Знакомые незнакомцы

      Маринетт пробирает мелкая дрожь, отчего она в сотый раз останавливается и делает глубокий вдох, словно с частицами воздуха в неё способна попасть столь необходимая сейчас уверенность. Пусть даже крошечная её капелька. О большем она и не мечтает, нервно накручивая на палец тёмную прядку, выбившуюся из прически.       Прямо перед ней возвышается в грозном великолепии один из офисных гигантов, сверкая на солнце позолоченными буквами AGRESTE. Глупо было полагать, что деловые встречи будут проходить исключительно на её территории. Впрочем, надежда на это всё равно теплилась в её душе… ровно до противной телефонной трели, разорвавшей зыбкое подобие тишины в её кабинете сегодняшним утром. С другого конца линии сухим монотонным голосом девушку уведомили о внеплановой встрече, а лучше будет сказать — поставили перед фактом.       Маринетт сильнее сжимает тоненький ремешок от сумки и продолжает молчаливо созерцать обитель Габриэля Агреста. Место, где юная Дюпэн-Чэн так страстно желала работать, набираясь опыта у великого и безмерно талантливого модельера. Она полагала, что сможет реализовать детские мечты и достигнуть небывалого успеха, будучи ведущим дизайнером компании AGRESTE. На меньшее она даже не рассчитывала, пусть и не считала себя излишне амбициозной. В итоге, судьба распорядилась её жизнью на своё усмотрение и, если честно, то девушка ни о чём не жалела.       Переминаясь с ноги на ногу, она с трудом одёргивает себя, чтобы не начать слизывать с собственных губ помаду, от которой и так уже осталось лишь бледное напоминание. И за что на её хрупкие плечи свалились оба Агреста? Одного она когда-то боготворила и боялась, а второго… Чёрт! Похоже, что после пятничного вечера она испытывает схожие чувства к ним обоим, даже не зная, встречи с кем опасается больше.       «И почему понедельник наступил так быстро?»       Выходные пролетели настолько стремительно, что Маринетт не поленилась выбежать с утра пораньше на крыльцо за свежей газетой, чтобы лично убедиться в том, что мобильный, настенный календарь и органайзер её не обманывают. Как было бы чудесно, если бы понедельник оказался воскресеньем. Тогда бы ей не пришлось выходить из дома, что совершенно точно гарантировало сохранность её порядком поистрепавшихся нервных клеток, которые, как известно, не восстанавливаются.       Перед глазами тут же заплясали, словно маленькие чертята, картинки минувшей пятницы. Тогда, сидя в машине и слушая томные нашёптывания Адриана над самым ухом, она медленно сходила с ума. Алкоголь притуплял разум, и она сполна наслаждалась каждым мгновением их тесного общения, пусть и не достигшего финала. Той ночью она так и не смогла спокойно уснуть, ворочаясь и выгибаясь в удушающе пустой постели, погруженная в сочные фантазии о крепком мужском теле.       «Господи, почему я не затащила его в дом и не отдалась прямо на месте? Да хоть в прихожей!» — сокрушалась она третий день подряд. Если бы только можно было отмотать время назад… Маринетт была согласна поразвратничать и на крыльце, если заранее приглушить свет уличного фонаря перед входом в дом. — Девушка, вы будете проходить или поглазеть зашли? — суровый, слегка хриплый голос охранника, облаченного в чёрный костюм, стремительно вырывает Маринетт из мира грёз. Она и не заметила, как оказалась внутри офиса, влетев со всей дури в турникет. — Простите. Меня зовут Маринетт Дюпэн-Чэн. Я приехала на деловую встречу с Месье Агрестом, — встряхнув чёлкой, спокойно, практически по слогам, произносит привычную в её работе фразу. Двухметровый громила окидывает её взглядом «проходи-но-я-буду-за-тобой-присматривать» и пропускает к лифту, пробурчав номер необходимого этажа. На радость Маринетт, ехать ей предстояло на самый верх. Пятьдесят шесть этажей, чтобы унять волнение и, наконец, взять себя в руки.       Металлические двери издают короткий звуковой сигнал и плавно закрываются, унося гостью наверх. Наблюдение за сменяющими друг друга цифрами успокаивает. Настолько, что Маринетт не замечает, как лифт замирает на седьмом этаже, принимая нового пассажира. Девушка лениво крутит шеей и мельком смотрит на вошедшего.       