Ненависть порождает ненависть

Каролина — Прости меня, пожалуйста, прости. Уже в сотый раз говорила я, осторожно держа лицо Агустина. Слезы не переставали литься также, как и треклятый дождь, который я так любила, но на данный момент, он раздражал жутко. Пять минут назад мы, кроме Паски и Лио, сели на машину Бернаскони, дабы довезти Агустина до дома Майкла. Oн попросил не везти его в больницу, поэтому Майкл договорился с мамой, что она осмотрит его дома. Боже, надеюсь с ним все в порядке. Он был ранен из-за моего дерьма и от этого становилось не лучше . Я смотрела на его открытую рану, из которой, казалось, лилась литрами кровь.. Двойное дерьмо. Я отомщу Хорхе за все то, что он сделал мне и моим друзьям. Он сядет за решётку. Обещаю себе. Сам же Хорхе сбежал, как только пырнул нож в Агустина, когда тот отвлекся на меня. Только вот он не забыл ещё вытащить нож и уйти, чтобы не было больших улик. — Прекрати уже извиняться, Копелиофф. Порядком уже раздражает. — ухмыляется парень. Он все ещё ухмыляется. Боже. Его голова покоилась на моих коленях, а рану как-то держала оторванная ткань от майки Паски. — Майкл, гони, пожалуйста. — умоляла я парня, который и так, кажется ехал на максимальной скорости. На переднем сидении сидела Валентина, которая то и дело смотрела на спидометр и просила Ронда быть осторожным. — Зачем я вообще вас вмешала, а? Почему я такая глупая? — Я и так сейчас лежу, чтобы лишний раз не получить по лицу от Майкла, Копелиофф, — говорит парень, смотря на меня снизу. — Прекрати нести бред. Давно не получали такого адреналина. Не так ли, Майк? Майкл усмехнулся, смотря на своего лучшего друга, — было видно, что он очень за него волновался, — но сказал: — Агус, нам обязательно стоит ещё раз так поразвлечься. — Ни за что! — закричали мы с Валентиной одновременно. — Не хватало этого. — проворчала блондинка. — А я тебе говорил, что тебе там не место, дорогая. — успел добавить своё парень, сменяя обстановку. Несколько минут ребята спорили о чем-то своём, ну, а я перебирала пальцами волосы Агустина, смотря на него. — Тебе больно? — задаю я тихо вопрос. Ну, что за вопрос такой, Каролина? Конечно же, ему больно. Он держится из последних сил, у него даже закрываются глаза, но нельзя. — Нет, Копелиофф. Не больно. — тихо произносит тот. *Он врёт, конечно же.* — Почему ты мне врешь? — тихо спрашиваю я. — Знаешь, о чем я сейчас думаю? — парень сменяет тему, а я, не зная, что делать, просто качаю головой. — Как я тебя буду убивать после того, как я перестану истекать кровью. А, знаешь, за что? За твою самонадеянность и за то, что заставляешь других слишком волноваться за тебя. — Ты можешь сделать все, что угодно со мной, Агус, — тихо говорю я, склоняясь к нему. — Только поправься. — Все, что я захочу то есть? — парень смеётся, а я только после этого понимаю, что сглупила. То есть сказала не так, как надо. — Я тебя ненавижу, Агустин Бернаскони. — говорю я и бью его, по привычке, в живот, и он стонет. — Я такая идиотка, прости меня, прошу. * Как можно было ударить человека, получивший ножевое ранение, Каролина? Ты дура? * — Чтобы ты была такой милой, мне обязательно нужно быть в плохом состоянии? — через боль смеётся парень, а я недовольно хмурюсь. Машина останавливается у особняка Ронда, а дальше все проходит туманно. Мы помогаем выкарабкаться Бернаскони, относим в кабинет мамы Майкла, которая приготовила все необходимое. Та просит нас выйти, а мы слушаемся её. Я скатываюсь по стенке, а рядом со мной садится Валентина, обнимая меня. Мне так было плохо. Слезы лились литрами до того момента, как в гостиную зашли Ана и Хиованна. Боже, Ана сильно обиделась на меня, кажется. Но я не могла ей сказать. *Я не могла* Девушки ахают, но быстро берут ситуацию