maybe.

Возможно, она хотела бы всё забыть. Возможно. Он вечно занят, всё не до неё. Она понимает, не обижается, только порой бросает потерянный взгляд на другую половину кровати. Когда в последний раз они просыпались вместе? Это было явно давно. Не сказать, что в их жизни что-то не так, скорее с ними просто случилась сама жизнь. Он на работе, она, правда, тоже, но постоянно приходит раньше. Готовит ему ужин, потому что этот идиот только и может, что сварить что-нибудь простое и безвкусное. Просто для того, чтобы утолить голод. Но это ведь не интересно. А она старается, ждёт до ночи, после привычно в одиночестве уходя в спальню, где её холодом встречает так и не убранная с утра постель. Поздно приходит, рано уходит, они почти не говорят, но каждый знает, что чувства есть, и всё происходящее всё-таки не игра, как говорят многие вокруг. Они что-то друг в друге нашли, ведь иначе он не сидел бы временами на кухне, в одной руке держа кофе, а второй поглаживая её по бедру, потому что не сидится нигде, кроме его колен. Ощущение, что они оба устали от жизни. Отчасти оно так и есть, но терять это всё не хочется. Вот только он всё сильнее и сильнее отдаляется, а она не знает, что делать. Только бьётся, как рыба об лёд, но так и не может придумать, что может сделать такого, чтобы упростить ему жизнь. Работа отнимает все силы и время, в этом году в Дублине как-то неспокойно. Он просит её быть осторожнее, она же только улыбается в ответ, говоря о том, что где-где, а уж на улице с ней ничего не случится. С большей вероятностью кто-нибудь вычислит, что сержант Гарды встречается и живёт с одной из владельцев элитного и известного по всей стране борделя. Поэтому она улыбается, касаясь губами лба, тем самым как бы прося не хмуриться, и морщинка разглаживается, пока в ответ ей только выдыхают. Он никогда не поймёт женщин, даже не будет пытаться, хоть и спутался с одной, которая не иначе, как околдовала его. Потому что других объяснений у отъявленного сексиста просто нет. Или он не хочет их искать? Ведь домой всё равно возвращается. Пусть они и не видятся, но он каждый раз заходит беззвучно, не включает в квартире свет и движется подобно коту, с которым она его вечно сравнивает. Да, он устал, но её спокойствие дороже. Заглядывает в спальню и не всякий раз ложится рядом, потому что та спит слишком сладко, и тревожить её не хочется. Но в этот раз проходит, слыша, как под одеялом завозились. Зима, она жаловалась, что временами бывает холодно, в ответ на что он лишь недоумённо вскидывал бровь – как холодно, если весь дом отапливается так, что порой можно прямо-таки париться? Кажется, сегодня он понял, о каком она холоде говорила. Только успевает лечь, как рядом уже устраивается хрупкое, горячее тело, но прижимается так, будто действительно замёрзла. Он улыбается, такое бывает редко, а после касается губами рыжей макушки. Она действительно спит и не узнает об этой его слабости. Наверное, никогда не поймёт, как можно убивать себя на работе, с которой ещё и не хочешь уходить. Но всегда будет знать, что он делает то, что делает, так было, есть и будет. И потому не будет пытаться изменить, лишь иногда будет говорить о том, что ей холодно. Даже когда за окном будет жаркий июль. Раньше он не понимал, но теперь будет улыбаться в ответ на слова и всё отчётливее понимать, что полюбил её сам, без чьей-либо помощи, пока она будет улыбаться точно также и знать, что не зря когда-то решила быть смелее, чем казалась самой себе.