До чего же он пригож! — На кого же он похож? Папа говорит: — На маму! Очень славненький с лица. Мама говорит: — На папу! Взгляд смышлёный у мальца. Обе бабушки друг дружке Уступают битый час: Внук похож на вас, не спорьте! Что вы, душенька, — на вас! Я один сижу, как мышка: Пусть потешится родня… Я-то знаю, что братишка Уродился весь в меня!
Первое что ощутила Эмма, — сильную головную боль. В висках отдавалось громкой пульсацией, казалось голова вот-вот и лопнет. Веки налились свинцом и открыть их казалось не посильной задачей. Руки, ноги, да и все тело просто онемело. Она не чувствовала ничего, кроме ужасной пульсирующей боли. Медленно и мучительно в ее сознание, будто шторм, врывались воспоминания вчерашней ночи. Она вспомнила как поссорилась с парнем, наорала на Юске, разругалась с братьями, а потом встретила Мохико и они отправились в клуб. Последнее что она помнила это танец на сцене а потом обжигающий поцелуй Рэдона. Превозмогая боль, Хината открыла глаза и сразу же их закрыла. В глаза ударил яркий свет пробившийся сквозь не зашторенные окна и Эмме потребовалось не малое количество времени чтобы глаза привыкли к свету. Осмотревшись шатенка с легким удовлетворением узнала в помещении свою собственную комнату. В нос ударил неприятный запах, и девушка поморщилась стараясь не думать о его источнике. Первая попытка приподнятся не увенчалась успехом и Эмма, с негромким для окружающих, и оглушительным для ее состоянии, «ой», упала обратно на подушки. Голова вновь взорвалась болью, но теперь плюс ко всему, прибавилась и невыносимая жажды. Во рту будто кошки нагадили, хотелось побыстрее окнуться в горячую ванную и смыть с себя запах перегара, но сначала надо бы выпить обезболивающее и утолить наконец жажду. Хината не первый раз напивается до такого состояния, и вполне привыкла чувствовать себя вареной селедкой по утрам, но впервые ей сложно даже пошевелиться. Она знала, стоит смыть с себя все произошедшее и их ванной она выйдет уже совсем другим человеком. Но самое сложно это дойти до нее. Это шатенка поняла уже когда ползла к двери. Ноги плохо слушались, но она не планировала уступать алкоголю и раз за разом собирала все своё мужество в кулак и ступала но коридорам. Ванную намеренно обошла, держа путь на кухню. Который час Эмма не знала, но судя по голосам доносившимся с кухни, было только утро. Стоило Хинате войти в кухню, голоса сразу стихли. Девушка осмотрела братьев, мысленно подмечая что половина уже ушли на работу. Остались только Цубаки, Канаме и Юске. Последний видимо как раз собирался уходить в школу и дожовывал булочку. Цубаки и Канаме переглянувшись подскочили к еле стоящей на ногах сестре. — Сестрица, ты зачем поднялась? — обеспокоено пройдясь взглядом по миниатюрной фигуре шатенки, Цубаки чуть нахмурился. Его волновало состояние девушки, он знал как нелегко на утро после такой пьянки, но вот обида на ее слова недовали подойти ближе чем пол метра, как это сделал Канаме. Юске смерил Хинату строгим взглядом, наполненным волнением и вины. Но приближаться, как и Цубаки не спешил. То что устроила эта девица, по его мнению, было недопустимо. Она младшего него, поэтому и должна вести себя как младшая. Какое это дело, когда ребенок тусуется ночью в клубе. А если бы там что-то произошло? Юске даже думать не хотел, как она там оказалась и кто ее споил до такого состояния. — Верно, ты лежать должна, а не по дому бродить, — пробубнил парень, откусываю большой кусок булки и запивая молоком. На его слова, девушка тихо фыркнула сразу же скривившись от внезапной пульсации в левом виску. — Воды… — еле выговорила Хината и не удержав собственного веса, упала бы, если бы Канаме вовремя не среагировал и не подхватил на руки, а вместе с ним и Цубаки. Кивнув Юске, чтобы тот налил теплой воды, блондин посадил сморщившуюся сестру