в свои руки, отыскав аптечку. Только сейчас я понимаю, что у меня рассечена губа из-за того, что меня ударил Хорхе, а на лбу тоже что-то было не то, но это можно было скрыть косметикой. Костяшки Вален были развиты до крови, а на запястье виднелся синяк. Анита и Хио, не задав ни один вопрос, спокойно обработали нам «раны», а затем приступили обрабатывать серьезные раны парней. Я смотрела, как Валентина подошла к Майклу. Сердце сжалось. Девушка взяла за руки парня, заставляя его сесть, но тот брыкался, но, победив, моя подруга начала осторожно обрабатывать его раны. Их было, Слава Богу, мало. Прошло, кажется, полчаса, после того, как мы вышли с кабинета мамы Майкла. Я нетерпеливо вздохнула, а в этот момент открылась дверь м оттуда вышла женщина, точной копии Майкла. Ну, почти что... — Ма? — начал Ронда. — Все с ним хорошо. — улыбается мама Майкла, смотря на нас. — Нож не задел важные части, поэтому, рану можно назвать царапиной. Он поправится через три-четыре дня. Я выдохнула. На душе стало легче. Ох, как стало легче. — Спасибо большое, Хулия. Вы просто спасли нас. — поблагодарила Валентина женщину. — Да, огромное спасибо, мы не знаем, что было бы без Вас. — произнесла я. — Могу ли я зайти к нему? — Конечно, можешь. — улыбнулась мне сеньора Хулия. — Но только вот вы обязаны мне все рассказать. Женщина сердито посмотрела на своего сына, а я в тот момент успела отрицательно покачать головой, давая знак Майклу о молчании, тот лишь подмигнул мне, а я зашла в комнату. — Привет. Агустин уже поднимался, а когда я зашла, посмотрел на меня. Но уже по-другому. Я не увидела в его глазах азарт, смех, веселье, лишь серьезность. — Привет, Каролина. — Агустин хотел встать, но я помешала ему, сказав, чтобы он не вставал, потому что рану только зашили. — Ты это оставь. Почему, Каролина? Почему ты так поступаешь? Я ожидала такой разговор, но не думала, что он настигнет меня так скоро. Я отпустила свою голову вниз, чтобы не смотреть ему в глаза. Я натворила кучу глупостей. Он прав. — Я правда прошу прощения, Агустин. — прошептала я. — Я не хотела, чтобы все так произошло. Я не хотела вмешивать вас, тем более не хотела, чтобы ты пострадал. Поверь. Это последнее, что я бы хотела в жизни. — Каролина, да причём тут это? — повысил голос парень, отчего я неожиданно вздрогнула, но взгляд не поднимала. — Мы тебе поможем в любой момент. Это не проблема. Но почему ты всегда надеешься только на себя? Ты кто вообще? Шпион? Полицейский? Агент? Нет. Так какого хрена ты лезешь в дела, которые должны решать профессионалы!? Я старалась не расплакаться. Я старалась держать себя в руках. Единственным нормальным решением было уйти, пока злой, уже стоящий на ногах, Агустин не ударил меня или не убил. — Скорейшего выздоровления, Агустин. Прости за всё. Еле выговорив это, я повернулась и дошла до двери, стараясь сдержать себя. — Хоп, а ну-ка, остановись. — услышала я грубый голос, как только хотела потянуть ручку двери на себя. Парень подошёл ко мне и со всей силы хлопнул дверь, блокируя полностью мне выход. Ну, вот опять одно и то же. Значит, это реально царапина, раз а он может уже передвигаться? — Ты вот так вот уйдешь? Ты всю жизнь убегаешь, Каролина. Ты убегаешь от правды, от проблем, от сложностей жизни. А знаешь почему? Я затаила дыхание. Слова врезались в мой мозг слишком резко, делая мне неимоверно больно и неприятно. Но я терпела. Пелена слез не давала мне ясно видеть лицо Агустина, которое, Слава Богу, не было покалечено, лишь на лбу у него была ссадина. Фух. — Потому что *ты бесхребетная девушка.