friends?

Чангюн не заинтересован, и Чжухон об этом прекрасно знает. Ну и что, что он за все четыре года дружбы так и не сказал, что дружба – не то, чего он хочет? И что, что Гюн пытается найти себе хоть кого-то, кто будет понимать его и любить? И что, что Чжухон охотно помогает, забивая на себя? Вот уже год прошел, как Им расстался со своей последней пассией. Скандал был масштабов вселенной. Хон помнит, как среди ночи бежал успокаивать напившегося друга. Ему изначально был неприятен этот Хосок. Парень дурно на Има влиял. Чангюн начал курить, стал шастать по каким-то клубам, попадал в переделки, часто не ночевал у себя дома. Но что он, Чжухон, мог поделать, если это был выбор лучшего друга. Но после расставания всё наладилось, и младший снова стал тем милым парнишей, который так будоражил сердце Хона. Иногда ему кажется, что это всё он выдумал, и Чангюн на самом деле ему даже не симпатичен. Что это просто такая дружеская привязанность. Но все эти мысли улетучиваются, как только он видит такую легкую улыбку на его лице. И совсем не остается сомнений, когда такой низкий голос начинает рассказывать о всякой дребедени. Погода, учеба, новые отношения, ужасный вкус чая… Новые отношения. - Погоди, что? – Чжухон слишком залип в небо, чтобы вникать в то, что сказал Гюн, и он молится всем богам Олимпа: «Лишь бы послышалось». - Я сказал, что у меня кое-кто есть, - с улыбкой пролепетал парень, - я вас познакомлю. И Ли готов поклясться, что все, кто сейчас шел рядом, услышали треск разбивающегося чего-то внутри его грудной клетки. Но Чангюн не слышит. Он слишком окрылен новым чувством. Да и Чжухон не станет показывать свои настоящие эмоции. Кому они тут нужны? - Это замечательно! – Выдавливает радостный тон. – Это он или она? Как вы познакомились? Почему только сейчас рассказываешь? Выкладывай всё. - А вот и не скажу до вашей встречи. Скажу только то, что это очень теплая персона. Мне пора бежать на пары. Потом напишу. Чжухон смог позволить себе сменить счастливое выражение лица на реальное только после того, как младший скрылся за углом. Слава богу, что у него сегодня выходной, иначе всё пошло бы по пизде, и начальству, так любящему увольнять и понижать в должности неугодных работников, не составило бы труда вычеркнуть какого-то там Ли Чжухона из списка любимчиков. Он долго добивался этого места под солнцем. Как-никак переводчик в деловой сфере – золотая жила, до которой добраться не так уж и просто. Каждый пятый метит на его кресло, пытаясь уличить во всём, чём только можно. Поэтому парень решил устроить себе «незабываемый кутёж» и, купив две бутылки пива и коробку с краской для волос, поплёлся домой. Ему поднадоел этот пепельно-белый, да и он сам поднадоел себе. Хочется кардинальных перемен в себе. Только изменение внешности не поспособствует внутренним изменениям. Но зато он отвлечется на некоторое время от мыслей о Чангюне. *** Чжухон долго убирает и без того чистую квартиру, стирая каждую пылинку со всего, что попадется под руки. Парень залезает на все стулья, протирая даже люстры и верхушки шкафов, как вдруг что-то падает ему прямо на макушку. После минуты громкого мата парень понимает, что это альбом с общими фото. Чжухон давно его не видел, поэтому он решает посмотреть и вспомнить все памятные моменты их дружбы с Гюном. Парень долго не может решиться на сие действо. Знает, что лучше себе не сделает. Но так хочется, поэтому он считает до трех и рывком открывает первый лист, на котором самые первые их совместные фото: Чжухон, Чангюн… и девушка Чангюна. Парень швыряет альбом, из которого вылетают некоторые фотки, куда подальше и начинает убирать этот участок комнаты дальше. Но кто убирается в полной тишине? Точно не Ли Чжухон. Он подумал, что необходимо что-то энергичное, никак не связанное с причиной его отвратительного настроения. Поэтому его выбор останавливается на давно забытых им RHCP, а треком сегодняшней уборки становится