на стул, а сам присел на корточки перед ней, поднеся стакан, переданный братом, к губам девушки. — Пей. — Спасибо, — поблагодарила Эмма принимая из рук Юске стакан, а от Цубаки таблетку асперина. Выпив лекарства, шатенка откинулась на спинку стула прикрыв глаза, стала дожидаться когда эффект обезболивающего начнет действовать. В голову полезли совершенно ненужные сейчас мысли и воспоминания. Как-то неожиданно, Хинате стало стыдно перед парнями. Она столько на говорила вчерашним вечером а они продолжают заботится о ней. Пусть и по просьбе Азумы, но это было приятно. Она бы никогда этого не признал вслух, но Хинате было очень приятна такая забота по отношению к ней. Последний раз она такое ощущала три года назад, ещё до того как сестра пошла на работу. — Спасибо, — это вылетело неосознанно. Эмма и не поняла что сказала это вслух, если бы рядом сидящей Канаме не спросил за что, ведь она уже поблагодарила их. С неохотой приоткрыла глаза, проигнорировав вопрос, от которого на щеках появился бледный румянец, — Как я тут оказалась? Что произошло и почему я в таком виде? — Ты не помнишь? — удивился Юске, уже успевший доесть булку и во все глаза следить за сестрой. Цубаки же ни грамма не удивился ее вопросу, как и Канаме, они лишь переглянулись как бы спрашиваю друг у друга, стоит ли рассказывать. — Последнее что я помню… — поморщилась, стараясь припомнить хоть что-то что происходило в клубе после ее встречи с парнем, — ммм, я встретила Мохи-чан и мы пошли в… — она запнулась не решаясь признаватся что была в столь вульгарном месте, хоть и отчасти понимала что они уже, скорее-всего, все знают. А если и не знают, то догадываются. — Мы знаем что ты была в клубе, — нахмурился Цубаки встав в полный рост и со строгостью посмотрел на сестру с верху вниз. На секунду Эмма сравнила его с горой а себя с жалким червячком, за мгновенья раздавленной этой горой. Отогнав ненужные фантазии, Хината напряжено усмехнулась. — Не хочешь объяснить что ты там делала? — осторожно подал голос Канаме, ласково беря девушку за руку и поглаживая большим пальцем внутрению сторону ладони. — Я просто хотела немного расслабится, — виновата склонила голову сосредоточившись на успокаивающих движениях брата, за которыми внимательно следил Цубаки. — Мы переживали. Пол города обыскали, пока Футо не позвонил и не сообщил что вы находитесь около кинотеатра в центре города. — Кинотеатра? Я совсем не помню этого. Последнее что помню, как Рэй-кун снимал меня со сцены в клубе. — Рэй-кун? Это тот мужик старше тебя на десять лет? — поморщился Юске, как будто весь лимон разом проглотил. — Да, — недовольно сверкнув глазами в сторону брата, подтвердила девушка, — Мы померились… Вроде как… Ах, больше ничего не помню, — уперев руки в колени проскулила шатенка. Голова снова начала болеть. Ей срочно требовался душ. Ещё хотелось спать и есть. — Тебе нужно еще немного поспать. А вечером мы уже все тебе расскажем, — ласкова улыбнулся Канаме. Хината кивнула соглашаясь с братом, сон ей и правда еще нужен, — я провожу тебя в душ. Цубаки, отвези Юске в школу. — Хорошо. Звони если что… Юске, идем, — махнул рукой блондин и, окинув сестру ещё одним обеспокоенным взглядом, на дне которого плескалось что-то, что девушки было пока еще не известно, он вышел прихватив младшего упирающегося брата под руку. Канаме же, немного помолчав, поднял сестру на руки и пошел в сторону ванной. Его не смущал неприятный запах, или неопрятный внешний вид, парень на это просто не обращал внимания, погруженный в свои мысли. То, что она устроила прошлой ночью, стоило Цубаки и Нацумэ привезти домой, было верхом наглости, но Канаме её не винил. Из всех братьев, он единственный был на стороне сестры, считая что если она в чем то и была виновата, то винить её они не имеют права. Как и сказал Укё, Эмма и Азума совсем