Монстр

      Фран прекрасно знал, что значит носить боль в собственных венах. Ему было известно, что монстры в голове – не более чем воображение, игра света, невнятный набор звуков и немного жалящего тепла на кончиках пальцев. Туману ли было не знать, что иллюзии – это оружие, направленное против врага. Лучший способ свести кого-то с ума – показать обратную сторону реальности, вывернуть ее наизнанку и оставить так, словно ты ничего не сделал. - Бел, ты думаешь, я совсем ничего не чувствую? – иллюзионист положил руку на сердце, даже не глядя в сторону семпая. - Я думаю, ты просто идиот, который много думает.       Шишикание Бельфегора не оставляет и следа от былой тишины. Самый раздражающий звук для тумана. Он привык к замашкам босса, и к тому, что его адекватная реакция отнюдь не похожа на реакцию нормальных людей: если не убьет, то кинет стакан в голову, покроет благим матом и отправит переделывать, а там уже одному только Богу известно, что ждет последнего. Но к смеху этого психопата за пять лет он привыкнуть так и не смог.       Юноша не раз думал о том, чтобы уйти. Уехать к себе домой, обратно в деревню к бабушке, ходить днем на речку, а вечером ловить рыбу, смотреть на солнце и ощущать на коже теплое дуновение ветра. Но, он прекрасно знал, что сейчас – рано. Если не босс, то Бел загребет его обратно и если повезет, оставят на месте хранителя. В худшем случае, он разделит участь Маммона. Луссурия однажды выпил лишнего за ужином, ненароком выпалил, что предыдущий туман оказался предателем. Леви хотел было пустить в ход кулаки, но Лусс вовремя понял, что лучше заткнуться. Занзас лично отрывал ту часть на фотографиях где обычно стоял Маммон, а его обычно - между боссом и мечником. К слову, последний был недоволен действиями преемника девятого, но старался не обращать внимания, иногда, ему действительно удавалось.       Тучи на небе затягивались, сквозняк гулял по комнатам, проникая в каждую щель старого замка, камин то и дело затухал, стоило хранителю грозы от него отойти хоть на пару минут; остальные же коротали время кто как умел: Зан растянулся в кресле, со стаканом виски, на его коленях восседал мечник, Бельфегор метал стилеты вместо дротиков для дартса, Лусс порхал на кухне, возясь с очередным своим произведением искусства. А чем занимался туман?..       «Ты просто идиот, который много думает» Франу было тяжело дышать, в глазах темнело, слабое тело так и норовило съехать с дивана вниз, потревожив этим семпая, что тот вряд ли бы просто так оставил, не обратив никакого внимания.       Франу было прекрасно известно, что монстров не существует, есть только иллюзия, внушенная другим человеком. Есть физические объяснения для всякого в жизни, но никаких потусторонних сил. Он носит кольцо ада, но отрицает само его существование. Юноше кажется, что он с самого детства был вдумчивым ребенком, лишенным всякого блеска в глазах, что всю жизнь он был просто грустным и его бабуля тому свидетель. Фран отрицал все, что казалось ему ненормальным, но не на поле битвы – почему бы и нет? Для победы ведь все средства хороши, даже если тут замешан кто-то еще, но для повседневной жизни не существует ничего такого, что выходит за рамки нормального, правильного, привычного. Для тумана наука была тем самым поприщем, где существуют объяснения для всех вопросов: от магнитных полей до точного значения слова «любовь»       Принцу надоело играть с оружием, он взялся за свою любимую «игрушку» . Медленно выводя кровавые узоры на плечах кохая, он заставлял его раз за разом напоминать свою группу крови. Фантазия урагана иссякала, бутоны пионов сменились неровными полосами на худых лопатках. Он знал, что на теле тумана не останется и следа. Знал и давал себе волю.       Фран давно привык к боли в своих венах, о происхождении которой, вряд ли и когда-то задумывался. Дурак, который много думает. Думает о доме, который у него где-то есть.       Только вот, дома у него больше нет.       Никто никогда не расскажет хранителю, что это он убил свою семью. Никто никогда не скажет Франу, что Маммон не был предателем. Вария прибыла в Палермо с одной миссией – забрать ребенка, на чьи хрупкие плечи была взвалена честь будущего тумана Вонголы.       Но, окровавленные руки, пустой взгляд и неконтролируемое желание убивать этого мальчишки, откинули решение девятого в сторону. Перед ними – прекрасный монстр. Фран знал, что монстры – это лишь вымышленные иллюзии, действия направленные против врага.       Если бы он только мог знать, что его раны исчезают бесследно, что стараниям Бельфегора и бутонам пиона не суждено жить на его коже. Если бы он только мог знать, что его сущность – демон, упрятанный в теле меланхоличного подростка с бледной кожей.