернешь из меня эти проклятые спицы? Или объяснишь мне, почему я стал выглядеть как несвежий труп с ободранной кожей? - Да я знаю, почему ты стал таким и я тебе всё объясню, - убеждающее проговорил дух, - но сначала открой свой левый глаз. Словно по команде загноившееся, впавшее веко левого глаза с воспалённой слизистой оболочкой резко открылось и зрачок с жёлтой радужкой, увидел в пустоте левитирующий скелет животного. Скелет, который был вероятнее всего вместилищем духа, парил над пустотой и от него исходил ярко- жёлтый свет, а глаза его горели красным огнём. Сам скелет, состоящий из черепа и позвонка с наполовину сломанными рёбрами, возможно, принадлежали бизону, а кости рук с лопатками, которые летали отдельно от позвонка и черепа, были явно человеческими. – Пусть тебя не пугает моё воплощение, - ответил, наконец, дух. – Мир людей и потусторонних сущностей, вроде меня начал необъяснимым образом сливаться воедино. Это крайне опасно не только для нас, но и для людей, ибо существа из мрачного, звёздного неба тоже хотят вкусить смертной плоти… Но это пока не главная проблема для тебя бессмертный. Я здесь чтобы вывести тебя из тьмы и открыть в тебе твои новые силы. Ты один из нескольких неуязвимых воинов, способных общаться с духовным миром за пределами смертного понимания. Вот почему ты видишь меня сейчас. А теперь приготовься принять свою новую сущность! Свет, окружающий духа становился всё ярче, заливая собою окружающую тьму и наконец, проморгавшись, и снова открыв свой единственный глаз, узник сначала не смог поверить в увиденное. Орихалковый топор, меч, спицы, иглы и только что воткнутый в глаз прут летали в воздухе среди чёрных, напоминающих пузыри или снежинки, чёрных пепельных крупиц. Эти крупицы кружились в воздухе рядом с серой словно туман, пыльной дымкой постепенно опускаясь на раненные места пленника, сливаясь с плотью, зашивая порванную одежду и превращаясь в капли крови. Это зрелище напоминало трудолюбивых муравьёв или пчёл, совместно отстраивающих новое гнездо. Вскоре седое облачко стало бледно - алого цвета и полностью втянулось в сгнившее тело с последними остатками чёрных крупинок. Полностью восстановившись после пыток, как ни в чём не бывало, пленник заметил, что его верёвки были развязаны, а оружие, которым его пытали, лежало на деревянном столе. Собрав весь свой арсенал он аккуратно запихнул ножи и кинжалы в рукава,карманы и заткнул за пояс, оружие же потяжелее он засунул за отвороты плаща на груди, к которым были пришиты ремни, маленькие ножны и чехлы. Это был любимый походный плащ Дождя, и он предпочитал носить оружие и прочие вещи, именно в нём. Окованные железом, сапоги и чёрные перчатки до сих пор небрежно валялись на полу, содранные садисткой, которую он решил немедленно найти, чтобы отомстить за унижения. – Постой!- остановил его вновь появившийся перед ним, дух. – Она не простая девушка как тебе показалась с первого раза. Её зовут Карапхиделия и она тоже бессмертна. Обладает точно такими же силами, как и ты. Правда на её стороне находится один мерзкий дух, способный влиять на людской разум. Она подписала с ним договор, ценой жизни своей матери и стала бессмертной. Те воины, которых ты видел прежде, это лишь пустые оболочки, тени своих прежних хозяев, которые теперь подчиняются этому духу. Сам же дух находится в её короне, влияя на людей через зелёный камень, расположенный на её короне. Он пожирает их жизненную силу, но они не умирают, так как едят зачарованные перья существа, пойманного Карапхиделией. Я знаю способ, как уничтожить её, но для начала тебе нужно сломать вместилище духа, чтобы я смог изгнать его прочь из вашего мира. Ты всё запомнил? - Это и есть твой план? Хорошо я разобью кристалл, но если она тоже бессмертная, то, как я смогу убить её? Или у неё есть уязвимое место? - У всех бессмертных есть только одно уязвимое место. Это правая нога. Сначала надо отрубить ногу, а затем съесть большой палец, тогда бессмертный окончательно умрёт, а его сила и энергия перейдут к убийце. Это всё что я знаю. Постарайся сделать всё быстро и тогда ты сможешь выбраться отсюда. Мертвец кивнул и зашагал к двери, из которой Карапхиделия недавно выходила, чтобы проверить пленника. Дверь была заперта. Но топор помог справиться со старыми досками, и теперь он начал подниматься к своей цели наверх, по длинной лестнице. *** Добравшись до каменной площадки, он внезапно понял, что лестница вела в другое помещение, которые были выстроено прямо в скале. Ещё одна лестница, покороче, вела к очередной деревянной двери. Она тоже была заперта. Видно хозяйка не любила никого впускать. Выломав дверь, мертвец, вошёл в полутёмную комнату с одним единственным, тускло светящим факелом, и увидел разбросанные на полу обезображенные трупы имперских солдат. Стены украшали черепа и различные части тела, а столик, стоящий в углу имел ножки, сделанные из костей рук и ног. На столе лежала окровавленная книжка, к обложке которой был пришит мужской, подгнивший сосок, губа и чёрные, седые волосы. Подойдя к столику и запихнув отвратительную рукопись в карман, он открыл следующую незапертую дверь и вошёл в большую, комнату с высоким потолком. Тут было светло, а пол украшал красивый золотистый ковёр с различными узорами, стены украшало оружие и полустёртые гобелены. Пройдя комнату с красивым интерьером и повернув налево, он снова увидел её. Она сидела и попивала имперскую кровь из серебряного кубка, разговаривая через большое круглое отверстие в правой стене с существом,выглядевшим как розоватый червь с беззубой дырой вместо рта. Толстая трубка с жилами, крупными венами и круглыми волдырями, напоминающими пузыри, обвивала руку Карапхиделии и тянулась, расположенными на конце, кожаными, червеобразными отростками как у звездоносого крота, к кубку. Сама девушка восседала на небольшом, резном, позолоченном троне с шёлковыми подушками и, заметив бывшего узника, улыбнулась. – Выбрался? Я знала, что ты не такая обычная птичка, какой кажешься. Ибо ты не канарейка, ты ястреб. Опасная, хищная птица, которую необходимо проучить. – Ну, давай проучи же меня, свихнувшаяся сука, - сказал убийца, готовясь метнуть в неё топор. - Попробуешь без оружия убить меня, или натравишь на меня свою вонючую тварь? Не дожидаясь ответа, он подался вперёд и со всей яростью бросил топор, целясь в зелёный камень. Но чертовка была не так проста. Она схватилась за трубку, служившую одновременно языком и ртом её питомца и прикрылась им, словно щитом. Язык с застрявшим топором, начала извиваться и вскоре залез через круглое окно, обратно в огромный серый клюв твари снизу. Резко спрыгнув со своего трона, Карапхиделия, словно выпущенная стрела, скачками ринулась на своего оппонента. Достав кинжалы, он начал быстро швырять их, промахиваясь или попадая в корону и в туловище бестии. Она была без оружия, но была быстрой как пантера. Её худые руки без белых перчаток заканчивались острыми, почерневшими когтями.Быстрым рывком, добравшись до противника, она впилась когтями в его плечи и повалила на пол. Теперь он больше не видел перед собой её милые, красные губы и румяные щёки. Ибо вместо них была гнилая, багровая, исцарапанная плоть, чёрные потрескавшиеся губы, которые она раскрыла в ухмылке, обнажив острые, пожелтевшие зубы. Изо рта у неё посыпались белые опарыши. – Я выдавлю твои глаза и проткну гвоздями твоё сердце!-истерически хохоча, прошипела садистка. – Ты уже продырявила мне глаз и живот. Теперь мой черёд… Быстро достав из рукавов пару ножей и клинок, он вонзил их ей в тонкое брюхо, отчего лезвие вышло прямо через спину. Но эта сука не хотела униматься, она пыталась выковырять его глаз, поэтому мертвец, ногами оторвав её от себя, и быстро выхватив два широких кинжала, перерезал ей одним глотку и второй воткнул ей в лоб.Прямо в злополучный камень.Вытащив из её груди меч, он быстрым взмахом отсёк ей правую ногу, схватил обрубок и, содрав порванный чулок, оторвал большой палец. Но не смог его съесть, ибо мешала маска, которую он не мог снять. Карапхиделия задыхалась и кашляла, ухватившись руками за обрубок ноги. Перед тем как её гнилой труп начал падать навзничь, она, захлёбываясь, стекающей с её губ густой, тёмной, трупной слизью прохрипела: - Я хотела быть такой же… такой же сильной, как мой благородный отец… Мать была всего лишь обузой и ничтожеством по сравнению с ним… Кха. Я никогда не прощу имперцев… Я буду убивать их, мучить и пытать везде где бы они ни были…Я найду их и накажу во имя моего лорда- отца… Желаю чтобы ты подох под лучами солнца в собственном дерьме, безродный выродок… Кха-кхах. Подойдя к ней, он наступил ей на длинную шею, пнул по губам, выбив оставшиеся зубы, и отрезал ей руки и левую ногу. Чтобы не вставала. Но всё же он решил на этом не останавливаться. Он решил её сжечь. Тем более в комнате как раз стояла жаровня для пыток, сделанная в виде саркофага. Угли не горели, поэтому пришлось взять ближайший факел и поджечь их. Выдернув из трупа Карапхиделии все острые предметы и сняв с неё корону, он увидел, что у неё были вырваны глаза и сильно посидели, некогда длинные и красивые волосы. Свернув её калачиком, он поместил её передом на дно саркофага, которое было сделано в виде умелого решётчатого орнамента из стали. Вероятнее чтобы жертва, находясь на решетке, горела быстрее, нежели в медном быке, в котором пленник ещё и задыхался от дыма.Когда садистка, некогда пытавшая таким способом имперцев, сама, наконец, поджарилась и обуглилась, Кэрндриол схватил её тлеющие останки и вышвырнул в круглое отверстие. В пещеру, где находился её ужасный, питомец - кровосос. Послышалось недовольное, рычащее карканье, ибо труп упал на голову странного существа, которое почуяв запах горелой плоти, открыло широкий клюв и, высунув трубчатый язык, засосало останки хозяйки внутрь.Тварь была большой, размером с холм и напоминала шестилапую, бескрылую ворону. На горбатой спине заросшей густой чёрной шерстью, извивались короткие тёмные щупальца, а перьями наоборот обросли мощная грудь, брюхо и сплющенная голова. С подбородка свисали два заросших шерстью острых отростка, похожих на петушиные серёжки только длиннее и тоньше.Справа и слева от клюва, располагались шесть пар кроваво- красных глаз без зрачков, которые двигались в противоположных направлениях, словно каждый обладал собственным разумом. Ноги же существа, напоминали коровьи, но были длиннее и сильно заросшими перьями. На конце были либо копыта, либо вороньи пальцы и когти, а иногда птичьи пальцы росли даже из коленей, но были не так видны из - за шерсти.Насладившись этим зрелищем, убийца по имени Дождь почувствовал какое – то странное облегчение, словно сходив в туалет или отрубив голову очередному недотёпе. Но, как известно мертвецу это не сильно нужно. Особенно живому мертвецу. *** Выбравшись, наконец, из злополучного подземелья и окинув взглядом валяющиеся повсюду тела вражеских солдат, Кэрндриол подумал о том, что поступил верно, бросив в огонь трупы своих соотечественников, ибо некоторые из них уже давно начали гнить. (Перед уходом он сжёг комнату Карапхиделии, попутно читая её записи и сжигая тела имперцев.) Оказалось, что она была дочерью знатного лорда, воевавшего на западном фронте, в то время как сам Кэрндриол воевал в основном на севере, и поэтому ничего не слышал об этом человеке. Она очень любила и уважала своего отца, а вот свою мать наоборот презирала и ненавидела, ибо она была обыкновенной крестьянкой и шлюхой. Карапхиделия писала, что он полюбил её за добрый характер и светлые волосы, но, несмотря на это постоянно бил её. Поэтому она относилась к матери очень плохо. ( Также, возможно на девушку сильно повлияли, увиденные её в детстве пытки и казни преступников, которые её отец собственноручно осуществлял, ещё задолго до войны.) Даже когда мать сильно заболела, и всё время лежала в постели, Карапхиделия не пускала к ней сиделок,поила конской мочой и постоянно кричала на неё, обвиняя в том, что именно из- за неё отец ушёл на войну. Но потом когда она,наконец, умерла и, превратившись в бессмертную, убила нескольких слуг, девушка, испугавшись, приказала запереть комнату и больше никогда туда не заходить. Но даже во сне Карапхиделия слышала её стоны и плачь, пока однажды к ней не пришёл дух, сказавший, что её мучения можно прекратить, лишь отрезав ей правую ногу. Съев большой палец, скормив труп матери и всех слуг (кроме солдат) существу, которое Карапхиделия нашла в пещере и окрестила Орпикхвайтом, она по указу того же духа создала для него вместилище - причудливую корону с зелёным камнем. С тех пор из юной шестнадцатилетней девушки она превратилась в сумасшедшую садистку, упивающуюся жестокими пытками имперских воинов, с последующим скармливанием их изуродованных останков, своему питомцу.