недавно вошли в их семью, а если точнее они даже ещё породнились, ведь родители так и не поженились. Для девушек, братья являлись чужаками, нагло вмешивающихся в их жизни, и пусть Азума и просила позаботится о младшей сестре, они не могли навязывать ей свою точку зрения. Эмма не один год жила одна и вполне логично, что она воспримет их через мерную заботу в штыки. Канаме не одобрял действий Укё, который решил посадить сестру под домашний арест, он понимал что для Эммы это будет лишь новая причина для бунта и в этот раз, вполне возможно, она и вовсе не вернется в дом. Поэтому, парень решил во что бы то не стало поговорить с шатенкой на эту тему, дабы разъяснить все недопонимания. Этот шанс выпал ему довольно быстро. Стоило Эмме выйти из ванной, она и правда стала чувствовать себя намного лучше, поэтому они вдвоем пошли в ее комнату. Блондин объяснил это тем, что им нужно поговорить, а девушка и не возражала, поэтому пожав плечами спокойно пропустила его в свою комнату. Первым делом, стоило им войти, Хината, поморщившись, открыла на распашку окна дабы избавится от неприятного запаха. И пусть в сон еще клонило, а глаза слипались, она не могла оставить такой бардак. Канаме спокойно сидел на не заправленной кровати и наблюдал как сестра носится из угла в угол подбирая разбросанные вещи и расставляя перевернутые книги. Откуда в ее комнате такой погром, она не знала, и даже знать не желает. — Ты не первый раз так напиваешься, верно? — неожиданно спросил парень, все так же не отрывая взгляда от вмиг застывшей сестры. Эмма невольно зависла, раздумывая стоит ли ему отвечать. С одной стороны уже не было смысла что-то скрывать от братьев, они наверняка уже много прознали о ее ночной жизни. А с другой, если они все же не знают чего-то, то пусть лучше и дальше остаются в неведение. Хината боялась, стоит им узнать о том чем она занимается по ночам, это обязательно узнает и Азума и тогда пиши пропала. Если сестра догадается, это будет сущий кошмар для Эммы. Азума все мозги ей проест, а потом будет винить себя что упустила ее воспитания, а видеть сестру подавленной она хотела меньше всего. — Я никому не расскажу, — добавил блондин, видя как метается шатенка. Закатив глаза, Хината продолжала свою уборку при этом не спеша отвечая брату на его вопросы. — Верно. Раньше мы часто ходили в этот клуб, так что у меня там свободный доступ несмотря на возраст. — «Мы»? — Я и Мохи-чан, а после к нам и Рэй-кун присоединился. — А Рэй-кун, это твой парень, я правильно понял? Ты любишь его? Не смотря на возраст? — осторожно спросил, зная как Эмма быстро заводится стоит услышать лишь один намек на осуждения, а ссорится сейчас ему совсем не хотелось. Девушка недовольно покосилась на него, но на вопрос все же ответила. — Да, мы встречаемся уже несколько месяцев и меня не волнует его возраст, в конце концов, о твой сверстник. — Правда? Ему двадцать шесть? — Недавно исполнилось. — Понятно, — задумчиво отвел взгляд, оставляя свое мнения при себе, но наблюдательные карие глаза уловили непонятную искорку пролетевшую в медовых глазах брата. — Осуждаешь? — Нет, — соврал, и она это поняла. Канаме нахмурился, понимая что шатенка ждет объяснений и ему придется выложить все что думает по этому поводу, но необходимо все так же правильно подобрать слова. Эмма, сложив в стирку грязные вещи отставила ведро в сторону, а сама встала около окна, наслаждаясь утреней прохладой. Она не торопила брата с ответом, терпеливо ожидая его слов и с улыбкой рассматривая как непутевая птичка клюет хлеб, который крошит ей старенькая бабушка прямо перед их воротами. — Эмма, — от его голоса, шатенка вздрогнула. Потерявшийся в своих мыслях она и не заметила как Канаме подошел к ней и внимательно заглядывал в глаза, — То что ты вчера сказала, не правда. Наша забота вовсе не потому что Азума