***
Найти подход к главному персонажу его мщения оказалось несложно. Нешфилд Хейне вместе с частью студентов в четверг вечером будет посещать театр. Им следует написать рецензию на пьесу, поэтому омега будет в компании преподавателя и еще нескольких студентов-омег. Телохранителей в зал не допустят, так что они будут ожидать на улице в машине, максимум в холле. А вот ему, Лили, ничто не мешает войти в зал. Все оказалось до безобразия просто. Лили даже рассмеялся такой прекрасно сложившейся ситуации — наверное, боги благоволят ему. Пьеса длилась три часа, Лили внимательно следил за тем, где был мальчишка, и, когда во время спектакля он вышел в уборную, хищный оскал искривил его красивый губы. — Как удачно… — протянул омега, следуя за Филом в туалет. Мальчишка был зеленоватого оттенка, он склонился над раковиной и умывался. Быстро окинув взглядом тело, отметил округлившийся слегка живот, худобу и невысокий рост. Ему явно нехорошо. — Вам плохо? — ласково спросил Лили, склоняясь над мальчишкой. — Вызвать охрану, доктора? — взгляд огладил живот, давая понять мальчишке предмет беспокойства постороннего человека. Пауза. Фил глубоко вдохнул, смахивая с лица влагу, Лили обеспокоенно смотрел на мальчишку. Тот уже понял, что перед ним омега, а значит, можно не бояться. — Простите. Просто…душно в зале… — парень сглотнул, чувствуя, как печет затылок. — Водички? — протянутая вода. Фил внимательно смотрит на стоящего перед ним незнакомца, окидывает взглядом протянутую бутылку. — Да вы не переживайте, я еще не успел открыть. Только купил. Сам плохо переношу скопление людей. По-видимому, подействовало, Фил благодарно улыбнулся, но все же отказался. Лили пожал плечами, отворачиваясь, скрывая перекошенное злобой лицо, и сделал шаг в сторону кабинки. Косой взгляд через плечо — Фил снова склонился к умывальнику, включив воду. Секунда — и Лили хватает мальчишку за волосы. Фил не успел ничего сообразить, как лицо со всей силы приложили о край умывальника, разбивая нос. Красные пятна тут же падают на мраморный пол и умывальник, пачкают одежду. Фил, не осознав случившегося, уже оказывается вжатым в дверь кабинки. Удар ногой в пах, резкая боль иглой втыкается в тело. Ноги подкашиваются, и омега падает на пол. Рука, держащая волосы, прикладывает мальчишку затылком об угол умывальника. В затылке словно взрывается бомба, и шея ощущает теплую влагу, ползущую за шиворот. Фил пытается закричать, но из горла вырываются лишь булькающие каркающие звуки. Он сплевывает кровь, ничего не понимая. За что? Фил даже не рассмотрел этого незнакомца. Так что же он сделал? Мысли быстро рождаются в голове и так же быстро меркнут, уволакивая сознание за собой. Лили стоял над лежащим на полу телом подростка и тяжело дышал. Дело сделано — он достал Нешфилда Хейне и даже немного покрасил его смазливую мордашку, адреналин шумел в ушах, разгоняя по телу первые волны удовлетворения. Лили быстро выдернул салфетки и старательно затер капли крови, смыл ее и из раковины. Промокнул кровь с лица и головы омеги, чтобы меньше наследить, и, достав из кармана пакетик с несколькими таблетками, вытряхнул одну на ладонь. Запихнув пальцами таблетку в рот, он постарался устроить ее под язык, чтобы она сама собой растаяла. Пальцы быстро набрали сообщение на телефоне, и Лили принялся ждать. Буквально через десять минут нервного напряжения в закрытую дверь кабинки, где он прятался с Филом, постучали. — Чего так долго? — прошипел омега, сгружая на руки крупного альфы бессознательное тело. — А чего у него кровь? — спросил другой омега, заглядывая в лицо мальчишки из-за спины альфы. — Мне нужно было его вырубить. Я сделал все, что смог, — злобно бросил Лили. — Поехали. Надеюсь, все готово? — Более чем, — альфа уложил худое тело в большой чехол от костюмов. Вжикнула молния, и он с легкостью поднял свою ношу. Со стороны все смотрелось так, словно группа сотрудников спешила с костюмами к служебным помещениям. Лили и еще один омега тоже тащили по несколько подобных чехлов. Оказавшись в крыле для персонала, они быстро вышли через служебный вход к припаркованному автомобилю. Как только машина отъехала от театра, Лили победно рассмеялся, дергая молнию на чехле, в котором лежал омега. — Вот и все, Рихард, — прошипел Лили. — Твоя сучка у меня.***
