Ты мое счастье.

Лисса медленно шла по Расколотому Замку. В стороне красовалась Зала: большая, светлая, чем-то похожая на Янтарную, но нет, она чем-то отличается… Она манит к себе, как будто зовет неслышным голосом. Находясь в ней, хочется думать только о хорошем, о том, о чем ты мечтаешь, о твоих счастливых моментах в жизни, да и вообще о чем угодно. Сама Зала была выполнена в молочном цвете с красивыми зелеными узорами на полу и потолке. Лиссе показалось, что это скрытые изображения каких-либо людей и даже событий: зеленые полоски напоминали силуэты людей, однако, кто это конкретно, оставалось лишь угадывать самому. Не каждый сможет разглядеть, что здесь есть какие-то тайные изображения. Они открываются лишь истинным, открытым людям, лютам, феям, часовщикам, готовым вносить в этот мир доброту, тепло и любовь. Лисса с восхищением разглядывала узоры, додумывая картины сама. Вот рыцарь на белом тонкороге спасает прекрасную Принцессу из Одинокой Башни, в которой она провела чуть ли не всю свою жизнь. Уже вечер, однако последние лучи солнца озаряли Залу, пробиваясь сквозь большие окна, украшенные большими рамами с теми же зелеными узорами. В одной стене, находящейся напротив коридора, где стояла Лисса, находились большие коричневые ворота, которые вели в неизведанные комнаты. По бокам виднелись огромные окна, которые были заперты намертво. Зодчие запрещали проявлять большую активность в неопознанных местах, объясняя это тем, что в Расколотом Замке много загадочных сил, как хороших, так и плохих, и вызвать их может любое необдуманное действие. Впрочем, Лисса не беспокоилась по этому поводу. Она была уверена, что эта Зала не сможет причинить вреда, а может даже наоборот. Напротив дверей располагалась обычная широкая лестница белого цвета с серым оттенком. Почему-то на ней не было зеленых узоров, однако она все равно отлично вписывалась в интерьер помещения. Эта лестница вела в коридор, находящийся выше пола Залы. С ее стороны коридор был открыт, лишь перила ограждали его. А с другой стороны виднелись двери в какие-то комнаты. В общем, этот коридор был очень похож на веранду, и если бы он не находился в помещении, можно было бы смело назвать его верандой. А вот насчет цвета коридор сильно отличался от Залы: темно-коричневый пол, стены и перила. Он практически не освещался, поскольку солнце уже скоро полностью зайдет за горизонт, поэтому его лучи освещали лишь противоположную стену. Подсвечники висели на стене коридора, но почему-то свечей в них не было. Похоже, здесь так давно никого не было, что даже освещение отсутствовало. Лисса медленно провела кончиками пальцев по поверхности перил. На пальце остался толстый слой пыли, который фея быстро отряхнула. Несмотря на это, воздух был довольно свеж и чист. Запаха пустоты, заброшенности и одиночества просто не чувствовалось. Лисса восхищалась этим помещением. Как будто все законы, существующие в мире, теряют свою силу, происходят необычайные явления, пусть и не такие заметные, но все же… Внезапно Лисса вспомнила их первую встречу с Василисой спустя столько лет и событий, которые произошли. Ее смерть была страшным ударом для Василисы, но она смогла оживить мать. Фея улыбнулась — какая же все-таки удивительная у нее дочь! Такая же рыжая, синеглазая, красивая… умная, сообразительная, упрямая как… Нортон? Лисса положила руки на плечи, полностью обратив свой взор на Залу. Интересно, как он поживает? Все ли с ним хорошо? Как бы ей хотелось его увидеть и даже обнять… Фея закрыла глаза. Чувство обиды и отчаяния внезапно настигло ее. Он ушел в другую параллель к Нире, так пусть она о нем и заботится! Однако, эти мысли тут же ушли. Теперь уже чувство любви накрыло Лиссу с головой. Его взгляд, его лицо, его голос… Лисса медленно стала спускаться по лестнице, чтобы полностью ощутить энергию Залы. Вторая ступенька, третья, четвертая… О, нет! Фея схватилась одной рукой за перила, а другой за ногу. Ну почему она ее подвернула в самый неподходящий момент? Боль оказалась настолько сильной для Лиссы, что в глазах помутнело, и девушка поняла, что сейчас упадет в обморок. За это время она успела обругать весь мир. Лежать в обмороке в неизвестном никому месте, где никто не сможет найти тебя и помочь не давало ей покоя. Впрочем, она ничего не могла с этим поделать, поэтому пришлось смириться со своей участью. Вдруг Лисса упала головой на что-то мягкое, нежное и такое родное… хотелось находиться в таком положении вечно. Кто-то аккуратно придерживал ее за плечи, чтобы фея окончательно не упала на ступеньки и не разбилась. Чувство легкости и счастья вмиг накрыло ее. Теперь Лисса не проклинала, а хвалила этот мир за такое счастье, предоставленное ей. Но вдруг фея опомнилась и поняла, что кто-то держит ее и быстро встала, но покачнулась из-за больной ноги. Перед ее взором предстало такое родное лицо, такие родные серо — зеленые глаза, и вовсе не равнодушные, как это было всегда, а излучающие любовь, нежность и даже заботу. Такого переизбытка чувств Лисса никогда у него не видела и не ощущала, разве что только в их глубокой молодости.