попросила, в любом случаи ты наша сестра и это наша обязанность. Но дело даже не в этом, мы все, даже этот зазнайка Футо, мы полюбили вас и меньше всего хотим что бы с тобой или Азумой что-то случилось. Твои слова нас очень задели, особенно Кё-нии. Я понимаю, что не имею права тебя просить о таком, но пожалуйста извинись перед всеми, если ни за слова, то хотя бы за то что заставила нас поволноваться. — Поволноваться? — непонимающе переспросила девушка, растеряно смотря в глаза брата и делая несколько шагов назад. — Мы полночи искали тебя, оббегали множество мест. Кё-нии обзвонил больницы, хотел даже подать в розыск, — на последнем слове, невольно усмехнулся вспоминая как раз за разом отговаривал брата от столь глупой затее, — Я думал его удар хватит. Он с самого детва заботился о младших, это вроде как его обязанность которую он сам себе назначил, потому твои слова его очень задели. Пойми, Эмма, не все в этом мире имеет объяснения, не стоит искать причину тому, у чего ее просто нет. Мы любим и тебя, и твою сестру. И если ты любишь своего парня, ради бога, я поговорю с Кё-нии и он не будет больше о нем плохо говорить, но ты должна подтянуть учебу. И не потому что мы этого требуем, а ради себя, понимаешь? — Угу, — кивнула шатенка, опустив голову. Глаза заволок туман подступающих слез, и она поспешил сморгнуть влагу, пока не выдала себя с потрохами. Ей не хотелось плакать перед этим парнем, она думала что стоит ему увидеть её слезы и он пожалеет о своих словах. Эмма всерьез задумалась о сказанном, у нее не было причины не доверять ему или осуждать. Канаме разговаривал с ней очень ласкова, будто и правда старший брат и от этого в груди девушки, разлилось тепло. Улыбнувшись, Хината прислонила руку к груди, будто желая согреться в этом тепле. Асахина молча наблюдал за сестрой. Он волновался, как бы она не восприняла его слова в штыки, а всерьез задумалась. Увидев ее улыбку, улыбнулся в ответ и, пожелав сладких снов, вышел из комнаты, давая сестре время чтобы все обдумать. А Хината тем временем уткнулась носом в подушку, стараясь подавить глупую улыбку что становилась все шире и шире, стоило подумать что о ней и правда волновались и искали. Она впервые ощущала нечто настолько теплое, даже обжигающее, внутри. И сложно было сказать что это было неприятно, но она определено не знала как себя вести теперь. Стало стыдно перед парнями за вчерашние слова, ещё и то что совершенно не помнит что делала вчера когда вернулась в резиденцию, подливало масла в огонь. Эмма попыталась дозвонится Рэйдону или Мохико, но оба были не доступны. Чертыхнувшись, перекатилась на бок, уставилась в потолок. Не заметно по щекам потекли слезы и девушка даже не знала их причину. Может от тепла внутри или от стыда, или может из-за печальных воспоминаниях что полезли в голову. Ведь её все ещё нужно где-то найти кругленькую сумму денег, ибо, она уверена, Иоширо обязательно исполнит свою угрозу в жизнь и сначала воспользуется телом, а после убьет и ее, и ее сестру. На миг в голове возникла идея, попросить помощи у братьев, ведь Канаме сам сказал что они переживают и волнуются о них, но эта мысль была почти сразу сметена из головы, аргументированная не желанием выглядеть перед парнями слабачкой и просить е них помощи, сестра тоже не выход, отец тем более. Единственный выход, рассказать все Рэйдону, уж он то точно не станет её осуждать, лишь хорошенько отругает за то что не сказала раньше. Мысли текли словно тягучий мед, местами сладкие а кое-где полные горечи и вины. Эмма даже не заметила как заснула, а разбудил её уже настойчивый стук в дверь. Нехотя поднявшись, Хината открыла дверь, перед ней стоял мрачный Футо. Пробурчав что ужин готов и ждут только ее, шатен, даже не взглянув в сторону сестры, ушел. Хината вспомнила слова блондина о том как братья на