Фил открыл глаза, точнее, попытался открыть. В глаза словно песка насыпали — жгут, пекут, слезятся. Ни зги не видно, потому что картинка расплывается, а в голове стоит вязкая тошнотворная муть. Солоноватый привкус на языке, ощущение слипшихся на затылке волос, разбитый или сломанный нос. «Какого дьявола?» Глаза заплыли, виной всему покалеченный нос, осторожное касание к переносице — и боль вонзается в охваченное паникой сознание. Тишину помещения оглашает шипение Фила, рука коснулась затылка, обнаружила корку запекшейся крови. Очередная вспышка боли, вызванная прикосновением. Желудок резко скрутило, омега согнулся пополам, припадая на локти на сыром полу. Частое дыхание мальчишки оглашало пространство, он пытался сдержать рвущуюся из него муть. Шум в ушах и голове, словно омега окружен ватой. Попытка подняться не привела ни к чему хорошему: старая травма вновь дала о себе знать, и мальчишка упал на пол на подкосившуюся ногу, начиная блевать. Спазмы раздирали горло, словно наждачная бумага, выпуская наружу все новые и новые комки рвоты. — Угх… — слабый стон, мальчишка вытер рукой губы, отползая в сторону. Омега осматривался, пытаясь понять, где он и что происходит. Но единственное, что подбрасывает память — это незнакомец в уборной театра. — Который сейчас час? — а перед глазами все та же пелена. Внезапно большая тяжелая дверь открылась, буквально распиливая потерянное сознание омеги жутким металлическим скрежетом. Фил закрыл уши руками, морщась. — Так-так… Очнулся уже, сученыш? В помещении, наконец, вспыхивает одинокая лампочка. Свет от нее не спасает от плотной темноты, но слегка ее рассеивает, выхватывая отдельные участки продолговатого помещения. Металлическая кровать. Цепи, валяющиеся на полу. Несколько стульев. Ведро, заменяющее туалет, так как такового не наблюдается. Все. Фил сглотнул. — Кто вы? В помещение вошли трое. Лицо одного из них показалось знакомым. Фил старался выхватить образ из памяти: точно — незнакомец из театра. — Что происходит? — Что он в тебе нашел? — прошипел незнакомец, подходя и наклоняясь над мальчишкой. — Вон, — пнул ногой небольшой живот, — даже ребенка тебе заделал! — презрение так и сочилось из его голоса. — Метку он тебе поставил, да?! — парень дернул мальчишку за волосы, наклоняя того к земле, обнажая место метки. Лили чувствовал, как глаза тонут в водовороте замысловатых линий метки, ревность вопила во все горло, требуя мщения. — Ах ты, тварь! — он дернул Фила за волосы, намереваясь содрать скальп. — Я должен быть на твоем месте, сука! — в руках парня появились ножницы. Завидев длинную полосу металла, Фил задергался, запаниковал. Страх пиявкой впился в сознание, выворачивая наизнанку. Память любезно нарисовала воспоминания о том, как нож входит в тело с легкой подачи Ноэля. Это было совсем недавно, как он мог забыть? — Нет! Пожалуйста! Вырываясь, Фил не мог понять, что с ним, почему все его тело, словно вата, мягкое и непослушное. Его слабые попытки отбиться даже смотрелись комично. Слух резал надменный смех альфы. Точно альфы, Фил чувствовал его запах. Альфа подошел, заломил руки Филу за спину, поставив его на колени и согнув пополам. Живот сжало от неудобной позы, и Фил застонал. Больно. Рука незнакомца оттянула растрепанный хвост и клацнула ножницами, срезая все максимально коротко, насколько позволяет ситуация. — За что?! Отпустите! — всхлипнул Фил. — Как договорились, — бросил незнакомец, проводя ножницами по метке. — Хочу содрать ее, — злобное шипение. — Трахни его и покончим с этим. Хочу, чтобы эта сука издохла вместе со своим выблядком! — голос был полон презрения и ненависти, жалил, вонзая свои зубы, как змея, перед тем как поглотить добычу. — Нет! Пожалуйста! Незнакомец дернул стул, сел, подпирая рукой щеку. Губы скривила холодная