О судьбе её отца не было ни слова, но возможно это его волосы, губы, уши и другие небольшие части тела были пришиты к её запискам. Впрочем, Кэрндриола это волновало в последнюю очередь, ибо теперь он, обыскивая превратившиеся в кровянистую слизь и кости трупы стражников, нашёл у них пару неплохих клинков и стилет. Правда в основном у них были копья, алебарды и луки, поэтому пришлось идти в дозорную башню. Никто не знает, сколько врагов будет и сколько оружия потребуется. Поэтому Кэрндриол Дождь брал все, что попадалось под руку. Тем более у него был флакон яда, которым он орошал клинки, чтобы сделать их более эффективными, против людей... Но он не знал, с чем может столкнуться.Таких существ как Орпикхвайт, убийца ни разу не видел, словно это существо было не из этого мира. Перед входом в башню, он вновь увидел появившегося из ниоткуда Мэззкурма, который, не двигая ртом, проговорил: - Благодарю тебя, Кэрндриол Дождь. С твоей помощью нам удалось уничтожить вместилище и изгнать этого оскверняющего разум духа, из людского плана.Такие сущности как он, словно трупные паразиты, которые питаются человеческой ментальной энергией, как в случае с этими несчастными воинами. - Мне наплевать на этих выродков. Я убивал их сотнями, и буду убивать снова и снова, если повстречаю их вновь.Но уже не во славу императора и империи. Такой сгнивший, обезображенный воин ему не к чему, поэтому я буду следовать своей цели, в поисках ответа на вопросы. Поэтому, если ты что- то знаешь о бессмертных, дай мне знать. Ну а если нет, то можешь немедленно убираться отсюда прочь. – Что ж. Верно. Я ничего нового не смогу тебе сказать. Зато теперь ты знаешь слабое место бессмертных. Так что будь осторожен в пути и не дай врагам лишить тебя правой ноги. Кстати об этом, ты же ведь не поглотил большой палец Карапхиделии? - Нет. Я сжёг его вместе с короной, запихнув палец ей в глотку. – Глупец… Если тебе вновь выпадет шанс повстречать бессмертного, обязательно съешь его палец, чтобы стать сильнее. Поглощая большой палец бессмертного, плоть обычного смертного начинает гнить, и он становится живым трупом, лишённым человеческих чувств. Лишь убийства, могут принести ему кратковременное удовольствие. Бессмертные быстрее обычных людей, о чём говорит твоя безупречная скорость, с которой ты можешь метать свои клинки. Несмотря на исхудалую, болезненную плоть бессмертные могут обладать неимоверной физической силой… Даже если бессмертные ничего не чувствуют, кроме жажды убийства, это не значит что их не может обуять гнев. В гневе любой из них может с лёгкостью уничтожить любого. Правда, я ещё не видел тебя в ярости, но надеюсь что скоро будет повод, показать её во всей красе… Запомни, я дух - страж этой пустыни, и у меня везде есть глаза. Я вездесущ, и поэтому, находясь в этих землях, ты можешь позвать меня на помощь, если потребуется. Что ж до встречи, убийца Кэрндриол Дождь… После этих слов физическое воплощение духа стало медленно растворяться в воздухе, превращаясь в пыль. – Что же стало с этим дохлым миром?- задал сам себе вопрос, Дождь, чуть не сплюнув в маску. – Безумие, да и только. Зайдя в дозорную башню, он нашёл оружейную стойку, на которой висел боевой топор и пачка мечей не лучшего качества. Топор был пусть и не орихалковый но вполне неплохой для броска. – Надеюсь, та мохнатая образина подавилась моим топором, как и её хозяйка кровью.Вот дерьмо...- злорадствуя, подумал убийца. Собрав тонну оружия с трупов, из темницы и пыточной комнаты, обчистив башню, Кэрндриол покинул,наконец, мрачную крепость и,торопливо зашагал по вечерней пустыне, как ему казалось, в сторону севера. В сторону старой империи. *** Он шёл по пустыне дни и ночи, наверное,целыми неделями без остановки. И вот однажды ночью заметил, что песок перед ним будто, шевелится. Как будто под песком что- то ползало или копошилось. И это что- то было довольно быстрым, словно кроты под землёй. Достав из рукава нож и прицелившись, Кэрндриол бросил его прямо в направлении, роющегося существом туннеля. Нож, долетев до цели, впился остриём в рыхлый песок и в следующее мгновение из земли, выползло большое, червеобразное чудище со жвалами и тоненькими извивающимися отростками у рта. Существо имело желтовато - бурый цвет и имело длинный раздвоенный язык и два круглых, полностью чёрных глаза, как у пауков. Ножик застрял в голове твари, из- за чего она неистово бушевала и извивалась, вылезая из песка. И пока червь не обращал на своего обидчика внимания, Кэрндриол выхватил по четыре мелких ножа в каждую руку, и с быстрым поворотом тела метнул их, целясь прямо в глаза. И попал. Правда, некоторые ножи впились червяку в лоб, заливая кровью и без того повреждённые глаза. Тварь уползла обратно в вырытую нору, больше не показываясь. Но это был ещё не конец. Вскоре поднялся сильный ветер и в темноте, возник небольшой вихрь. Но это лишь с первого взгляда. Когда Кэрндриол, наткнувшись на большой камень, решил обойти его, то увидел светящуюся белым ореолом тень. Существо было похоже по форме на чебурек, слепленный из тёмной субстанции с тысячей, невероятно растянутых человеческих ртов плавающих в тени, словно мясо в бульоне. Казалось, что они кричали, но на самом деле эти неупокоенные души просто умерли с таким выражением рта и были захвачены призраком.Сама же тень парила в воздухе и была не менее двадцати футов в высоту. На верхушке появились большие искаженные глаза, с козлиными и человеческими зрачками и с серой радужкой. Заметив спрятавшегося за камнем воина, существо выпустило из застывших ртов длинные серые языки и начало неистово колотить ими по камню, за которым укрылась жертва. Кэрндриолу повезло, что он оказался за этим камнем, и ему не составляло труда с безопасного расстояния метать в существо ножи. И опять он целился в глаза. Взобравшись на камень и бросив ножи, он был немного ошарашен тем, что клинки пролетели сквозь глаза, которые (глядя на их размеры) показались ему слишком лёгкой мишенью. Один из языков размахнувшись для удара, начал стремительно опускаться на голову вовремя опешившего Кэрндриола, успевшего спрыгнуть. – Где же твоё уязвимое место, уродец?- подумал вслух убийца. И тут же сообразил. Если нельзя попасть в саму тень, то можно оторвать ему эти мерзкие языки! Достав топор и широкий меч, и выбежав из своего укрытия, он прыгнул на ближайший язык и резким взмахом отсёк его. Язык начал извиваться и залез обратно в отвратительный рот, который тут же закрылся. Перерезая их словно лианы в джунглях, Кэрндриол не заметил, как один из склизких языков обвил левую голень и начал поднимать его ввысь, чтобы другие смогли также же обхватить жертву.Мертвец отчаянно отбивался, но его руку обвили сотни языков и оторвали, потянув её вперёд. Правая рука, держащая топор, тут же превратилась в бледную кроваво - серую пыль с тёмными крупицами, которые непринуждённо летали в темноте. А что будет, если тварь оторвёт ему правую ногу? Этого нельзя было допустить. Нечеловеческий гнев внезапно пробудился в Кэрндриоле, а его левый глаз загорелся красным огнём во тьме. Свободной левой рукой он метнул меч, проткнув язык, держащий его ногу. Дергаясь в судорогах, щупальцеподобный орган откинул прочь жертву, а та в свою очередь, приземлившись на спину и достав из плаща два кинжала, похожих на короткие мечи, с яростью в прогнившем сердце и с восстановленной конечностью, ринулась навстречу теневому монстру. Кэрндриол, ловко отпрыгивая и уворачиваясь от хлёстких ударов языков, зацепился за один из них, попутно отрубив его кончик, а затем, схватив ещё один, скрутил его в кольцо и просунул обрубок в получившееся отверстие, попутно скрепив два языка кинжалом, отчего они никак не могли заползти обратно в свои рты. Но, несмотря на это оставалось ещё целая куча щупалец, которые никак не хотели отступать, лишь сильнее продолжая натиск. Внезапно послышалось громкое копошение под землёй, а затем прямо под тенью из песка с громким шумом и разлетевшейся в стороны волной песка вылез огромный червь, похожий на того которого Кэрндриол повстречал ранее. Правда, этот червь имел пятнистое, тёмно- зелёное туловище как у гусеницы, рыжеватые жвала, и более мелкие глаза, которых было на голове по восемь пар. Червь, протаранив тень, и схватившись за языки, потянул её за собой вместе со ртами, которые были одним целым с теневым чудовищем. Мертвец отбежал подальше от места схватки двух гигантов,укрылся за тем же камнем и наблюдал, как языки, ухватившись за жвала червяка, пытались оторвать их от себя. Но червь был крайне упрямым. Он лишь сильнее сжал, свои мощные жвала в мёртвой хватке, а затем начал быстро зарываться вместе с добычей, обратно в туннель, пока, наконец, они совсем не исчезли за кучей серого песка, оставив за собой, лишь облака пыли. – Дерьмо…- пробурчал Дождь, отряхиваясь от песка.- И сколько же ещё тварей я смогу повстречать в этой проклятой пустыне, чтобы ещё раз повторить эту незабываемую ночку? Через несколько часов наступил рассвет, а Кэрндриол всё думал о потерянном в схватке оружии, которое как он считал, больше не сможет найти. Если конечно снова не наткнётся на какую-нибудь южную крепость. Идя навстречу рассвету, он ни разу не опускал запасной меч и кривой кинжал, ибо после случившегося нужно быть постоянно настороженным. Но день оказался как всегда солнечным, жарким и неприветливым, но уже без лишних сражений. Лишь сожжённые постройки и обильно занесённые песком поля, встречались ему на пути. *** Где – то в середине дня, перебираясь через очередной бархан, из которого выступала скала с небольшим обрывом, мертвец увидел за ним, стоящую в нескольких шагах, крепость. Только эта крепость, судя по круглой архитектуре, служила скорее амфитеатром или ареной, сделанным из песчаника. Но, несмотря на это, на самой верхушке располагались конические башни с красными знамёнами. Вокруг странной крепости располагались мелкие палатки и шатры, наверняка принадлежавшие торговцам и ремесленникам. Ну, или это был военный лагерь.Спустившись со скалы и направившись в сторону палаток, Кэрндриол заметил, стоящие на занесённом песком, старом тракте деревянные колья, на которых висели черепа и разорванные человеческие тела. По цвету, кожи они никак не могли, были похожими на имперцев. Значит, они происходили из народа Эглуктди и крепость принадлежала какому - то из их многочисленных племён. Дождь слышал истории, о том, как за преступления перед племенем Эглуктди, наказывали своих же людей: вырывали ноздри, отрезали уши или пальцы, вставляли в ушное отверстие кости… Но, он ни разу не видел чтобы они сажали на кол людей, ибо чаще всего они приносили в жертву животных, либо собственную кровь и драгоценности. Впрочем, его ничего не останавливало. Тем более увидев,наконец, людей, сидящих у палаток он понял, что это не воины. Они были похожи на бродячих караванщиков. Некоторые продавали, точнее, обменивали одну вещь на другую. Скот на посуду, костяные щиты на украшения. Самый что ни на есть натуральный бартер. Рядом бегали голые дети, рисуя на песке непонятные символы и каракули. Практически никто не обращал внимания на странного чужака в кожаном плаще, поэтому Кэрндриол спокойно пройдя через очередной ряд палаток, остановился перед массивными, деревянными воротами. Ворота были не заперты, в них спокойно мог зайти или выйти любой человек, но не чужак. Четыре стражника завидев необычного гостя скрытого длинным плащом, тут же преградили ему дорогу копьями с каменными и костяными наконечниками. Один из них что- то сказал на незнакомом Кэрндриолу языке, видно спрашивая имя или прогоняя чужака восвояси. – Я не уйду отсюда, просто так, – полушёпотом проговорил мертвец, в следующее мгновение, бросив в двух охранников по паре ножей. Одному два лезвия вонзились в черный, морщинистый лоб, а другому в горло, которое было прикрыто бледным, красным платком. Началась паника. Люди начали разбегаться в разные стороны, а двое оправившихся от неожиданной смерти своих сослуживцев, стражей ринулись на убийцу, готовые проткнуть его насквозь. Однако получив новую порцию клинков в грудь и в глаза, отбросили копья и упали, корчась от боли. Подобрав копье и избавив их от мучений, Кэрндриол выдернул клинки из их загорелых трупов и аккуратно вытер лезвия, об их же одежду.