Дневник

Погода в этот день оказалась на удивление комфортной: было тепло, но не жарко, на ярко-голубом небе медленно проплывали облака, устремляясь куда-то вдаль. Объёмные солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев, заливая всё вокруг ярким летним светом. Радостно щебетали птицы, где-то вдали раздавалась барабанная дробь дятла, а в воздухе то и дело мелькали и суетились различные насекомые: пролетали разноцветные бабочки, кружили и жужжали маленькие пчёлы и суровые полные шмели, пытаясь приземлиться на один из многочисленных цветов. Насколько хватало взгляда, впереди и позади, вверху и внизу, словом, кругом раскинулся огромный зелёный мир, живущий своей жизнью и наполненный радостью и восторгом от совсем ещё недавно вступившего в свои права лета. Наконец-то нашлось время и мы в небольшой, но очень дружной компании из пяти молодых людей смогли выбраться на природу, оставив все свои повседневные дела и заботы где-то далеко. Вскоре мы вышли на чистую и уютную поляну, где и предстояло устроить пикник с шашлыками, весёлыми играми с мячом, романтическими разговорами обо всё на свете и душевной гитарной музыкой с наступлением вечера. Разбор походных рюкзаков, сбор дров для костра и прочие неожиданно приятные для нас тогда приготовления прошли очень быстро, костёр был зажжён, и каждый нашёл себе занятие по душе. Также быстро и незаметно пролетел остальной день, и вот уже неизбежно наступала вечерняя пора. Воздух становился чуть прохладнее, а звонкое щебетание птиц постепенно стихало. Нас поглотило состояние полного спокойствия и умиротворения. Очень скоро на небе появилась луна, и засверкали первые звёзды. Мой лучший друг Виктор играл на гитаре тихую и слегка грустную мелодию. Аня, его подруга, была рядом и что-то увлечённо рисовала в своём блокноте, а наши общие знакомые Артём и Даша, обнявшись, просто слушали так понравившуюся им обоим музыку. Каждому хотелось в этот момент, чтобы непередаваемое ощущение безмятежности продолжалось как можно дольше, а мысль о том, что скоро придётся возвращаться обратно в город, для нас казалась чем-то очень страшным и неприятным. Провести же ночь здесь не представлялось возможным из-за отсутствия палаток и спальных мешков. Какая-то неведомая ночная птица тревожно вскрикнула, вспорхнув с дерева позади. Виктор закончил играть свою мелодию и оживил снова нависшую тишину, напомнив, что совсем недалеко от нас среди этого леса должно быть озеро, и ему хотелось бы взглянуть на него и походить по берегу перед тем, как уехать отсюда. Артём с Дашей отказались от этой затеи и решили оставаться у медленно догорающего костра, наслаждаясь уютом сказочного вечера дальше. Мы же с Виктором и его девушкой решили отправиться в эту небольшую прогулку, казалось, предвещающую новые приятные и незабываемые впечатления. Через десять минут неспешной ходьбы за деревьями показался обильно поросший травой берег. Цель была достигнута, и теперь перед нами раскидывался пейзаж поистине впечатляющий. Полная и очень большая луна, как будто повисшая над противоположным берегом, бросала свой холодный белый свет на водную гладь и давала причудливые блестящие блики на поверхности озера, покрытой струящимся туманом. Трава у самой воды в этом лунном и звёздном свете казалась какой-то необыкновенно волшебной, а за деревьями в лесу парили маленькие цветные точечки светлячков. Неожиданно раздался всплеск воды, а за ним последовала целая какофония звуков – то местные лягушки начали петь свои серенады. - Да, жалко, что наши друзья сюда не пошли… - с нескрываемым сожалением произнесла Аня, - здесь так замечательно! - Смотрите, там, кажется, домик, - девушка указала на чёрную и едва различимую постройку, распложенную среди буйного нагромождения кустов и деревьев в некотором удалении от берега. - Наверное, здесь жил какой-нибудь охотник или лесник. А, может, и сейчас живёт, - ответил я. Мы подошли ближе и внимательно рассмотрели строение. Им оказалась невысокая, покосившаяся и покрытая мхом и плесенью изба с грубо заколоченным оконным проёмом и массивной деревянной дверью, не открывавшейся, по-видимому, уже с десяток-другой лет. В противоположность восхитительному лунному