[1]
«Я должна встать!»«Я должна перебороть боль!»
«Я сильная! И любая боль мне нипочем!» «Я хочу жить! Я буду жить!»
Мне должно хватить времени: пока полиция осматривает дом и опрашивает этого урода, я сбегу. Нет, конечно, можно дождаться полицейских, но столько мороки, и полет домой может отложиться, я не хочу! Я просто хочу домой… к маме. Сбежать отсюда так далеко, насколько я смогу. Мышцы живота невыносимо болели. Черт, почему все так болит? По идее, мозг должен как-то абстрагироваться от боли, защититься от нее, а у меня чувствительность к боли увеличилась в тысячу раз. Повернулась на живот, ставлю руки, опираюсь на них и встаю. В теории это было так легко, а на практике оказалось иначе: мышцы тела напряглись, начали сокращаться, и поврежденные ткани заныли, передавая мозгу сигнал о боли. Боль была терпимой, закусив нижнюю губу, я решилась на еще один рывок. Пока что я смогла только подняться на колени, еще один рывок и я встану на ноги. Отсчитываю. Раз. Два. Три. Пошла! Ставлю одну ногу, руками отталкиваюсь от пола и ставлю вторую ногу. Ноги тряслись, руками поддерживала равновесие. Но я стою! Стою! Пофиг, что на полусогнутых трясущихся ногах, и мышцы орут о боли. Пофиг! Я сейчас встану прямо, у меня будет третья стадия боли, но я мужественно ее перетерплю. Конечно, все так хорошо было в моей голове, но только я попыталась выпрямиться, как меня сразу атаковала такая доза боли, что даже ноги покачнулись, и я снова оказалась на полу. «Не тот силен, кто никогда не падал… А тот силен, кто падал и вставал…» В голове сразу пролетели эти строчки, они правы, и внутреннее Я пыталось меня замотивировать на вторую попытку. Сидела, облокотившись на спинку кровати, я набиралась сил, но медлить уже нельзя, надо бежать отсюда! Но я была подавлена и истощена, столько всего накинулось на меня. Как тут бороться, если ничего не получается? «Но я так хочу видеть свою семью. Прикоснуться к маме, крепко ее обнять и поцеловать. Следом и отца, и братьев, и свою сестру. Я хочу увидеть их. Я живу ради них!» Раздалось шуршание в замочной скважине. Уже? Он вернулся? Я запаниковала. Не успела. Если он поймет, что я хотела сбежать, то мне не жить. Ключ в замке поворачивается. Один оборот, второй и дверь открывается. — Крис? — Смотрю на него и не могу поверить своим глазам. Крис зашел в комнату и тихонько прикрыл дверь. Зачем он пришел? Борзый направил, опять что-то поручил. Наверное, присмотреть за мной. Но Крис вел себя так подозрительно, закрыв дверь, он еще минуту вслушивался к шуму из коридора. — Зачем пришел? — грубо спросила у него. Зачем он тут? От него помощи не дождешься. Проваливай! Я сама о себе позабочусь. Рукой схватилась о спинку кровати, пытаюсь встать. — Я… — Крис повернулся ко мне, только хотел сказать, как увидел меня, мое лицо. Я отвернулась, я знаю, что ввело его в шок. Даже думать не хочу, что у меня с лицом. — Извини меня, я не… — Отвали, Крис! — перебила его извинения, мне не нужны они. Вали отсюда! Я зла на тебя. Если бы не ты этого бы не случилось! Ты бы не был в шоке от моего вида. Я поднялась, мне получилось встать, но я была слаба, только хотела сделать шаг, как вдруг опять ноги подкосились. Крис успел подхватить меня, я хотела ударить его, чтоб сволочь меня не трогал! Но без его помощи я не смогу идти. Крис дотащил меня до кровати, посадил на нее. — Ты обижена, я понимаю. Ты вправе на меня обижаться. — смотрю на него со злостью, надув губы. Ты пришел извиниться? Лучше бы в другое время зашел, я тут побег готовлю! — Может, ты когда-нибудь сможешь меня простить. — Отвали! Там полицейские приехали, они вас всех посадят. — Крис подошел к тумбочке, взял мои вещи. слова о полиции не встревожили его. Крис молча, положил мои вещи на кровать. — Одевайся. Тебе нужно бежать. — я не верю в его слова. Он мне помогает или подстава? — Это розыгрыш? Подстава? Я сейчас оденусь, пойду, и этот псих выскочит. Это точно его проделки. Что еще от наркомана ожидать? — Нет! Послушай. Тебе надо бежать. — Крис взял мастерку, стал на меня надевать. Он торопился, схватил мою руку и стал просовывать в рукав. Мне было больно, я даже попыталась сопротивляться этому зачем-то, но Крис не обращал внимания, продолжал говорить и одевать меня. — От полицейских толку не будет, Борзый с ними наедине общается, не думаю, что они в это дерьмо сунутся. — его слова меня напугали больше, и я уже бесприкословно одевалась. Крис застегивал молнию на мастерке, она медленно ползла вверх. Взгляд Криса поднимался за этой молнией, дойдя до моих пышных грудей, процесс остановился. Понятно, куда он пялится. Треснула его по плечу. — Извини. — быстро застегнул. — Взятка? — Крис вспоминал, о чем мы говорили, вспомнив, продолжил. — Наверняка. — следом пошли джинсы. Мне было больно самой одеваться, Крис видимо понимал, я ему ничего про боль не говорила и всячески пыталась терпеть. Не люблю показывать свою слабость. Крис боялся: от каждого звука вздрагивал и с опаской поглядывал на дверь. — Если все было у нас чисто в органах, то и никто с дурью свободно по городу не расхаживал. — Просунула одну ногу, потом вторую в штанину. Сейчас придется встать. Я набираюсь силы на этот рывок. Крис словно понимая, как мне все это сложно дается, не подгоняет, но чтоб не терять время надевает на меня мои кроссовки. — Я не знаю, как построен его бизнес, но думаю, есть коррумпированные копы. — Время пришло, я встаю. Морщусь от боли, но не кричу. Самостоятельно застегнула пуговицу на штанах и ширинку. Все, валим! Делаю шаг. Блять. Как же больно! Я направляюсь к двери. Крис подхватывает меня за талию, обеими руками, слегка приподняв сантиметра на 3-5 от пола, потащил меня к окну. Да, так было быстрее, чем я три часа буду ковылять, но почему к окну? Крис открыл окно, взглянул. — Крис, дверь?! — Он с испугом взглянул на дверь. Боже, напугала парня. Он уже подумал, что Борзый пришел. — Там опасно. Я спер у Адама ключ, надеюсь, подозрение на меня не падет, поэтому ты уходишь через окно. — «НО». Не успела возразить, Крис меня поднял, сначала ноги просунула, потом и вся. Я не знала, что там - обрыв или небольшой порожек. Куда ставить ноги? Хотела уже крикнуть, но почувствовала крышу. Окно выходило на задний двор, как раз крыша от веранды. Крис, убедившись, что я стою, захлопнул окно и поспешил убраться из комнаты. Так, что дальше? Меня слегка шатает. Господи, хоть бы не пиздануться. Отступать было некуда, приходится прыгать. Веранда была небольшой, крыша с наклоном и из скользкого материала, кроссовки мои скользили. Еще от этих таблеток не могу в себя придти все перед глазами синее и плывет, только изредка минуты на три-четыре вижу нормально. Аккуратно смотрю, а внизу каменная дорожка. Что у них за фетиш с этими дорожками? Черт! Все, иду! Делаю шаг. Второй. Пока что удается держать равновесие. Я боюсь высоты. Очень боюсь высоты. Сегодня прям не могу смотреть вниз. Чертовы таблетки с увеличением чувствительности. Только увидела край крыши, как перед глазами все завертелось и закрутилось. Я не понимала, куда я наступаю, я пыталась балансировать руками, но как можно было удержать равновесие, если все перед глазами крутилось. Никак. Я сделала еще шаг и свалилась. Свалилась я изящно. Упала на крышу, покатилась и в последнюю секунду успела схватиться за край крыши, а точнее, за водосточную трубу, но и она меня недолго выдержала, полетела я с ней на эту каменную дорожку. Жесткое приземление еще с моими травмами и синяками. Со всей силы прикусила губу, чтобы не заорать от боли. Я понимала, что мое падение и так могли слышать, а на крик вообще сбегутся. А если Крис прав, и эти копы продажные, то мне будет хана. «БЕЖАТЬ!» Крикнул мой внутренний голос. Во мне появились силы, я уже совсем близка к свободе. Во мне было такое желание бежать отсюда со всех ног, что казалось, что моя душа давно меня покинула и убежала за двадцать километров отсюда. Я открыла глаза, вскочила на ноги и побежала. Я не сразу обратила внимание, что вижу все привычными красками. Видно, при падении я головой тюкнулась и мозг перезагрузился. Я вижу! Я вижу все в естественном цвете. Я бы порадовалась, но мне пора бежать. А куда бежать? Возле большого деревянного забора растут цветы, их много. Перед глазами опять все