Зайдя внутрь крепости, он обнаружил два прохода, через которые люди спасались подальше от возможной расправы. С двух сторон его внезапно окружили отряды стражников, которые что- то выкрикнув, начали быстро окружать чужака. Правда, это им не сильно помогло, когда первый же страж упал с копьём в животе, трое других упали замертво от брошенных с близкого расстояния кинжалов, а четверо лишились рук, ног и головы. Двое были зарублены мечом, а остальные пятеро были задушены, пронзены собственными копьями и разрублены на две части. Больше охранников к счастью не попадалось. Выбрав правый проход и пройдя через открытые ворота, он оказался в длинной галерее,в которой стояли оружейные стойки и скамейки, а пол был украшен грязной потускневшей стеклянной мозаикой. Сзади была железная дверь, которая была, вероятно, была продолжением галереи, в центре правой стены была лестница, ведущая наверх, но Кэрндриол пошёл в самый конец галереи, которая тоже была закрыта железной решёткой. Внезапно железная дверь открылась, и в его сторону выбежало шестеро мужчин.У них была белая кожа и шлемы, которые вероятно были сделаны из различных доспехов, а их тела были обмотаны ремнями и наплечными пластинами.Заметив чужака, они остановились, но когда из той же двери вышел бородатый чернокожий старик и начал бить их палкой, крича на них, воины, схватив попавшееся под руку оружие с ближайшей стойки, начали медленно наступать. Первый с копьём получил в грудь кинжал, второй был убит оружием первого, третьему перерезали глотку, четвертый, промахнувшись камнем из пращи, лишился головы, пятому снесли макушку вместе со шлемом, а шестой ударив Кэрндриола в живот кривым мечом, потерял правую руку и получил дырку в лоб. Старик удрал, заперев за собой дверь. Решетка, ведущая на какое- то широкое пространство была открыта и, выйдя из галереи, он услышал шум сидящей на трибунах толпы людей, которые до этого замерли в ожидании группы бойцов.Группа, вышедшая из параллельной галереи, ожидала вторую, но теперь им не придётся ждать их слишком долго. На каменном помосте, возвышающемся над трибунами, сидело два человека, видно более влиятельных, нежели остальные сидящие. Сидевший слева высокий чернокожий мужчина, могучего телосложения со шкурой на спине и с черепом, какого- то четырёхглазого, шестирогого существа,спрыгнув со своего костяного трона, спросил на имперском языке: - Эй, ты из империи? Кто же ты? Назови своё имя, чужак! - Я убийца,- подойдя поближе, ответил Кэрндриол. – Убийца? Что ж, если ты смог убить тех рабов, то и с этими наверняка справишься. Я вождь этих людей. Покажи мне,на что способен! Да начнётся бойня! – под крики толпы объявил он первый раунд. Шестеро воинов, как и их покойные оппоненты, чувствуя численное превосходство, смело ринулись на одиночку. Двое из них взяли лук, пращу и дротики, поэтому пытались попасть с безопасной дистанции. Но были нашпигованы ножами и собственным оружием. Остальные четверо откинулись первыми, особенно тот, который проткнул Дождя трезубцем. Обломав древко, мертвец насадил на вилы своего же владельца, а другой частью пронзил насквозь, бойца с коротким мечом. Бой был быстрым и поэтому вождь приказал выпустить ещё рабов. Только теперь их было тридцать три. И вооружены получше. Бойцы взяли Кэрндриола в окружение и решили задавить толпой, но выпрыгнув из схлестнувшейся толпы, попутно отрубив троим голову и, убив пятерых ножами и дротиками, убийца принялся за остальных. Схватив новый трезубец, он держал врагов на расстоянии, пока один глупец не прыгнул прямо на зазубренные зубья, затем выдернув их вместе с кишками, вогнал их в глотку второму и попутно раскроил мечом незащищённую голову третьего. Пока он отбивался от ближников, ему в спину и в ноги прилетели сотни стрел, дротиков и костяных топориков. Но дым, залечивающий раны Кэрндриола просто выдергивал их из тела, словно занозы и убийца продолжал расправляться с вооруженными, но не обученными драться рабами. Когда трое последних откинулись на горячий песок, а остальных Дождь просто скинул в широкую волчью яму, выкопанную в центре арены, вождь, привстав с трона, объявил третий раунд. Раунд с животными. Толпа неистово кричала и шумела, мол, сейчас, наконец, разорвут чужака.Из восьми круглых дыр в стене с открывшимися решётками выскочили, похожие на собак и пятнистых гиен существа с длинными, кошачьими хвостами, четырьмя зелёными, красными и жёлтыми глазами без зрачков и шестью рогами. У них были острые, кинжалообразные зубы и длинные извивающиеся языки. Их было двадцать два, и они были голодны. Они пятились, но не нападали, лишь рыча, клацая зубами и пуская слюни, пока, наконец, в четверых не прилетели дротики и клинки. Остальные, побежав на свою жертву, угодили в яму, ибо Кэрндриол успел вовремя пригнуться, но, несмотря на это несколько тварей вцепились мёртвой хваткой в его руки и плечи. Отбросив кобелей, прочь и, пригвоздив их длинными ножами, Кэрндриол схватив два коротких меча, начал шинковать тварей, отрубая мускулистые лапы, приземистые головы и длинные, но мощные туловища. Последних трёх он зарубил, а полуживым собакам отрезал яйца и размозжил мозги, добив камнями, которыми в него кидали из пращей. Толпа была немного напугана такой нечеловеческой жестокостью, поэтому немногие осмеливались что- то крикнуть или сказать, лишь тихо перешёптываясь. Наконец улыбающийся вождь, снова встав со своего жуткого трона, объявил четвёртый раунд, выкрикнув что- то на язык Эглуктди. Тут же из противоположной галереи вышел раб. Точнее это был не раб, а воин, причём очень жирный и бессмертный. Он помахал толпе двумя массивными железными моргенштернами и, улыбаясь своей отвратительной гнилой пастью, уставился на своего противника. Он был два метра ростом, жирный верзила, одетый,как и все рабы на этой арене, в наруч - манику, пояс с ремешками, кожаные сандалии, железные поножи и с круглым шлемом, сделанным из разных доспехов, немного отличающимся от остальных наличием шипов на макушке и чёрным оперением. Жирдяй с бешеным криком, без предупреждения, помчался на противника, размахивая увесистым оружием, получил порцию клинков, дротиков и костяных топоров, но не остановился, пока не обрушился на своего оппонента, пытаясь вмять его в песок. – Ну что? Уже подох, убийца? – разразился смехом вождь, думая, что имперец уже превратился в кровавую кашу. – Ещё никто из рабов не смог одолеть Неумирающего Гкуршманна! Куда тебе - то тягаться с ним имперская падаль! Но внезапно, под тишину резко замершей толпы, безобразно толстый, прогнивший труп чемпиона арены, перевернулся и из него, держа наполовину отрубленную, правую голень появился окутанный пылью Кэрндриол Дождь. Посмотрев на изумлённое лицо вождя, он схватил медный топор и, взмахнув, отделил голенище, вместе с коленкой от толстой ляжки. Срезав большой палец и положив его в карман плаща, Кэрндриол со всей силы пнул толстяка по голове и всадил ему в лысый череп топор. Бывший чемпион Гкуршманн издав предсмертный хрип, выблевав трупную слизь, и гной, был сброшен в волчью яму, сломав под своей тяжестью деревянные колья. – Ну и что дальше? – насмешливо спросил Кэрндриол. - Какую ещё тварь ты хочешь, бросить мне на растерзание?Или хочешь, чтобы я пустил кишки твоим рабам? - Нет. Рабов и зверей больше не будет. Я желаю сразиться с тобой лично. Принесите мне копьё и меч! Подбежали два воина и отдав вождю своё оружие, сбросили с трибуны верёвочную лестницу, по которой вождь быстро очутился на арене. Вождь был почти одного роста с Кэрндриолом, только на голову выше. На нём была костяная броня, сандалии, пятнистые наручи из меха, а поверх черепа была корона из клыков, украшенная резьбой и красными линиями. – Меня зовут Арнглэшпток, и я вождь этого племени. Пусть ты и имперец, ты показал, что ты хороший воин. Прими за честь сразиться со мной… Ты готов-в- в… Кха-хах… Внезапно, брошенное копьё проткнуло вождю в горло насквозь, отчего он захлёбываясь кровью, сразу же рухнул в песок, рядом с многочисленными трупами своих же рабов. – Твоё время как вождя, вышло, - послышался красивый, женский голос с трибуны. – Я сражусь с тобой имперец. Сидящая слева фигура обмотанная черным и пурпурным шёлком, вдруг спустилась на арену и, откинув ткань, показала своё лицо. – Я как новая предводительница племени и хозяйка арены, требую поединка с тобой имперец. Начнём? Выхватив клинок и подняв меч своего мужа, узурпаторша ринулась на Кэрндриола. Она двигалась быстро и уверенно, словно кошка. Убийца, несмотря на силу и реакцию бессмертного и личные, воинские навыки отметил, что для смертной она сражалась очень хорошо. Тем более она несколько раз ударила его в бок, заблокировала и парировала его атаки. Но внезапно эта схватка прервалась криком воина, стоящего на дозоре: - Госпожа! К нас идут враги. Эглуктди идут сюда! Отвлёкшись на неожиданное известие, женщина получила пинок в живот и удары лезвием по ткани и щеке. Дождь хотел было её прикончить, но она, извернувшись, словно гадюка выбила ногой его оружие и отбросила его назад. Она побежала к лестнице, но он не стал её догонять, ибо увидев, что зрители начинают разбегаться, решил воспользоваться общей сумятицей, чтобы выбраться из крепости. Побежав в галерею, из которой он вначале вышел, и, поднявшись по ступенькам наверх, он побежал по длинному коридору и выйдя наверх, вновь повстречал стражников. Прорубая себе путь мертвец, поднимался всё выше и выше пока, наконец, не вышел на крепостную стену, где его встретило ещё больше воинов, которые начали обстреливать его с башен. Не зная куда дальше бежать и одновременно отбиваясь от пехоты стоящей вдоль стены, в его сгнивший мозг внезапно заползла безумная идея. Спрыгнуть со стены, при условии, что он растеряет некоторую часть оружия в полёте, разобьется, но всё равно восстановится. Обогнув стену и истратив последние дротики и ножи в преследователей, Кэрндриол с разбегу спрыгнув, думал, что худшее уже позади. Однако пока убийца летел вниз, то внезапно заметил, что место, куда он должен упасть непонятным образом видоизменяется. Песок, словно ожил и начал преобразовываться в воронку, а затем, скрутился в подобие спирали, начав кружиться против своей оси. В следующее мгновение перед падающим имперцем возник мигающий, разноцветными квадратными огоньками портал, в который и затянуло тёмный силуэт Кэрндриола, словно в небольшой смерч. *** Он очнулся в странном месте. Перед глазами всё плавало и мигало. Повсюду были похожие на разноцветные стёкла кривые, квадратные или пятиугольные пластины. Пластины были связаны между собой и окантованы оправой из чёрных ниток, похожих на швы. – Вновь приветствую тебя Кэрндриол Дождь, - послышался знакомый голос духа Мэззкурма. – Тебе нравится мой духовный план? Будь моим гостем, пока я буду отвечать на интересующие тебя вопросы. Сзади Кэрндриола появился, взявшийся из неоткуда простой деревянный стул, на который он тут же присев, сказал: - Что ж… Это довольно необычное место, но я хотел бы узнать наконец:как ты нашёл меня и узнал где именно я нахожусь и кто превратил меня в ходячий, наполненный червями, вонючий труп? - Хорошие вопросы и ты получишь на них