пейзажу, постройка всем своим видом внушала некий потаённый страх и противное, отталкивающее чувство. Тем не менее, у меня по какой-то неведомой причине появилось непреодолимое желание зайти внутрь и ознакомиться с внутренней частью мрачной хижины. Я с трудом приоткрыл тяжелую дверь и подался внутрь. Неприятный, замшелый запах сырости и долгого запустения заставил меня ненадолго остановиться, чтобы привыкнуть, и лишь после этой паузы окончательно войти в тёмное, неизвестное пространство. Виктор последовал за мной. - Вы как хотите, но я туда не пойду! Возвращайтесь скорее… – девушка поморщилась и зашагала обратно по направлению к притягивающему её озеру. Включив карманный фонарик, я посмотрел по сторонам и принялся за изучение странного места. Мы оказались в небольшой комнате. К одной из её стен были прикреплены полки, сейчас ставшие хранилищем для кучи мелкого и никому не нужного хлама. Слева от меня располагалась маленькая, сложенная из кирпича печка, когда-то, видимо, помогавшая хозяину жилища согреться после долгих прогулок по лесу и приготовить какую-то пищу. Рядом с окном находился стол со стоявшей рядом лавкой. Для меня сразу очень странным показался тот факт, что этот стол и пол комнаты были завалены клочками изорванной бумаги, многие из которых сильно обгорели, а те, что не подверглись действию огня, выцвели и стали практически невозможными для прочтения и рассмотрения. Единственное, что удалось понять из пары лежавших на столе более-менее крупных обрывков бумаги – это то, что в прошлом они хранили на себе какие-то тексты, рисунки и схемы, общий смысл которых можно было даже не пытаться установить. Судя по всему, хозяин дома или какой-то случайный гость пытался найти среди кучи материалов что-то нужное и ценное для себя, попутно уничтожая всё остальное. Больше ничего примечательного в заброшенной избушке не было, исключая диковинный символ, выцарапанный на внутренней стороне двери и представляющий из себя изображение то ли глаза странной формы, то ли какого-то древнего знака, которого ни я, ни Виктор до этого момента нигде и никогда не видели. Виктор направился к выходу, но стоило ему только сделать шаг, как половая доска с треском сломалась, и вместе с ногой неглубоко провалилась в землю. Конечность друга, к счастью, не пострадала, и мы поспешили извлечь из образовавшейся ямы остатки доски, заглянув после этого внутрь. На дне случайно обнаруженного тайника спокойно лежал деревянный ларец. - Да я клад, похоже, нашёл! Ну и ну! – Виктор с нескрываемым удовлетворением извлёк находку, выломав при этом ещё пару досок, и положил на столик, принявшись с интересом её исследовать. Ничего особенного и необычного снаружи ларец собой не представлял, но раз его владелец соорудил такое тайное место для хранения и не забрал, покидая жилище, то здесь просто обязана была быть какая-то загадка. С такими мыслями Виктор попытался его открыть, что, как ни странно, получилось почти сразу, так как дерево, пролежавшее под землёй долгое время, практически пришло в негодность, и ключ не понадобился. Ларец содержал в себе одну лишь единственную вещь – небольшой предмет, предварительно обёрнутый в несколько слоёв плотной ткани и перевязанный лентой. С огромным любопытством я вытащил содержимое из ларца и принялся его разворачивать. Предметом внутри свёртка оказалась маленькая книжечка с чёрным переплётом, которая была покрыта различными неестественными символами и, казалось, совсем не подверглась влиянию времени. То, что произошло дальше, сейчас легко объясняется действием природных стихий, излишней впечатлительностью и слишком бурным воображением, однако, на тот момент всё выглядело для нас иначе. Как только мои руки прикоснулись к загадочной книге, меня на несколько секунд охватила лихорадочная паника, не имеющая под собой никаких объективных причин. Не успел я справиться с этим чувством, как сильный порыв ветра на улице заставил несколько старых деревьев рядом с избушкой издать тонкий, жалобный и протяжный скрип, громкое кваканье лягушек на озере неожиданно прекратилось. Однако, несмотря на все эти обстоятельства, устрашающе подействовавшие на меня, и насторожившие Виктора, который сказал, что пора