нее обиделись, и не грамма не удивилась когда, придя в столовую, с ней поздоровался лишь один Канаме с добродушной улыбкой. Остальные лишь из вежливости кивнули не удостоив шатенку взглядом и молча принялись есть. Эмма сидела между Цубаки и Нацуме и буквально кожей чувствовала напряжение что витала вокруг них. Стыдливо опустила голову, есть как-то сразу расхотелось. На глаза набежали слезы, но шатенка упрямо их сдерживала. Получив замечания от Укё, что еда остывает, а в ее состоянии питаться нужно чуть ли не в двое больше, лишь ниже опустила голову. Стала очень паршиво, ведь он и правда беспокоится о ней, даже в такой момент, после всего что она сделала и сказала. Чтобы не нервировать адвоката, начала есть теплый рис. С каждой новой ложкой, глаза становились все влажнее и влажнее. А после первого всхлипа который все же не сумела сдержать, и вовсе отложила ложку. Парни что сидели с двух сторон от нее удивленно переглянулись, подумав что показалось, но опустив взгляд поняли что сестра плачет. Весь их холодный настрой, который они с таким усилием держали полетел к чертям, уступая место волнению. — Эмма, что случилось? Почему ты плачешь? — встревожено положил на хрупкое плечо ладонь Нацумэ. На его вопрос, внимания на шатенку обратили все остальные. Юске предположил что ей рис не понравился, за что получил недовольный взгляд Укё и нервный смешок сестры. Цубаки спросил, болит ли у нее живот и даже предложил принести таблетку обезболивающего, за что получил затрещину от Субару, который принес стакан воды, девушка с благодарностью осушила его стараясь унять не прекращающиеся всхлипы. От столь повышенного внимания и очевидного волнения, шатенка только больше чувствовала себя виноватой. Слезы не прекращая текли по щекам и девушка, невольно, обрадовалась что не стала тратить время что бы накрасится, иначе бы сейчас распугала всех парней своими глазами. Канаме единственный кто смотрел на нее с ласковой улыбкой. Он догадывался о истинной причине ее истерики и был очень рад что сестра, все же, прислушалась к нему. — Простите, — еле выдавила из себя шатенка, захлебываясь слезами. Парни переглянулись не понимая что она сказала, а те кто понял изумленно посмотрели на нее, явно не ожидая таких слов. Эмма же, утерев слезы более менее восстановила дыхания, — Вы так беспокоитесь обо мне, а я… Вчера я наговорила столько грубостей, еще и заставила вас так волноваться. Я… Правда… Я… Мне очень жаль. Простите… — не выдержав, Хината снова заплакала, — Укё-сан, у вас я хочу попросить прощения отдельно… — Эмма, — вздохнул адвокат. Поднявшись со своего места, он присел на корточки перед заплаканной сестрой и утерев ее слезы с щек, ласково по-братски улыбнулся, — Ты меня тоже прости. Я перегнул палку. Захныкав, шатенка дернулась вперед обнимая брата за шею и утыкаясь носом в белоснежную рубашку. Усмехнувшись, парень нежно поглаживал сестру по спине стараясь успокоить рыдающую в голос девушку. Остальные парни с улыбкой наблюдали за этой сценой, кто-то с умилением, а кто-то с огоньком ревности в глазах, но все они были рады примирению с дорогой сестрой. — Но я все же хочу познакомится с твоим парнем, — строго сказал блондин, стоило Хинате отрватся от его плеча немного успокоится, — Я, как брат, обязан знать с кем ты встречаешься. Хорошо? — Хорошо, но он не отвечает, — пробурчала шатенка, уже сидя в гостиной. Поужинать нормально она так и не смогла, поэтому семья просто перебралась в гостиную наслаждаясь разговорами под негромкий говор телевизора. — Прости, это я виноват, — поморщился Юске, все ещё ощущая ответственность за свой поступок у школы. Шатенка покачала головой. — Нет, ты не виноват. Я не должна была вести себя так раскрепощено перед школой, да и не следовало сразу бить тебя и кричать. Кстати, не болит? — кивнула на его щеку, от чего парень