усмешка. Наконец Лили насладится местью. Этого заморыша сейчас отымеют как последнюю шлюху, не зря же он его наркотиком угостил, совсем легким, но вызывающим жуткое желание расставить ноги, как при течке. Очень скоро его накроет и будет корежить, как дешевую блядь. А Лили полюбуется, чем же эта дырка такая особенная, что Рихарда как подменили. А потом они оставят пацана подыхать тут голодной смертью. Мучительно и предельно жестоко. «Может, стоит ему еще живот ножом проткнуть, чтобы наверняка издох вместе с ребенком?», — губы растянулись еще шире в пугающем оскале. Искать его среди всего обилия контейнеров в старом порту на окраине четвертой зоны будут долго. Они домчались сюда за четыре часа, и Лили надеялся, что у него в запасе есть пара часов, чтобы насладиться зрелищем, пока Рихард хватится пропажи. «Когда он стал таким жестоким? — мелькнула в голове мысль и тут же погасла. — Наверное, он всегда был». Рука по-прежнему сжимала хвост рыжих волос, неосознанно его перебирая. — Нет! Нет! Отпустите! — вырывался омега, а альфа тем временем пытался удобнее перехватить мальчишку и содрать с него одежду. — Изворотливый гаденыш… — шипел альфа, нарушая возню пощечиной. Фил, отвернувшись в последний момент, принял удар раскрытой ладонью в скулу и ухо. — Лили, — шепот третьего парня, наблюдавшего за сценой насилия. — Может, не будешь его мучить, он же беременный? — Ты что, совсем идиот, Кейси? Именно потому, что он беременный, я его и мучаю! — рыкнул незнакомец. — Я не согласен, — робко ответил парнишка. — Ты сказал «припугнуть», а не убить… Лили, вскочив с места, резким ударом отправил парнишку к стене. Тот непонимающим взглядом взглянул на Лили: — Что с тобой случилось? — Рихард, — зло процедил Лили. — Со мной случился Рихард Хейне. Если не хочешь составить компанию этому сученышу, закрой пасть и смотри, — прошипел в лицо омеги Лили. — Ты же тоже хотел отомстить Хейне, так наслаждайся! Данмар вытер об тебя ноги, а мы вытрем о сучку Рихарда! — вернувшись на свое место, Лили вновь вцепился взглядом в пару альфа-омега. Альфа уже заполнил запахом все небольшое помещение, Лили ехидно ухмыльнулся. Похоть окутывала альфу, забираясь под кожу перепуганного сопротивляющегося мальчишки. Альфа жадно вдыхал носом запах Фила, припадая к волосам и шее, облизывая его и продолжая тащить в сторону металлической кровати, старательно стаскивая с него одежду. — Нет! Нееет… — стонал мальчишка, в голове у Фила звенело — рука у альфы тяжелая, а этот удар просто добавился к предыдущим, вышибая звездочки из заплывших синяками глаз. — Рихард… Рихард… — скулил он. — Заткни уже его, Дик! — зарычал Лили, остервенело сжав кулаки. — «Рихард!» «Рихард!» — это недоразумение продолжает его звать! Ненавижу!» Фил отчаянно царапался, даже укусил альфу, когда тот попытался его поцеловать. За что получил оглушительный удар по лицу и на несколько секунд потерялся в пространстве, а когда сознание вновь вспыхнуло, с него уже стаскивали брюки. Толкнув альфу, он попытался перевернуться, чувствуя, как сознание конвульсивно дергается, задыхаясь от удушливого запаха чужого альфы. Разбитый или сломанный нос совсем не помогал, он лишь продлевал агонию. Почему он еще в состоянии ощущать этот ненавистный отвратительный запах своим разбитым носом? Фил не знал. Всему виной метка? На уровне инстинктов она отвращает от всех, кроме хозяина? Но факт оставался таковым — Фила тошнило с каждой минутой все сильнее. Страх и адреналин не помогали справиться с водоворотом тошноты, казалось, они лишь усиливали ее. А эти липкие касания, которые не ласкали, а пачкали его, были невыносимы. Даже малыш сильно толкнулся, выражая солидарность с папой. Его словно отравляли запахом возбужденного чужого самца. Фил жалобно пискнул и схватился рукой за живот. Альфе этой секунды было достаточно, чтобы содрать висящие на коленях брюки Фила и, схватив того за шею, швырнуть на кровать. Металлическая конструкция жалобно пискнула и прогнулась. Альфа придавил Фила своим весом. — Как ты приятно пахнешь… — прошептал