закрутилось. Я побежала куда глаза глядят. Сложно бегать, когда перед глазами все вертится, бегаешь, как пьяный алкаш. Меня заносило, я, петляя по заднему двору среди цветов, искала калитку, чтобы покинуть это ужасное место, но видимо с заднего двора нет выхода. Я побежала, и меня слегка занесло, потеряв равновесие, наступила на очень красивые красные цветы и лбом влетела в этот забор. БАХ! Я точно набью себе шишку! Открываю глаза, понимаю, что я сломала дощечку в заборе. Свобода! В доме послышался шум. Я забоялась, что это меня засекли. Я со всех ног побежала. И похрен, что там живут соседи. Я бежала по чужому участку. Главное - выжить! Главное убежать! У соседей залаяла собака, оглядываюсь, никого нет, но эта псина где-то неподалеку. Блять, еще мне ее не хватало. — Пожалуйста, молчи! Молчи! Не выдавай меня! Выбежала на какую-то улицу и бегу по ней изо всех сил. Как мне хочется сбежать отсюда подальше, как можно дальше. Чтоб эта тварь меня не догнала. Боже, я не могу поверить. Я сбежала! Я сбежала! Черта с два! Я ЭТО СДЕЛАЛА! Я пробежала перекрестка два точно, но мне все так же казалось, что я убежала недостаточно далеко. Они меня догонят! Я продолжала бежать. Я даже не знала, куда я бегу, в какую сторону, может, мой дом вообще в другой стороне. Было похрен. Главное, чтобы они не нашли меня. Вижу дорогу, еще один перекресток, перебегу его и отдохну, сделаю передышку и буду искать свой дом. Я бежала по темной улице, было тихо, все спали и машин не было. Я выскочила из кустов. Блять. Не знаю, откуда появилась машина. Скрип тормозов и звонкий сигнал. Страх! Я ее не слышала. Откуда она взялась, я не знаю. Но этот урод успел среагировать, повернул машину вправо и проскочил прямо передо мной. Я по тормозам. Еще б чуть-чуть, и сбил бы нафиг. Машина остановилась. «Может, он мне поможет?» Смотрю на эту черную иномарку с тонированными стеклами. В голове сразу возникли плохие мысли. Не доверяю таким машинам. «Или это кто-то из той компании?» В голове возникла мысль бежать, как можно быстрее. Дверь открылась, я с опасением смотрю. Выходит водитель. — Ты что под колеса…? — Джонни. Это он. Этот голос. Этот бомжовый стиль одежды. Хотя нет, на нем джинсы, кроссовки и серая футболка. Нормальный стиль. Он меня узнал! Он меня узнал… Он смотрит, прям на мое лицо, радость у меня сразу пропала, мне даже стало неловко за свой вид, за красные синяки на лице. Не смотри, прошу! Джонни находился в оцепенении, он продолжал смотреть на меня, не выражая эмоций, слов. Он был в шоке. Я отвела взгляд — не могла смотреть на его состояние. Мне стыдно, очень стыдно, он ведь предупреждал, говорил, что нужно уходить оттуда, а я не послушалась. А теперь на меня даже не взглянуть без жалости, страшно представить, что у меня с лицом, а что у меня с ребрами? Надеюсь, они целы. Его взгляд меня пугал. Прошу, не смотри на меня так, я не выдержу. Мне так хотелось расплакаться, получить от него утешение, слова поддержки. Только с ним я чувствую себя слабой, беззащитной, а перед другими я всегда к чему-то рвусь, хочу кому-то доказать свою силу, твердость и холодность. Я осмелилась сделать два небольших шага. Мне нужна защита. Мне нужен тот, кто даст мне спокойствие. И я знала, кто этот человек, поэтому незаметно пробиралась поближе к нему. Расстояние постепенно сокращалось, я подбиралась ближе и ближе. Джонни так и продолжал находиться в оцепенении. Не пугай меня так, прошу. Не смотри на меня. Я не сдержу свои слезы… — Кто это сделал? — Джонни ожил, он смотрел, как одинокая слеза катилась по моей щеке. Мне стыдно! Джонни! Стыдно! Прости, я дура! Я должна была тебя послушать. Его рука потянулась к моему лицу. Не знаю, я закрыла глаза, мне неожиданно стало страшно. Наверное, я опять ожидала удар, поэтому и закрыла глаза. Я теперь жду только боль от мужчин, а не ласку. Прикосновение. Его холодные, нет, ледяные пальцы коснулись моей щеки. Я вздрогнула, не понимая, то ли от холодных на удивление рук, или от боли. Он легонько провел пальцами по щеке, по местам побоев. Я набралась сил и подняла взгляд. Его карие глаза. Я вижу их, как же я рада смотреть в его глаза, ради этого стоило выжить. Джонни до сих пор потрясен, я видела по его глазам. Мне так нравится смотреть в его глаза и определять, что он чувствует, когда лицо не говорит правды. Его губы задвигались, но слов они не высказали. Мне не нужны слова, Джонни, я хочу уехать отсюда. — Джонни, увези меня отсюда. Я тебя прошу.[2]
Мы молча ехали в машине, я уселась на переднее сиденье прямо с ногами, обняв руками коленки, я смотрела в окно и наблюдала, как мелькают огоньки фонарных столбов. Мне было так спокойно, тишина и безопасность. Я уже насчитала пятьдесят два фонарных столба, и чем их больше становилось, тем я больше радовалась — это означало, что мы все дальше уезжали от этого дома. Фоном в машине играла музыка, уже была глубокая ночь и по радио крутили спокойные песни и музыку для людей, страдающих от бессонницы. Они как раз подходили для моего состояния умиротворения. Джонни молчал, возможно, он еще не отошел от шока, но его молчаливость меня вполне устраивала. «Мы слушали композицию…[твое название]… а дальше нас ждет классика, не переключайтесь!» Голос у радиоведущего был веселым, таким активным, молодой парень жаждет вести передачи с модной музыкой, а не это унылое говно, которое никто не слушает кроме пожилых людей. Сколько рвения и амбиций, и все напрасно. Мир такой несправедливый. Эх. «А теперь... Знаете, что мы послушаем?! Может кто-нибудь попробует догадаться? Я подожду…» — Да заткнись ты уже! — Очнулся Джонни. Такой нервный. Со всей силы вдавил кнопку выключения. Веселый паренек исчез, и в машине образовалась гробовая тишина. Нависло напряженное молчание. Я сидела вполоборота, спиной к Джонни, и продолжала считать фонарные столбы. Я чувствовала, как Джонни хотелось расспросить меня, ему хотелось знать правду, но как сложно было подобрать правильные слова. Я понимаю тебя. Я слышала, как ты мучился, подбирая слова в голове. Но я не хочу разговаривать об этом. — Э-э… — только открыл Джонни рот, как я ему: — Джонни, прошу, не надо. — Но я еще ничего не… — Джонни! Я знаю, что ты спросишь. — я укуталась сильней в его черную мастерку. Как же я хочу спрятаться от лишних разговоров в этой кофте. Джонни выждал паузу и снова продолжил. — Я ЗНАЮ, как ТЕБЕ неприятно говорить об этом, но ТЫ должна МНЕ РАССКАЗАТЬ правду. — Джонни опять закурил. Нервничает. Он так забавно выделял слова из предложений, меня это повеселило. — Джонни! Я… — только я хотела повторить эту фразу, как Джонни резко нажал на тормоза. Машина со скрипом, оставляя на асфальте полосы от шин, остановилась. — СУКА! — только сумела проговорить. Я была не пристегнутая, и, чтобы не влететь в бардачок, пришлось руку выставить. Мы остановились на пустой дороге посередине. Вдоль по улице стояли одинаковые красивые домики, и все спали. Я взглянула на Джонни со злостью. Какого хрена?! У меня и так все болит, а еще чуть в лобовое стекло не влетела. — Я должен знать правду, ты мне сейчас все расскажешь. — я хотела сказать твердое нет, но Джонни и так прекрасно знает. Мое упрямство не победить. — Либо говоришь, или мы никуда не едем. — ДЖОННИ! — смотрю на него. Что ты делаешь? Джонни повернул ключ зажигания и машина заглохла. Идиот! Что ты делаешь?! Сволочь! — Это шантаж! — Да?! А что мне еще остается делать, если ТЫ ничего МНЕ НЕ ОБЪЯСНЯЕШЬ! — Ну и ПОХРЕН! ДУМАЕШЬ, ЭТО НА МЕНЯ ПОДЕЙСТВУЕТ?! Мы уехали достаточно далеко, можно посидеть и в машине ПОСЕРЕДИНЕ, чертовой ДОРОГИ! — Я была в ярости. Что он себе позволяет? Я не хочу ничего об этом говорить. Я просто хочу домой, забыть это все как страшный сон. А он лезет все туда. ИДИОТ! Ненавижу! Придурок! Надула губки, скрестила руки и уткнулась в окно. Идиот! — Значит, так?! — Джонни повернул ключ зажигания. Я наблюдаю за его действиями. Что он задумал? Он же не мог так просто сдаться. Он же упертый баран! Джонни нажал на газ и резко повернул руль. Черт! Черт! МЫ РАЗВОРАЧИВАЕМСЯ?! ЧТО?! Мы реально развернулись и едем обратно. — Если ТЫ не хочешь рассказывать, то пусть ОНИ расскажут. Какой там адрес? — Джонни посмотрел на меня, ожидая, что я ему адрес скажу. Идиот?! Да и мне не до этого было, как