правдивые ответы… Первый раз когда мы повстречались в пыточной комнате, не был простой случайностью. Как я и говорил у меня глаза и уши по всей пустыне, и я чувствую каждое существо, находящееся в этих землях. Однако тебя я заметил благодаря духу, запечатанному в твоей маске с короной. Опасаясь за жизнь носителя его вместилища, он вызвал меня, и я, освободив тебя, рассказал, как одолеть Карапхиделию и духа, находящегося в камне на её короне. Кстати теперь он находится здесь. Подальше от мира смертных… Открыв одну из жёлтых пластинок около которых сидел Кэрндриол, Мэззкурм произнеся заклинание наложил сложный символ на белое стекло, об которое неистово бился сгусток ядовито - тёмного дыма с алыми огоньками и с четырьмя трубками как у Орпикхвайта выходящими из рта с кривыми заострёнными зубами. – Эта мерзкая сущность поглощала жизненную энергию людей и заставляла Карапхиделию творить ужасные вещи не только с имперцами, но и с собственными слугами. Когда из тел имперских воинов вытягивались все силы, он заставлял Карапхиделию кормить собственных слуг перьями Орпикхвайта, которые он использовал как сосуды для лишней энергии. Но теперь благодаря тебе он ни за что не выберется из этого плана, и не будет угрожать людям. – Мне наплевать на этого духа. Скажи мне уже, наконец, почему я стал бессмертным? Как это произошло? - Я этого, к сожалению не знаю. Я узнал о бессмертных давно, но не знал, на что они были способны. Они появились внезапно… В тот момент, когда мир начал меняться и его стали населять прежде невиданные создания, которых ты встретил на своём пути. Что насчёт причины, почему ты стал бессмертным, то возможно ответ может дать дух сидящий в твоей маске… В этот момент маска и корона задымились пепельным дымом из которого начал приобретать силуэт облачка дух, с лицом – черепом, у которого из глазниц горели два зелёных огонька. Также у духа была пара черных рогов, похожих на бычьи. – Здравствуй, Кэрндриол Дождь. Я рад нашей встрече, хотя я уже давно рядом с тобой. С того самого дня, как ты осквернил и разграбил моё святилище, но всё же я благодарен тебе за щедрые подношения в виде трупов тех рабов, убитых на арене. Я получил много жизненной энергии из их крови и этого пока достаточно.Что ж, а теперь насчёт того как ты обрёл бессмертие. Ты и сам кстати знаешь ответ на этот вопрос, просто ты хорошенько подзабыл… Случилось это в ночью в имперском лагере, который развёл ваш отряд после боя у реки. Ты беззаботно развлекался вместе с захваченной в деревне девушкой, но потом она, пользуясь твоей слабостью, напоила тебя и сказала, что если ты действительно любишь ее, должен избавиться от твоего и её любовника Дитриха. Того самого паренька который вышил цветными нитками на твоём плаще символ. Также видя, как ты накануне поссорился с командиром, она подговорила тебя убить и его, чтобы занять место главного в отряде… Сначала ты убил спящего, около лошадей Дитриха. Перерезал ему глотку и опрокинул лицом в конское дерьмо. Затем пробравшись в шатёр командира, ты увидел, что он изменился, ведь он был первой жертвой проклятия, распространившегося по этим землям. Он был безоружен и смотрел в зеркало, поэтому ты, подобравшись со спины, отрубил ему голову, его же мечом. Правда, перед этим он откусил тебе нос… А затем, видя, что он начинает подниматься, как ни в чём не бывало, отсёк ему руки, ноги и расчленил надвое. Тогда - то ты и стал бессмертным. В тот момент ты был сам не свой, ибо подобрав правую ногу и отрезав большой палец, словно зная, что произойдёт, ты без раздумий поглотил его. В тот момент на тебя и нашла невиданная ранее ярость и жажда крови. Выбежав из шатра, ты начал убивать своих братьев по оружию одного за другим, а затем и ополченцев - южан, которых втайне провела в лагерь эта сучка из деревни. Её и весь вражеский отряд ты тоже зарубил без жалости, а затем принялся за лошадей. Проще говоря, перебив всех в лагере ты, схватив свою одежду, убежал в лес, где упал без сознания. Когда же очнулся, был потрясён своим новым телом, поэтому с тех пор ты скитался в поисках ответов на вопросы. Что ж поздравляю, Кэрндриол твоим скитаниям пришёл конец! Теперь ты точно знаешь, почему ты стал бессмертным и знаешь, что ты сам виноват в этом. Но это не точно… Всех кто был той ночью в лагере и в округе ты убил, поэтому считай что ты отомстил всем кто был в этом замешан. – Так вот значит, почему я не помнил ту ночь… Я был чертовски пьян и, съев тот палец впал в бешенство… Что ж,похоже, ты прав, мне нет больше смысла продолжать поиски ответов. Я монстр. Я ходячий, разлагающийся труп… Такой как я не нужен империи, поэтому мне ничего не мешает отрубить себе ногу. – Не делай глупостей Кэрндриол, - предупредил его дух черепа. – Ведь ты не можешь отрубить сам себе ногу. Проклятие действует таким образом, что только другой бессмертный и обычный смертный может отсечь тебе правую ногу и съесть большой палец. Поэтому оставь эти глупые попытки… Что?! Кэрндриол выхватив из плаща короткий меч, размахнулся им и резко опустил на колено. Лезвие, коснувшись уязвимого места разрубило ткань штанов и… врезавшись в гнилую плоть начало быстро ржаветь, а затем рассыпалось на куски, оставив половинку меча, гарду и рукоять. – Тупой, упрямый осёл! Я же говорил тебе что это так не работает… Вот поэтому ты и поссорился со своим командиром, кретин. – Стойте! – резко выкрикнул,снова возникший из неоткуда Мэззкурм. – Если ты собираешься умереть смертью храброй, то советую отправиться на север в столицу империи, которая теперь тоже является частью пустыни. Мне кажется, что именно твой император виноват в случившемся, но, несмотря на это я не могу это доказать, ибо там есть подобие барьера, через который не могут пройти духи, даже такие как я. То есть являющихся хранителями определённых земель. – Ладно, раз я не могу отрезать себе ногу и смысла существовать, больше нет, последую твоему совету. Только если ты дашь мне что- то, наподобие карты или указателей, ибо я немного заблудился в твоей пустыне. – Что ж, я готов отправить тебя обратно в мир смертных. Но при одном условии:если ты съешь палец бессмертного, которого ты убил на арене и при условии что когда дойдёшь до барьера, Шкриймокк, дух из твоей маски покинет тебя, и тогда ты наверняка сможешь пройти через него. – Хорошо, - согласился Кэрндриол. - Но ты можешь оставить его здесь прямо сейчас, ибо он мне больше никак не поможет. Он мне только мешал снять эту проклятую маску, отчего я не мог съесть палец Карапхиделии, когда была возможность. – Я готов остаться здесь, но я буду скучать по человеческой крови... А? Что? Что происходит? Что это? – вдруг закружился в воздухе Шкриймокк, пойманный черными нитями, которыми были обрамлены разноцветными пластины, в одну из которых его поместил и запечатал Мэззкурм, объяснил этот поступок следующими словами: - Благодарю ещё раз за содействие. Теперь, когда мы поймали сразу двух мерзких, отвратительных духов, смертные хоть немного смогут вздохнуть спокойно, ибо, такие как Шкриймокк не приносят ничего кроме бед и смерти. Они словно мелкие паразиты в человеческом сознании, которые заставляют приносить себе в жертву людей, пожирая их энергию… Что ж благодарю тебя всей своей сущностью, Кэрндриол Дождь. Надеюсь, вскоре встретимся, а теперь отправляйся в мир смертных и помни… Просто иди вперёд, в направлении севера и дойдёшь до границы империи. Прощай… В единственном глазу Кэрндриола внезапно появилась пустота, как и в тот раз когда он впервые попал в этот духовный план. *** Из вечернего закатного неба, словно искажённая воронка, возник портал и небрежно выбросил из своего чрева мертвеца, который немного полежав на сером, как пепел песке, встал отряхнулся, и, оглядевшись по сторонам, пошёл прямо в сторону уходящего за горизонт солнечного диска. В этом месте стояли старые разрушенные дома и скалы, как и везде, где проходил Кэрндриол. Когда- то он лично сжёг некоторые из них, но уже не помнил этого. Так как и не помнил лица убитых людей, которые некогда жили здесь. Из – за проклятия и непреодолимой жажды крови и жестокости он терял человечность, забывал своё прошлое и живя настоящим, каждый день и каждую ночь, бродя по пустыне. Но уже не для поиска ответов. А для того чтобы наконец найти достойную смерть. И он, похоже, её нашёл! Вдалеке одиноко стоял подозрительный, нетронутый имперцами, каменный домик крытый соломой с трубой, из которой веял лёгкий, прозрачный дымок. Подойдя ближе, Кэрндриол понял, что хижина принадлежала травнице, ибо на деревянной двери висел венок из ромашек и сухих трав.Рядом стояли горшки с клумбами и бочка с водой. Пнув ногой по двери и поняв, что дверь заперта убийца захотел крикнуть хозяевам, чтобы немедленно открыли, иначе он выломает её и перережет им глотки, но сразу остановился, увидев вышедшую на порог девушку. Она была молодой, наверное, такой же, как безумная Карапхиделия. Ну, или чуть младше, без гнилых зубов, потрескавшихся ногтей и впалых щёк. У неё были красивые зелёно- голубые глаза, румяное лицо и сочные губы, которые она кокетливо закусила. Её светлые волосы песочного цвета были заплетены в косичку сзади и подхвачены на лбу красной тесёмкой с зелёными ромбовидными узорами. Её худые ноги были обуты в простые кожаные башмачки, на туловище же висело длинное, льняное тёмное - синее платье с фартуком. Серые пыльные рукава рубашки были закатаны, а на шее висели красные бутоны с коричневыми бусами. Наконец дав вдоволь налюбоваться собой, девушка спокойно спросила: - Вы,наверное, странник. Вам что- то нужно? - Нет. Мне ничего не нужно…но… почему ты меня не боишься? – удивлённо спросил убийца. - Почему не убегаешь? А чёрт… Дерьмо! Мне всё равно, почему ты не боишься! Я пришёл свернуть тебе голову и вырезать мозги! Иди сюда сука! Он ударил её кулаком по лицу, а затем, пнув в живот, повалил на пол прямо на корзину с цветами. Выхватив из рукава нож, он хотел было пронзить её горло, но внезапно получил сильный удар прямо в грудь, отчего вылетел прочь из хижины. Худые руки девушки с длинными пальцами превратились в пару больших, зелёных, шипастых кулаков, похожих на комья из толстых, связанных меж собой стеблей растений. – А теперь хочешь перерезать мне глотку подонок? – голос девушки начал меняться, на какое - то животное, дрожащее рычание, словно у тигра. – Я откушу тебе голову вместе с шеей! Рот девушки начал неестественно растягиваться, затылок начал откидываться назад, а из её глотки начал неторопливо выползать змееподобный отросток с нераскрытым красным бутоном на конце. – Чёрт, - выругался Кэрндриол. - Отсоси мой сгнивший причиндал, но я ведь мозгами чуял, что это очередная западня. И опять мне попалась какая- то жуткая сука. Дерьмо иногда случается, так сказать… Резко раскрывшийся бутон, оказался большой чудовищной пастью с семью мясистыми красно - оранжевыми листьями как у лилии, на которых расположились несколько рядов острых зубов. Вместо пестика у уродливого растения было отверстие в центре, из которого вылезли восемь тонких, червеобразных языков, устремившиеся к Кэрндриолу, грозя опутать и запихнуть в пасть свою жертву. Такая участь постигла всех несчастных имперских солдат и воинов Эглуктди, угодивших в эту жуткую западню. Но с ним это не пройдёт. Ловко обрубив мерзкие путы, словно верёвки, Дождь начал метать в бутон ножи и топорики, но этого явно было мало. Тогда он, недолго подумав, сообразил, что уязвимым местом является шея девушки, ведь именно через неё проходит этот мерзкий росток. Обогнув монстра и подобравшись к спине, он метнул три кинжала в шею девушки, и растение начало дёргаться, но, несмотря на это оно, скорее всего, разозлилось. Шипастые кулаки ударили по земле и в следующее мгновение из песка выскочили две колючие лианы, которые начали опутывать ноги Кэрндриола. Они были достаточно крепкими и сдавливали его ноги, но он не чувствуя боли и не отвлекаясь достал два костяных топорика и швырнул их прямо в голову девушки. Она покачнулась и ослабила хватку лиан, но до победы было ещё далеко. Из бутона вылезли новые языки, которые тут же