Can’t Stop. Парень принимается собирать фотографии, попутно рассматривая каждую из них, пока не натыкается на одну, вызвавшую в нём яркий всплеск эмоций. Эта фотография была сделана в тот самый день. Тогда, 17 августа, Чжухон понял, что он на самом деле чувствует к другу. На снимке Чангюн, на котором из одежды лишь немного приспущенные боксеры. Парень помнит эти чертыхания младшего, который проиграл в карты на раздевание. Зря тогда они договорились сделать развратную фотку вместо того, чтобы снимать всё до конца. Потому что сейчас у Чжухона стоит. Он пытается оторвать взгляд от этого рельефного тела, от губ младшего, но его рука уже под резинкой трусов. Парень закусывает губу и откидывает голову назад, опираясь на спинку дивана, пока его ладонь беспристрастно надрачивает его член. Ему не нравится такая естественная реакция своего тела всего лишь на фотографию. Поэтому и сам процесс особого удовольствия не доставляет. Лишь бы поскорее закончить и забыть об этом. Но воображение подкидывает картинки в стиле: «А что было бы, если бы это фото пришлось делать сейчас? Насколько роскошно выглядел бы он сейчас? Что бы ты делал? Ты бы трахал его, Им Чангюна, а не свою руку!» В итоге, его мысли становятся настолько похабными, что парень начинает постанывать, а пальцем он принимается массировать головку. Сам процесс уже не кажется настолько ужасным. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, и Чжухон с рыком кончает. Теперь и эта песня будет ассоциироваться с ним. Вот же дерьмо. Немного отдышавшись, парень собирает всё, что осталось на полу, запихивает в альбом, а сам «кусочек памяти» летит в мусорку. Лучше бы не находил. С этой мыслью парень бредет в ванну, захватив с собой купленную краску. Там он трижды читает инструкцию, потому что каждый раз на середине его мысли куда-то улетучиваются. Нанеся всё в соответствии с указаниями, парень решает, что за время, которое надо держать краску на голове, он успеет принять ванну (по возможности вскроется) и хоть немного успокоится. С уборкой на сегодня он уже закончил. Вдруг ещё что-то такое найдёт. А этого не хотелось, от слова, совсем. Ему и без того было стыдно. Конечно, это не первый раз, когда Чжухон спускает на светлый образ лучшего друга. Но кто сказал, что и до этого всё происходило без малейшего угрызения совести. Пока вода набирается, он собирает всё, что осталось после уборки, и скидывает в одну большую кучу, которую он как-то по пьяни назвал «кучка я-тебя-породил-я-тебя-и-вытру». Никто тогда такой шутки от обычно серьёзного Ли Чжухона не ожидал, но смешно было всем. Так парень улыбается собственным мыслям и садится на бортик ванной, просто смотря куда-то в пустоту. И рассуждает над тем, что смывая краску, надо было бы заодно и изнутри этот котелок помыть. Уже через час он любуется парнем с волосами цвета морозного каштана, представшим перед ним в зеркале. В целом, выглядит неплохо, даже хорошо, учитывая то, что цвет близок к его родному. Чжухон даже хотел было сфотографироваться, чтобы скинуть другу на критику, но вспомнил, что тот скорее всего на парах. Либо они уже закончились, и он гуляет со своей новой «половинкой». Половинки есть у мозга, жопы и у Чангюна. Иронично. *** - Хён, - Гюн выглядит явно обиженным, - ты изменил цвет волос и даже не показал. Так не делается. Парни сидят в любимом кафе на любимых местах. Это кафе стало для них убежищем от всех бед. Фишкой этого заведения были до ужаса мягкие кресла и до безумия вкусные десерты, из-за которых потом приходилось попотеть в спортзале. Как-то Чангюн даже порывался выпытать секрет приготовления их чизкейка, но безуспешно. И с какой радости Чжухону сейчас супер стыдно? Он хотел бы найти оправдание получше, чем «я забыл», но, несмотря на свободное владение тремя языками, это оказалось вершиной его творения. - Не важно. Выглядит потрясно. – Парниша потрепал волосы старшего, румянец которого остался