Спокойствие как ветром сдувает, оставляя на его месте пульсирующий сгусток эмоций.       Прямо перед ней стоит Габриэль Агрест собственной персоной. Гладко выбритый, с идеально уложенными волосами, одетый в тёмно-бордовый костюм в едва заметную полоску, сидящий на нём словно влитой. Последний раз она видела его так близко долгих одиннадцать лет назад при обстоятельствах, вспоминать которые она не желала, памятуя о давней обиде.       Маринетт машинально делает шаг назад и упирается спиной в заднюю стенку кабины. А бежать-то некуда! Мужчина возвышается над ней подобно каменному изваянию, что устанавливают на мраморные постаменты в разных частях Парижа. Посеребренные когда-то виски окутывали белым покровом теперь уже каждый волосок на его голове, но взгляд остаётся прежним: цепким и пронзительным. — Добрый вечер, Мадемуазель Дюпэн-Чэн! — произносит рокочущим голосом Габриэль, становясь по правую руку от онемевшей девушки. — Рад узнать, что вы уважаете чужое время и не позволяете себе опаздывать. — Угум… то есть…эм… И Вам добрый вечер, — с трудом поворачивая язык, лепечет Мари, благодаря Бога, что ей попался отец, а не сын. Встретить Адриана прямо сейчас она была абсолютно не гото…       Маринетт так и зависла с полуоткрытым ртом, замолкая на полуслове и наблюдая, как между закрывающихся дверей юрко проскальзывает кожаный ботинок, от столкновения с которым металлическая конструкция разъезжается в стороны. — Отец, мы не договорили! — с ходу начинает блондин, но, замечая вжавшуюся в стенку девушку, затихает. — Привет, Маринетт! — мягкая улыбка касается изящных губ, приветствуя её, после чего Адриан жмёт на круглую кнопку и встаёт по левую руку от девушки. Маринетт в ответ лишь сдавленно что-то пищит, отчаянно цепляясь за остатки былого самообладания. К такому жизнь её не готовила!       «Ну что? Теперь уже можно умирать? Сорок девять этажей… Сорок девять грёбаных этажей зажатой между двумя Агрестами. Мамма мия! Маринетт, тебе везёт, как утопленнику!» — внутренности заполняет раскат истерического смеха.       Никто не пытается завязать разговор, отчего в медленно (ужасающе медленно) поднимающейся кабине повисает звенящая тишина. Маринетт кажется, что стоит ей моргнуть и от возникшего шороха порхающих ресниц её контузит. Мигающее табло, меж тем, показывает лишь четырнадцатый этаж, заставляя девушку неистово кусать зубами нижнюю губу.       «Четырнадцатый?! Да вы издеваетесь…» — Маринетт закатывает глаза к потолку, но встречает там лишь зеркальное отражение их великолепной троицы. Секунду она тупо таращится то на одного, то на другого мужчину, вздыхает, поправляет сползшую с плеча сумку и прикрывает глаза, надеясь, что когда она их распахнет вновь, то дурацкое табло будет показывать нужный им этаж.       Спустя, кажется, целую вечность лифт всё же замирает, выпуская пассажиров на волю. Маринетт удивлённо смотрит на вытянутые с двух сторон от неё руки, жестом приглашающие выйти первой. — Дамы вперёд! — галантно произносит Адриан.       «Чёртовы джентльмены», — злится девушка, проходя мимо одетых с иголочки мужчин с гордо поднятой головой. Она не о работе пришла просить, в конце концов! — Адриан, проводи нашу гостью в переговорную. Я сделаю важный звонок и присоединюсь к вам, — повелительным тоном сообщает Месье Агрест и скрывается за широкой дубовой дверью. — Похоже, мы встретились раньше, чем я планировал. Извини, что не предупредил раньше. Я сам узнал только сегодня, — Адриан пожимает плечами, отворяя перед ней дверь соседнего кабинета. Все пространство занимает длинный стеклянный стол, окружённый креслами, на стене висит плазменная панель, а из панорамных окон открывается потрясающий вид на город с высоты птичьего полёта. — Спишем тогда это в счёт ужина? — Маринетт делает попытку соскочить со своего обещания. Когда она соглашалась поужинать с ним, то ещё не знала, что проведёт пару часов кряду, сплетаясь языками (и не только) с Агрестом. — Ну уж нет! Зря я что ли излазил пол-Парижа, чтобы купить лучшие ингредиенты для говядины по-бургундски? — Адриан скрещивает руки на груди, глядя на неё обиженным взглядом. Так обычно смотрит Алекс, когда она не разрешает тому бездельничать, усаживая за