только мы развернулись, так снова вернулся этот страх. Я Не хочу туда! Я одной рукой уперлась об дверь, второй об бардачок и со всей силы давила. Не знаю, почему все я так делала, может, хотела силой развернуть машину, но я знала точно Я ТУДА НЕ ПРИЕДУ! — Джонни, я прошу тебя, пожалуйста, поверни машину обратно. Прошу. — голос был жалостный, я слышала его, я словно пищала. Я до жути боюсь вернуться туда. ЧТО ОН ДЕЛАЕТ СО МНОЙ?! ТЫ ЧТО БЛЯТЬ НЕ ВИДИШЬ?! ЧТО СО МНОЙ?! БАРАН! — Конечно, кто же мне скажет адрес. — продолжал свою пластинку. Он делал вид, что меня не слышит или реально не слышит? Может, я тихо говорю. — Но я его записал! — Джонни потянулся к своему телефону, который лежал в подставке для стакана. Я пялилась на эту дорогу. Мы ехали быстро, и эти фонарные столбы мелькали. Отсчет пошел обратно. Цифра уменьшалось с быстрой скоростью. Меня это пугало. Я ТУДА НЕ ПОЕДУ! Джонни достал телефон, включил его. Я БОЮСЬ! Схватила за руку Джонни, так крепко, что наверное, пережала вены. Джонни не был готов к такому, телефон из рук выпал и улетел куда-то к моим ногам. Мне было на все похрен! Мне было страшно! Я не могла вернуться туда! НЕТ! — Джонни! Джонни! — Голос был напуган. Джонни был обеспокоен, я видела это по его лицу. Он все время смотрел на меня, и только отвлекался на пару минут, на дорогу. Опасно. Очень опасно. Джонни стал сбавлять скорость. А перед моими глазами только пролетали фонари, я замечала только это. Цифра уменьшалась, это означало, что мы скоро доедем до этого ужасного места. Я боялась. Сильнее сжимала его руку. — Успокойся-успокойся. Т/И, — Я не реагировала на его слова. — Сделай глубокий вдох.— твердил Джонни, но его слова пролетали мимо моих ушей. Я ослабила хватку. Я стала приходить в себя. Вскоре и вовсе отпустила его руку. Джонни решил достать свой телефон, наклонился, оставляя дорогу без присмотра. Джонни одной рукой поддерживал руль, второй бороздил под моим сиденьем, ища телефон. Темно не видно, куда упал телефон. Джонни ругался про себя, долгие поиски он не планировал. — Да, где же ты? Бля. — Джонни нащупал телефон, наклонился сильнее, рука, которая мирно покоилась на руле, дернулась. БЛЯТЬ! Дыхание мое остановилось. Машина начала петлять. СУКА!!! А-а-а-а-а. — Нашел! — радостно крикнул, держа телефон в руке. Джонни вернулся в исходное положение, и машина вернулась на прежний курс. Мы продолжали ехать по дороге, возвращаться к моему ужасу. Я не хочу. Я не хочу! Джонни разблокировал телефон и стал что-то набирать. Нет! НЕТ! Не вернусь! Я боялась, что и правда Джонни меня собирается туда отвести. Я очень боялась вернуться туда. Джонни же будет разбираться, а у этого придурка еще и пистолет. Я боюсь за себя. Я боюсь за Джонни. НЕТ! Вцепилась руками в руль. МЫ ТУДА НЕ ПОЕДЕМ! Дернула руль в сторону. Джонни испугался, из руки опять выпал телефон, но ему было похрен на это. — ЧТО ТЫ БЛЯТЬ ДЕЛАЕШЬ?! — кричит на меня и тянет руль в другую сторону. Машина запетляла. У нас с Джонни образовалась противостояние. Я тянула руль вправо, Джонни в другую сторону. Джонни пытался скинуть мои руки с руля. Мы орали друг на друга, как резаные, и каждый продолжал тянуть руль в свою сторону. — НЕТ! — ДУРА! ОТПУСТИ РУЛЬ! — Я ТУДА НЕ ПОЕДУ! НЕЕЕТ! — ОТПУСТИ РУЛЬ! МЫ РАЗОБЬЕМСЯ К ХЕРАМ! Я отпустила руль, Джонни не ожидал и со всей силы повернул руль влево, машину занесло. Поворот, еще поворот. Я ору. Страшно! Я понимала, что мы сейчас разобьемся, машина петляла, прям в большое дерево. — ДЖОННИ! Я ХОЧУ ЖИТЬ! — Я ТОЖЕ! — А-А-А-А!!! — скрип тормозов. Мы летим в дерево. Я ору. Джонни повернул руль влево, машину опять заносит. Мы выскакиваем на пешеходную дорожку, машину разворачивает, и останавливаемся в шагах трех от дерева. Тишина. Наверно каждый поблагодарил небеса за спасение. Джонни спокойно сидел, крепко вцепившись руками в руль. Испугался. Ладно, хоть не матерится на меня. Я открыла дверь, Джонни взглянул на меня, я вышла из машины и направилась, куда глаза глядят. Я не понимала, зачем я вышла и куда иду, мне просто хотелось встать и идти. — ТЫ КУДА? — открыв дверь, кричит мне Джонни. Куда-куда! Не знаю! Хочу далеко! Как возможно дальше отсюда! От таких придурков как вы! — КУДА?! — развернулась. Как же меня все бесит! БЕСИТ! — ДОМОЙ БЛЯТЬ! Я ХОЧУ ДОМОЙ! КАК ЖЕ ВЫ МЕНЯ ДОСТАЛИ С ЭТИМИ РАССПРОСАМИ! Как же ты не поймешь, что я БЛЯТЬ не хочу ОБ ЭТОМ ГОВОРИТЬ! НЕ ХОЧУ! — Но я... — Я! Я! Да достал ты уже! ПОСЛУШАЙ МЕНЯ хоть раз и выполни то, о чем я прошу. — Джонни молча смотрел на меня. Его задели мои слова. Мне похрен. Я хочу домой, я хочу, чтоб моя воля исполнилась. — Я ХОЧУ ДОМОЙ! — крикнула из-за всех сил. БОЛЬ. — А-А-А! — боль в груди. Ребра. Как же больно. Я с криками падаю на зеленый газон, руками хватаясь за грудную клетку. А-А-А! Я видела, как Джонни бежал ко мне. Я закрыла глаза. — Мама! Как же больно. А-а-а-а-а-а! — Т/И, что с тобой?! — Джонни уже тут. Он рядом. Я открыла глаза, смотрю на его испуганное лицо. Боже, сколько я ему хлопот устроила. Почему же ты нас свел с ним? Джонни боится меня тронуть, боится ухудшить мое положение. Мой крик от боли резал его слух. Сердце сильнее сжималось, он не мог смотреть на мои страдания. А самое страшное, когда ты ничем не можешь помочь. Джонни поднял меня, на руках понес меня к машине. Я кричала. Мне было больно. Грудь болела, сдавливалась. Мне было трудно дышать. — Потерпи. Я тебя в больницу отвезу.[3]
Я открыла глаза. Опять ночь, опять эти фонари, и мы куда-то едем. Может, это был сон? Только хотела пошевелиться, как сразу появилась боль. Слегка простонала. — Не шевелись, мы уже скоро подъедем. Я позвонил знакомому, он предоставит нам хороших врачей, они уже готовы нас встретить. В ответ я только улыбнулась. Все же какой он заботливый. Я сидела на переднем сиденье, опять вполоборота, правда, в этот раз лицом к своему спасителю. Не знаю, почему, но мне было так удобней сидеть, а главное, я не чувствовала боль. Сил нет. Веки тяжелели. А я не могла налюбоваться Джонни, когда он такой серьезный — такой лапочка. В теле стало появляться такая легкость, неизведанное чувство, но оно меня не пугало. Мне было так хорошо. Только главное - не шевелиться и резко не вдыхать. «А если я умру? И никто не узнает, кто виноват в моей смерти и что я чувствовала, когда я умирала.Моим последним моментом в жизни будет боль и насилие. Эта морда Борзого. И конечно, я запомню Джонни. Я его буду всегда помнить» — Джонни. — тихонько шепчу его имя. У меня даже нет сил, чтобы хоть чуточку говорить громче. Джонни смотрит на меня, я молчу, улыбаюсь ему. Он должен запомнить мою улыбку, а не слезы. — Джонни, ты хотел услышать правду… Мы ехали в тишине, я рассказывала ему о случившемся полушепотом, борясь со сном, веки тяжелели, а я так боялась их закрыть и не открыть больше, а я еще не до рассказала ему. Джонни хотел знать, так пусть и знает. Он молча слушал, как меня били, избивали и издевались, и чуть не изнасиловали. Я ему рассказала все про Борзого, Машу, Криса и про всех, но кроме секса. Я не сказала, что видела его. Я не могла сказать, что мое воображение хотело переспать с ним. Какой позор. — Таблетки подействовали на меня, и вместо него я видела… человека, который мне нравится… А самое страшное, Джонни, что я чуть не переспала с ним… а потом была боль. Он бил меня и бил… Джонни достойно выдержал мой рассказ, я его просила не перебивать, и он свое слово сдержал. Мне и так осталось немного сил, а разводить сопли я не в силах. Я знала, что мой рассказ вселял злость в него. Я видела, как его руки сильнее сжимали руль. Ты сам просил правду, теперь, прошу, не жалей. Мой рассказ закончился, Джонни так и не нашел слов. Но я знала, что в нем бушевал ураган. Он точно карал себя за это. Но прошу, знай, ты в этом не виноват. — Ты хотел знать правду… вот и она. — силы покидали меня, голос стал еще тише. — Джонни, мне так легко… и так хочется спать. — я провалилась в сон. — НЕТ! НЕТ! — Я слышала его голос. Он был так далеко. — Только не спи, прошу! Не спи! Мы уже почти доехали. Держись! Прошу! Я помню, как открыла глаза, а вокруг врачи, крики, суета. Меня положили на каталку, и я снова впала в сон. — Мужчина! Мужчина! Вам туда нельзя![4]