незамеченным. – Думаю, что Хёнвон оценит. Он, - Гюн посмотрел на часы, - кстати, через 20 минут подойдет. Чжухон вообще не был готов к такому повороту. Он всеми фибрами души хотел, чтобы сейчас Чангюн развернулся со словами «It’s a prank, bro». Парень совсем не хотел видеть этого Хёнвона. Тем более говорить с ним. И уж тем более смотреть на то, как они будут обжиматься с его Чангюном. Двадцать минут и пора ливать. - Ливать куда? – Укоризненный взгляд младшего вернул в чувства. А ещё он, Чжухон, сказал это вслух. Сейчас он был готов поспорить, что его щеки смахивают на два наливных яблочка, потому что ему ещё больше стыдно. А ещё он злится, потому что какого хера его предупреждают об этом вот так? Он бы не пришел вообще, ибо у него полно дел, которые он отложил на потом, чтобы побыть с другом. - Домой. Но я передумал, мне пора сейчас. - Эй, ты не можешь просто так взять и уйти. – Младший начинал закипать. – Сказал, что сегодня нет никаких дел, и я тебя позвал, чтобы познакомить со своим парнем! Тем более мы так давно не тусили вместе… - Парень делано надул губы. - Вот именно, что мы давно не общались ВДВОЁМ, - стал в ответ повышать голос Хон, - а ты зовешь своего ненаглядного парня, с которым ты был всё это время, никак не обращая внимания на меня. – Он встал из-за столика, чуть не опрокинув свой недопитый латте, и положил на стол деньги за него. – Всего хорошего. – Старший демонстративно развернулся, чтобы уйти. - Вот так, да? Я готовил его, чтобы он ничего лишнего тебе не сказал, потому что мне важна твоя оценка. А ты наплюешь на это? - Да. – Он даже не обернулся, чтобы Чангюн понял, насколько задевает его чувства. Уже на выходе Чжухон врезался в долговязого парня, который направился в сторону столика, за которым только что сидел он сам. Симпатичный, ничего не скажешь. Но клокочущая ярость внутри брюнета сразу же изничтожила все мысли рода «А что, если он и правда неплох». Сейчас сама богиня Кали позавидовала бы такому желанию разрушать всё на своём пути. Идти куда-то по делам не хотелось, поэтому Чжухон решил, что лучше сделать все те дела, которые можно сделать в своих четырёх стенах. Поэтому он ускоряет шаг, попутно пытаясь размотать наушники.

Lord Huron – The Night We Met

Ему тяжело. Он и вправду ненавидит себя за то, что боится признаться в чувствах. Как только Чжухон понял, что так влип, он стал ждать, когда его отпустит. Медленно считал дни, недели, месяцы. Где-то через полтора года игры в «лучшего друга, который всегда готов прийти на помощь» он вычитал, что чувство любви продолжается лишь три года. «Осталось полтора», - подумал тогда парень. Но когда и три года прошло, ничего не изменилось. Ему всё также хотелось чуть большего, чем просто дружба. Чтобы их объятия были немного дольше, а прикосновения нежнее. Чтобы во время совместных ночевок Чангюн не рассказывал про какую-то новую персону, чтобы не расспрашивал Чжухона о том, почему у него нет отношений. У него были. И возможно он даже успел понравиться этой девчушке за неделю свиданий. Только самому Чжухону было плевать. Он не стал говорить младшему, потому что девушка и правда была хорошей: симпатичная, смышлёная, понимала все уровни юмора, разбиралась в искусстве. Ну не легла душа к ней по понятной только самому ему, Хону, причине. И парень правда начинал ненавидеть себя за то, что просто не может отказаться от младшего. Он пытался игнорировать его: не отвечал на звонки и сообщения, делал вид, что не видит, как к нему на работу приходит Чангюн и ждёт его до конца рабочего дня. Чжухон тогда узнал, что в здании его компании есть четыре запасных выхода. Но его телефон продолжал разрываться от оповещений, а коллеги окрестили его Чангюна «Хатико пока что еще живого Хони». В этот раз всё слишком далеко заходит, потому что брюнет больше не может контролировать свои эмоции. Будто всё накопленное за эти четыре года выльется в один момент. Если это произойдёт, то дружбе