Королева

— Мне хочется схватить тебя в охапку… Холодные губы прижались к разгорячённой, молочной коже. — Спрятать от этого мира… Руки нежно прошлись по бокам, вниз, остановились на бедрах, резко сжимая их. Крул особо не беспокоится об этом, хотя и знает, что останутся синяки, но регенерация сделает своё дело. — Никого не подпускать, — на выдохе. — Чтобы была только моей. — Ты только моя, милая Крул, слышишь? Моя, — тихо шептали губы. Цепеш хочет забыть этот голос прошлого. Её настоящее — Махиру. Которая любит, заботиться и отдает всю себя без остатка. — Неужели ты боишься? Это не страшно, глупая! Она ухмыляется: насмешливо, глумливо, говоря это. Крул знала, что эти слова лживы, и всё равно поддалась. Смех. Её смех. Только у неё такой был: нежный, заливистый и ласковый, с проскальзывающими нотками стали и угрозы. У Махиру он бархатный, томный, с едва уловимыми нотками хрипотцы. На губах клубничный блеск, который всегда оставляет свой след. Крул чувствует себя помеченной. Крул каждую ночь испытывает страх. Страх испытать те болезненные ощущения снова. Когда тебя прижимают к стене, снимают с тебя одежду и берут: грубо, жестко, не заботясь о твоём удовольствии. — Тебе нельзя забываться, моя Королева, — шипели ей на ухо, прикусывая мочку. — Я запрещаю. Сестра повторяла эти слова каждый раз, выжигая их значимость в её сердце, а свой непоколебимый образ — на внутренней стороне век. Ашера была грубой и жесткой, редко позволяющей себя нежность или заботу. Несмотря на это, Крул любила её. Как сестру. И как девушку. Махиру была другой: нежная, заботливая, дающая чувство защищенности. Махиру говорила: Ты достойна лучшего. Цепеш противилась этому. Ашера каждую ночь, входя в её разгоряченное лоно доказывала ей обратное. — Ты командуешь тысячами вампиров, — в неё входят сразу три пальца и снова приходит боль. — А я командую тобой. Толчки быстрые и ритмичные, приносящие дискомфорт, а слова холодные и хлесткие, заставляющие дрожать всем телом. Махиру позволяет забыться, не вспоминать прошлое, но оно рано или поздно настигает Третью Основательницу, и она снова выстраивает вокруг себя стены, рушить которые для Хиираги становится всё сложнее. Крул старается, правда старается. Вот только призраки прошлого рушат всё на корню. Точнее, призрак. — Ты командуешь ими, потому что ты их Королева, милая Крул, — в голосе зазвучал холод и тихий гнев. — А кто же я тогда, Крул? Кто?! Толчки становятся грубее, боль — сильнее, а Крул, наконец, даёт волю слезам, которые градом катятся по щеками. — Скажи мне! — громко рычат в ухо, а вампирские клыки вонзаются в шею, прямо там, где бьется жилка. — Королева… Моя Королева! — кричит Крул, рыдает в голос, и… кончает, чувствуя, как она разбивается на тысячи осколков, как что-то умирает внутри… но всё равно продолжая любить Ашеру, её Королеву. Прошлое всегда будет преследовать её, сколько бы она не пыталась забыть. Крул понимает это, и принимает. Вот только ночью, вдыхая запах волос Махиру, чувствуя её руки, крепко прижимающие к себе, она понимала, что её собирают вновь, а в сердце теперь властвует другая Королева. Которая любима сильнее прежней.