* Ты убегаешь от прошлого, думая, что так правильнее, безопаснее, легче. Ты скрываешь себя настоящую, свои чувства, потому что * ты слабая. * Агустин дышал тяжело, внимательно смотря на моё лицо. — А сейчас, ты, как обычно скажешь: «Я ненавижу тебя», а затем заплачешь и убежишь. Снова. И так по кругу. — Ты закончил? — выдавила я из себя. — Тогда, позволь мне убежать. Снова. Давай. Я убегу, опять убегу от своего прошлого. От тебя. Но в этот раз будет последним разом. Агустин горько усмехнулся, а затем отошёл от двери. Вот и прекрасно. Я выбежала из дома, как только вышла с этой треклятой двери. Мне нужно было быть одной, поэтому я ничего не ответила на вопросы подруг. *На сегодня с меня хватит.* Я была зла. Очень сильно зла. Если бы сейчас передо мной стояла машина или что-нибудь другое, я бы разбила, сломала, дебошарила. Мне надоело быть неправой. Мне надоело быть такой, какая я есть сейчас. Я злюсь сильно. Злюсь на себя. Злюсь на слова Агустина. *Бесхребетная...* Разве он не прав, Каролина? Разве ты не бесхребетная? Разве ты всю жизнь не убегаешь? Я останавливаюсь, как только понимаю, что устала бегать. Я устала... Физически, морально... Я устала убегать, я устала быть объектом для обсуждений, я устала быть такой. *Ты слабая. Слабая. Слабая. Ты. Слабая* Да, я слабая. Я такая. Боже. Я слабая и бесхребетная. Бесхребетная и слабая. Слабая... Бесхребетная... Слезы лились без остановки. Не прекращались. Он ведь прав, да? Прав? Горькая правда, которую я не хотела признавать. Ужасно горькая правда, которую я боялась признавать. Я встала с холодного и мокрого бетона. Понятия не имела, как я вернусь домой. Телефон был разряжен. Кошелька не было. Я попыталась включить телефон, и увидев, что я могу сделать один звонок, набрала мистера Понсе. Я знала, что он приедет через несколько минут. Я не хотела плакать больше НЗ. Я хотела быть другой. Я хотела доказать Агустину, что я не слабая. Разве можно ненавидеть человека за то, что он сказал правду? Мы, люди, такие странные. Ненавидим людей, говорящие тебе все прямо. Доказываем людям то, что не должны доказывать. Черт. Я сделаю это. Я покажу ещё тебе слабую и бесхребетную, Агустин. Закроем и эту главу. * Ты в прошлом, Агустин Бернаскони.* Ты теперь в моем прошлом. * * * Автор День матча наступил так быстро. Двенадцать часов были слишком короткими для ребят, прожившие такое происшествие вчера. Как бы не было, все уже собирались к баскетбольному матчу, так как это был очень важный матч. Баскетбольной команде нужно было выиграть этот последний отборочный матч, чтобы попасть в лагерь, открывающий безграничные возможности для выпускников этой школы. Ребята могут поступить в любое учебное заведение как и в своей стране, так и за границей. Большой шанс, не так ли!? Чем была хороша главная частная школа Буэнос-Айреса, так это тем, что почти все матчи больше проходили в их территории, ибо спортивный зал был довольно большим. Ещё оставался час до начала матча, но многие баскетболисты уже были готовы: надели свою униформу, уже тренировались. Девушки из группы поддержки так же. Некоторые отрабатывали движения. Сегодня они должны показать мастер-класс и закрыть рты команде противников. Хиованна, уже бодрая, стояла на своей исходной позиции, следя за движениями. Блондинка была всегда сосредоточенной, но, кажется, сегодняшний день был исключением. Девушка думала о вчерашнем. О своём бойфренде, который выглядел неважно, о отчаянной Каролине. Она не могла собрать пазл до конца. Было понятно, что Каро отомстила за те фото, но девушка думала, не понимала, задавалась вопросом: «Что-то ещё произошло, что мы не знаем, но что?». Хиованна была достаточно умной, которая не упускала ни одну мелочь. Может, перед тем, как Каролина сняла доказательства, между ними что-то ещё произошло? Ведь Хорхе любил, очень сильно любил Каролину Копелиофф. Он бы смог избить её до такой степени, что на скуле образовался большой синяк, а губа рассечена? — Эй, Хио! — крикнула Валентина. — Земля вызывает нашего капитана! Девушка лишь тогда отогнала все мысли прочь, поздоровавшись с Сенере. Вторая блондинка тоже была переодета в форму чирлидерш и держала помпоны, которые были важны на их сегодняшнем выступлении. — Каролина ведь придет? Брюнетка была закрывающей пирамиду, она была нужна, ибо кроме нее никто не смог бы справиться. Хиованна надеялась, что та не подведёт её. *Надейся, Хио, надейся.