конец. Поэтому парень решается повторить опыт с игнором. Только придется ли игнорировать Чангюна, который сейчас так замечательно проводит время с Хёнвоном? Очевидно же, что нет. И от этого Чжухон бесится ещё больше. Зайдя в квартиру, Чжухон максимально быстро несётся к бару и залпом осушает стакан, который наполнен виски почти до краёв. Он впервые хочет напиться и забыть обо всём. Поэтому парень точно так же приканчивает ещё два стакана. Конечно, он потом ещё пожалеет о том, что пьёт практически на голодный желудок, но сейчас это не так важно. Ему хочется подавить в себе того Чжухона, который готов вернуться в кафе и забрать Чангюна от этого Хёнвона. Поэтому он пытается найти в холодильнике что-то, что можно съесть без готовки, а затем принимается за работу. Ему поручили перевести все пункты договора купли-продажи с одной крупной транснациональной корпорацией, главный офис которой находился в США. В каком бы ни был состоянии Чжухон, свою работу он выполнит. Пусть сейчас на черновике для перестраховки. Но сделает он её с девяностопроцентной точностью. А ошибки, скорее всего, будут в его родном языке, а не в переводе. Главное то, что сам он разберет то, что написано, когда будет переносить всё в официальный документ. Через час все пятьдесят три пункта были переведены, а нервы Чжухона снова собирались в комок, потому что от Гюна за всё это время даже в Какао сообщения не было. Он обновлял все диалоги до тех пор, пока ему не стало казаться, что ещё чуть-чуть и в телефоне окажется сквозная дырка. Такая же, как прямо сейчас образовывалась в его груди, потому что Чангюн выложил фотографию Хёнвона с подписью «Ну разве не икона стиля?». Конечно же, он сделает вид, что не заметил этого сообщения, да и вообще не понял, каким образом вдруг все аккаунты Има оказались в его черном списке. Магия какая-то. Он оставит только его номер, потому что «мало ли будет звонить, а я не буду знать и подниму». Долбоеб. Чангюн и правда не звонит ему вот уже неделю. Не ждёт его после работы и даже не пытается вломиться в его квартиру посреди ночи. Чжухон думает о том, что вот-вот он начнёт отвыкать, и его чувства наконец-таки исчезнут. Но почему так херово на душе? Брюнет работает сверхурочно, помогает всем коллегам и вообще всячески пытается отвлечься от загона по поводу взаимного игнорирования. Приходя домой, он включает музыку и открывает окна (хорошо, что в конце августа уже не так жарко), впуская потоки свежего ночного воздуха. Он надеется, что это тоже поможет. Да и сон крепче станет. Чжухон снова взял давно забытую гитару. И даже несмотря на не особо развитые вокальные данные, он пел часами. И, в конце концов, у него стало получаться. Он сам на это подписался. Он это сделал сам, собственноручно, а, значит, и переживать лишний раз нет необходимости. Но ни одна из мыслей о младшем не покидает его головы. Нет даже намека на сдвиги в лучшую сторону. Есть только сдвиг по фазе и имя ему Им Чангюн. Парень не может поверить, что его просто так променяли. Хотя, может, оно и к лучшему, потому что Гюн, возможно, нашел свою любовь, а Чжухон, возможно, сможет двигаться дальше. Без него. И неважно, насколько это больно. Но он с горечью осознает, что о нём не вспоминают и через две недели. И даже через три никакой весточки. Чжухон пытается найтись, общаться с кем-то. Он даже стал отвечать чаще на сообщения надоедливого Минхёка, с которым они познакомились в продуктовом магазине. Чисто случайно: Хон по ошибке стал складывать продукты в чужую тележку. Он, конечно, иногда жалел о своей оплошности. Но Хёк, в целом, забавный. А в пятницу они даже договорились провести выходные вместе с компанией Минхёка. Несмотря на то, что старший - общительная заноза в заднице, друзей у него не так уж и много. Вопреки всем ожиданиям Чжухона, в бар пришла не разношерстная толпа молодежи, а сам Ли и два его друга: Кихён и Хёну. И в отличие от самого блондина, оба парня были не такими