Я открыла глаза. Белый потолок, больничный запах и этот писк. Я была в реанимации. Пик. Пик. Пик. Как же бесил меня этот звук. Смотрю по сторонам, не-е, это моя палата. Отключите эту пищалку! Я жива, она мне уже не нужна! Что происходило? Такое ощущение, что я была в спячке, а сейчас придет доктор и скажет, что ничего этого и не было, Джонни не существует, и мы друг друга не знаем, живем в разных мирах, и меня не пытались изнасиловать. Как там бывает в фильмах. Вот и мой доктор заходит. Такой важный мужчина, уже с моей карточкой пришел, следом за ним шла молодая медсестра. — Очнулись Т/И.Т/Ф.?! Как ваше самочувствие? — Устала и хочу спать. — доктор поставил пометки в своих бумагах. — Это нормальное состояние после наркоза. — доктор попросил медсестру отключить приборы, и назначил мне капельницы. — Доктор, я в таком состоянии всю жизнь живу. — Шутите, прекрасно! Значит, скоро на поправку пойдете. — доктор собирался покинуть мою палату, но я решила спросить о моем спасителе. Я надеюсь, это было не последствие наркоза. — Извините, а где Джонни? — Доктор замер, медсестра улыбнулась и поспешила устраниться. — Какой Джонни? — я уставилась на доктора. Он шутит или как? — Хах. Да расслабьтесь, все в порядке. Наверное, дома. Он вас навещал, но вы были без сознания. Такой упертый, блин, — я заулыбалась. Ну, точно мой Джонни. Мой баранчик. — Никого не впускали, даже вашу подругу, которая клялась нас засудить, — Алина. Мои родные! — Если мы ее не впустим, а как-то Джонни успевал проскользнуть. Вот узнаю, кто, так сразу поувольняю этот женский коллектив. — Да, Джонни умеет обольщать женщин. Не смогли отказать ему. -Отдыхайте. Это все было реально: прогулки с Джонни Деппом, поход в кино и на выставку. Как я счастлива, и меня не пугает то, что меня чуть не изнасиловали, главное, что все со мной в порядке. А сколько я дней уже лежу? Блин, а родители знают об этом? Черт! Почему я это не спросила у доктора. Черт! Пока я лежала под наркозом, Джонни переживал, его не впускали ко мне и не сообщали о моем состоянии, только сообщили, что у меня трещинка в ребре, многочисленные ушибы, сотрясение головы, но нет повреждений органов. Джонни курил как паровоз, одну сигарету за другой. Медсестры крутились возле него, пытались покорить его сердце и одарить его заботой. Они хором говорили лишь одно, все будет хорошо и лучше идти домой и отдохнуть. Но как тут отдыхать? Джонни не понимал. И все эти советы - брехня полная! Все знали, что нужно ему делать и говорили, и говорили. Но Джонни просто хотел тишины, ему нужно было собраться с мыслями. Джонни ушел в свою машину. Как ему было плохо. Когда ты хочешь защитить человека, но не можешь. Чувствовать себя беспомощным. Так унизительно! «Он меня чуть не изнасиловал…» «Он был таким противным, мне не хотелось с ним контакта, но ему было на все похрен.» «Он бил меня и бил и мои крики не были ему преградой» Мой рассказ задел Джонни, он злился на этого урода, руки так и горели набить ему морду. Но я просила Джонни не лезть, я взяла с него слово, что он ни в коем случае не будет мстить. «Джонни… он ужасен… он самый ужасный человек!» «Прошу, не лезь к нему, у него от наркоты уже мозг поехал. Это опасно» В его голове продолжали крутиться мои фразы. Джонни хотел справедливости, он желал ее получить самосудом. Такие козлы не должны жить! А-а-а-а! ЗЛОСТЬ! Джонни кулаками бьет по рулю. Ярость. — СУКА! СУКА! Почему я не приехал раньше?! — ЭТО ВСЕ ИЗ-ЗА МЕНЯ! МЕНЯ-Я-Я! — Со всей злости тарабанит руками по рулю. — Этого не должно было случиться! НЕТ![5]
В больнице я пролежала неделю, мне прописали полный покой, ребра должны были срастись быстрее. Просто лежать мне быстро надоело, посетителей ко мне не пускали, даже Джонни не навещал меня. Почему - я не знала. Он приходил, когда я была без сознания. А я так надеялась на его приход, я же уже в сознании. Ну, где ты? Родители Маши дежурили в больнице и просили их впустить хоть на минутку, но я попросила их не впускать, я не смогу смотреть им в глаза. Особенно в глаза тети Светы, она опять полезет с расспросами, что да как. Не хочу! Что я ей могла сказать? Что это из-за ее тупой дочери? Да и какая мать в это поверит, она будет защищать своего ребенка. Лучше не усложнять ситуацию. Алинку ко мне впустили пару раз, на несколько минуток. Я была так взволнована, когда нам доктор разрешил увидеться, ведь мы ему мозг вынесли. Он уже был согласен на все. — Привет, бандит. — Алина заходит в палату. — Ну НЕ ХРЕНА У ТЕБЯ СИНЯЧИЩИ ПОД ГЛАЗАМИ! — Алина! Прошу, не надо! — Да ладно, я же шучу. Прекрасно выглядишь для больной. Я смотрю, тебя такой симпатичный доктор лечит. М-м-м. Я бы тут задержалась. — Алина, он уже в возрасте и, поди, женат. — Ладно тебе, хорошего мужика седина не испортит. — Она присела на краешек кровати. В палате образовалась тишина. Меня волнует только один вопрос, но стоит ли у нее об этом спрашивать. — Алин, ты не знаешь, где Джонни? Куда он пропал? — Тишина. — Мне говорили, что он приходил, а как я пришла в сознание так… — Да, я его видела. Но мне кажется, он себя винит в случившимся. Он даже боится попасть на глаза тети Светы, вина его гложет, а тетя Света только тут и живет. — Он не ви-но-ват. — Я знаю. — пауза. — Я поссорилась с Машкой. Она не считает себя виновной в этом, а я ее виню. Ну и угораздило тебя… В палату заглянула медсестра и сообщила, что время посещения окончено. Как же это было вовремя, не хочу об этом говорить. Родители Маши только частично обо всем знали. Они знали, что мы попали не в очень хорошую компанию, в которой мне не повезло. Маша не была виновата в истории, которую знали ее родители, а я по глупости залезла в такие неприятности. Маша так и не извинилась, от нее не было попыток придти в больницу и навестить меня, даже через Алину передать извинения она не смогла. Я была так рада, когда доктор сообщил, что меня можно транспортировать, то есть я без риска для здоровья могу пережить перелет в Москву. Я уже хотела поскорей домой, к своей семье. Мы и так тут задержались. Родители Маши хотели приготовить торжественный ужин в честь выписки. Но я так не хочу на него. Мне противно будет там находиться. Тетя Света, как всегда, возражения не принимала, поэтому Алина, понимая мое состояние, втихаря купила билеты на самолет на три часа, как раз выпишут - и сразу на самолет. Мне было все равно, что подумают Машкины родители о таком побеге. Если хотят, пусть добиваются правды от их дочери, а на нас пусть не обижаются. Они хорошие, но в их доме я больше не появлюсь. Я сидела на кровати, ожидая, когда же придут последние результаты анализов, чтобы доктор стопроцентно был уверен в моей безопасности. Не знаю, как Джонни его запугал, но этот доктор боялся всего, что может плохо сказаться на моем здоровье. Джонни. Где ты? Что с тобой? Куда ты пропал? От него так и не было вестей, телефон я потеряла, номер телефона его не знала, доктор понимал меня, но ничем помочь не мог, Джонни не оставил контактного телефона. У меня было много времени, чтобы подумать, что со мной было. Почему под этими таблетками появился именно образ Джонни? Может, втайне от себя, я его желаю? Я его люблю? Я была готова отдаться ему, именно ему. Почему же так все это? Может, эти таблетки показали мне настоящие мои желания? Но я всегда представляла, что между нами только дружба и не может быть больше ничего. Даже не из-за жены и детей, а просто как он может полюбить простушку? Я юрист из Москвы, а в его окружениях модели и актрисы, все такие красивые и роковые женщины. С ними у меня нет шансов на борьбу. Но он меня трогал, прикасался ко мне в тот день. Мне казалось, он хотел меня. Нужно было поцеловать его. Поцелуй расскажет о многом. Или между нами просто дружба или влюбленность.«Мне нравится, что вы больны не мной, Мне нравится, что я больна не вами, Что никогда тяжелый шар земной Не уплывет под нашими ногами…»
«… Мне нравится еще, что вы при мне Спокойно обнимаете другую, Не прочите мне в адовом огне Гореть за то, что я не вас целую…»
«Спасибо вам и сердцем и рукой За то, что вы меня — не зная сами! — Так любите: за мой ночной покой, За редкость встреч закатными часами, За наши не-гулянья под луной, За солнце, не у нас над головами, — За то, что вы больны — увы! — не мной, За то, что я больна — увы! — не вами!»