* — Не знаю, когда я вчера вечером говорила с ней, она ничего не говорила об этом. — Хорошо. — вздохнула Рейнод, продолжая свою разминку и одновременно смотря на репетиции своих чирлидерш. Майкл Ронда, зайдя в раздевалку, вздохнул. Он думал, сделал ли все правильно? Агустин Бернаскони не был его лучшим другом, он был его братом. Майкл очень волновался о нем. Он понимал, что его рана затянется быстро, так как его мать не смогла бы обмануть его. Он сам видел, как его друг без помощи других ходил, даже не хромал. Да, Агустин по жизни был таким сильным, не сдавался. Может по этому эти двое так сильно подружились? *Он надеялся, что сделал все правильно.* Он надеялся. Час прошел так же быстро, как и вчерашний день, все были уже на своих позициях: болельщики — на трибунах, судьи — на своих почетных местах, баскетболисты — в раздевалке, ожидая свой выход, команда поддержки — на баскетбольной зоне, танцуя свой танец. Многим было интересно, где же лучезарная улыбка Каролины и её возмущения? Многим было интересно, но никто не мог объяснить. Как такое возможно, чтобы человек изменился меньше, чем за сутки. Будто это была не та Каролина Копелиофф, которая оставалась доброй даже тогда, когда за ее спиной говорили всякие гадости? *Малышка Каро, ты решила измениться из-за слов Бернаскони?* Кажется, Валентина Сенере была права, когда говорила при их первой встрече, что не стоит связываться с плохими парнями, с такими, как Агустин Бернаскони. Ну, что же, Каро, ты получила урок? Каролина танцевала также соблазнительно, как и в тот вечер, когда была пьяной. Год назад. В том треклятом клубе, после которого она больше никогда не пила алкоголь и не ходила в клубы. Как только закончилась их партия, Валентина потащила ее с собой в уборную. Они должны были поговорить. Она не могла подарить девушку, которая тоже стала ее сестрой, как и Хара, которая, кстати, была так счастлива, что не замечала изменения в поведении и во внешность своей лучшей подруги. — Каро, что происходит? — спросила напрямую девушку ее подруга. — Ничего. — холодно ответила Каролина, делая больно Сенере. — Пожалуйста, хотя бы со мной так не разговаривай. — тихо сказала блондинка. — Я точно не заслужила такого тона. — Прости, пожалуйста. — Каролина крепко обнимает её, поняв, какую же она огромную ошибку чуть не совершила. Как она могла не общаться с этой девушкой, которая ни разу нее бросала её. Ни разу. — Я, пока не понимаю, что делать мне точно и кого отталкивать. Естественно, Вален знала о том, что произошло между огненной парой, которая не могла хоть разок поговорить нормально. Да, Валентина очень хотела, чтобы они были вместе, ибо кто, если не они, правильно? — Ты не должна отказываться от своих близких друзей, дорогая. — не отпуская ее, прошептала Валентина.— Нельзя так вообще делать, но если ты решилась, то я тебя поддержу. Да, веди себя, как стерва рядом с этим придурком, обществом, но будь прекрасным и милым созданием, какая ты есть на самом деле, перед друзьями. Каролина больше не хотела плакать. Она не могла больше плакать. Это была новая Каро с несколькими синими прядями, которые она прицепила вчера в знак новой страницы. Конечно, ей очень шли эти пряди. Она выглядела прекрасно. Она выглядела, как плохая девочка. Той, которой он хотела выглядеть. — Спасибо, спасибо за всё, Валу. — поблагодарила подругу Каролина. — Я не знаю, что бы я делала без тебя. — Эй, мы же лучшие подруги. — засмеялась она. — Нет, — громко ответила Копелиофф.