вопиющими болтунами. Скорее, обычными. Но это только с первого взгляда. Что Кихён, что Хёну - оба оказались остры на язык. И Хёк часто получал моральный втык за лишние выражения. А ещё это трио замечательно пело. Брюнет даже завидовать стал в какой-то момент, ведь им не надо десять раз пытаться взять ноту. Чжухону было весело. Он даже отметил про себя, что они все могли бы стать друзьями. Осушив по несколько бокалов пива, все решили пойти домой к Минхёку, потому что «у меня в отличие от вас x-box есть». И даже, если всем было откровенно наплевать на его наличие, ведь играть не хотелось даже самому парню, пойти к нему всем было самым идеальным вариантом. Чжухону точно: он жил в двух кварталах от дома Хёка. Но даже после девяти часов, проведенных в компании, парень не перестал думать о Чангюне. Он даже в процессе общения с абсолютно чужими людьми не переставал. Даже, когда ему было действительно интересно слушать рассказы Хёну про его не очень умную бывшую девушку, пытавшуюся развести его на большие деньги. И даже, когда словесная перепалка Минхёка и Кихёна вылилась в драку диванными подушками, которые больше походили на чуть-чуть недоделанные матрацы. Чангюн не выходил из головы. Он был уже где-то под кожей. И от осознания этого факта ещё больнее понимание того, что его просто заменили кем-то другим. Он уже практически не ждёт ничего от младшего, но сам боится сделать шаг первым (впрочем, как и обычно). Вообще-то это он тут жертва. Но надежда в душе теплится и возрождается снова. Потому что вот он, Чангюн. Сидит у подъезда, копается в телефоне и улыбается чему-то. Как только он поднимает взгляд на источник звука (то бишь шагов Чжухона), выражение его лица меняется далеко не в более позитивную сторону. Хон готов покаяться за все грехи, лишь бы не видеть этого лица. Да и самого парня, который, кажется, вот-вот заплачет и убежит. - Хён? – В его голосе звучало ничуть не подавляемое удивление. - А это не я должен удивляться тому, что ты сидишь здесь, нет? Мне кажется, что должно быть так. Что ты тут делаешь? - Сижу вот. А ты откуда возвращаешься так поздно? - Какая разница, - голос Чжухона показался слишком холодным даже ему самому, - ведь тебе так весело с твоим Хёнвоном, что ты аж почти на месяц забыл обо мне. - А это не ты случайно меня отовсюду кикнул? Это не случайно стал работать так, что тебя невозможно застать на месте? О, и это, вероятно, не ты кому-то чуть ли не каждый день поешь. – Сказать, что Чжухон охуел от таких заявлений – не сказать ровным счётом ничего. – Я пытался чуть ли не каждый день найти тебя. А портить тебе свидания, или что у тебя там, я не стану. Я не ты, чтобы так поступать. – Голос младшего стал дрожать то ли от обиды, то ли от злости, то ли и от того, и от другого. – Представь себе, я скучал по тебе. Хотя ты, - он выделил последнее слово и указал на старшего пальцем, - вряд ли поймешь. Чжухону трудно найтись и ответить на этот всплеск эмоций, поэтому он просто выдаёт: "Давай зайдём". И идёт в сторону подъезда. Чжухон и правда не знал, что сказать в своё оправдание. Он был занят своей детской обидой, даже не думая о том, что может задеть чувства Чангюна. Даже не дал ему шанса познакомить его с Хёнвоном. Им же не виноват в том, что он ревнует. Им даже не знает о том, что он ревнует. Брюнету вдруг стало до безумия интересно, как всё это выглядит для младшего. Так как привычки вырабатываются за 21 день, парень уже на автомате включил музыку. На фоне заиграла Nancy Sinatra – Bang Bang, задавая настроение предстоящего разговора. - Ты будешь что-нибудь пить? - Нет. Я не чаи гонять пришёл. - Звучит серьёзно. Ты можешь не утруждать себя, если вдруг пришел сказать, что больше не будешь со мной общаться, потому что мы и так не общаемся. – Чжухон дал себе мысленную затрещину. - М-да… И кто из нас младший? Я хотел спросить у тебя, что происходит. Да, я понимаю, что должен был предупредить тебя насчет