— Красивые стихи. — Я вздрогнула, смотрю - в палате, стоит доктор. Улыбается. — Правда, я не понял о чем они, но красивые. Это же стихи? Я же не ошибся? — Да, доктор, стихи. Марина Цветаева. — Смущенно отвожу взгляд, знали бы вы, кому я их посвятила. Эти строчки. Ладно, хоть не он их слышал. — О чем стих? — О неразделенной любви. О чем еще дамы могут писать? — Я натягиваю улыбку, пытаясь перевести все в шутку, он не должен догадаться, что я что-то испытываю к Джонни. Стыдно. Вроде взрослая, и вроде мозги есть, но я походу влюбилась, и влюбилась в того, кто меня никогда и не полюбит. Доктор промолчал. Догадался или нет? — Пришли ваши анализы, вы можете лететь. — Господи! Самые лучшие слова! Мама, Папа, я лечу! Сколько было радости. Доктор сидел рядом, на кровати, я не могла контролировать себя, крепко обняла его. Он для меня такой родной. Столько заботы от него, в день по десять раз зайдет и поговорит, и утешит. — Спасибо! — Аккуратней, кости у вас еще хрупкие, не стоит сильно напрягаться. Или вам здесь понравилось? — Легонько рукой похлопывает по спине, хочет поскорей из объятий вырваться. Он улыбается. Ему нравится. Просто он такой, боится навредить мне. — Нет! Да! Ну, в смысле, здесь хорошо, но я хочу к родителям домой. — Мы с ним рассмеялись. Так хорошо, но, а Джонни. Я уеду, и мы больше не увидимся? Мне так не хочется просто исчезать из его жизни, не попрощавшись и не поблагодарив его. Он столько сделал для меня. На моем лице проступила печаль. — Что-то не так? Тебя что-то тревожит? — Доктор опять заботится обо мне. Вы здесь не поможете, если болит душа. — Если что-то болит, то говори сейчас и не скрывай. — Нет, у меня не болит. Просто… — Пауза. — Чем меня накачали? Почему я видела разными цветами? — Не знаю, что за дрянь, мы к тебе первые два часа вообще не могли прикоснуться, все вызывало боль. Ты так кричала. Это было ужасно. Поэтому мы тебе ввели наркоз. Это вещество увеличивало чувствительность раз в сто, если не больше. Мы взяли у тебя анализы, будем определять, что это за наркотик. — Доктор встал. — Эти умельцы каждый раз усовершенствуют свой наркотик, иногда даже мы, врачи, не можем определить, от чего человек умирает, наглотавшись какой-нибудь дряни. Если ты боишься, что он вызовет привыкание, то это чушь собачья, то, что показывают по телеку, к наркотику так быстро не привыкаешь, от чая станешь быстрее зависим, чем от наркотика, а от такого наркотика не будет зависимости. Меня мучил совершенно другой вопрос. — Он может вызывать или усиливать скрытые чувства? - Доктор замер. — Чувства? Как так? — Доктор обратно присел на кровать. — Расскажи подробней, не стесняйся, все, что ты скажешь, останешься между нами, врачебная тайна. — Когда он мне дал таблетку, то вместо него я видела совершенно другого человека, моего друга, он хороший человек, никогда намеков не было, то есть, просто дружба, а в ту ночь, я чуть с ним не переспала. — Я опустила взгляд. Стыдно. — Я так его хотела, что самой стыдно. Доктор внимательно выслушал меня, без улыбки, с серьезным лицом. Я надеюсь, он понял меня. — Интересно. Обычно под наркотиком видят интересные картинки без смысла, а не определенных людей. Извини, но я не знаю, чем тебе помочь. Со стороны врача, у меня нет объяснений, а со стороны человека могу предположить, что может, этот человек тебе нравится? — Любовь? — Почему сразу любовь, может, просто нравится человек. Не переживай, лучше не забивай этим голову. У меня для тебя сюрприз. — Интересненько. Смотрю на доктора, какой он мне может сюрприз сделать? Отменить выписку? Подарить градусник? Доктор головой махнул в сторону двери. — Заходи. Дверь открывается, заходит Джонни. На моем лице сразу появляется улыбка. Вот, прям беспалевно. Дура, блин! Как убрать улыбку с лица? Не получается. Джонни заходит, своей фирменной походкой, сам такой улыбается. Он принес два кофе и два пончика, опять в своей манере с вредной едой. — Ладно, я оставлю вас. — Доктор направился к выходу, но тут остановился возле Джонни. — А, это мне. Спасибо. — Забрал кофе и пончики. Джонни смотрел, как доктор нагло откусил вкусный пончик. Все, враг народа! Я смеялась, как Джонни прожигал взглядом этого доктора. Доктор улыбнулся и, довольный, с пончиками и халявным кофе ушел. — Вот это наглость! Ты это видела? — Возмущался Джонни. Я продолжала смотреть на него, улыбаясь. Я светилась от счастья. Неужели он пришел. Джонни сначала мялся, заходил издалека, спросил про здоровье и самочувствие, а потом понеслось. Мы нашли свою волну. Джонни говорил и говорил, рассказывал, что в мире произошло, пока я в больнице куковала, куда он ездил по делам и почему он не появлялся в больнице. Оказывается, он уезжал в Америку на день, разговаривал со своим агентом. Джонни был таким живым, так приятно общаться с ним. Его улыбка, так приятно смотреть на улыбающегося Джонни Деппа. — Скажи, в наркозе... Что чувствуешь? Что это вообще такое? — Просто сон. — И все? — Да. Сон. Ты спишь, можешь просто ничего не видеть, или еще картинки маячить могут. Скучно. — Скучно? Ну да! У нас веселей здесь! Вот и разговор сошел на нет, в палате образовалась тишина. Разговоры закончились, оставалось только одна тема, но я не хочу о ней говорить, да и Джонни в принципе тоже, он всячески пытался избегать этого. Мой взгляд скользнул вниз на его руки. Было неловко молчать, надо срочно придумать тему для разговора. Какие у него красивые руки, эти татуировки. Стоп! Костяшки красные и не зажитые царапины. Он дрался? Джонни понял, куда мой взгляд направлен, быстро прикрыл руку. И быстро нашел тему для разговора. — У меня друг… — Подожди, что у тебя с рукой? — Я спрыгнула с кровати, подошла к нему. Джонни правую руку за спину спрятал. Уже подозрительно как-то. Что он опять натворил? Может, он и никуда не уезжал, и никакой агент его не вызывал по работе, а занимался самосудом. Боже, Джонни, только не это. Я надеюсь, ты не влез в неприятности. — Джонни, — Произношу его имя, как мне ласкает мой слух, когда делаю это. Джонни перестал прятать бесстыжие глаза, взглянул в мои. Сейчас твой взляд мне все расскажут, если только я не поплыву от твоих прекрасных карих глаз. Какие… Боже, что со мной происходит? Такие непонятные чувства. Нет, я не могла влюбиться в него. Не могла. Мы друзья, просто друзья. Джонни быстро отвел взгляд. Врет? Врет! Что-то он сделал? Однозначно что-то натворил! — Джонни, руку! — Да зачем? — Нехотя показал руку. — Да ничего интересного нет. — Протягивает мне руку ладонью вверх. Однозначно врет. Хватаю его за руку и поворачиваю костяшками вверх. Дрался. Провожу пальцами по побитым костяшкам, они начали заживать и уже не так бросаются в глаза, но меня не проведешь, как младшую сестру, у которой есть три старших брата. Всегда определю, дрались или нет. Джонни понимал, что я догадалась. С кем же ты дрался? Надеюсь, это не из-за меня. Мне стало страшно за него. — Джонни! — Поднимаю глаза, мои голос был испуганным. Да, я боялась. Ему не стоило драться. Я все поняла. С кем и когда это произошло. Мне неважно, что с ним стало, главное, чтоб у Джонни не было проблем. Но не надо было. — Все хорошо. — Джонни прочитал по моему взгляду слова благодарности и беспокойства за него. — Не переживай. — Я крепко обняла его. Спасибо ему за все, он столько сделал для меня, но самое главное - он не побоялся выйти и разобраться с этим уродом на кулаках, и совсем не важно, были рядом с ним охранники, держали ли они его, пока Джонни наносил удары. Пофиг! Главное - поступок. Спасибо! Но, Джонни, я боюсь, что из-за меня проблем нагребешь. Я боюсь этого очень. Не стоило. — Я