были вновь отрублены мечами, которыми Кэрндриол с размаху отсёк голову длинную шею девушки. Цветок, из её рта издав хрип, смешанный с урчанием, начал стремительно засыхать, упав на горячий песок. Из него начала вытекать вязкая, тёмно- зелёная жидкость. Руки девушки, трансформировавшиеся в кулаки, сначала уменьшились до обычных размеров, а затем тоже завяли. Кэрндриол собирая брошенные ножики и топорики,заметил, что туловище без головы вдруг затряслось и из обрубка шеи начал расти новый бутон, который без всяких колебаний был вновь обрублен. Затем схватив два кинжала и перевернув труп грудью передом, он, начиная с живота начал разделывать труп. Вскрыв живот,и быстро вытащив её кишки, он внезапно заметил выпрыгнувшее оттуда ядовито- зелёное, похожее на горошек существо, размером с орех, которое имело чёрные ноги - корешки с помощью которых и пыталось сбежать. Но не получилось, так как оно бежало слишком медленно, спотыкаясь об камни. Схватив тварь за ножку, он заметил, что она начала словно преобразовываться на зелёной гладкой поверхности появилось маленькая копия лица той девушки,а на голове выросли волосы похожие на траву. Но затем лицо перекосилось, и на его месте появилась отвратительная круглая дыра с небольшими зубами, которая начала злобно шипеть, а затем укусила крепкую кожу чёрных перчаток Кэрндриола. За что и был превращён в зелёную отвратную кашицу. Вытряхнув с перчатки останки семени - паразита, превратившее неосторожную травницу в чудовище, Кэрндриол схватил туловище и голову девушки, и отнёс их в дом. Не найдя в её хижине никакого оружия кроме серпа и ножичка, которым она срезала травы и грибы, он решил поджечь его. Но перед этим он решил осмотреть подвал, который пыл спрятан под засаленным ковром. Подвал был завален трупами и костями имперских солдат, Эглуктди и южан. Найдя у них оружие хоть и не лучшего, но вполне пригодного для схваток состояния, Кэрндриол собрал сухую траву и, сложив в центре хижины, поджёг его найденным в комоде огнивом,использовав в качестве трута эту самую траву. Она загорелась очень быстро, но, несмотря на это убийца дополнительно облил, останки девушки древесной живицей. Чтобы наверняка.Убедившись, что хижина хорошо горит Кэрндриол вышел из неё закрыв за собой дверь а затем не оборачиваясь пошёл в сторону севера. В поисках более сильного существа способного,наконец, убить его. Ибо в пасти, какой - то вонючей твари он не рассчитывал закончить свои дни. Глава 2. Стая отправляется на север. На следующее утро Кэрндриол пройдя ещё четверть, а может и добрую половину пустыни, наткнулся на песчаную бурю, которую смог легко пройти, не улетев назад, благодаря тяжёлым походным сапогам и весу набитого оружием плаща. Но, несмотря на это он немного отклонился от своего маршрута, и опять наткнулся на какие - то скалы. В скале он нашёл небольшой проём. Осмотревшись по сторонам, он,наконец, решил пролезть в пещеру, чтобы перебраться на другую сторону, ибо не видел иных путей из- за бури.Сняв маску, вместе с короной и закутав её в плащ, чтобы не задевать ей каменный свод, Кэрндриол начал неуверенно протискиваться сквозь твёрдый кремень. Наконец протиснувшись сквозь узкий проём, он очутился в небольшой пещере с низким сводом. Вдалеке была очень темно, поэтому пришлось использовать огниво, украденное у травницы, чтобы разглядеть проход, который вёл наверх. Свод становился всё выше, когда Кэрндриол поднимался по песчаным камням, надеясь, что скоро выйдет на противоположную сторону. Но оказалось, что он лишь оказался в ещё одной пещере, которая была гораздо, больше той которой он недавно находился. Выпрыгнув из разлома в стене и упав на каменистую, потрескавшуюся поверхность, он сразу же заметил вдалеке луч света, падающий из дыры в высоком своде. Обойдя пещеру он не нашёл ничего интересного, кроме сталагмитов. Похоже, единственным выходом отсюда служила та овальная дыра на потолке. – Дерьмо! Я конечно бессмертен, но я не намерен застревать в этой вонючей пещере и ждать когда меня кто - нибудь сожрёт. Внезапно он услышал, звук напоминающий трение скалы об скалу, прокатившийся по пещере громким эхом.Из открывшегося потайного прохода в скале вышел, аккуратно отодвинув каменную плиту невысокий пузатый человек. У него были широкие голые стопы, волосатые ноги и руки, заканчивающиеся длинными пальцами. У него были карие глаза чёрные, похожие на кусты борода и усы, толстые сросшиеся брови и густая копна чёрных кудрявых волос. Он был практически голым, за исключением костяных наплечников, ремней пересекающих грудь и шлема похожего на тот, что был у вождя Эглуктди, только с одним обломанным рогом. Также он держал в левой руке свою набедренную повязку,отчего взору Кэрндриола открылся заросший, как и его подмышки, длинный инструмент этого дикого мужчины. Видно он зашёл в эту пещеру, чтобы уединиться для мастурбации, но неожиданный гость помешал его любимому занятию. Кэрндриол не стал особо суетиться или выжидать момент. Он машинально выхватил кинжал, готовясь сразу прикончить незнакомца, ибо не хотел, чтобы вновь повторился аналогичный случай, как с той травницей. Но внезапно мужчина, скрестив напротив руки с вытянутыми ладонями (жест, используемый в империи, чтобы показать, что ты безоружен или нуждаешься в помощи), жалобно завопил на имперском языке: - Стой! Не надо. Оставь. Оружие. Не надо! Я из империи! Или ты южанин? - Откуда ты знаешь имперский язык, собака? Ты похож на человека из племени Эглуктди… Хотя у тебя цвет кожи, как у имперца… Назови своё имя, иначе разорву тебе твой толстый живот и оторву причиндалы! - АААаа… Не-нненнадо… - мужчина не обращая внимания на угрозы, упал задницей на каменный пол и, ухватившись за головку своего длинного члена, с последующим наклоном головы принялся осуществлять аутофелляцию. В процессе самоотсоса он постоянно улюлюкал и сопел, отчего даже такому невосприимчивому к тошноте и чувству омерзения существу как Кэрндриол, пришлось отвернуться. – Дерьмо, - Кэрндриол снова повернулся к странному мужчине. -Может, прекратишь и скажешь,наконец, своё имя вонючий ты кретин? Дикарь закончив, наконец , своё мерзкое занятие, наконец, встал, завязал повязку на талии и протяжно крикнул: - ДЖЖЖЖИИИИИИИИИИИИ! Меня зовут дикарь ДЖИИИИИИИИ! - Джи? Интересно. И что ты здесь делаешь? Ты один? - Я здесь живу. Не один. Со мной живут мои милые девочки, - он захихикал как робкий мальчишка, а затем, поманив рукой Кэрндриола, скрылся за дверью, ведущей вероятно в следующую пещеру. Пройдя проход, который был выбит киркой в скале и вёл сначала налево, а затем прямо Кэрндриол вышел на широкую каменную площадку. Это было открытое природное углубление прямо в скале и хорошо подходило для укрытия. Сверху был слышно журчание водопада и Кэрндриол увидел вдалеке ниспадающий вниз поток воды, который образовал небольшое озеро. Но затем он немного насторожился, выхватив два меча. Он услышал карканье, и шипение, принадлежавшие явно Орпикхвайтам. Из пещеры снизу вышли сначала два потом три потом четыре особи. Их было очень много. Целая стая. Но затем он увидел, выбежавшего следом Джи. Они его не трогали. А он смачивал их шерсть и перья на ногах куском ткани, намотанным на длинную кость. Эти твари были почти такими же, как та особь, которую Дождь видел в темнице Карапхиделии.Правда у них были более яркие перья и бурая или желтоватая шерсть. У некоторых были уши и маленькие отростки крыльев как у летучих мышей. У некоторых вместо клювов были длинные рты и гладкая шерсть и рога как у коров. Но у всех без исключения были короткие и длинные щупальца на спине или на животе, имевшие оттенки от буро-жёлтого до серовато- чёрного.Одна из тварей высунула трубчатый язык и начала обвивать толстое, неказистое тело Джи, но он лишь погладил её и начал напивать какую - то песенку или колыбельную на непонятном языке. – Эй! – окрикнул дикаря Кэрндриол. – Мне можно спуститься? Он не ответил лишь, что - то выкрикнул в ответ, начал мычать и блеять. Вскоре спустившись в нижнюю пещеру, которая была даже больше и вместительнее двух предыдущих, Кэрндриол увидел хижину Джи, сделанную из дерева, кости и покрытую соломой. Хижина располагалась в скале и имела деревянные ступеньки, ведущие к открытой плетёной арке без дверей. Также из костей и досок были сделана изгородь, которая служила загоном для Орпикхвайтов. – Друзья вышли на водопой, - проговорил вернувшийся Джи, всё ещё мокрый от недавнего купания в воде. – Так ты из империи? Ты что- то хотел? - Да я из империи. Меня зовут Дождь. Я убегал от южан… Посмотри, что они со мной сделали, - мертвец указал на своё сгнившее лицо, но видно Джи было всё равно.– А что у тебя с глазом? – вдруг заметил Джи, потирая и нюхая собственные мокрые руки. Правый глаз Кэрндриола был выбит камнем в детстве, когда он ещё не получил своё прозвище и вообще имя. Он был простым уличным бродягой - оборванцем из северной, холодной провинции на самой границе империи. У него не было ни семьи, ни родителей, он рано драться со своими сверстниками и научился убивать пьяных вельмож и солдат, обчищая их кошельки, чтобы хоть как то выжить. Он просто выживал, скрывался в старом доме, пока, наконец, не повстречал старого солдата, возвращающегося домой из кабака. Он показался мальчишке лёгкой жертвой и поэтому, взяв заточку и выждав его в тёмном переулке, сразу же набросился сзади. Однако воин среагировал быстрее. Выхватил острую ковырялку, вывихнул руку и прижал к земле, спросив: - Тебе что- то от меня нужно, пацан? - Да мне нужны деньги я жрать хочу, отпустите, я больше не буду лезть к вам, прошу! - Клянёшься именем своей матери? Отвечай, иначе руку оторву, чтоб больше не воровал. Говори, клянёшься? - Клянусь именем матушки, что не буду! - Что ж… Хорошо. Надень это, а то ты худой весь, простудишься,озябнешь, - с этими словами он снял свой длинный, багровый шерстяной плащ и протянул его мальчишке. С тех пор тринадцатилетний оборванец из трущоб, получил имя Кэрндриол в честь отца воина, которого звали Гилмиккор начал жить с ним и обучаться его ремеслу. Однако вскоре, возраст, старые раны и подхваченные болезни дали о себе знать и Гилмиккор скончался, несмотря на заботу своего ученика, которому к тому времени стукнуло двадцать. Кэрндриол следуя наставлениям старика, подался в пехоту, прошёл воинскую подготовку, а затем был направлен в отряд наёмников, ибо у него хватило денег только на меч, кинжалы и ножи, а не на щит и копье. Тем более пехота предрасполагала больше к бою в строю, а не к индивидуальным вылазкам и тихим убийствам противников. Прежде чем стать наёмным убийцей, Кэрндриол получил письмо от гильдии профессиональных ассасинов из столицы, где затем обучался четыре года вместо шести, ибо по приказу императора его выдворили и перенаправили в наёмный отряд, один из тех, что составляли половину войск начавших агрессивную кампанию на южное королевство. Говорят к власти, на тот момент пришёл жестокий и властный узурпатор, но в тот время Кэрндриол не особо задумывался о том кто сидит на троне, он хотел поскорее поучаствовать в настоящих сражениях, получить деньги, славу и женщин.