Она увидела его, ей захотелось прижаться к нему, Она увидела его, ей захотелось что-то сказать ему, Она увидела его, ей хочется его обнять, Она увидела его, ей хочется его поцеловать.

Она с радостью хотела сделать это. Прямо сейчас. Прямо кинуться ему на шею, зацеловать до смерти. Впрочем, по глазам Нортона, можно было понять, что он тоже этого хотел. Фея вот-вот собирается сделать задуманное и желаемое, но нет… Все дело в ее маске безразличия и гордости, которая столько всего отняла у них. Неужели она хочет, чтобы на этот раз произошло все тоже самое? Конечно нет. Но она не может, хотя хочет. Очень хочет. — Похоже, за это время ты так и не разучилась падать, — Нортон улыбнулся, продолжая тонуть в ее больших синих глазах, таких родных и любимых… Его голос, его взгляд… Лисса понимает, что сходит с ума. Маска безразличия постепенно исчезает, как и сама гордость. Однако, их частички все еще остаются, не позволяя выбраться наружу чувствам и желаниям. Руки Нортона, которые обнимают девушку за талию, буквально заставляют пробегать мурашкам по телу. Хочется, чтобы это прикосновение никогда не кончалось, чтобы все время одаривало светлыми чувствами. Лисса и не заметила, что их лица приблизились, находясь в 20 сантиметрах друг от друга, не больше. Фея почувствовала его горячее дыхание, опаляющего ее щеки. Ей уже не терпелось, она хотела, чтобы он ее поцеловал, нежно, страстно, любяще… Их лица сблизились еще больше. Его дыхание стало более опаляющим, его взгляд не отрывался от глаз феи. Лисса почувствовала аромат его одеколона — того самого, который она когда-то подарила ему на День Рождения. От этого запаха она еще больше сходила с ума. Казалось, что это длится вечно. Они сближаются, медленно, как будто боясь друг другу навредить. Когда между их губами оставалось всего лишь пару сантиметров, Лисса обвила своими руками шею Нортона. Пальцами она нащупала бархатную выпуклость — метку Ордена Непростых. Впрочем, Нортон тоже не отставал: он притянул к себе Лиссу, еще крепче обняв ее за талию. Несколько миллиметров и… их губы слились в поцелуе, страстном и таком желанном. Лисса еще сильнее прижалась к Нортону. Его губы, его поцелуи… фея была уверена, что никто больше так не сможет целовать. Только он, ее возлюбленный, может подарить такую ласку, заботу и любовь, страстные поцелуи и нежные, но крепкие объятия. Только он может сделать ее жизнь счастливой. Только с ним она будет чувствовать себя нужной и любящей, только с ним она может получить женское счастье. Настоящее женское счастье.