он в ухо. — Хотелось бы трахнуть тебя во время течки… Уверен, пахнешь ты крышесносно… — влажный язык скользнул в ухо, облизывая. — Да сколько ты будешь с ним нежничать! — зарычал Лили. — Выеби его уже наконец, Дик! Я хочу услышать его скулеж! Фил сжался, инстинктивно прикрывая живот. В сознании, он все еще в сознании… А так хотелось отключиться. Наверное, он кричал и плакал, но в помутневшей голове не было ничего, словно по ней прошлись ластиком, стирая все надписи. Его парализовало от отвращения, и все свои силы он отдавал на то, чтобы ни обрыгаться второй раз. Рука альфы сжала до боли бедра мальчишки, пытаясь развернуть его к себе. Альфа не обращал внимания на протесты и всхлипы, «Нет» звучало для него, как «Да». Одно слово — животное. Фил, больше не в силах выдерживать запах, который едва не вышибал из него дух, ощущаясь не столько носом, сколько кожей, наконец опрокинулся с кровати, свесив голову и проблевался. Альфа отскочил, оглядывая омегу с подкатившей к горлу яростью. Рычание. — Уйди! Воняешь… — простонал Фил, размазывая желчь по губам. Альфу от ярости перекосило, глаза полыхнули гневом. — Ах, ты, тварь! — зарычал самец, сдергивая мальчишку за ногу на пол. Фил скорчился от боли, затылок вновь приложился о пол. В глазах потемнело. — Даже не надейся мне кайф обломать! До крови выдеру, сучонок! Дик быстро пригвоздил омегу к полу, сев на его плечи сверху и доставая свой сочащийся смазкой член. Фил зажмурился от средоточия запаха, который ударил по мозгам до головокружения. А альфа лишь больше распалялся и уплотнял свой аромат. Сжав пальцами рот мальчишки, альфа втолкнул внутрь свой член. Фил скривился, пытаясь вытолкнуть чужую плоть и отвернуться, заколотил кулаками по спине насильника. Ну, как заколотил, попытался, но Дику эти хлопки все равно что поглаживания. Альфа успел несколько раз толкнуться, удерживая челюсть Фила. Мерзко. Противно. Вновь живот омеги свело судорогой и очередная порция желчи выплеснулась изо рта, приводя альфу в бешенство. Пощечина опалила лицо. Альфа вздернул мальчишку вверх, с губ которого продолжали слетать сдавленные крики «Рихард!» и «Нет!», и ударил кулаком в солнечное сплетение, вышибая дух. Фил поломанной куклой повалился вперед, на руки альфы, который, быстро опустив ослабевшее тело мальчишки на колени и согнув пополам, содрал хлопковую ткань трусов. Ладони принялись жадно мять маленькую упругую задницу, грубо дергать вялый член, а губы впились в поясницу, оставляя яркий след засоса. Фил простонал, приходя в сознание. Малыш опять толкнулся, Фил скривился, уже не в силах кричать, сорвав голос, заскулил, заливаясь слезами. Палец альфы нетерпеливо толкнулся внутрь тела омеги, и все это под одобрительные и нетерпеливые выкрики Лили. Фил дернулся, его продолжало тошнить, скручивать живот в болезненных спазмах, одной рукой омега потянулся к животу, желая успокоить толкающегося малыша. Но в следующую секунду альфа выдернул пальцы и приставил свой член к сжатым мышцам, надавливая. Фил невидящим взором уставился в темноту помещения, слегка разбавленную скудным светом одинокой лампочки. Пустота и тьма, как и в его душе сейчас. Обидно. Обидно… — Нет! Нет! Пожалуйста! Что я тебе сделал?! — из последних сил срывающимся голосом выкрикнул Фил, чтобы в следующую секунду выгнуться и взвыть от боли, взрывной волной прокатившейся по всему телу от ануса до макушки и обратно. Роняя голову на пол, задыхаясь, он опять вырвал, потому что желудок выворачивало от омерзения, изворотливыми змеями крутящегося внутри и ползучего по горлу противной слизью. Его взял другой. Чужой. Сознание истерически металось внутри клетки-тела обезумевшими птицами, разбиваясь о невидимые ее стекла. Внутри все истекало кровью — Фил услышал довольный рык альфы. Один толчок, второй, третий… Слезы чертили кривые дорожки по лицу, в голове опустело, живот продолжало сводить судорогами, дышать от разъедающего запах сознания становилось едва возможно. Фил готовился медленно умереть. Он не хотел пережить это насилие. Не хотел, чтобы