иначе не мог. Извини, я сильнее не могу обнять, боюсь тебя сломать. — Смеется. Отстранилась от него. — Ты меня не сломаешь! — Наигранная обиженность. Джонни смотрит на меня и улыбается. Мне так неловко смотреть в его глаза. А вдруг и правда я в него влюбилась? А он это узнает по моему взгляду. Почему именно сейчас надо об этом думать? Когда мы одни в палате, стоим совсем рядом, улыбаемся, а он так и не сводит с меня взгляда. Неловко. Что делать? Тишина. Нас разделает один шаг. И Джонни не сводит с меня глаз. Он такой красивый. Эти губы. Мой взгляд все время падал на его губы. Я пыталась смотреть ему в глаза или куда угодно, но не на губы. Психология, первый признак, что человек хочет тебя - смотрит на губы. Блять! Что со мной сделали таблетки? «Подойди к нему, подойди!» «Между вами всего лишь шаг. Подойди! Встань на носочки и поцелуй!» «ПОЦЕЛОВАТЬ? ЧТО?!» «ДА! Ты хотела этого и хочешь. Один поцелуй уничтожит между вами недопонимания» «Посмотри на него, он сам с тебя взгляд не сводит. Он сам желает этого!!!» «Поцелуй!» «Нет!» «Да!» «Я хочу, я его поцелую!» Я под гипнозом. Меня притягивают его губы. Я хочу поцеловать его. Да! Я сделаю это. Как он там говорил, если есть выбор, делать или нет, то всегда выбирай да! ДА! Я делаю! Поцелую! А потом пусть, что будет! Я делаю шаг. Боже! Я сейчас его поцелую. Да! ДА! Я так переживаю. А если ему не понравится? Он рассердится? Нет, лучше не надо. Хотя, он так смотрит на меня и все эти поступки, я что-то значу для него. Он не рассердится. Я поцелую тебя! Осталось только встать на носочки и поцеловать. Да! Я готова! Тянусь. — Я так рад… — Проронил он, сразу останавливая мой порыв. Поднимаю одну бровь. О чем ты говоришь? Пауза. Он смотрит на меня. Проехали. Я тебя поцелую и потом поговорим. Начали! Опять встаю на носочки, поднимаюсь. — Что у меня появился такой друг! — Радостно сообщил мне. ЧТО БЛЯТЬ?! Мой порыв улетучился, растворился, исчез. СУКА! ДРУГ?! БЛЯТЬ, ДРУГ?! А-А-А! Я ТЕБЯ ТУТ ПОЦЕЛОВАТЬ ХОТЕЛА! А ТЫ! ВСЕ ИСПОРТИЛ! ЧЕРТОВ ДЖОННИ ДЕПП! СУКА! А-А-А! Так, спокойствие, только спокойствие. Спасибо, что не успела его поцеловать. — Что-то не так? — Блять, походу он заметил, как я разочаровалась. Да, у меня, поди, сейчас все на лице написано. Надо натянуть улыбку. Я же так счастлива, что у меня такой ДРУГ. Епать, ДРУГ! — Нет, все хорошо. Я тоже рада. — Блин, как неловко. Надеюсь, он не понял мои намерения. Я отошла к своей сумке. Правильно. — Надо собираться, скоро самолет. — Алина нанесла столько вещей, которые так и не пригодились, я их уже собрала и рассортировала, ничего страшного, заново соберем и рассортируем. Пока я достала пару вещей и опять стала их аккуратно складывать в сумку, Джонни подсел на мою кровать. Смотрел, как я каждую футболку складывала. — Ты уже улетаешь? Я думал, ты на ужин останешься. — Я уставилась на него. Какой ужин? Ты о чем? Ты хочешь меня куда-нибудь пригласить? Опять фантазия разыгралась. Так, надо обуздать это чертово воображение, чтоб оно меня не подставило. — Я слышал, тетя Света говорила про ужин в честь выписки. — А-а-а! Понятно, о чем он. Чертова фантазия. — Нет, Джонни. Я хочу поскорей уехать домой, да и не хочу попадаться на глаза Машкиным родителям, опять начнутся расспросы. — Джонни согласился со мной, но или мне показалось, или его огорчил мой такой быстрый отъезд домой. — Надеюсь, ты не обидишься на меня. — О чем он? Опять уставилась на Джонни. Он взял мой ежедневник, в котором я ничего не пишу, только рисую, открыл на пустой страничке и что-то пишет. Если он про ежедневник, то пофиг, я не обижусь на него. — Вот, тебе. — Джонни подал мне в руки, закрытый ежедневник. — Только открой после приезда. — Я кивнула, пытаюсь забрать его, но Джонни не отпускает. Смотрит на меня. — После приезда. — Да! Да! Доволен? — Джонни заулыбался. Вот вредный, что ты там написал? Такое. Аж интересно. Этот поросенок знал, что я планировала открыть сразу же после его ухода, теперь придется терпеть. Джонни кивнул и отдал ежедневник. — Там еще мои контакты, адреса, телефоны мои, агента и Дэвида, чтоб наверняка не потерять с тобой связь. — Я положила ежедневник в сумку, теперь потерять я его не должна. Продолжала собирать вещи. Джонни прилег на койку, смотрит в белый потолок и о чем-то думает. — ПРИВЕТ наркоманам! — Веселым криком забегает Алина и опять ступор. — Ой. — Мы с Джонни уставились на нее. Ну вот, опять опозорилась. — Ты уже собираешься, хорошо! Такси скоро приедет. — Быстро проговорила она. Мы с Джонни продолжаем на нее смотреть как на дурочку. — Эм-м. Ну, я пошла. — Алина быстро устранилась, Джонни прилег обратно на кровать и через какое-то время рассмеялся. — Ой, не могу, вы такие забавные. Одна краше другой. — Зато с нами не скучно! — Согласен. — Пауза. — Я вот задумался, как я тебя смогу отпустить? — Джонни повернулся на бок, ко мне лицом. Так, мозг, тут нет намека! — Мы знакомы не так много, но ты за короткое время все неприятности притянула. Как так можно жить? — Я усмехнулась. Да, он прав. Есть во мне такой грешок, притягивать неприятности. — Нормально, я же как-то дожила до своего возраста. — Мне вот и интересно, как ты дожила? — Смеется. На что он намекает? Я не ходячая катастрофа! Это все после падения с дерева все неприятности ко мне липнут. — Это все из-за тебя! — Джонни заинтересовался. — Как упала с этого дерева, познакомилась, так началось. — Не надо на меня сваливать свою способность влипать в неприятности. — Я сложила все вещи. Взяла спортивную сумку. Я готова ехать в аэропорт. Сумка стала тяжелей, когда приезжала было меньше. Вроде ничего лишнего не прихватила. — Хотя признаюсь, для меня было честью вытаскивать тебя из неприятностей. — Джонни поднялся с кровати. Как мне не хочется это говорить, но мне пора. — Я готова. — Джонни потянул руку к моей сумке, я хотела возразить, но Джонни бесцеремонно выхватил сумку из моих рук.[6]
Мы спустились с ним, возле регистратуры мы наткнулись на Машкиных родителей, они доставали девушку с расспросами, когда они меня смогут забрать. Мне стало неловко. Не хочу попасться на глаза. Джонни положил свою руку мне на плечо и прижал к себе. Спасибо, Джонни, мне нужна была поддержка в эту минуту. Я слышала возмущения тети Светы, она клялась, что засудит их за такое неуважение. — Я ей как вторая мама, я ее знаю с колледжа. Она училась с моей дочерью вместе, и они были лучшими подругами, они и есть лучшие подруги! А ВЫ! Я не могла слушать это, тетя Света обо мне беспокоится, а я так ухожу не попрощавшись. Джонни был одет в черную кепку и очки для маскировки и в повседневную одежду (замаскировался). Мы уверенно ушли, прошли возле Машкиных родителей. Мне было так страшно, что вот они сейчас нас заметят. Мы же так близко к ним. Джонни был с правой стороны, как раз огораживал меня от Машиных родителей. Тетя Света продолжала добиваться, чтоб ее впустили, дядя Саша стоял к нам спиной. Боже! Можно выдохнуть с облегчением, мы прошли их. Они на нас даже не обратили внимания. Я даже осмелилась оглянуться, посмотреть на них. Тетя Света уже переходила на крик, а дядя Саша стоял рядом, спокойно выслушивая свою жену. Мы направились к выходу. Это было, наверное, красиво. Мы шли уверенной твердой походкой. Во мне столько уверенности, будто бы накачали, я выпрямилась, нос вверх. Двери разъехались, выпуская нас, ветер подул, развевая мои пышные локоны. Рука Джонни так и покоилась на моем плече. Блин, меня приобнял такой мужчина. Сколько было гордости и радости. Мы выходим, и вовремя навстречу идет Машка. Вы бы видели ее лицо. В полном ахуе! Мы шли так уверенно, с гордо