Правда, когда имперские войска пересекли южную границу, то Кэрндриолу стало понятно, чего именно хотел имперские командующие. Он и по приказу императора и без объявления оным войны, (несмотря на различные давние договоры между двумя государствами) стремились неожиданно напасть и уничтожить армию и всех южан, чтобы заполучить все плодородные земли юга и заселить их имперскими крестьянами. В общем, превратить богатое королевство в ещё одну имперскую провинцию, которая по заявлению императора давно и исконно принадлежала его предкам Азкраэллнам, основателям империи. Экспансия проходила довольно успешно, мелкие крепости и деревни не могли ничего противопоставить хорошо вооружённой и подготовленной армии империи (тем более что она давила скорее числом, нежели хорошо спланированной стратегией). Лишь крупные города и форты с большим гарнизоном и под командованием лордов могли что- то противопоставить захватчикам. Однако запасов и провизии у них не шибко хватало, ибо ценный её источник находился в деревнях, большинство из которых были полностью вырезаны или сожжены. Поля были окольцованы и хорошо охранялись, ибо были нужны сам им имперцам, поэтому их не трогали. Отряд, в котором воевал Кэрндриол, воевал под командованием сварливого, очень тщеславного и самовлюблённого вояки по имени Турлсилурс. Ему было тридцать семь лет, и он слыл бывалым воином, участвовавшим не в одной схватке и кампаниях на востоке. За его характер его прозвали Турлсилурс Надменный, что только усугубляло доверие его воинов к нему. Он постоянно ссорился не только с Кэрндриолом, но даже с офицерами из – за распределения добычи и всегда старался ухватить себе самую большую часть и самых красивых девок из деревень. Впрочем, под его началом отряд практически ни разу не попал в окружение, не потерял воинов и никогда не был обделён едой в походе. Наоборот, он иногда во время остановок на ночлег всегда делился лучшим восточным вином, что у него было, и всегда жарил еду и надевал доспехи самостоятельно, без помощи оруженосца Дитриха. Дитрих… Он был совсем мальчишкой. У него была такая же кудрявая шевелюра рыжих волос как у Джи и веснушки по всему лицу. Он любил лошадей, а так же умел вышивать. Именно он вышил на любимом походном плаще Кэрндриола, (доставшегося ему от убитого офицера – южанина) символ, придуманный им же для запугивания врагов и соответствия прозвищу. Но, несмотря на это, у Дитриха была странная привязанность к мужчинам и вообще, он немного напоминал деревенскую девушку. Длинные ресницы, сладкие губы, худое телосложение, хрупкие руки и ноги без растительности. Поначалу он держался в стороне от остального отряда, разговаривая и доверяя лишь Турлсилурсу, но потом когда он увидел Кэрндриола и постепенно сблизился с ним, Дитрих понял что именно с этим человеком, он будет счастлив. Казалось, они лишь вдвоём существовали в этом мире, для них не существовало преград, а мир хоть был и охвачен пламенем, горел так ярко лишь от пламени в их сердцах, ибо настоящая, искренняя мужская любовь, как считал Дитрих, сможет разрушить любое королевство даже без помощи холодной стали. Но это продолжалось недолго… Однажды отряд, после очередной небольшой схватки, сумел прорваться в небольшую деревню, стоящую у реки, перебив всех мужчин, женщин, стариков и детей, сумел забрать с собой лишь молодых девушек ( которые после другой битвы, состоявшейся уже у реки не сумели выжить, ибо попали под обстрел своих же лучников - южан). На весь отряд, состоящий из пятидесяти семи воинов, пришлось только шестнадцать девушек, половина из которых остались ещё с прошлых деревень. Одна из них по имени Заринэра, досталась Кэрндриолу. Прогнав Дитриха, которого она уже успела соблазнить и настроить против Кэрндриола, он провёл незабываемую ночь, а потом… А потом она его напоила и всё было словно в тумане. Лишь крики, кровь, убийства, а затем лишь тьма и сгнившая плоть… Пока Кэрндриол предавался воспоминаниям, сидя в хижине, Джи стоял в загоне рядом с Орпикхвайтом, похожим на помесь быка и летучей мыши и постоянно тёр свои причиндалы покусывая гладкую шерсть на ногах твари. Этот дикарь раньше был таким же солдатом, как и Кэрндриол только служил в пехоте и участвовал в осаде крупного города, после которого он навсегда стал похожим на деревенского дурачка. Когда он взбирался на стену вражеского города, то получил удар камнем по голове, упал и потерял сознание. У него была сильная рана, но шлем всё же немного смягчил удар и командир посоветовал ему отправиться в столицу, чтобы немного отдохнуть, ибо воином он уже был довольно немолодым и тем более из- за травмы у него постоянно тряслись руки, поэтому меч он нормально держать не мог. Оседлав лошадей, он под присмотром своего боевого товарища Кетулуса, отправился на север. По дороге на них внезапно напали Эглуктди. Перерезав глотку, сопротивляющемуся Кетулусу и готовясь уже расправиться с Джи, они, заметив, как он, выкрикивая всякий бред и трахая в бок собственную лошадь, подумали, что он умеет разговаривать с духами и решили отнести его к шаману.Так они и поступили. Однако вскоре залечив его рану на голове и пытаясь научить его своему языку, поняли, что ничего не получится, и решили изгнать его подальше. Но так как он “обладал даром”, они в качестве прощального подарка построили ему хижину в пещере рядом с водопадом и дали ему часть скота, чтобы не голодал. С тех пор он живёт один, в окружении тех самых коров, которые неизвестным образом, как и некогда плодородная земля вокруг, изменились.Откинув прочь мысли о мутном прошлом, Кэрндриолу хотелось сейчас думать о настоящем. У него не было цели в жизни и не было стимула существовать дальше, только ради убийств. Жить вечно, чтобы лишать жизни других. Забавно. Но если он найдёт противника равного себе или превосходящего его по силе ( или того кто знает какую ногу надо отрезать бессмертному), то сможет встретить смерть достойно. А не как Гилмиккор, почивший в собственной кровати. – Эй, сумасшедший! Ты можешь помочь мне кое – чем, как воин воину. Мне нужно на север в сторону столицы, но я не знаю, где именно сейчас нахожусь. У тебя есть карта или что- то похожее? - Карта. Нет. Но будет хорошо, если мы поедем на моих друзьях. В песке живут жуткие подонки… Они в основном ночью… Но и днём бывают. – Не страшно. У меня есть оружие, так что если полезут, разорву на части, - он демонстративно подбросил вверх косточку и разрубил её в полёте мечом. Джи покачал головой и начал улюлюкать, высунув язык и дёргая себя за яйца. Существа напились воды и выглядели вполне удовлетворёнными, лежа,согнув длинные ноги и прижавшись, друг к другу, ибо пещера особо не позволяла им вытянуться в полный рост. Кэрндриол осторожно подошёл к одной особи с длинным тонким клювом как у цапли и, сняв перчатку, аккуратно погладил её словно коня. Хоть он и не доверял ни одному существу, повстречавшемуся ему в пустыне,(остерегаясь даже этих чуждых ему существ ) Орпикхвайты, несмотря на это, не причинили ему никакого вреда и выглядели довольно дружелюбно, словно коровы. Но коровы бодались, поэтому был повод быть настороже. Тем более эти извивающиеся, словно змеи, спинные щупальца могли схватить его за ногу и легко оторвать… Погладив всех существ, и где то час поглазев на их тяжелые тела и на двенадцать бездонных глаз, которые отличались, но были в основном красного и голубого цвета, он наконец понял, чего им не хватало. Он вспомнил как Карапхиделия кормила своего питомца трупами, останками и кровью имперцев. Так как трупов не было, а единственным источниками крови были Кэрндриол и Джи, мертвец, немного постояв у входа в пещеру, а затем, посмотрев на возникшего сзади дикаря, наконец, выдавил из головы мысль, заговорщицки ухмыльнувшись, слипшимися от гноя губами: - Они же тебя любят так ведь, Джи? А почему бы им не полюбить тебя в качестве трупа? – в следующее мгновение он метнул ему в лоб и в пузо, пару кинжалов,отчего он сразу же безвольно упал на песок. Ему было всё равно, что он был его соотечественником и тоже воевал с южанами. Теперь всё это не имело значения, ибо он перебил собственный имперский отряд, без капли сожаления. Быстро сняв плащ и завернув в него увесистый труп бывшего пехотинца, чтобы твари не учуяли запах крови, он снял с себя крепкий кожаный пояс, окованный железом, в котором носил кинжалы и, взяв кости и палки начал делать подобие длинной удочки, на леску которой он хотел подвесить Джи. Скрепив конструкцию (похожую скорее на шейный ободок с прикреплённому к нему длинному шесту, нежели на удочку) из костей, досок, палок, глины верёвками и гвоздями, и привязав к ней ремень, который он туго затянул на толстой шее дикаря, наконец, удостоверившись в её прочности и длине, Кэрндриол взобравшись на голову Орпикхвайта, похожего на летучую мышь, начал приманивать остальных. Громко крикнув, зашипев, издав каркающие и улюлюкающие звуки, Кэрндриол разбудил всех тварей, разрезал себе ладонь и капнул немного крови на клюв скакуна,для дополнительного стимула. Сработало. Тварь засосала кровь, а затем, увидев наживку, принялась вытягивать язык насколько это возможно, а затем, привстала, зашагав навстречу к трясущейся вдалеке туше. – Вот так, тупое животное! Иди пошустрее! Остальные Орпикхвайты завидев еду, начали также тянуть к ней свои языки и следовать следом, пытаясь достать, однако их отгонял щупальцами собрат, видно самый сильный и старший в стае. Между тем вскоре вся стая проснулась, и медленно последовал следом. Кэрндриол решил обогнать остальных, чтобы они не добрались до трупа, отрезав себе руку и сделав надрез на второй руке,он снова облил кровью клюв Орпикхвайта, но на этот раз она попала ему в ноздри. Существо давно не пившее кровь, требовало ещё добавки и поэтому помчалось за трупом ещё быстрее, выдвинув свою трубку, насколько хватало сил. Пустыня сменяла краски и декорации, как и день, сменялся на вечер. Некоторые особи отстали, а остальные до сих пор бежали за лакомым кусочком, истошно каркая и рыча.По пути встречались, какие - то паукообразные существа, которые кусали за ноги Орпикхвайтов, но те их раздавливали копытами и отмахивались от них словно от мух, ибо их мутно - жёлтая кровь была невкусной для тварей. Пройдя половину пустыни и увидев вдалеке за большими камнями город, Кэрндриол подумал что вот,наконец, он добрался до столицы. Но пройдя несколько километров и уже находясь возле разрушенных и сожжённых стен и домов, понял, что такие строения не как не походили на величественную архитектуру и мощь, воздвигнутых Азкраэллнами стен и черепиц из мраморных плит. Орпикхвайт обошёл город к радости Кэрндриола, ибо он не знал какие существа или люди там могли теперь находиться. По дороге встречались те же хижины и трактиры, брошенные хозяевами и занесённые песком, очередные скучные пейзажи серого песка, сменялись каменистыми равнинами. Солнечный диск уже зашёл за горизонт, когда из отвесной скалы, (в которой была невидная из - за темноты нора, незамеченная Кэрндриолом) прямо на спину Орпикхвайта спрыгнуло пять тварей. Они имели шесть изумрудных глаз расположенных выше свиного рыла, огромные рты с острыми зубами, заострённые уши, длинные языки. Они были светло- оранжевыми с коричневыми или чёрными пятнышками на худых телах и имели шесть пальцев на руках и девять на ногах, а также короткий хвост, заканчивающийся взлохмаченной шерстью.На груде вместо сосков у них росла пара несформированных свиных копыт. Они ухватились острыми, длинными когтями за щупальца и принялись кусать их, пока Кэрндриол метал в них ножи. Некоторых скинули на землю и растоптали другие Орпикхвайты, принявшись затем пить окровавленных лепёшек свиную кровь. Пройдя остальные скалы и убив ещё с сотню таких тварей, скакун Кэрндриола и оставшиеся члены стаи немного отдохнув до рассвета, принялись снова идти за уже разлагающимся трупом Джи. Пройдя несколько лиг, Орпикхвайт, словно уловив какой- то звук, остановился. Внезапно из песка, словно поток горячей воды из гейзеров, вылетели и взметнули ввысь, похожие на скатов остромордые существа с тремя хвостами, алой чешуей с круглыми , чёрными пятнами и белыми брюшками на которых располагались сорок пар конечностей. Подлетая вверх и прорезая заострёнными головами, жаркий воздух, они резко переворачивались, словно на миг, застыв на трёх метровом расстоянии, а затем снова падали, зарываясь обратно в песок. Кэрндриол понял, что они были, не представляли серьёзной и поэтому, погладив скакуна, слегка ударил его сапогами и крикнул протяжное: -Нноооооооо! Ничто не предвещало беды, пока двое скатов, резко выскочивших из песка, не протаранили Орпикхвайта, врезавшись прямо в его живот. От внезапного удара скакун сбросил своего наездника, и начал бить копыта по земле. Выскочивший скат сломал шест, на котором висел труп, а двое других впились Орпикхвайту в шею и в грудь. Кэрндриол достав два меча, принялся отрубать хвосты и острые макушки тварей, однако это не сильно помогло спасти скакуна, ибо через острые макушки скаты впрыскивали в своих жертв яд, от которого медленно, но уверенно отказывали органы. Орпикхвайт словно измученный завалился на землю, протянув язык к лежащему рядом трупу Джи, а из земли начали выпрыгивать новые скаты, всё сильнее протыкая жертву и кусая её острыми жвалами. Некоторые имели, похожие на пилы, выросты и были крупнее своих сородичей, имея тёмно – синюю окраску с белыми пятнами. Отдав скакуна на съедение и продолжив путь на север пешком, он более не встречал тварей, похожих на этих или на других. Лишь камни, засохшие реки и озёра. Кэрндриол вообще не встречал ни тварей, не людей, ни одной живой души. Всё словно вымерло или превратилось в привидений, являвшихся лишь тенями своих прошлых деяний, как этот сгнивший и проклятый мир… *** -Дерьмо! Я вообще не понимаю, куда теперь идти. Нет ни карты, ни указателей, лишь один сраный песок! – ругался Кэрндриол, пересекая очередную скалу и очередной бархан. По пути он встретил тех шестиглазых тварей, вылезающих целой стаей из своих песчаных нор, чтобы поохотиться. Перебив пятнадцать особей, он подумал, что хуже уже тварей не встретит. Пока не наткнулся на сидящих в развалинах башни трёх незнакомцев, которые разожгли костёр и сидели, укутавшись в серые лохмотья. – Наверное, какие- то бродяги. А может и солдаты - южане.