того, что собираюсь тебя знакомить со своим парнем, но я не ожидал, что это вызовет настолько бурную реакцию. - Ты просто не понимаешь… Он, правда, хочет рассказать всё. Но слова дальше глотки не выходят. Как будто вся жизнь на земле зависит от того, что он сейчас промолчит. Это сложно, тем более, что у Чангюна есть Хёнвон. Чжухон хочет рассказать, но не может помешать чужому счастью. - Не понимаю чего? С каких пор ты стал таким чувствительным, Чжухон? Я не хочу тебя терять только потому, что тебе мой бывший не понравился, - старший оторопело уставился на друга, - Да. Ничего не получилось. Решили остаться друзьями. Чангюн присаживается на подлокотник дивана, опуская лицо в ладони. Выглядит он, в целом, помятым. Будто не спал сутки. - Мне кажется, что я никогда не найду того, кто меня полюбит. Чжухон хватается за свой первый и, возможно, последний шанс. Ему стоит титанических усилий над собой подойти к младшему и поднять его голову. Затем наклониться до уровня лица Чангюна и прошептать ему почти в губы: «Плохо ищешь, слепоша». Хон не подается вперед, но и отстраняться не собирается. Он просто смотрит в глаза напротив, пытаясь понять, что видит: страх, удивление или отвращение. Чангюн тоже смотрит, не отводя взгляда. И этот зрительный контакт, кажется, длится целую вечность. Даже если время может измеряться в песнях, то Чжухон не слышит их. Стук его сердца заглушает, кажется, все звуки в мире. Он просто ждёт того, как отреагирует младший, но он не реагирует никак. Даже не дрогнул. Старший продолжает смотреть и видит целую бездну в этих глазах. Бездну нечитаемых эмоций. Ему страшно от осознания того, что Чангюн больше не захочет его видеть. Ещё более страшно то, что он никак не отреагирует. Он мог догадаться и раньше, чем брюнет раскроет все карты перед ним. Ещё несколько секунд проходят в абсолютной тишине, потому что смена песни. И младший встаёт, обнимая Хона за шею, и утыкается носом в его плечо. И никто из них не знает, что это означает. Но брюнет радуется тому, что его не оттолкнули. Хотя бы. - Спокойной ночи, хён. – Чангюн улыбается слишком нежно. Слишком мягко треплет волосы. Слишком быстро вылетает из квартиры. Чжухон понятия не имеет, что он сделал, зачем он это сделал и что будет дальше. *** Гюн не появляется на горизонте в воскресенье, за которые Чжухон успел осушить треть от всего запаса алкоголя в доме. Не озаряет мрачный день и в понедельник. Но брюнет списывает это на учёбу и безуспешно пытается не загоняться. Ему в корне непонятны ни реакция младшего, ни его дальнейшее поведение. А ещё реально на месте не сидится, потому что, а вдруг и правда он отпугнул и разрушил дружбу, которая и без того почти трещала по швам. Парню совсем не хотелось этого, потому что он готов и на роль друга, который всегда будет рядом. Чангюн звонит в пятницу. Обещает еду, а с Чжухона требует выпивку и хорошее настроение. Больше ничего не говорит. Ни о том, какого хрена вот так без предупреждения (хотя почему это вызывает удивление; так было всегда), ни о том, что произошло несколько дней назад. И Хон решает принять политику молчания. Но ровно до тех пор, пока младший не заваливается к нему с новым цветом волос: из иссиня-черного, он перекрасился в карамельный. На нём огромный розовый свитер, открывающий шею и почти всё левое плечо. А ещё от него до безумия вкусно пахнет туалетной водой. Он никогда такой не пользовался. Да и вообще практически никогда не пользовался парфюмом. Брюнет нутром чувствует, что тут что-то неладно, потому что младший улыбается так нежно и загадочно, как никогда не улыбался. - Привет, хён. – Он наклоняет голову вбок. Чжухон думает, что тот в стельку, но вроде нет. Они молча смотрят фильм, иногда перебрасываясь фразами типа: "Что происходит? Ты понимаешь? Я тоже нет". На самом деле он не особо блещет сюжетом, но смотреть от чего-то интересно. Тем более, они устали смотреть на тот ажиотаж, что творится вокруг