его любимый альфа нашел его, такого униженного, растоптанного, уничтоженного. Он мысленно просил у малыша прощения. За то, что не смог…выносить, подарить жизнь… показать солнце и Луну, шум листьев, падающий снег, журчание воды… Не смог увидеть его улыбку… услышать его голос… Он бы хотел, чтобы малыш был похож на его альфу, на Рихарда Хейне… Фил — неудачник… Он снова не смог… Горько… Ему было так горько… что хотелось просто больше не открывать глаз, навек оставшись в обволакивающей темноте… Фил проклинал свою паскудную жизнь, в которой было так мало счастья и любви… Ненавидел ли он сейчас Рихарда? Нет. Определенно, нет. Хейне стал его наказанием, проклятьем и… единственным, на кого отзывалось сердце. Он был ему благодарен за те несколько месяцев безграничного счастья, что сумел получить от альфы. Шум в голове опутал его своими сетями, и Фил, наверное, даже сумел отключиться ненадолго… Потому что не сразу понял, что его больше не насилуют и никто не удерживает. Легкие больше не жгло, он сделал судорожный вдох…воздуха? Словно в насмешку, с его булькающим вдохом он сумел выхватить каплю чистого ароматного свежего воздуха. Он растекся по телу волнами успокоения. Фил слегка улыбнулся своим мыслям и медленно закрыл глаза, прося прощение еще у одного человека. — Прости меня… Прости, Хард… — Ну что ты такое говоришь? — шептал знакомый любимый голос. Фил чувствовал, что больше не лежит на холодном полу, а его самого окутывает родной запах, защищающий, оберегающий. Губы дрогнули в улыбке, так хотелось, чтобы этот мираж в облике Рихарда не исчезал, оказался правдой. — Х-хард… спасибо… я… люблю тебя… — осипшим голос выдавил омега, полностью погружаясь в темноту.***
Рихард, зарывшись с головой в документы, проигнорировал бы этот звонок, как и все остальные. Но телефон продолжал звонить. И вот когда он уже был готов запустить им в стену, дверь его кабинета распахнулась. Без стука, что случалось крайне редко. До сегодняшнего дня — никогда. Он оторвал от бумаг недовольный взгляд, но Рассел, друг и секретарь в одним лице, даже не позволил Рихарду раскрыть рот в недовольстве, с порога припечатав: — Рихард, срочно едем в полицию. Фил пропал, — в руках он сжимал телефон. Лицо, все та же каменная маска, но глаза горели неприкрытым беспокойством. Рихард вскочил из-за стола, на ходу хватая сбрую с оружием и пиджак. Лицо застыло ровной гладью океана, словно намекая на предстоящий ураган. — Говори, — бросил Хейне, покидая в сопровождении охраны и Рассела корпорацию. Беглый взгляд на часы — 16.46. Фил должен быть в театре с группой и учителем. Палец нажал на кнопку набора его номера на телефоне. «Номер абонента выключен или находится вне зоны действия сети…» — сообщил механический голос. Сердце сковало волнение. Взгляд в сторону Рассела. — Пьеса окончилась около тридцати минут назад. Учитель обнаружил его отсутствие. Телефон не отвечал, сумка осталась в зале. Проверили буфет, туалет и сообщили нашей охране. Твое имя вызвало истерию — через десять минут приехала полиция и наши ребята. В туалете обнаружили следы крови, — альфа замолчал, а Рихард почувствовал, как беспокойство перерастает в страх. — Замытые следы его крови. Рихард глянул на Рассела, уже складывая картинку в голове. Это была не случайность, и в больницах нет смысла искать, потому что поиск не даст результатов. Все подстроено. — В больницы он не поступал, — подтвердил его мысли Рассел. — Наши ребята оправдывают свое содержание. Криминалисты переворачивают туалет и здание театра вверх дном. Нас ждут. — Вызывай мою личную гвардию, — коротко приказал Рихард, садясь в машину. — Живым, мне нужен только Фил, — губы альфы вытянулись в линию. — Отдай приказ стрелять на поражение. Где недоразумение, которое ответит головой за пропажу моего супруга? — Учитель? — переспросил Рассел и, получив утвердительный кивок Хейнэ, ответил: — Все еще в театре. Наши ребята никого не выпускают. — Вот и отлично, — альфа сложил ладони вместе перед собой и поднес к губам. Он думал о том, как будет расчленять так