- подумал Кэрндриол, нацепив маску и спрятавшись за камнями. На всякий случай он вложил несколько ножей в правую руку, чтобы если его заметят сразу же метнуть в них, кем бы они ни были. Он не слышал их разговора, они просто сидели и молча, пялились в огонь, словно погружённые каждый в свои мысли. Аккуратно шагая и оглядываясь на безмолвную троицу он, обойдя сзади и посмотрев на них через трещину в стене, заметил, что у одного из них руки с облезлой кожей, а у другого красный, ободранный кончик носа, выглядывающий из надвинутого на глаза рваного капюшона. – Кто ты?- внезапно послышался голос того что с ободранным носом. – Если ты человек, а не тварь из пустошей, покажись. У нас нет оружия. Мы простые, хотя не совсем, миролюбивые странники, которые помогали нищим. Что- то вроде странствующих лекарей. А теперь если ты из империи или из королевства, будь добр, назови нам своё имя. – Сначала пусть ты и твои дружки, снимут капюшоны и покажут мне лица, а тогда уж и поговорим, - мрачно проговорил Кэрндриол, всё ещё следя за ними через трещину, и только сильнее сжимая ножи и кривой кинжал, похожий на клык. Троица молча, кивнула и, содрав с себя капюшоны, показала убийце свои спрятанные лица. Как и предполагал Кэрндриол, они тоже были бессмертными, но менее уродливыми и обезображенными, нежели он сам. У того что недавно говорил с Кэрндриолом, была седая, грязная короткая бородка с усами и лысый череп, у второго были нечёсаные, разбросанные в стороны кустистые волосы и длинная шея, а у третьего были зачёсанные назад волосы связанные длинным, свисающим хвостиком. – Меня зовут Артмникус и я странствующий массажист и лекарь, который помогал страждущим. Однако теперь видно тут некому помогать… А это мои ученики и товарищи по несчастью Квинцебба и Утсивус. Я ещё раз повторяю, мы безоружны, все, что у меня есть это только нож для срезания трав и грибов для настоев и отваров. Если захочешь нас зарезать и обокрасть, то не получится, мы бессмертны. Мы уже не люди, ибо не чувствуем страха, голода, жажды, усталости и боли… - И болезней… - продолжил Кэрндриол, выходя из укрытия и засовывая маску под отворот плаща.- Можете звать меня Дождь. Я не хотел вас грабить или убивать, просто повстречав на пути всяких тварей и разбойников, я как то отвык доверять всяким странникам – лекарям, вроде вас… - Что ж. Милости просим, к нашему костру. Можете тоже погреть своё сгнившее, но бессмертное тело вместе с нами, - улыбнулся Артмникус, спрятанными за густыми усами, уголками сморщенных губ. Молча усевшись на замшелый камень, Кэрндриол посильнее закутался в плащ, чтобы никто не увидел его клинки. Он до сих пор не доверял им, сказав лишь своё прозвище.– Итак, что же привело вас господин Дождь, в места не столь отдалённые от некогда величественной столицы? Неужели тоже хотите вновь взглянуть на её величественные ворота? - Типа того… Я просто раньше жил в столице.Это мой родной город так сказать…- Вы жили в столице? – удивлённо приподняв бровь, спросил лекарь. – А я родился и вырос в небольшой деревне в северной провинции, а затем, научившись от своей бабки травницы и от бродячего лекаря всем премудростям, тоже мечтал попасть в столицу, для дальнейшего обучения в гильдии целителей… Однако я так и не попал туда, ибо по указу императора всех целителей и лекарей направили вместе с солдатами на фронт, чтобы отбить южные земли у так называемых неверных. Ну, я и пошёл в составе небольшого отряда на фронт, чтобы увидеть ну или помочь целителям, заправлявшим тогдашними военными лазаретами. Продвижение войск на вражеские земли было успешным и раненых было немного. Я участвовал в осаде крупного города к югу отсюда, в нескольких днях пути на лошадях. Так вот, когда мы начали захватывать город неверных, а их оттеснять подальше в горы, тогда и началась эта напасть. Всё бы ничего вот только, когда я проснулся утром, то, посмотрев на свои руки, был немного… мягко говоря поражён, тем как поменялось моё тело. А на город напали, жуткие твари, перебившие всех наших воинов и командиров. Обнаружив, что и Утсивус изменился, мы решили, не привлекая внимания наших товарищей и этих чудовищ, выбраться из города и чтобы отправиться обратно в столицу. По дороге мы заблудились и попали в лапы племени дикарей Эглуктди. Они долго пытали нас, но серый дым с чёрными “зёрнышками” как я их называю, залечивал наши раны и возвращал нам отсечённые конечности… А мы не чувствовали боли. Так мы долго и просидели в клетке, пока однажды на этих чернокожих, не напало другое, враждебное племя. Они освободили нас и также захотели взять в качестве рабов, но и от них мы удрали. По дороге мы нашли Квинцеббу, она южанка, но… с тех пор, странствует с нами... А теперь если не возражаешь, можешь рассказать нам про себя? Ты видно имперец и жил в столице, наверное, тоже воевал против неверных. – Да вроде того. На самом деле я гонец, - соврал Кэрндриол. – Я гонец, посланный с южного фронта со срочным известием для императора от командующего армией о том, что произошло с его отрядами, после боя у реки. Мне нужно как можно скорее попасть в столицу… моя лошадь давно сдохла, а сам я был ранен,и превратился в живой труп, - он указал на свой нос, который ему откусил Турлсилурс. – Можешь мне сказать, сколько ещё ехать до столицы? Мне нужно срочно известить императора Марквэлона! - Отсюда, если идти пешком, то примерно семьдесят лиг. Но так как вы тоже не чувствуете усталости, то сможете дойти туда всего за несколько дней… Если вы хотите отправиться туда сейчас, то наверное не будете возражать если мы пойдём с вами? Мы не будем обузой, тем более, вчетвером как то сподручнее. – Что ж, если вы не будете отставать, и будете держаться рядом со мной, чтобы на вас не набросились эти твари, то наверняка сможем добраться туда. – Ладно, договорились, - он протянул руку Кэрндриолу, но тот осторожно пожал её, не снимая перчатки. – Только надену свою верную походную сумку и можно выдвигаться… Затушив костёр и собрав вещи, компания молча зашагала на север в сторону столицы. В надежде найти там либо смерть, либо спасение от проклятия. Либо причины, по которым император начал вторжение на некогда плодородные южные земли, которые затем превратились в огромную пустыню населённую духами, безумными людьми и сильно деформированными животными… Глава 3. Труп на императорском троне или вскрытие мрачной правды. Они шли уже три дня в сторону севера, пытаясь добраться до столицы через океаны, словно живого песка и нескончаемые песчаные бури, точно следуя маршруту, о котором говорил Артмникус. Кэрндриол не показывал им маску, стараясь скрыть её, даже когда отбивался от шестиглазых и остромордых тварей. Он до сих пор им не доверял и хотел поскорее от них избавиться. Жажда крови и чувство убийства брали свое, когда он, оборачиваясь, угрюмо смотрел на них. Беззащитные, грязные, ходячие куски плоти, как и он сам. Впервые за всё время, защищая и прикрывая, чей - то тыл, словно эти трое что- то значили для него, он лишь ещё раз убедился в том, что у него никогда не было настоящих друзей, которым он мог доверять. В детстве его часто избивали и унижали другие оборванцы, считая его тупым и слабым ничтожеством. Потом его сурово тренировал, притворяясь любящим отцом Гилмиккор, затем гильдия ассасинов, которые вообще учили никому не доверять… Потом отряд наёмников, половина из которых не хотели с ним вообще связываться, упрёки и оскорбления от командира, любовные ласки Дитриха, который использовал его лишь для того, чтобы удовлетворить свою неестественную тягу к мужчинам, а потом предательство от Заринэры. Его никто по настоящему не ценил и никто на него по - настоящему не надеялся. Его всю жизнь лишь обманывали, как последнего идиота. Но, несмотря на это, они все умерли, словно жертвы собственной ненависти и лжи…А он остался жить. Жить в умирающем мире, лишь получая удовлетворение от жестоких убийств… Но теперь рядом с ним находятся люди, которые преследуют единую с ним цель и которые, (хоть и не полностью), но доверяют ему, ибо он защищает их и ведёт за собой, словно пастух заблудших овец. Они, молча, пересекли травянистую саванну, которая сменила собой унылый пейзаж серой пустыни и, взобравшись на скалу заграждающую путь, увидели раскинувшуюся за ней вдалеке столицу Империи. Огромная стена, закрывающая собой здания и постройки, раскинувшиеся за ней, имела около двухсот метров в высоту и была полностью сделана из чёрных и белых мраморных плит, возведённая как говорят ещё при древних Азкраэллнах. Внезапно издалека они услышали шум и грохот, и со стороны небольших гор и занесённых песком холмов, показалась огромная толпа Эглуктди, которые ехали на Орпикхвайтах и ужасных собаках. Их было очень много, целое войско, они были вооружены различным оружием из костей, камня и дерева, но бегущие впереди были в основном с копьями и щитами. На двадцати восьми Орпикхвайтах они разместили деревянные башенки, обнесённые глиной в которых сидели лучники и копьеметатели. В центре воинов, стоящих в порядке каре, шёл Орпикхвайт, похожий на степного орла с большим красно - коричневым шатром на горбатой спине, в котором вероятно, сидел вождь, командующий этими дикарями. Кэрндриол сразу вспомнил ту самую женщину, убившую своего мужа - вождя Арнглэшптока, с которой он потом сражался на арене. Ну, или возможно там сидел кто- то другой... Однако откинув эти мысли, он принялся думать, как же им попасть в город через открытые ворота. Неожиданно со стороны восточной стены вышла другая армия Эглуктди, которая обогнув стену, принялась кучковаться и толкаться, пытаясь быстрее протиснуться в массивные резные ворота, подальше от не приятелей. Но те стремительно наступали, а закрыть вручную, занесённые песком ворота было тяжело. Тогда и началась эта кровавая, межплеменная резня. Наступающие на тех чернокожих, что пытались укрыться за крепкими стенами, были гораздо лучше организованы и вооружены, нежели прочие Эглуктди, которых видели Кэрндриол и Артмникус. И самое главное их было в два раза больше. – Каждый из этих племён хочет занять столицу, но я доберусь до дворца императора первым! Сколько бы отрезанных голов этих тупых недоносков мне это не стоило!