него. Уж больно много скриншотов видели. Да и название, The Dreamers, звучит достаточно заманчиво для того, чтобы обратить на него внимание. Только всё внимание Чжухона сейчас приковывает не обнажённая Ева Грин, а очень даже одетый Им Чангюн, который из нормальной еды не принёс ничего. В принципе, как и обычно: куча лакрицы, мармелада и чупа-чупсов, один из которых он сейчас так старательно гоняет во рту. У старшего стали мелькать мысли о том, что тот попросту издевается. Поэтому он постарался оторвать взгляд от столь развратной картины и сконцентрироваться на фильме. Это была последняя и нихрена не понятная сцена. Может Хон не догонял, потому что что-то пропустил, может фильм действительно дано понять далеко не всем. И вот уже титры, на фоне которых играет песня с очень воодушевляющим и многозначительным, на данный момент, названием. Non, Je ne regrette rien.* Чангюн, всё это время сидевший на полу, а именно спиной к брюнету, вдруг резко разворачивается, и, доставая леденец изо рта, спрашивает: - Ты меня вообще целовать собираешься? Чжухон ещё раз повторяет про себя название столь легендарной композиции и наклоняется, мягко касаясь сладких, в прямом смысле, губ Гюна. Не спеша, пытаясь запомнить каждое из столь долгожданных мгновений, пробуя на вкус каждый миллиметр. Младший отвечает с той же мягкостью и трепетом. Оба чувствуют дрожь в руках и ногах, и брюнет готов поспорить, что стоя то же самое он сейчас не повторил бы. Чангюн кладёт одну руку ему на плечо, а второй стаскивает с дивана, усаживаясь на колени Хона. Всё выглядит до ужаса правильным, и парень корит себя за то, что не признался раньше, потому что Чангюн, кажется, испытывает то же самое. А может, и нет, но сейчас это никого особо не беспокоит, и оба парня остаются наедине друг с другом, игнорируя всё на свете. Руки Чжухона медленно изучают тело под мягким розовым свитером, сжимая кожу на талии, а затем нежно поглаживая её. - Запомнить всё. - Для него это всё выглядит, как сказка, которая стала явью. И главный герой этой сказки – он сам. А желанный приз оказался намного лучше всех его ожиданий. Настолько, что он дышать забывает через раз, потому что младший стал ерзать и тереться пахом о его бедро. Позабыв о том, что они всё ещё на полу, Хон тянет младшего на себя и крепко прижимает к себе. Тот особо и не сопротивляется и даже радуется тому, что поцелуй перерастает в нечто большее. Он сам начинает задирать футболку брюнета, поглаживая его живот и бока. Чангюн шумно выдыхает, когда сильные руки сжимают его задницу, и улыбается в поцелуй. Чжухон тоже улыбается. Ему до чертиков нравится то, что происходит. Нравится возбуждённый младший, нравится то, как он реагирует на прикосновения, то, какую отдачу получает Хон. Одежда тут является серьёзным барьером, поэтому брюнет стягивает чертов розовый свитер и свою чертову футболку, отправляя их куда-то на диван. Он встает, заваливая младшего, и нависает сверху, заглядывая в уже помутневшие глаза и не видя там совсем никакого отказа от восприятия происходящего, а затем целует, попутно пытаясь расстегнуть джинсы. И зачем только Чангюн их надел. Неудобно же. Вскоре джинсы и вся остальная одежда оказывается примерно там же, куда Хон отправил футболку и свитер. Им вообще плевать, что они на полу и что достаточно холодно, ведь привычка проветривать у брюнета осталась. Он оттягивает волосы на затылке младшего, тем самым заставляя его подставить шею, и оставляет чуть заметный укус на стыке плеча и шеи. Чангюн чуть слышно скулит. Чжухону нравится. Он продолжает оставлять укусы вдоль ключиц, не спускаясь вниз. Младший сгибает ноги в коленях, хватает Хона за ладонь и кладет её на внутреннюю сторону бедра, призывая к действу. Брюнету не надо повторять два раза, поэтому он поднимается, чтобы сходить в ванну за смазкой, но его ладони снова ловит Чангюн, прижимаясь к ним щекой. - Куда ты? - Угадай. - Угадал. - Он ехидно улыбнулся. - Мне