...из миллиона вселенных

lørdag, 11:07

  Он так рад, что они встретились. В этой вселенной. Он самый счастливый. Остальные миллионы Эвенов не так счастливы, как этот. А все потому, что рядом он. Его Исак. Здесь и сейчас. И навсегда. Без него во вселенной было бы до боли одиноко. Что бы он делал, если бы не Исак Вальтерсен? Он лежит на животе, ямочку от позвоночника греет солнце, хоть и казалось, что горячее некуда. Эвен на подоконнике, игриво крутит сигарету, выдыхает дым, приподнимая голову и c прищуром смотря на спящего на кровати парня. Растрепанные русые волосы, синие, потертые джинсы, которые так хочется снять. И эта бархатная мягкость кровати, та, в которой они так любят тонуть. Выдыхать, признаваться, целовать и тонуть. Друг в друге, тонуть и забываться. Легкие занавески вспарывают яркое солнце, и его прерывистым теплым светом заливается вся комната. Эвен тушит сигарету и спрыгивает с подоконника, через спину снимая огромную серую толстовку. И она тут же летит в сторону, смахивая со стола пачку сигарет, и вместе с ней падает на пол. Эвен прикусывает губу, глядя на спящего Исака. Его мальчик. Подходит ближе. Эта ямочка позвоночника, силуэт лопаток, рука, подложенная под голову, чутка раздвинутые ноги, спокойное и размеренное дыхание. Эван аккуратно облокачивается на мягкую кровать, перемахивая ногой через тело Исака. Их джинсы соприкасаются, и вот Эван уже сидит верхом, рисуя пальцами волны на теплой спине парня и слушая его невнятное сонное бормотание. — Что ты со мной делаешь? — голос, такой же теплый, как он сам. Такой юный, горячий и красивый. Чертовски красивый. И не менее красивый Эвен сверху. Приоткрывает рот, надменно, но любяще смотрит. Он точно продал душу дьяволу, чтобы быть таким. Исак пытается приподняться, но Эвен придавливает его к кровати, прижимаясь грудью к его спине. — Лежи так, — тихо, на ухо, нежно. Губы перемещаются ниже и целуют шею, покусывая, оставляя едва заметные следы. Соприкосновение двух обнаженных торсов, передаваемое тепло, накаляющаяся обстановка и возрастающее возбуждение. Тепло, нежно, приятно. Исак все так же лежит и улыбается, а возрастающее возбуждение упирается в кровать. Эван резко привстает валится на кровать рядом, глядя на Исака. Прищуриваясь, будто бросая вызов. Они смотрят друг на друга, и Эван медленно расстегивает ремень, приспускает джинсы и прикусывает губу. Растрепанные волосы, свежесть и тепло в воздухе. Один момент, один жест, один укус губы Эвана. И Исак срывается. Резко, импульсивно, он стягивает джинсы, отбрасывая их куда-то к окну. Седлает Эвана и наклоняется, впиваясь в его шею, заставляя выгнуться, поддаться. Губы передвигаются выше, соприкасаются с губами Эвана. Он двигается, трется об него, что-то нечленораздельно шепчет, не разрывая сладкий поцелуй. Их языки — танцующее пламя, извивающееся, горячее. Исак кусает губу Эвана, оттягивает и заглядывает в глаза. Секундная остановка, взгляд глаза в глаза, и снова продолжают. Они зарываются друг другу в волосы, жмутся, стонут, любят. Юные, горячие, импульсивные. Все это — до мурашек, до дрожи. Слова и мысли сбиваются, дрожат, путаются. Легкий запах сигарет в воздухе, все так же ярко светящее солнце. На тумбочке звонит телефон, но они сейчас вне этого мира. Звонкий звук разрыва поцелуя, они смотрят друг на друга, прерывисто дыша. Чувства на пределе, и обратного пути уже нет. Эван скидывает Исака в мягкую пелену простыней и одеяла, и он снова оказывается на животе. Пытается подняться, но Эван его опережает, принимая изначальную позицию сверху. Снова прижимается, двигается, тяжело дышит. Отодвигается чуть дальше и подтягивает к себе Исака, ставя на четвереньки. И снимает всю оставшуюся одежду.   То солнечное утро в Осло было наполнено нежностью и доверием. Флюиды искренней любви волнами распространялись по комнате, в которой на белой, мягкой постели лежат две парней, поглаживая друг друга. По комнате хаотично разбросаны вещи, а телефоны изредка вибрируют. Если и существуют соулмейты, то вот они, лежат в своей квартире в Осло, освещаемые лучами солнца, льющимися между отодвинутыми желтыми занавесками. Никакие болезни и биополярные расстройства не объясняют эти чувства, потому что это больше, чем просто секс. Больше, чем нужда. Это маниакальная зависимость друг от друга, паразитирующая в голове, сводящая с ума, контролирующая все их действия. В волосы Исака зарывается рука, нежно гладя, а его голова лежит на груди Эвана. Зеленые глаза спокойно наблюдают за растрепанными волосами лежащего парня, а ниже пояса все закрыто одеялом. Но под ним, я знаю абсолютно точно: нога Исака, закинутая за Эвана. Потому что так приятнее. Потому что так ближе. На губах все еще привкус поцелуев, а в бедрах приятно тянет и болит, напоминая о том, как они любят. И эта — самая счастливая из миллиона вселенных.