– сказал себе Кэрндриол, преисполненный решимостью умереть. Немного обойдя каменную возвышенность и спрыгнув со скал на песчаную равнину, (на месте которой раньше было ныне засохшее озеро) четвёрка под прикрытием Кэрндриола, взявшего катану в правую, и короткий меч в левую руку, (впрочем, ему было вообще всё равно в какой руке носить меч, ибо он был амбидекстром) дружно помчалась навстречу толпе Эглуктди. Они были так увлечены убийством друг друга, что не заметили, как по ним промчался, словно вихрь бессмертный мечник, и его “соратники” вооружённые короткими ножами. Кэрндриол буквально шёл по трупам и по головам, стараясь протиснуться сквозь нападавших в стан защитников, которые до сих пор пытались сдвинуть ворота. Внезапно небо над городом стало меняться. Оно стало ещё более хмурым и безоблачным, нежели обычно, солнце исчезло, а затем тёмная пелена затмила его полностью, словно внезапно наступила ночь. Затем словно чёрную вуаль неба разорвала ослепительно, яркая, жёлто – оранжевая молния и из раскроенного проёма, словно кровь из порезанной кожи, вылилась ярко – голубое, фиолетовое, искаженное, спиральное свечение, напоминающее северное сияние. Из этого сияния возникали молнии, которые били по земле, в полуразрушенные здания столицы, а потом одна прилетела прямо в Орпихвайта с шатром, он загорелся, и из него начали поспешно выпрыгивать люди. Тогда то Кэрндриол и смог заметить ту самую женщину, что выпрыгнула из шатра. Она была вооружена костяной глефой и луком. Смело прыгнув на пернатую голову скакуна, она выпустила три стрелы, и отсекла голову очередному Эглуктди. Внезапно, она закричала на имперском языке, словно для подбадривания наступающих сородичей: - Мы жители южных земель! Мы исконные дети юга, достаточно настрадались от ненасытных имперских выродков! Но мы прогнали их с наших земель, мы раздавили их словно мелких песчаных крыс! Так что нас останавливает перед этими тупыми навозными жуками? Вперёд дети мои, раздавите их и захватите столицу, исконно принадлежащую нам! Кэрндриол слышал её слова, но считал, что эти возгласы подействуют только на умалишенную толпу крестьян, и поэтому не воспринимал её, лишь слыша шум и крики разрубаемых им на куски дикарей. Он прорубался всё ближе к воротам. Женщина – вождь давно заметившая его, начала стрелять ему в спину, окликнув и приказав другим лучникам обстреливать четвёрку. Ворота, казалось стали чуть шире и поэтому наступающие Эглуктди - южане начали ещё сильнее протискиваться в город, догоняя своих врагов. Однако внезапно из старых двухэтажных, покрытых черепицей, домов и лавок начали выползать уродливые жители этого города. Твари с перекосившимися, неестественно длинными конечностями и чёрными щупальцами, открыв свои, похожие на круглые ямы, насекомоподобные рты ринулись на дикарей с крыш и прилавков, не разбирая, кто южанин, а кто Эглуктди. Кэрндриол не мешкался, он потерял руку и был усеян дротиками и стрелами, но несмотря на это продолжал идти, прикрывая своих товарищей. Одна тварь с усами и длинным худым животом ухватилась вытянутыми руками за правую ногу Квинцеббы, а затем обхватила её щупальцами и откусила, поедая сгнившую детскую плоть. Артминкус сначала не поверил, что она умерла, считая, что у бессмертных нет слабых мест, но затем ринулся на монстра, желая отомстить. Его голова отлетела в пробегающего мимо дикаря, а руки и ноги были съедены. Бывший лекарь не успел помочь ни себе, не своей подопечной. Утсивус держался рядом с Кэрндриолом, отбиваясь ножом и подхваченным копьём, сразу видно что раньше он служил пехотинцем. Они миновали несколько витиеватых узких улочек и некогда богатые кварталов, городскую площадь и сады, и затем, поднявшись по лестнице, проходя сквозь массивные статуи львов, внезапно услышали непонятный грохот. Мраморные ступеньки начали с самого основания осыпаться, проваливаясь под землю, словно отделяя императорский дворец от остального проклятого города. Они быстро мчались к золотым, изукрашенным резными, похожими на паучий узор изображениями, открытым воротам. Между ними на пьедесталах с колоннами, стояли две огромные мраморные статуи голых мужчин, которых обвивали змеи. Они словно подкошенные начали рушиться, падая влево и вправо разрушая дома, северную стену и портовые склады. Утсивус начал отставать, а до входа в вестибюль оставалось ещё триста сорок пять ступенек. Кэрндриол обернувшись, пнул его ногой в голову, отчего бедняга ударяясь спиной об ступеньки, упал в чёрную заваленную камнями пропасть, наверняка, переломав все конечности. – Прости, но встретить свою смерть я должен наедине,– словно мысленно, крикнул он Утсивусу, продолжая бежать к своей цели. Ему никто не нужен, он привык в одиночку смотреть опасности и страхам в лицо… Дойдя до распахнутых золотых ворот, он зашёл в вестибюль с высоким потолком и поднялся по одной из пяти лестниц, разграниченных стенами, прямо в огромный тронный зал с колоннами. Длинный красный ковёр, простирающийся от порога вестибюля и до самого трона, был засыпан пылью и изорван, так же как и сам золотой трон, на котором сидел покосившийся скелет с драгоценной короной на голове. Это был некто иной, как сам при святейший император Марквэлон. Фиолетово – зелёная мантия, к которой были приделаны листовки со священными рунами Азкраэллнов, скреплённые императорскими печатями, должны были хранить и защищать монарха, но видно узурпация власти, путём убийства брата не принесла желанных плодов. Теперь он лишь пыльный, серый скелет, тень своих прошлых деяний, которая обрекла свой народ к такому же безнадёжному и блеклому существованию. Подойдя ближе к массивному трону с остроконечной башенной спинкой, Кэрндриол вдруг заметил, что тёмные глазницы черепа загорелись алым огоньком и в следующее мгновение завалившийся набок скелет внезапно ожил и словно с врождённым презрением и тщеславием гордо спросил, призрачным, холодным голосом: - Кто ты? Ты похож на сгнивший труп… Но почему же ты стоишь передо мной? Ты тоже продал свою душу и свой народ взамен исполнения своего сокровенного, тёмного желания? - Я не знаю, о чём ты говоришь, скелет сидящий на императорском троне, - уверенно проговорил убийца с нескрываемым презрением. - Меня зовут Кэрндриол Дождь, и я пришёл сюда встретить свою смерть. Это моё единственное сокровенное желание и моя главная цель. – Что ж, Кэрндриол Дождь... Если ты смог добраться сюда, будучи живым трупом, я не смогу трезво поверить в то, что ты сможешь найти тут своё сокровенное желание… Однако, если ты спустишься вниз, ты найдёшь там кристалл, способный исполнить твоё желание. Но будь осторожен, ибо тогда твой разум захватит могущественное, древнее существо, которое непостижимо для смертных… Именно из - за этого существа я стал таким… Я предал свой народ, я устроил войну между империей и южным королевством… Из – за меня столица рухнула, а люди превратились в чудовищ… Я предал всех… Я не достоин носить корону. Мой брат, я отправляюсь к тебе,- после этих слов алые огоньки начали постепенно потухать, а скелет бывшего императора Марквэлона, начал стремительно рассыпаться, превращаясь в серый песок. Внезапно стена, находящаяся за троном, с длинным императорским знаменем, начала открываться, словно огромная плита, опускаясь вниз. За ней была винтовая лестница, по которой Кэрндриол начал быстро спускаться вниз, в пещеру, выкопанную императором по зову неизвестного, тёмного существа не из этого мира… Спустившись наконец вниз, и пройдя длинный, каменный тоннель, он наконец добрался до своей цели. В огромной, тёмной пещере посреди океана свечей, он увидел, стоящий в центре большой, многогранный остроконечный кристалл, переливающийся ярко - пурпурными и нефритово – синими оттенками. Он блекло сиял, издавая едва различимые вибрации, отражающиеся от гранитных стен и свода. Неуверенно, словно мальчишка, он подошёл к нему, аккуратно обходя свечи и сняв перчатку, прикоснулся к выпуклому кристаллическому обелиску, закрыв глаза и тихо прошептав: - Я хочу избавиться от этого проклятия… Я хочу, чтобы всё изменилось, и стало как раньше! Внезапно земля вновь начала дрожать, а каменные осколки свода начали падать на Кэрндриола, который оглядываясь по сторонам, хотел было убежать, но вход был завален камнями, словно по чьей – то зловещей прихоти. Затем Кэрндриол, словно не контролируя себя, схватил обеими руками костяной топор, занёс над головой и ударил по кристаллу. Он начал трескаться подобно стеклу, с характерным звуком рассыпаясь, испуская из себя светящийся, всеми цветами радуги луч, который мощным потоком врезался в свод, превращаясь в разноцветную овальную лужу. В следующее мгновение из неё начали вылезать длинные, покрытые венами и артериями червеобразные отростки Они источали липкую, вонючую слизь и были усеяны на концах хаотично расположенными, костяными шипами. Кэрндриол в этот миг замер, смотря на открывшийся портал и держа в руках, костяной топор и катану. Затем мотнув головой и прогнав ненужные мысли, он быстро надел маску с короной и принялся сражаться с вылезающими из портала, извивающимися махинами. Их было много и каждый отросток, словно имел собственный разум и волю, однако, вскоре из портала показалась подобная тени, огромная, круглая, нависающая над пещерой и жалким смертным, пасть с тёмно синими и зелёными, пульсирующими чешуйками на коже “лица”. Огромные белые клыки, находящиеся по бокам рта, представленного тремя кожаными кольцами, с двумя рядами зубов и отростками, заканчивающиеся тёмным отверстием, из которого вываливался короткий серый язык, существо всем своим видом показывало, насколько ничтожен и мал человек, стоящий внизу. Словно маленький копошащийся термит перед муравьедом, этот смертный пытался рвать и резать твёрдую плоть тёмного бога. Но всё было тщетно… - Смертный, зачем ты сопротивляешься?- внезапно послышался голос тёмного бога. -Зачем ты требуешь от меня ложных желаний?Ты ведь хотел умереть, ибо тебя гнетёт, одна мысль о том, что ты вечно будешь разделять свою участь с этим жалким телом, бесцельно бродя по этому мёртворождённому миру, который тебе уже не спасти… Этот мир и эти земли, которые для меня любезно предоставил ваш марионеточный властитель, будут моими. Я населю его своими созданиями и буду рушить его мирозданческие основы, чтобы подпитывать свои силы… Однако я думаю что рассказал тебе слишком много… Но я ясно вижу что тебя не волнуют чужие судьбы и тебе нет дела до родного мира… Что ж, я более не намерен тратить на твоё желание своё время, поэтому желаю тебе поскорее умереть! - Нет! Дерись со мной, тварь! Я хочу умереть в битве как воин! Сражайся проклятый выродок!– кричал Кэрндриол в мыслях и наяву, пытаясь проявить хоть каплю боли или эмоций. Но у него не получалось. Щупальца обхватили его туловище, схватили и оторвали руки, бледно- жёлтая слизь падала изо рта ему на голову, превращая маску, корону и гнилую плоть в деформированное, кипящее месиво. Мозги Кэрндриола медленно превращалась в зеленую жижу, трупный гной сочился из его рта, глаз плавился. Каменный пол пещеры начал расходится, образуя разлом в который падали свечи и осколки кристалла. На дне разлома светилась кроваво- красным огнём, жидкая раскаленная лава, похожая красный бульон. – Прощай Кэрндриол Дождь… Щупальца отпустили его туловище и бесстрастно, глядя на свою смерть гнилой, бессмертный мертвец начал быстро погружаться в эффузию, мгновенно сгорая от обглоданной паразитами плоти до самых костей. Эпилог. Весь этот чёртов мир и всех живущих в нём, мы разорвём на части, все вместе вдруг сгниём и обратимся в серый прах… - строка из песнопений имперских жрецов, поклонявшихся Озкриошшту, тёмному богу смерти, трупов и хаоса. Мир начал стремительно меняться. Люди пережившие так называемый Миг Необратимости Для Всего Сущего, умерли, обезумели,либо превратились в ужасных тварей. Серые пески, заполонили большую часть юга и запада, а на севере начали таять многовековые льды или наоборот, обноситься снегом леса и степи. Империя окончательно рухнула и перестала существовать как единое государство. Эглуктди заняли бывшие имперские земли, переселяясь подальше от южных земель, на которых в первые дни Необратимости появились разные дикие, кровожадные твари и незримые сущности. На мир обрушились несколько пылающих камней из космоса, навсегда изменив ландшафт и природу, в местах где они приземлялись. Дух Мэззкурм, единственный исправно выполняющий свою роль, защищает остатки людей, находящихся на пустынных землях, от духов – пожирателей энергии и не даёт им окончательно выродиться. Он не знает, что случилось с Кэрндриолом, но он верит, что однажды он вернётся и вновь ступит на иссушенные солнцем, безнадёжные земли…