уроки. — Зачем? — искренне удивляется Маринетт, с наслаждением опускаясь в мягкое кресло у окна. — Как это? Я буду готовить нам ужин. — Боюсь, что тебя не пустят на кухню ни одного ресторана в городе, — расплывается она в довольной улыбке, но секунду спустя тёмные брови медленно ползут к переносице, а на лбу появляется глубокая складка. — Или ты… — Мы поужинаем у меня дома. И, — он нежно касается указательным пальцем её полуоткрытых губ, чтобы остановить возражение, — ты уже согласилась. А место я могу выбрать любое, — Адриан ухмыляется, источая уверенность и какое-то мальчишеское озорство в светло-зелёных глазах. — Тебе не кажется, что это слишком, после того, как мы… ну… ты понял! — Маринетт, мы взрослые люди, свободные от обязательств перед кем-либо. Может, на той неделе я и сомневался, но сейчас твёрдо уверен, что хотим мы одного и того же. Так зачем отказывать себе в удовольствии?       «Складно поёт!» — Но у тебя дома! Эм… есть риск, что… — Никаких рисков, — останавливает он её, разворачивает кресло к себе и упирается ладонями в подлокотники, нависая над Маринетт. — Скорее ожидание, возможность, да что угодно. Если ты не будешь против, то я… — То ты что? — раздается хрипловатый голос у них за спиной.       В дверях стоит Габриэль, с интересом разглядывая их парочку, застывшую в весьма двусмысленной позе.       «То он трахнет меня… Боже, как пошло звучит!» — девушка краснеет до кончиков ушей от шальной мысли, ударом молнии пронзившей сознание. — То я снимусь для обложки каталога, — быстро находится Адриан, усаживаясь рядом с Маринетт. Так близко, что их колени практически соприкасаются, бросая девушку в жар. — Воды? Что-то Вы вся красная, — не дожидаясь ответа, Габриэль наливает стакан с прохладной жидкостью и ставит перед Маринетт. Посмотрев на Адриана, она замечает изумление от такого жеста своего отца. — Спасибо, но я в порядке. Приступим? — предлагает Маринетт, желая покончить со всем как можно быстрее. — Похвальное рвение, — отмечает Габриэль, кивает головой и открывает папку с материалами по предстоящей коллекции.       Пространство помещения заполняют звуки голосов, периодически переходящих на повышенные тона. Слышен спор, живое обсуждение, шумное дыхание, скрип отодвигаемых кресел, шуршание бумаги… Всё сливается в один запутанный клубок, именуемый обычным рабочим процессом. — Что ж, такой вариант меня устраивает. Замените клетку на полоску во втором выходе и поменяйте порядок моделей. Открывать показ должна настоящая звезда, а не какая-нибудь серая мышка, — прохаживаясь вдоль окна вещал Габриэль, вынуждая Маринетт вцепиться в подлокотники, чтобы удержать руки на месте. Это её коллекция! — И мне нравится идея о парном выходе на подиум. Девушка в наряде MDC, а юноша в AGRESTE.       На самом деле, это было предложение Адриана, которое Маринетт и правда сочла удачным. Будет смотреться весьма символично и неизбито. Модели, держащиеся за руки, шагающие нога в ногу, взгляд в одном направлении. Определённо эффектно! — Адриан, жду корректировки завтра после обеда. Показ в субботу, так что стоит ускориться, — Габриэль подходит к Маринетт, прижимается губами к тыльной стороне её ладони, коротко прощается и уходит, сославшись на кучу дел. — Так вот в кого ты такой галантный, — неожиданно хихикает Мари, поглаживая собственную руку. — Если честно, я немного в шоке от поведения отца. Видимо, у мужчин моей семьи слабость к прекрасным девушкам. — Не сомневаюсь, — отвечает грубее, чем того хотела. Невольно вспоминается репортаж с новостью о возможном романе знаменитого холостяка.       Прохладные руки опускаются на её талию, невольно пробуждая целый табун мурашек. — Мари, по поводу ужина… Если ты переживаешь, что я как-то воспользуюсь ситуацией, то не стоит. Между нами не случится ничего, о чём ты сама не попросишь, — мягкий бархатистый голос мгновенно сковывает её тело, не позволяя вымолвить и слова.       «Ох, Адриан, наивная ты простота. Я боюсь именно того, что я точно захочу попросить!», — бросив вороватый взгляд себе за спину, она до боли прикусывает щеку с внутренней стороны и делает шаг к двери, размыкая кольцо рук. — Я буду ждать тебя внизу, — произносит она, переступив порог.