бы возвращаться, я при свете фонарика бегло просмотрел несколько страниц. Основную их часть составляли своеобразные иллюстрации, похожие на фрагменты из фильмов ужасов, странные схемы и рукописные тексты на недоступном для меня языке, использовавшем в качестве графем те же неестественные символы, что я ранее видел на обложке. Свободное пространство на полях и кое-где между строк было плотно заполнено заметками неизвестного автора, которые хоть и были сделаны на родном мне языке, но от этого, при первом рассмотрении, не являлись хоть сколько-нибудь осмысленными. Чувство некоего отвращения и снова надвигавшегося страха пыталось заставить меня закрыть книгу, но я упорно продолжал исследовать находку. Не знаю, сколько времени продолжалось бы это исследование, если бы мы не услышали короткий и отчаянный крик девушки, раздавшийся с берега и пронзивший слух, и ещё один резкий порыв ветра, последовавший за ним. Виктор со всех ног бросился прочь из избы по направлению к источнику крика. «Аня!» - тревожная мысль пронеслась у меня в голове, я в спешке захлопнул книгу, засунул её в широкий карман и устремился за другом. От пейзажа, который недавно был таким восхитительным и вдохновляющим, не осталось и следа: луна теперь зловеще выглядывала из-за наполовину заслонившего её чёрного облака, светлячков среди деревьев больше не было, а озеро превратилось в огромное тёмное пятно, всем своим видом вызывающее неприятные ощущения и желание поскорее покинуть злополучное место. Аня в бессознательном состоянии лежала на берегу у самой воды, в которую была частично погружена рука, откинутая в сторону, а на лице девушки застыло выражение непередаваемого, только что испытанного ей ужаса. Виктор суетился рядом, всячески пытаясь привести её в чувства. Буквально через минуту подоспели и Артём с Дашей, которые не меньше нашего были напуганы криком, внезапно раздавшимся со стороны озера. Вскоре Аня, во многом благодаря нашим общим усилиям, пришла в себя. Чуть привстав с помощью Виктора, она начала медленно оглядываться по сторонам, постепенно узнавая место, в котором сейчас находится и вдруг устремила взор на противоположный берег озера, где никто из нас так и не смог заметить чего-либо, что так привлекало сейчас её внимание. Неизвестно, сколько времени она всё также неподвижно смотрела бы в одну точку, не находя сил отвести взгляд, если бы Виктор не спросил, что она видит, но девушка, попытавшись что-то произнести, лишь резко передёрнулась и беззвучно заплакала, прижавшись к своему любимому человеку. На этом наша поездка в лес, начавшаяся лучше, чем мы могли бы предположить, но в итоге ставшая причиной несчастья, была окончена. Автомобиль Артёма, в который Виктор повёл пребывающую в послешоковом состоянии Аню, помогая ей делать слабые и нерешительные шажки, находился на лесной дороге в некотором удалении от поляны. Мы собрали наши вещи, затушили костёр, убрали мусор и тоже отправились к машине. Практически вся остальная дорога до города, занимающая около полутора часов, прошла в полном безмолвии, нарушаемом лишь периодическими всхлипываниями совсем потерявшей дар речи девушки, которую трясло и знобило и которая всё ещё не могла отойти от пережитого этой ночью страха. Каждый из нас был погружен в состояние тяжелой задумчивости, а меня не покидало чувство вины. Кто знает, если бы мы не оставили Аню одну, и не стали задерживаться в этом проклятом строении, то трагедии можно было бы избежать. Я медленно прокручивал в голове минуты, проведённые в лесной избе, пытаясь собрать воедино картину произошедшего, но даже не решался предполагать, что могла увидеть там, в лесу, девушка за секунду перед тем, как потерять сознание, и что могло повергнуть её в состояние сверхчеловеческого ужаса. Было понятно лишь то, что в ближайшее время узнать ничего нового не получится, однако рисунки из найденной книги, выполненные явно нездоровым человеком с очень странной фантазией вызывали смутные и слишком невероятные ассоциации, которые я старался всячески изгонять из сознания. Добравшись до города, первым делом мы доставили Аню, состояние которой за прошедшее время ничуть не улучшилось, в больницу. Виктор остался с ней, не последовав