— Мы больше, чем просто подруги. Мы — сестры. — Хорошо, — засмеялась Валентина. — А теперь бежим болеть за наших. Все было бы хорошо и с Каролиной, которой так сложно удавалось играть роль безэмоциональной девушки; и с Валентиной, так сильно волнующаяся за Копелиофф; и с Аной, которая была счастлива из-за воссоединения с Лионелем, хотя даже не успела рассказать своим близким подругам; и с той же Хиованной, ждущая выход своего парня, пока первым из Акул побежал Агустин Бернаскони, когда пригласили их на «ринг». Да, это и так понятно, это был очень решающий матч для них, после которого они могли попасть в лагерь их мечты. Он будет играть в основном составе, от этого лицо Каролины Копелиофф, тщетно скрывающая свои эмоции, исказилось. Она не просто была в шоке, она начала волноваться. * * * Майкл. Матч прошел для всех отлично, без происшествий, кроме тех ребят, которые знали о ситуации с Агустином. Да, мы выиграли Быков восточной школы, хотя они играли очень жёстко, толкая Акул, выбивая все силы. Но были больнее в тот момент, когда толкали Агустина, который мужественно все терпел. Я чувствовал, как было ему плохо, но виду он не подавал. В такие моменты, я очень сильно пожалел, что не помешал Агустину прийти на этот матч. Но, после игры, мы проверили его рану. Конечно, его рана открылась, но больших проблем не было, поэтому я выдохнул спокойно. Но последний решающий его бросок, помог нам выиграть отборочный матч для Чемпионата и выиграть поездку в лагерь на несколько недель. Да, мы там не только будем играть в баскетбол, но так и отдыхать. Это самое прекрасное, поверьте. — Эй, парни. — к нам подошёл, ну, уж слишком улыбчивый Лионель, что хотелось ему дать в морду за это. Он всю игру улыбался. Лионель ударил меня в дружеской форме, поняв, по моему взгляду, мои мысли, но затем посмотрел серьезно на меня, Агуса и, собирающего вещи, Паски. В последнее время он нам очень помог, да и начал тусоваться с нами. Удивительно. — Я признался Ане, и мы вместе. Воув. Он это сделал? Он смог. Наконец-таки. Я обнял парня и поздравил, а затем это сделали мои друзья. — Мне кажется, это надо отметить. — предложил я. — Давно мы не собирались вместе тусить. — Точно. Думаю, сначала ко мне, а потом куда-нибудь в клуб? — поддержал меня Бернаскони, который изменился в лице. — Согласен, надо бы развлечься перед лагерем и новыми испытаниями. — Паскуаль берет свой рюкзак, а затем добавляет: — Но моя очень ревнивая, вы ведь в курсе? Если она узнает, что я был в клубе и не сказал, то она пойдет туда, и разозлит меня так, что я выколю всем парням глаза. Мы дружно засмеялись, а затем вышли из раздевалки. — Ронда, можно тебя на пару минут? Валентина Сенере стояла около меня, прося пойти с ней. Но я не мог не быть скотом и сказать: — Я спешу, Валентина. — но, чтобы добить ее больше, склоняюсь к ней: — Я и так напряжен, так что не выноси мне мозг снова, у меня и так будет сегодня прекрасный день в компании нескольких красоток. И ушел. Я знал, что ей там больно, но я должен был сделать так. Я не хотел, чтобы Сенере была близка ко мне, тогда я сходил с ума и забывал, что у меня есть планы и цели. Я не мог отказаться от всего этого. Валентина же была моим наркотиком, который я не мог не пробовать, зная, что падаю вниз. Валентина все равно останется здесь, в Буэнос-Айресе, а моя мечта — Лига Плюща. Да, нас ждали совместные несколько недель каникулы, но я смогу избегать ее. По крайней мере, попробую. Думаю, пора сдаваться. Валентина Сенере никогда не будет моей.