неосторожно перешедшего ему дорогу человека, позарившегося на его сокровище. Кортеж из трех машин несся улицами города, объезжая пробки по резервному коридору. Это машины Хейне, главы корпорации, только он и спецтранспорт используют этот коридор. Они добрались меньше чем за десять минут. Огласки избежать не удалось, уже какие-то ушлые журналюги толпились у входа, донимая охрану. Стоило автомобилям корпорации Хейне обозначить свое присутствие, как вспышки камер и люди облепили машину назойливыми мухами. Рассел вышел, оглушаемый сыпавшимися на его голову со всех сторон вопросами, и предупредительно выстрелил в воздух. — Господин Хейне дал приказ стрелять на поражение, — прозвучало над головой резко умолкшей толпы. — Один вопрос. Или вспышка камеры. Неосторожное движение, — он обводил взглядом собравшихся, выпуская подавляющую сознание волну, подчеркивая решительность действий. — И мы усеем землю трупами, — почти ласково закончил Рассел, уплотняя запах вокруг себя и машины. Дверь распахнулась, и из салона показалась грозная фигура Рихарда, который прошел прямо ко входу по образовавшемуся в секунду живому коридору. Несмотря на обилие людей, расстояние он преодолел в гробовой тишине. Встречающая его «ищейка» тут же принялась докладывать об уже полученных данных. Тяжелые входные двери, которые можно было бы назвать красивыми при других обстоятельствах, сейчас вызывали у Рихарда ярость. Ему хотелось снести этот бесполезный кусок старинного убранства ко всем чертям. — По состоянию крови и картинке с камер можно утверждать, что господин Хейне покинул зал в 14.15. Рихард скрипнул зубами. «Убью суку!» — вспыхнуло в голове, а глаза искали в толпе учителя. — В зал он так и не вернулся. В туалет заходили еще несколько человек. Одна из боковых камер это подтверждает. — Тогда почему не видно, с кем или как он выходил из уборной?! — прорычал альфа, чувствуя, что волной гнева сбивает воздух, пугая окружающих. — К-к сожалению, по этическим соображениям н-нет камеры, точно направленной на уборную. — Черт! Вот они и подошли к группе студентов, с которыми должен был быть его Фил. Сердце тревожно сжалось. Должен был быть… — Как ты смеешь все еще дышать? — грубо вместо приветствия прорычал альфа, испепеляя взглядом невысокого мужчину. «Бета». Угрожающий запах Рихарда связывал по рукам и ногам не только учителя, но и всех в радиусе нескольких метров. Ярость плескалась в глубине его глаз. Учитель что-то пытался ответить, часто сглатывая и подрагивая, но его никто не слушал. — Ты нанес мне оскорбление. Он не просто омега с улицы, он Хейне! В руку легко лег пистолет, и альфа, уперев дуло в лоб учителя, изогнул губы в ненормальной улыбке. — Ты приговорен, — выстрел. Мертвое тело повалилось навзничь. Убирая в кобуру пистолет, Рихард выцепил Рассела взглядом и бросил: — Чтобы завтра жирная свинья с сальными глазками, ошибочно занимающая должность директора «Лилей», оказалась в следственном изоляторе, а послезавтра — в пятой зоне. — Рассел кивнул. «Два часа. Фил пропал два часа назад, а он только узнал об этом. Если с ним что-то случится… А если с ребенком?» — Рихард почувствовал, как виски сдавило тупой болью. «Убью, — единственное, что отбивало ритм в крови альфы. — Убью…» Спустя час, когда Рихард уже усеял окурками дорогой паркет театра, и личная гвардия, прибывшая на зов хозяина, практически задыхалась от тугих щупалец всепожирающей ненависти альфы, ищейки оправдали средства на их содержание. Лучшие из лучших, они сложили картинку и выдали результат Хейне. Обрывки видеокамер слежения, отпечатки пальцев в одной из кабин, подтверждение покупки билета на его имя и добавьте сюда обиду на Рихарда за то, что тот вытер об него ноги. Вот он — один из возможных причастных лиц. Губы Рихарда искривились в гаденькой кривой ухмылке. — Не думал я, Лили, что ты окажешься так глуп…- процедил альфа, оборачиваясь к Расселу. Друг как раз закончил разговор по телефону и сказал, что через несколько минут они получат доступ ко всем камерам слежения в районе театра. Спустя еще час была установлена машина, увозившая трех человек и чехлы с вещами.***
