Имя мертвого

*        - Знаешь, каково это - носить имя мёртвого? - спрашивает Ал, глядя перед собой.       Скорпиус закатывает глаза.       Алу нужен друг вне его семьи, кто-то с кем можно поделиться этим, не боясь непонимания. Джеймс носит свои имена с гордостью, а Лили держит всё в себе, вот-вот лопнет, но не даст волю сомнениям. Алу нужно дружеское плечо за пределами его многочисленной семьи, потому что ему нужно подтверждение, что мир, настоящий мир, примет его и таким. Скорпиус Малфой - неподходящий для такой заботы человек. Но другого у Ала нет.        - Чего они от меня ждут? Один из этих людей превратил отца в оружие, - голос Ала тих, но ровен (так говорят после долгих часов репетиций). - А второй, Скорпиус, второй предал женщину, которую любил. "Герой" с собственной целью и герой-предатель.       Ал - та ещё королева драмы, тут сказывается обилие таких королев вокруг.       Малфой чересчур притворно ахает, изображая наигранную оскандаленность. Но эта маска быстро сползает с его лица, словно перегретый воск.        - Не жди от меня сочувствия, - говорит Скорпиус сухо. - То, что родители вложили в тебя свои надежды на твоё грандиозное будущее, не та трагедия, которая сможет меня задеть.       На скуле Малфоя наливается цветом ссадина - вчера он сцепился с одним из близнецов Скаммандеров. В очередной раз. В их перепалках обычно было больше язвы, чем злости, но вчера Лоркан назвал отца Скорпиуса трусом. Этого хватило.        - Я ношу фамилию мертвого, - говорит Скорпиус, становясь прямо перед Алом и встречая его взгляд, - Пожирателя Смерти.       Он смотрит прямо в чужие глаза, словно хочет подчеркнуть собственные слова.        - Моя семья, буквально, принимала у себя в поместье Волан-де-Морта, - говорит Скорпиус сухо, как факт, с которым всем пора давно смириться. - Моя двоюродная бабуля, судя по тому, какой она описана, была в восторге от этого урода. Мой дед, отец моего отца, так боялся несчастного ублюдка, что подставил под удар единственного сына. Я ношу его фамилию, в моих жилах - течёт его кровь. Их кровь. Знаешь, каково это?       Злость кипит в Скорпиусе с того возраста, когда он начал, наконец, понимать, что отец не был всесилен и бесстрашен. Произошло это довольно рано, но он никогда ни с кем не говорил об этом. И даже сейчас, он смотрит в глаза друга, и в нём нет уверенности, что он смог бы найти подходящие слова. Смог бы заговорить о тоске, иногда сковывающей его с ног до головы.       О невыносимом стыде, что словно морская пучина, тянет его на дно, стоит кому-то завести разговор о войне.       Или о том, как имя Люциуса чуть ли не под запретом в Меноре, и единственный его портрет висит в кабинете отца - всегда под замком.       О том, как отец кричит по ночам, просыпаясь от кошмаров.       О том, как дети выживших не устают напоминать Скорпиусу, что творила его семья, когда его ещё в проекте не было.       О том, как Скорпиус чувствует, что все нападки - это наказание за грехи его отца и деда, но встречает их лицом к лицу, потому что считает, что это - заслуженно.       Отпрыски героев с их комплексами неполноценности, откуда им знать, каково это - носить имя мёртвого? Не иметь героя? Каково это жить в доме труса, притащившего зло на собственный порог?       Отец дал Скорпиусу имя, согласно традициям Блэков, не столько от того, что так чтил память собственной матери, но от того, что у него не было героя. Не было того, кто дал бы ему надежду, кого он пожелал бы помнить после той ужасной войны.        - Что я знаю о том, каково это - носить имя мёртвого? Имя предателя? - Скорпиус сжимает кулаки, но, не смотря ни на какие усилия, слова звучат зло и горько. - Да уж кое-что довелось узнать. Так что не ищи во мне поддержки, Поттер, не ищи.       Тишина, воцаряющаяся вокруг после его слов, - отрезвляет.       Они молчат, глядя друг на друга и не меняя поз. * Через тысячу лет, через десять тысяч годов Память чья сохранит нашу славу и наш позор? (Поминальная песня; Тао Юан Мин) *