поднятой головой. Машка даже уступила нам дорогу. Джонни даже не обратил на нее внимания, а я только мельком взглянула, подарив ей улыбку. Боже! Как она была удивлена! Челюсть ее висела от шока. Мы наверное с Джонни очень красиво смотрелись так. Пара гуляк, проходивших мимо, одарили нас восхищенными взглядами. Мое сердце ликовало. Да! Мы пошли к нашему такси. Алина стояла, нас дожидалась, таксист хотел помочь Джонни с сумкой, тот отказался, самостоятельно открыл багажник и положил ее. Алинка, пользуясь моментом, показала мне два больших пальца. Да, я сама знаю, уход наш был красивым. Джип Джонни стоял рядом с нашим такси, я видела Джерри в машине. Я ему улыбнулась, он в ответ кивнул. Опять этот взгляд. Как я могу уехать от него? Сердце сжалось только от одной мысли, что я его не увижу, не прикоснусь, не вдохну его аромат. Он стал для меня всем. Мужем, другом и братом. Я уже сама путаюсь, что к нему чувствую. Что нас связывает? Дружба или что-то большее? Он смотрит на меня с такой заботой и добротой. Да, возможно, он, как и я, чувствует что-то непонятное ко мне. Но пока что мы слишком далеки друг от друга, хотя в реальности нас разделает полшага. Я смотрю вниз, чтоб убедиться в этом. И опять между нами и шага нет. Так приятно. Я поднимаю взгляд и опять тону в его карих глазах. Возможно, это хорошо, что мы остановились на дружбе, до большего мы пока что не доросли. Дружба - это же хорошее начало? Только… — Только пиши. — Блин, вырвалось. Я боюсь, что мы растеряемся по миру. Мой голос был таким жалостным. — Обязательно, мне же надо знать, в какие неприятности ты опять влезла. — Обнаглел? — Толкаю его в грудь. Я не такая катастрофа. НЕТ! — Все-все! — Поднял руки. — Ладно… давай обнимемся. — Мы обнялись по-дружески, не так, как мы обнимаемся наедине. При всех так нельзя себя вести. — Посмотри, Джерри смотрит? — Шепчет мне на ухо. Объятья прекращаются, выглядываю из-за его плеча. В машине сидит Джерри и водитель. Такие суровые. Водитель читает газету, а Джерри убийственным взглядом сверлит спину Джонни. Этот взгляд перескочил и на меня. Мне сразу стало страшно. Я опять спряталась за Джонни. — Да. — Недовольный? — Ну, как сказать. — Пожала плечами. — Я его еще не видела довольным. — Джонни улыбается. — Я думал, кто мне спину всю прожег своим взглядом. — Смеется. — Ты не обращай на него внимания, он хороший, правда, с возрастам стал вредным. — Джонни наклонился ко мне и тихонько сказал. — Старость. — Улыбается. — Не-е, материнский инстинкт. — Выглядываю, смотрю на Джерри. — Думаешь? — Следом Джонни повернулся и посмотрел на Джерри. — Почему материнский? Может, отцовский? — Не-е, матери более трепетно к своим детям относятся, а для отцов главное, чтоб ребенок цел был и ладно. — Джонни опять заулыбался, мы уже нагло пялились на Джерри. Джерри стало неловко, он забрал газету у водилы и скрылся от нас. — Ладно… Не хочу, но надо. Давай прощаться, у тебя самолет, у меня работа. — Джонни потянул мне кулачок. Да ладно! Серьезно?! — Да, почему никто не может запомнить мое приветствие? Что, так сложно, что ли?! — Госпади, а я думала, что я один такой даун, не сразу запомнила. Да и вообще я напрочь забыла, что и как делать. — Ну, ты еще раз покажи. — Джонни направился к машине. Да ладно, ты обиделся? У меня уважительная причина, я пережила такое-е... Что не грех было забыть эту фигню. Джонни остановился. — Ну, Джонни. Ты же говорил там… — Еще бы вспомнить, что он говорил. -… это приветствие откроет вход на любую вечеринку. — Джонни заулыбался. — Нет! Просто скажи, что знаешь Джонни Деппа, и тебя пропустят. — Подмигнул Джонни. — Удачи. — Джонни открыл дверь. Он сейчас сядет и уедет. Подождите! Дэвид! Где Дэвид?! Его уволили? — Джонни! — Только хотел закрыть дверь, как опять выглянул. — Дэвид-то где? — Улыбка пропала с его лица. — Не уволили? — Нет. Куда он от меня денется? — Улыбнулся. Из машины опять послышались возмущения от Джерри. Опять куда-то торопятся или опаздывают. Джонни засмеялся, дверь закрылась и машина уехала. Пустота. Когда машина уехала, я только это и чувствовала. Пустота. Мне его будет не хватать. Пока, Джонни. Я подошла к своему такси, по виду своей подруги я поняла, что она устала сидеть уже тут. Походу и правда, наше прощание с Джонни затянулось, а нам казалось, что прошло минут пять. — Наконец-то! Я уже думала, опять на самолет опоздаем. Как можно прощаться... — Алина посмотрела на часы. -...тридцать три минуты? — Влюбленные часов не замечают. — Вмешался в разговор таксист. — Так в этом и дело, они не влюбленные! — Начала возмущаться Алина. Ой, мой личный Джерри, только в юбке. Я только хотела сесть в такси, как вдруг меня окликнула Маша. Она так и стояла на том же месте. Она видела, как мы прощались? Обнимались? Опять слухи пойдут. Я только посмотрела на нее, и снова вспомнила ту боль, тот день. Отвожу взгляд. Как мне больно. — Т/И, извини, я не хотела. — Говорит она мне. Как тяжело! В ее голосе есть сожаление. Но о чем может идти речь? Если ты меня бросила. Ты пришла домой и легла спать, мне Алина рассказала, она еще не спала в ту ночь, боялась, что ей гипс не снимут. Ты легла просто спать! А могла бы хоть кого-нибудь предупредить. Нужно уезжать! Маша хотела подойти ко мне и поговорить, но я покачала головой, что лучше не надо. — Но-о! — До свидания Мария Александровна! — На этом мы закончим нашу дружбу. Села в такси и уехала.[7]
Полет прошел быстро, я просто вырубилась и открыла глаза, когда мы уже были в Москве. Ребра пережили полет хорошо, все опасения моего врача были напрасны. Вступая ногами на родную землю, мне так хотелось кинуться и расцеловать ее. Мое! Родное! Не знаю почему, но я знала, что меня здесь не обидят. Что я не переживу здесь такого ужаса, как там. Но мне было так страшно, ведь мои родители ничего не знали. Тетя Света боялась им рассказать о случившимся, ведь она считала себя виноватой в этом. А в тайне я не смогу удержать. Мне нужна сейчас поддержка, я боюсь, что психологически я еще долго буду восстанавливаться от этого. А как же если не мама меня успокоит? — Да не бойся, есть я. Можешь родителям не рассказывать, я тебе помогу пережить этот ужас. — Мы взяли свои сумки, и пошли к выходу. — Я тоже могу обнять, как твой Джонни, на ушко комплименты шептать. — Алина! Не шептал он мне комплименты! — Алина обняла свой рюкзак и стала пародировать меня и Джонни. — Ой, все! Иди! Только делаю один шаг, как слышу знакомый голос. Блин! Я не верю своим ушам. — Т/И! Т/И! Т/И! Доченька моя! — Бежала ко мне мама, следом отец, братья и сестра. Они все приехали. Господи. Я не верю глазам. У мамы слезы на глазах. Откуда? Как так? Я смотрю на Алину, она качает головой. Тогда кто? Тетя Света? Но она не знала о нашем полете. Блин, мои синяки. Черт! Блин! А они знают о случившимся? Мама добегает, сразу я попадаю в ее крепкие объятья. Поцелуи. Поцелуи. Она меня расцеловала всю. Добрые слова так и сыпались от нее. Следом обнял меня отец, потом навалились и братья и сестра. Моя дружная семья. Вот только ребра еще болят, но я потерплю. Мама сразу завопила, чтоб моего ребенка не сломали. ЧТО? Она знает?! — Мы когда это узнали, я чуть так с сердцем не слегла. Ладно, хоть человек хороший попался, подобрал правильные слова. — Мама все хвалила какого-то человека. Я была в растерянности. Отец взял у меня сумку, братья Алине помогли с багажом. Я смотрю на Алину, она тоже не понимает, что происходит. Мы направились к выходу. Родители были довольны, что я приехала живой и практически здоровой. У нас были большие планы, сначала отвести Алину в общагу, потом сами к себе домой. В