Рассел распахнул перед Хейнэ дверь авто. — Вертолеты уже поданы, Хард. Через пятнадцать минут мы будем на площадке. Ищейки пришлют точный адрес. Пока же направляемся в порт. Пятнадцать минут, пока они ехали к вертолетной площадке, Рихард клял себя на чем свет стоит. Ему нужно было сразу придушить Лили, меньше хлопот было бы. А теперь, он нервно закусывал губы, Фил может пострадать. Снова. Из-за него… Он и правда проклятье для этого мальчика. Рихард прикрыл глаза, роняя голову на сложенные в замок руки. Он бы и рад отпустить его, попытаться дать ему шанс жить нормальной жизнью… Но не сможет. Как стыдно себе в этом сознаваться! Он, альфа, не сможет его отпустить, потому что не сможет жить без него сам. Он слаб. Слаб перед этим мальчишкой. Слаб без этого омеги… Душу схватили ледяные руки ужаса, старательно вытряхивая из подсознания все самое страшное, что могло оно нарисовать. Рихард сжал кулаки, приказывая себе собраться. Успокоиться. Он успеет. Спасет. Их обоих… Успеет… «Пять часов… Это много или мало?» — альфе они казались бесконечными. Пять часов неизвестности… и страха. Через полтора часа вертолеты выпустили своих пассажиров на окраине старого порта. Тут же была обнаружена и машина, на которой ехал Лили и компания. На часах начало двенадцатого, темно, тусклый свет редких фонарей старого порта не разгоняет ночь совсем. — Тут пятьсот контейнеров, — отрапортовал командующий личной охраной. — Воспользуемся новой разработкой, чтобы увидеть наличие живых существ внутри. Приказ стрелять на поражение не отменен? — уточнил мужчина. Рихард отрицательно мотнул головой. — Отлично. Ребята, начинаем. Времени в обрез. Использовать оружие разрешаю. Охрана рассредоточилась между рядами контейнеров, опустив забрало шлемов. Черными тенями они скользили вдоль металлических коробок, замирая у каждой на несколько ударов сердца, и продолжали движение. Рихард переглянулся с Расселом. Они взяли в руки ставшее уже родным оружие и медленно двинулись следом. Рихард слышал, как в этой тишине громко стучит его пульс, отдаваясь эхом в ушах. Волнение гнало его вперед, он ступал след в след за бесшумными тенями. Чутье дернуло его в сторону, что-то кольнуло в боку, натягивая невидимую нить. Он сместился к металлической двери, потеснив одного из солдат. Приоткрыто. Узкая приглушенная полоса света едва пробивалась наружу, оттеняя черный асфальт. — Тут, — выдохнул альфа и тут же получил подтверждение от стоявшего рядом, облаченного в черный костюм солдата. Он уже передал по внутренней рации, что объект в этом контейнере. Но Рихард больше не собирался ждать ни минуты: в висках стучала кровь, нетерпение рвало жилы, а внутренний зверь, почуяв своего омегу, выл, терзаемый инстинктами. Заглянув внутрь, он увидел Фила, его сокровище, сердце радостно забилось, а губы дернулись в улыбке. «Живой». Но радость моментально слетела с лица, словно пожелтевшие листья с деревьев, сорванные осенним ветром, а губы, так и не изобразившие улыбку, изогнулись в кривом оскале. Альфа, чужой альфа согнул его мальчика пополам, а затем толкнулся между бедер омеги, срывая с губ мальчика всхлип: «Хард…». Кто-то посмел тронуть его сокровище! Рихард зарычал, а глаза заволокло яростью. Змеей, в компании солдат, что приоткрыли проход, альфа проник внутрь. Скрипнувшая металлическая тяжелая дверь, по определению, должна была привлечь компанию, но Лили так веселился, улюлюкал и хохотал, что никто за этим аморальным весельем даже не обернулся на приглушенный звук. Тени заскользили вдоль стен, а Рихард, стоя у порога, сходу вскинул пистолет, спуская курок. Глухой хлопок, спасибо глушителю, и у альфы, что успел сделать лишь несколько фрикций в теле его мальчика, в затылке образовалась красивая дырка. Что-что, а стрелком Рихард был отменным, стрелял со снайперской точностью. Хохот Лили оборвался так же резко, как и движения насильника — только парня подстрелили, а не убили. Лили завалился набок, зажимая рукой дырку