совету друзей доехать до дома и восстановиться после перенесённого стресса и, видимо, собираясь провести всю ночь в здании медицинского центра. Артём подбросил меня до дома, и я, через несколько минут находясь в своей квартире на последнем этаже семиэтажного дома, долгое время не мог уснуть, раз за разом вспоминая события прошедшего дня, не в силах что-либо понять. Вскоре накопленная усталость вместе с эмоциональной нагрузкой стали брать своё, и организм постепенно начал отходить ко сну, но не долгому и крепкому, как это часто бывает после переутомления, а тревожному и наполненному жуткими кошмарами и видениями, заставлявшими вскакивать среди ночи с бешено колотящимся сердцем и трясущимися руками. Окончательно проснувшись утром от яркого солнечного луча, приветливо заглядывавшего в комнату сквозь слегка приоткрытые занавески, я с облегчением встал с кровати. Облегчение это, хотя мне не удалось хоть сколько-нибудь нормально выспаться и восстановить силы, и при этом жутко болела голова, было связано с тем, что власть ночных кошмаров наконец-то отступила, выпустив меня из мира тёмных пейзажей и неведомых человеку существ. Я выпил кофе, которое помогло немного взбодриться и вернуло ясность ума, а затем сразу же позвонил Виктору, чтобы поинтересоваться состоянием Ани и заодно узнать, смогла ли она рассказать что-нибудь о случившемся. Мой друг действительно просидел в больнице всю ночь, и теперь, собираясь ехать домой, усталым голосом рассказывал, что девушке стало гораздо лучше, она находится под присмотром врачей, и к ней вернулась способность разговаривать, но сказать что-то о вчерашних событиях она не может из-за провала в памяти, вызванного сильнейшим эмоциональным потрясением. Я пожелал другу удачи, а Ане скорейшего выздоровления, затем положил трубку, сказав, что тоже загляну проведать девушку. Сейчас же я решил непременно и безотлагательно разобраться с загадочной книгой, её происхождением и, самое главное, содержанием. Не пытаясь вчитываться в бессмысленные, на первый взгляд, записях на полях, я сделал несколько фотографий переплёта и страниц с текстом, чтобы отнести их в бюро перевода, находившееся не очень далеко от дома и предлагавшее очень широкий спектр языков. Но, к моему глубокому сожалению, там никто так и не смог сказать мне ничего вразумительного насчёт этих текстов, так как даже язык, на котором они были написаны, не получилось опознать. Известный в городе специалист по палеографии также сообщил мало полезной информации, предположив, что иероглифические тексты принадлежат одному из малоизвестных племён глубокой древности, а судя по форме и виду графем, там содержатся какие-то сведения об их легендах и мифологии. Но кто тогда стал переписывать эти древние легенды, даже не поддающиеся переводу, на гораздо позже изобретённую бумагу и, что занимало меня больше всего, какие цели преследовал этот человек… Потратив несколько часов на консультации и собрав совсем немного полезных сведений, я вернулся домой, взял со стола таинственную книгу и отправился с ней в городской парк, почему-то не решившись просматривать её дома в одиночестве. Парк же этот в такие яркие, солнечные и тёплые летние деньки всегда был заполнен множеством самых разнообразных людей, гуляющих по дорожкам и просто отдыхающих от рутины. Найдя свободную лавочку и удобно на ней устроившись, я принялся за новое, но теперь уже доскональное изучение столь таинственной находки, будучи полностью уверенным, что в этом ярком, позитивном и наполненном жизнью месте никакие мистические страхи и события не смогут помешать моим устремлениям. На сей раз мне удалось выудить некоторое количество ценной информации, особенно в этом помогли те самые, ещё недавно казавшиеся бессмысленными, но при очень внимательном прочтении не являющиеся таковыми, записи на полях и между строками иноязычного текста. Если верить этим записям, то книжка, что я держал тогда в руках, являлась дневником, сотни лет назад принадлежавшим члену некоего тайного общества, сведения о котором безвозвратно канули в пучину истории. Член же этот в своё время серьёзно и глубоко занимался исследованием древнейшей мифологии, доисторических языков и различных