зарделся, отрицательно покачав головой. — Твоя подружка сказала что вы вроде вместе были в том клубе, — припомнил Футо, искоса наблюдая за всем, предпочитая не вмешиваться в эти телячье нежности. Его воротило от всех этих успокаивающих слез, но все же, где-то глубоко, там где он никогда не признается, был благодарен сестре что попросила прощения. ведь он тоже переживал, хоть и отрицал это скрывая за безразличием и насмешкой. — Ну да, хотя я помню лишь то, как он снимал меня с сцены, а дальше все как в тумане. — С сцены? Ты пела? — наивно предположил Субару, отчего на щеках девушки возник яркий румянец. То, что она танцевала и даже то, что успела расстегнуть рубашку оголив плечи и грудь, не забудет никогда. Слава богам Рэйдон вовремя спустил ее от туда, ведь промедли хоть пару секунд и осталась бы она там без юбки в одних почти ничего не прикрывающих трусиках. Парни предпочли не уточнять подробности прошлой ночи, так как по краски на лице шатенки, поняли что она там далеко не пела. Субару прикусил губу, заливаясь не менее ярким румянцем, как и Юске. Нацуме сменил тему, расспрашивая сестру о ее парне. Теперь она не скрывая подробностей рассказала им о их знакомстве, о том как начали встречаться и о первом их походе в клуб. Она не ощущала скованности, рассказывая подробности, коя должна быть при общении с парнями. В этот вечер, Эмма впервые почувствовала себя частью семьи. Но не смотря на всю легкость общения, она так и не смогла рассказать о своих проблемах, долгах и о куда более крупном увлечении помимо похода в ночные клубы, узнай они о нем, были бы большие проблемы. — Постойте, — вспомнила шатенка, когда все уже собирались расходится по комнатам. Парни остановились, внимательно слушая что она хочет им сказать, — Не говорите пожалуйста Азу-чан о моих походах в клуб и Рэй-куне… Когда она вернется, я сама ей все расскажу… — Азума не знает о твоем парнем? — недоверчиво спросил Нацумэ, скрестив руки на груди. Девушка отрицательно мотнула головой. — Ладно, не скажем. Но ты должна сама ей во всем признаться, — строго сообщил Укё. Получив уверенный кивок сестры, он ушел спать. За ним поспешили и остальные уверив девушку что ничего не расскажут старшей Хинате. Последним уходил Канаме, подмигнув на по-следок от чего шатенка благодарно кивнула слегка покраснев.***
Как и обещали братья Эмме, Азума так ничего и не узнала о произошедшем. Когда наследующий день и с сестрой разговаривали несколько часов так, будто как минимум год не виделись, брюнетка не заподозрила даже намека, что сестра может её обманывать говоря что всё хорошо. Азума с улыбкой слушала щебетания шатенки, представляя как она в этот момент широко улыбается и теребит подол футболки, или платья, смотря в чем одета. Она не вдавалась в подробности рассказывая о своих делах, по-сути ничего интересного у них не происходило: каждодневные походы по магазином, от которых брюнетку уже тошнит; подборка посуды, скатертей и прочей атрибутики; составления списка гостей, длинной в метр, ну и конечно выбор подходящего места для церемонии. Этим занялся Азуса, так как после той ночи, когда он осознал свои чувства к сестре, находиться с ней под одной крышей стало мучительно. Луи активно разрабатывал образ для невесты, подбирая подходящую косметику и прическу, чтобы подходила под выбранное подвенечное и сменное платье, так же не забывал и про двух сестер что тоже требовали легкой руки стилиста. Йори ожидал выбора места церемонии, так как для того чтобы определится с цветами ему нужно ареинтироваться по местности, но букет невесты был уже собран, вернее он был собран в голове парня, а собирать в живую придется перед самой свадьбой, чтобы молодые цветки не успели завянуть. На Масаоми же лежала куда сложнее задача по мнению братьев и Мивы с Рентаро. Он следил за маленьким, проворным