уже не надо. Младший сладко улыбается и целует пальцы Чжухона, пропуская их в рот. Вот же засранец. Старшему крышу сносит от таких манипуляций напрочь, поэтому он отнимает руку, размазывая естественную смазку по члену и неспешно толкается в младшего, растягивая своё удовольствие. С губ Гюна срывается гулкий и низкий стон. И младший, кажется, давится воздухом и царапает плечи Хона, потому что он практически сразу задевает простату. Брюнет начинает медленно вытрахивать всё живое из младшего. Все его движения крайне плавные, но властные. Он смешал всю свою любовь, которую нёс четыре года, с той страстью, что зародилась прямо сейчас между ними. Чжухон целует грудь Чангюна, сжимая его щиколотки в руках. В ответ Чангюн сжимает его внутри. И старший ещё раз жалеет о том, что не признался раньше, потому что трахается Им отменно. Интересно, где он так научился. Возникшие в голове предположения начинают злить, поэтому вместо очередного поцелуя, младшего больно кусают под правым соском. Чангюн вскрикивает и обвивает Чжухона ногами, притягивая его за голову, и целует, кусая его губы. Ему нравится. Но большее наслаждение он получает, когда Чангюн развратно начинает требовать большего. - Ещё, - надрачивает собственный член и закусывает губу. Он смотрит абсолютно затуманенным взглядом, но прекрасно понимает, что происходит. Потому что они не пили. И всё происходит обоюдно. Мечта. Сдерживая собственные стоны, Чжухон снова кусает соски младшего, ритмично вдалбливаясь в такое податливое тело. Ему невероятно доставляет слышать эти хриплые стоны, поэтому он делает всё, чтобы слышать их как можно чаще и видеть его лицо при этом. Хон убирает с его лица пряди волос. Чангюн снова берет пальцы старшего, приближая к своим губам, и начинает обводить их сначала просто кончиком языка, а потом обсасывать их, словно последняя шлюха. Брюнет, конечно же, вовсе не пальцы хочет видеть там. Но не в этот раз. Он снова убирает руку и требовательно целует младшего, кусая губы и линию челюсти. Ни одного засоса он после себя не оставил. Ему не нравится это. Слишком развратно для его Чангюна, который выгибается в спине и кончает. Хон толкается еще несколько раз и изливается в младшего, падая рядом. - Чангюн? – Немного отдышавшись, начинает старший. - Да, хён? - Почему ты неделю молчал? - Ты не поверишь мне. Чжухон повернулся в сторону Има, ясно давая понять, что простым «ты не поймешь» не отмазаться. Младший глубоко вздыхает и закатывает глаза, но всё же рассказывает: - Твои чувства ко мне… Они, кажется, уже давно у тебя, - Хон утвердительно кивает, а Чангюн очень тихо добавляет, - как и у меня. Удивление на лице старшего громко кричит: "Бесконечность - не предел". - Просто ты никогда не отвечал на мои вопросы о том, кто тебе нравится. Да и ты всегда с таким рвением помогал мне, что я решил, что у нас ничего больше дружбы не будет, и решил довольствоваться этим. А, когда ты так агрессивно отреагировал на Хёнвона, инициатором окончания так и не начавшихся отношений стал я. Ты не представляешь, насколько я тогда воодушевился твоей обидой. Я рассказал ему всё, и он предложил нехитрый план: прикинуться парой, чтобы проверить тебя. Уж поверь, что просто друг не станет кидать в чс во всех соцсетях. Чангюн остановил свой рассказ, чтобы подвинуться ближе к Чжухону, обнять его всеми конечностями и легонько чмокнуть в губы. - Ненавижу тебя за это. - Любишь же. - Конечно. - Улыбнулся Хон. - И как давно? - Помнишь те каникулы четыре года назад, когда мы играли в карты на раздевание? Чангюн удивлённо присвистнул и кивнул. - А знаешь, когда мои? - Когда же? - Как только мы познакомились, Чжухон. И ещё я думаю, что ты тоже жалеешь о том, что не признался раньше. И я жалею. Мы два... Чангюн не успевает договорить, ибо его рот затыкают рукой и тащат в ванную греться под теплыми струями воды и наслаждаться тем, что такое ожидаемое событие всё-таки произошло. *Нет, я не сожалею.