эзотерических практик, путешествуя по самым невероятным местам планеты и записывая в дневник всё новое, что он узнавал в ходе этого процесса. Однако оставалось загадкой, каким из множества языков пользовался при письме автор, и как столь древняя книга могла сохраниться в практически неизменном и всё ещё свежем виде, пережив своего владельца и проделав многовековой путь от самых глубин истории до нашего времени. Неизвестно также, каким образом такой образец старинной литературы оказался в тайнике внутри лесной избы, принадлежавшей простому охотнику, и куда впоследствии исчез тот самый охотник, который, быть может, и был автором написанных на полях пояснений. Этот человек, судя по всему, посвятил многие дни, недели или даже месяцы исследованию и попыткам перевода книги на современный язык так же, как пытался это делать я. Его многочисленные заметки содержали комментарии и пояснения, которые он смог-таки дать некоторым фрагментам рукописи. Заметки эти рассказывали об очень жутких и совершенно немыслимых практиках, подробно описанных автором дневника множество столетий назад, и применение которых в полном соответствии со сложными правилами могло бы дать человеку возможность влиять на окружающий мир, подчиняя его себе, контактировать с существами из неизвестных миров и открывать перед собой путь к постижению загадок мироздания. Я, как человек с прогрессивными взглядами и рациональным образом мышления, всегда относился к подобной литературе с большой долей скептицизма, поэтому дальнейшее изучение дневника и его перевод посчитал абсолютно нецелесообразными, решив в ближайшее время передать его какому-нибудь музею или частному коллекционеру-любителю. Но при всём нежелании придавать какой-то реальный смысл древним текстам, я всё ещё не мог дать объяснение событиям этой ночи, и таинственные, неуловимые опасения стремительно проносились в моём сознании. Оставив отнявшую столько времени книгу дома, я направился в больницу к девушке лучшего друга, по пути заскочив в магазин, чтобы купить ей чего-нибудь полезного. Всю дорогу меня не покидало ощущение тревоги и незримого присутствия какой-то невидимой силы, наблюдавшей за моими действиями. Постоянно оглядываясь по сторонам, но, не замечая ничего необычного, я дошёл до больницы и вошёл внутрь, где спросил о здоровье знакомой. По словам персонала, у неё произошёл срыв, и девушка даже после приёма успокоительного тревожно спала и стонала, видимо, как и я мучаясь от кошмаров этой несчастной ночью. Сейчас ей стало лучше, и врачи разрешили мне войти в палату. Девушка лежала на своей койке и снова, как тогда на поляне, что-то рисовала в блокноте карандашом. Заметив меня, она отложила предметы своего занятия на край тумбочки, и слегка улыбнулась. Я вручил ей гостинцы и пожелал скорейшего выздоровления, улыбнувшись в ответ. Аня поставила пакет на тумбочку и неосторожным движением задела блокнот, который упал и открылся на случайной странице. Я поспешил его поднять и, подавая девушке, случайно взглянул на изображенный там рисунок, который заставил меня резко отпрянуть назад с чувством сильнейшего страха. На этом рисунке было изображено жуткое, трудно поддающееся описанию, существо, но главная причина охватившего меня страха заключалась совсем не в этом. То, что было изображено на рисунке, практически в точности повторяло существо из дневника члена тайного общества, который сейчас стоял на полке в моей квартире, и из моего кошмара (который я до этого объяснял своей излишней впечатлительностью и пагубным воздействием лесной находки). Было очевидно, что девушка не могла видеть эту книгу раньше, а такие совпадения трудно называть случайными. Увидев мою реакцию, она побледнела и испуганно убрала блокнот. - Ты… видела… это… раньше? Когда ты нарисовала его? – спросил я, справившись с накатившим вдруг чувством. - Да… Ну, то есть… Нет… Я изображала свои сны… Я плохо спала этой ночью. Тебя так сильно напугали мои рисунки? - Аня чувствовала, что я что-то недоговариваю и напряженно ждала ответа. - Из-за чего ты потеряла сознание ночью? Что произошло? - У меня дико болит голова, когда я пытаюсь об этом думать… Последнее, что я помню, как стояла у берега и смотрела