в боку. «Печень. Неприятная смерть», — подумал Рассел, подходя ближе и убирая пистолет. Ему уже он ни к чему. Бойцы уложили на пол третьего паренька, который оказался омегой и даже не пытался сопротивляться, забившись в угол у стены. Он сбивчиво что-то говорил, а один из солдат выслушивал пояснения, которые были прерваны очередным выстрелом в живот. Это был Рихард. Кто бы сомневался, что он будет его выслушивать. Рихард не прощает такие вещи. Ни за что и никогда. Стальные глаза Рихарда сейчас были практически черными. Он быстро сокращал расстояние, продолжая удерживать пистолет наголо. Со стороны он уже не смотрелся человеком, к Лили подходил зверь. Свирепый, рассерженный и опасный. Прошло не больше двух минут, как они вошли внутрь этого помещения, и сейчас остался только один человек, затеявший всю эту глупость — Лили. Ледяное лицо Рихарда, дуло пистолета, что смотрит в лицо бывшего любовника, искривленные в издевательской усмешке губы — это последнее, что увидел Лили. Глухой хлопок. И еще один. Труп омеги безобразно растянулся на холодном полу. — Шлюха, — пренебрежительно выплюнул альфа, убирая пистолет. Рядом тут же возник командир его личной гвардии. На его руках, бережно замотанный в тонкий плед, был Фил. Этот альфа знал, что Хейне захочет сам решить судьбы похитителей, поэтому, когда выяснилось, что их тут только трое, а не больше, он сделал все, чтобы Рихарда удовлетворила месть. Ребята сработали как часы: подстрелили Лили, «спеленали» третьего соучастника, вызвали хозяйских ищеек и труповозки. Убрав придавившее Нешфилда Хейне тело альфы, они быстро оценили повреждения, но радовало, что мальчик жив. Иначе… Командир даже не хотел представлять, что бы ждало всех в противном случае. Дальше омегой займутся медики. Их работа тут окончена. Мужчина передал на руки Рихарду его супруга, бросив быстрый взгляд на лицо Хейне. Холодная жестокая маска вмиг спала, приоткрыв те нежные чувства, что пылали неугасаемым огнем в груди альфы. Глаза заискрились нежностью и заботой. А как он устраивал его у себя на груди — как хрустальное сокровище. Губы главы поджались, когда он увидел разбитый нос и оплывшее синяками лицо пары, но сколько в глазах было благодарности… Мужчина усмехнулся, пряча улыбку. Он сейчас тоже захотел скорее попасть домой, там его тоже ждали. Его собственное счастье — любимый супруг и двое омег-близнецов. — Спасибо, — прошептал Рихард, прижимая к груди свое сокровище. Рассел возник рядом, докладывая: — Мейер ждет. Операционная готова. Акушеры ждут, — поймав холодный взгляд друга, Рассел пояснил: — Это не моя идея. Мейер перестраховывается. Рихард быстрым шагом направлялся к вертолетам. Он все понимал. Он не знал, что с ним делали в его отсутствие. Хорошо, если ничего. А вдруг его малыш уже неживой? Страшная мысль поразила альфу, он замер на месте, окоченев от осознания возможного летального исхода. Для одного из них. Или для обоих… — Прости меня… прости, Хард… — слабый шепот омеги тонул в его груди. Рихард чувствовал, как завыл внутренний зверь, переходя на отчаянный скулеж. — Ну что ты такое говоришь? — голос трескался, звучал предательски хрипло. Его малыш извиняется… За что? Это ведь снова его вина. Полностью его вина… К горлу подкатил ком, альфа ускорился, стремительно сокращая расстояние до вертолетов, которые уже вовсю орудовали пропеллерами. — Я…люблю тебя… — снова тихий выдох Фила. Он миллионами игл проникал в сердце альфы, причиняя боль. — Я вас не потеряю, — шептал Рихард, словно убеждая сам себя. — Не потеряю… Рассел не сводил с друга озабоченного взгляда. Он понимал, что творится в душе Рихарда, понимал и боялся. Боялся сказать Мичи правду о случившемся. И радовался, до омерзения радовался, что это не его возлюбленный, не Мичи, сейчас без сознания лежит на его руках. Эти мысли пугали мужчину. Подло так думать, гнусно, но… Он действительно рад. Рассел отвернулся к окну. «Все будет хорошо, — повторил он про себя. — Фил сильный. Он не оставит Рихарда. Не оставит. Бейли — живучие ребята. Все будет хорошо».