Ватару, у которого буквально крышу снесло от вида моря. Уже несколько раз, всегда спокойный и сдержанный мужчина порывался просто сбежать от младшего брата. Ему не сложно было приглядеть за мальчишкой, если бы тот не лез в каждую бочку затычкой, наживая и на себя, и на него, проблемы. Сегодня был понедельник и все снова принялись за работу, до свадьбы оставалась неделя и Мива с ума сходила от волнения, переживая что они просто напросто не успеют все подготовить. Азума как могла ее подбадривала, утешая что осталось всего лишь найти место и украсить цветами, но для восполненного воображения невесты, ее слова были подобны гранате. Услышав что места до сих пор не выбрано, Мива отчитала Азусу как первоклашку, а после прихватив его подмышку, направилась к выходу сообщив всем что поможет ему с выбором. Рентаро присоединился к ним, боясь оставаться с дочерью наедине, пусть их отношения перекачивали из «враждебности» в «терпимые», находится с ней в одной комнате было неловко. Азума тоже хотела пойти и пошла бы, если бы не одно большущее «но!». Рано утром, когда небо едва окрасило золотым, ей приспичило сходить в ванную с кружкой горячего какао. Запнувшись, она разбила кружку и наступила босыми ногами на осколки, разбудив весь дом своими жуткими криками и матами. Масаоми успокоил переживающих родственников и отправил по делам, а сам остался с покалеченной сестрой и Ватару. Мальчик со слезами на глазах осматривал кровоточащую рану и раз за разом спрашивал больно ли сестренки, на что она с улыбкой отвечала что немного покалывает, хотя на самом деле болело довольно сильно. Эмме она об этом не рассказала, не хотела что бы сестра переживала из-за такой мелочи. Когда в доме остались только два брата и девушка, Масаоми наконец занялся стопой сестры. Отправив Ватару принести теплой воды, он легкими движениями, ватными диском, омывал кровь вокруг раны. Его движения были осторожны, он знал куда нужно надавить что бы унять боль, а где лучше не прикасаться. Как выяснилось в процессе, брюнетка не только разрезала себе пол стопы, но еще и потянула связки когда падала. С теплой водой работать стало значительно проще, поэтому уже через четверть часа, мужчина затянув покрепче эластичный бинт на лодыжки, закончил, с удивлением заметив что сестра задремала. Ватару ей не мешал, тихонько сидел подле брата наблюдая за отработанными движениями рук, знающих свое дело. Ощутив что ласковые прикосновение закончились, брюнетка вздрогнула открывая глаза. Поблагодарив брата за помощь, она прилегла вздремнуть, а вечером её разбудил младший брат беспокоясь о состоянии сестренки, что весь день провела одна в комнате. Выспавшись, брюнетка не стала выгонять мальчишку, пригласив его к себе на кровать. Они долго болтали, Ватару рассказал ей о своих друзьях, братьях, учебе, о увлечениях и прочих подробностях жизни. Он был так увлечен своими историями, что даже не заметил как к ним присоединился Масаоми. Азума внимательно его слушала ласкова улыбаясь и поражаясь детской непосредственности. Она отлично помнила себя в его возрасте, замкнутая, одинокая, с головой погрузившаяся в учебу и заботе о сестре, она почти не улыбалась, не общалась со сверстниками считая их лишь помехой на своем пути. Девушка даже завидовала этому мальчишке, белой завистью. Масаоми изредка поправлял брата, когда тот, увлекшись, начинал пере-увеличивать и нес полнейшую чушь. Он наслаждался этой тихой беседой, коя бывала довольно редко в их семье. С улыбкой наблюдал как сестра поглаживает брата по макушки, слушая его болтовню. Он знал, она понимала что большая часть из его рассказа неправда, и от этого становилось ещё теплее. Ни Масаоми, ни Азума, ни Ватару не заметили как уснули. Брюнетка крепко прижимала к себе мальчика, а с боку за талию ее обнимал мужчина удобно устроив свою голову на ее макушке.