наш родной городок. По сравнению с Москвой наш город небольшой. Я шла самая последняя, меня атаковали мысли, предположения, кто это мог быть. Но он же не мог. Была только одна отличная кандидатура. Но он не знал ее телефона. Ко мне подошла моя старшая сестра. Она все ждала, пока я обращу на нее внимание. — Кать, скажи, кто вам звонил. — Я думала, это ты расскажешь, кто звонил. Не русский точно, мне пришлось все переводить маме. Мама первый раз сбросила, сказала, татары звонили [мама называет, всех, кто по-русски не говорит, татарами (не в обиду)]. Он еще раз позвонил, я слышу, что английский. Взяла трубку, стала переводить. Он не представился. Сказал, что ваша дочь знает меня, а я ему говорю, что вы сейчас разговариваете с ее сестрой. — Смеется. — Извинялся. Хороший мужчина, правда вот голос до боли знакомый. Вот точно на кого-то похож, а вспомнить не могу. Он попросил переводить маме все дословно. Он сказал, что ты попала в неприятности, что тебе сейчас будет очень нужна поддержка от родных, а так как с тобой все хорошо, то переживать не нужно. Примерно так и говорил. Мне понравилось то, что он подобрал хорошие слова, даже мама смогла принять это без валерьянки. Джонни! Теперь все ясно, хотя все равно не понятно, откуда достал номер телефона. Ежедневник! Точно! Вспомнив о нем, я побежала к папе. — Папа! Отдай сумку! Мне нужно кое-что взять. — Это кое-что не может подождать? — Ворчал отец. Ну да, можно подождать, пока мы до машины дойдем. Но нет! СРОЧНО! — Ладно-ладно. Бери. — Отец подождал, пока я в сумке рылась, ища этот ежедневник. Нашла! Ищу эту страницу. Не могу найти, где он писал. Ну, где же?! Вот!Письмо:
«Надеюсь, ты сдержала слово и читаешь эти строки после встречи с родителями. Ты, возможно, на меня и злишься, я, наверное, не вправе был лезть в твою жизнь. Я знаю тебя совсем недолго, около двух недель, если не брать время в больнице, то и того меньше. Но за это время я тебя довольно хорошо узнал. Ты упрямая и вредная! : Р И не спорь со мной! Ты такая! Я знаю, что ты попытаешься скрыть от родных это, но так нельзя! Родные - это самое лучшее, что у нас есть на этой земле. Друзья приходят и уходят, а родные всегда с тобой. Я знаю тебя, ты не переживешь без поддержки родных, а сейчас у тебя один из самых трудных периодов в жизни, который помогут пережить не какой-то Джонни Депп с непонятными шуточками и не стальная леди (Алина). Тебе помогу твои родные. Люби их, они у тебя хорошие… Что касается меня, я в это время буду далеко в кругу своей семьи. Спасибо! Ты открыла мне глаза. Я опять стал забывать, что значит Семья и Мама! Я попробую наверстать упущенное и восстановить наши отношения с Ванессой. Я и моя семья в долгу перед тобой. Спасибо!Спасибо, что выбрала для падения мой участок! Твой всеми уважаемый Д.Д.»
Я закрыла ежедневник и забыла, как дышать. Это самые волшебные строки. Благодарность от такого человека. Моя душа трепетала. Я смогла ему помочь, направить на правильный путь. Спасибо, что я не поцеловала его. Боже, спасибо. Мне этого и не нужно было. Сейчас я понимаю, что мне достаточно быть ему всего лишь другом. Спасибо, Джонни! Крепко прижала к себе этот ежедневник. — Дочка! Ты что там уснула? Пошли скорей! — Крикнул мне отец, махнув рукой. Все уже сидели по машинам. Спасибо, Джонни! Ты сделал все правильно! Я побежала к родным.[Событие 3: Эпилог]
Я: У меня все зашибись! Отдых в кругу семьи проходит отлично, страшное прошлое меня не преследует, да и не когда, времени на всякую фигню нет. Мы гуляем, веселимся, готовим вмести ужин, с отцом ездила на рыбалку, застряли на полпути, приехали как хрюшки. Родные не лезли с расспросами, что со мной случилось. Им было все равно, главное, что я жива и я счастлива. (Хотя был период кризиса, но про это я напишу в следующей главе, и то может быть) Маша: Она мне звонила по скайпу, раз двадцать точно, я сбрасывала и сбрасывала, тогда она засыпала меня сообщениями с извинениями. Мне было так хорошо, а как только Машка появлялась, то я сразу вспоминала этот ужас. Она была моим воспоминанием, которое все так и появлялось, и никак не удалить. Я решила ответить на ее звонок по скайпу. Она красила ногти и уже не ожидала, что с двадцатого раза я отвечу. Она извинилась. Разговор не задался. Я обижена. Я не знаю, что она должна сделать, чтоб я ее простила. М: — Как твои дела? — Нормально, что хотела? М: — Поговорить. — О чем? М: — Что ты так сухо отвечаешь? Я уже перед тобой извинилась! — ЧТО?! ИЗВИНИЛАСЬ? Ты меня кинула гнить с этими наркоманами! Ты меня подставила! Ты пришла домой и легла спать. Спокойно. Совесть тебя не сожрала? А? М: — ДА! ИДИ ТЫ! ДОСТАЛА УЖЕ! Я СКОЛЬКО РАЗ ПЕРЕД ТОБОЙ ИЗВИНИЛАСЬ? А?! - Строит из себя черт знает кого! - Я, БЛЯТЬ, ПОЗВОНИЛА КОПАМ! Я, БЛЯТЬ! А НЕ ТВОЙ ЗНАМЕНИТЫЙ УХАЖЕР. ТЫ МНЕ ДОЛЖНА ЗА СПАСЕНИЕ! ПОНЯЛА?! М: — А где твой ухажер? А? Бросил? Бросил? Да! Фотки видела? Он со своей семьей отдыхает. Он на тебя… [Отключила] Машка не изменилась. Я больше не хотела ее знать, я удалила ее из вк. Крис: Он отписался мне спустя три дня после приезда. Он написал с левой почты. Письмо: «Прости! Я слышал про больницу и рад, что все обошлось. Я знаю, ты обижена и надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня. Я подбросил обратно ключи Адаму, он был под кайфом, поэтому проблем не было. Борзый знал, что я слабый в этом звене и отдал меня этим полицейским, чтоб не мешал ему. Полицейские для галочки забрали еще троих из нашей компании, нас посадили и продержали до утра. Что было дальше, когда Борзый зашел в пустую комнату, я не знаю. Отец на меня обижен за употребление наркотиков. Эта ситуация так изменила меня. Я согласился отказаться от наркоты, отец очень рад этому, отношения с ним наладились. Теперь уже как четыре дня я провожу в наркотическом центре. Надеюсь, меня смогут вылечить от этой заразы. Борзого и Адама я больше не видел, хотя я не с кем больше не общался из этой компании. Надеюсь, больше никогда их не увижу. Если ты не против мы могли бы общаться, а то в этом центре так скучно» С Крисом поддерживаю переписку, ему сейчас нужна поддержка, чтоб спрыгнуть с наркотиков. Он и был тем человеком, который рассказал все, что происходило в доме, пока я была в комнате. Джонни: Сейчас отдыхает со своей семьей. Я ему сразу написала, как он и просил, как только прилетела. Он ответил сразу, сказал, что позже отпишется, а то он с сыном пошел гулять. У человека вроде все наладилось. Списались с ним еще раз за две недели до учебного года. Борзый: Спустя месяц мне пришло сообщение от Криса. Он скинул мне ссылку на их местные новости. Новости: «21 Сентября, был застрелен наркоторговец. Полицейские сообщают, что они попросили поднять руки, т.к. заподозрили его в распространении наркотиков, у мужчины находился револьвер, которым он и воспользовался. Один полицейский ранен в плечо. Началась перестрелка, в ходе которой наркоторговец был застрелен. Убитый был известен под многими кличками, в криминальном мире его знали как Борзый» Крис сказал, что Борзый полез на неизведанную территорию, вот полицейские и подстрелили. ________________ Примечания: Эту главу я переписала через два месяца после выписки, а первая глава была вырвана и уничтожена. После наркоза было пару плохих дней, в которых мне хотелось просто сдохнуть. Мой доктор и психологические форумы советовали один принцип: выписать всю боль и сжечь ее, но боль прошла быстрей, и я сожгла тот дневник, так и не закончив главу. Но на каникулах у родителей написала новый о нашей встрече с Джонни Деппом. [Эпилог написан - 22.10.] Проверено Бетой - Edward K