на воду… Там было… Красиво… Потом какой-то шум, странная тень на воде, и вот я здесь. - Прости, что потревожил, отдыхай. Всё будет хорошо… Ну ладно, мне пора уже - я находился в растерянности и замешательстве, не зная, что делать и что предпринимать дальше. - Ты что-то скрываешь от меня? У тебя слишком странная реакция на тот рисунок… И вопросы о нём такие… Скажи… - девушка начала заметно волноваться. - Нет, ничего, я просто устал. Прости, мне, правда, уже пора, я завтра к тебе ещё зайду, отдыхай… С тяжелыми и мрачными мыслями я вышел из палаты, покинул больницу и отправился обратно домой. Страницы средневековой книги хранили в себе древнее изображение жутчайшего монстра, которого два человека видели в своих кошмарах, причём один из них не мог даже подозревать о существовании этой книги. Такие совпадения никак не увязывались в голове. Меня охватила слабость и, с трудом добравшись до дома, я повалился на кровать и проспал до полудня нового дня. Следующая неделя для меня оказалась настоящим адом, день за днём преподнося новые неприятные сюрпризы. Неудачи, потрясения и какие-то бредовые и не поддающиеся осмыслению события теперь преследовали меня по пятам, как будто пытаясь свести с ума. Началось всё с того, что в моей квартире один за одним начали приходить в негодность все электрические и бытовые приборы, по ночам с крыши дома и снаружи окон слышались жуткие стуки и шорохи, мешавшие не только мне, но и соседям, иногда кто-то истошно вопил и как будто скрёбся когтями по стёклам и в двери, заставляя посреди сна вскакивать в суеверном ужасе. Кошмары мои с каждым разом становились всё более жуткими и бессмысленными, я постоянно видел в них одно и то же не поддающееся описанию существо, которое явно было чем-то дико рассержено и пыталось меня схватить, каждый раз приближаясь всё ближе. Я видел другие миры, и их загадочных жителей, так подробно описанных в злополучном дневнике. Я со стороны наблюдал за ужасными обрядами тайного общества, устраивавшего свои собрания в невероятно мрачном и как будто живом каменном доме, где каждый сантиметр пространства высасывал из человека жизненные силы, служа при этом своим древним владельцам. Аня, к счастью, поправилась, но они с Виктором по какой-то непонятной причине избегали общения со мной, ссылаясь на неотложные дела, личные проблемы, нехватку времени, завалы по работе. Оставаться дома в одиночестве и ходить по пустым и безлюдным улицам, особенно в вечернее время суток для меня стало чем-то невыносимым, ощущение опасности и паники и присутствия враждебно настроенной невидимой силы теперь не покидало ни на секунду, медленно лишая рассудка. По этой причине я старался всё своё время проводить там, где присутствовали другие люди, в парках, закусочных, часами сидеть на лавках и остановках, но даже это теперь не могло меня спасти. Из-за невозможности нормально высыпаться и постоянного нервного напряжения, а может быть, из-за чего-то ещё, я перестал адекватно воспринимать окружающую реальность, а кошмарные монстры теперь виделись не только во снах, но и в реальности, часто появляясь перед глазами на доли секунды и поражая уже без того болезненное сознание. Не в силах дальше быть в таком состоянии и не находя других вариантов решения проблемы, я решил избавиться от злополучной книги, спокойно лежавшей всё это время на полке и хранившей свои тёмные секреты. Но и это сделать было затруднительно. Я попытался сжечь дневник, но он, что было трудно вообразить, оказался совершенно невосприимчив к огню, упорно не желая загораться. С трудом добравшись до ближайшего моста, я трясущимися руками выбросил создание древнего зла в реку, протекающую через весь город, почувствовав при этом невероятное облегчение. Но каково же было отчаяние и состояние безысходности, когда я, вернувшись обратно, обнаружил в почтовом ящике тот самый чёрный прямоугольный предмет с нанесёнными на переплёт странными символами. Дневник какими-то непостижимыми и древними, как звезды, нитями был неразрывно связан теперь со мной, а существо из другого мира, желая овладеть древними знаниями, без перерыва вело охоту за слабым, беспомощным и не готовым к постижению вселенских тайн человеком…