мечты, связующие нас

Слышу гул толпы, шум большого города, голоса, ругань, музыку, смех и плач - сонм разрозненных звуков. Визг тормозов. - Эй, ты спятил?! - Урод, чего под колеса полез?! - И откуда взялся! Я примирительно поднимаю руки, пока водитель рычит на меня, перебегаю на тротуар. Озираюсь. Я же не... Да, точно, я именно там. В последнее время это происходит все чаще - меня выбрасывает в любое место, на котором задерживаются мысли. В голове каша, калейдоскоп и мешанина маршрутов: работа-дом-квартира-неплохо бы сходить в кино-всегда хотел на Майорку. Хвала богам, на Майорку меня не заносит. - Который час, не подскажете? - улыбаюсь девушке в строгом офисном костюме, она секунду смотрит на меня, прежде чем взглянуть на часы. Она красивая, но не по годам холодно-выхолощенная, так что получив лаконичный ответ "ровно двенадцать", я не пытаюсь завязать знакомство. Двенадцать. С копейками. Я перескочил три часовых пояса. Плюс-минус пятнадцать минут. Подумал о том, что давно не навещал родителей - и улетел в родной город прямо в домашних мягких туфлях. Ах, может поэтому девушка так недовольно смотрела на меня? Теперь нужно найти тихое неприметное место, чтобы шагнуть обратно. Только что мне повезло: в этой сумятице никто не обратил внимания на человека, появившегося буквально из ниоткуда, но все же лучше не мозолить глаза обывателям. - Мужчина! Эй, вы, в тапочках! Возможно, это мне. Оборачиваюсь, ищу глазами источник звонкого молодого голоса. - Постойте! - из людского потока вышагивает мальчишка лет восемнадцати, взлохмаченные волосы, глаза горят энтузиазмом. С любопытством жду, что он скажет. - Мне, скорее всего, почудилось... - робко начинает он, но заканчивает фразу почти восторженно. - Вы вдруг... возникли прямо там, на дороге! Из воздуха! Такое со мной уже случалось. Люди уже замечали мою оригинальную манеру передвигаться. Кто-то думал, что спятил, кто-то начинал меня преследовать, а кто-то предпочитал исчезнуть из моей жизни. Во избежание. Один даже пытался меня прикончить, честное слово, до сих пор неприятно вспоминать, пришлось убегать прямо из офиса, а потом объяснять коллегам, как я ухитрился так незаметно исчезнуть. Чаще всего я просто строю из себя ничего не понимающего идиота. Но сейчас мысли какие-то отрывочные и хаотичные, перескакивают с предмета на предмет, и я просто киваю. - Ага, - шарю взглядом по толпе, думаю, как бы не встретить кого-то из знакомых. Ведь в этом городе прошло мое детство. Может, действительно, заглянуть к родителям?... ...Слышу шум воды и тихое звяканье чашек. Я в квартире родителей, на кухне кто-то моет посуду, а я в прихожей, моргаю и недовольно трясу головой, думая, что мне нужно... ...обратно. Паренек смотрит на меня с такой радостью, что даже не по себе. - Вы сейчас... - не заканчивая предложение, он хватает меня за руку - довольно бесцеремонно для человека, которого вы только что встретили, - и тащит в какую-то, наверное, кафешку. Я покорно тащусь, стараясь ни о чем не думать. *** - Который час? - спрашиваю, кажется, уже спрашивал, но забыл ответ. Парнишка лезет в сумку (такая глупая цветастая сумка) засовывает руку чуть ли не по локоть, вытаскивает телефон, проводит по нему пальцем, чтобы разблокировать. Он ухитряется проделать при этом столько ненужных действий, что их суммарной энергии хватило бы на работу кофе машины. Боже, а я себя считал суетливым человеком. - Половина первого, - говорит он. - Меня зовут Дима. Я тут же вспоминаю нескольких знакомых с таким же именем, но, по счастью, остаюсь на месте. - Не волнуйтесь, я сохраню вашу тайну, - говорит этот Дима тоном, который больше годится для голливудских блокбастеров. - А как вас зовут? Я запиваю седативное минералкой. Таблетки - это крайняя мера, на которую я сам не верил что пойду. Но это меня... замедляет. Тормозит. Я буксую в здесь-и-сейчас. - Игорь Михайлович, - представляюсь, с завистью пялюсь на чашечку кофе, которую официантка поставила перед парнишкой. Она поставила эту чашечку, похлопала ресницами и исчезла, теперь здесь только мы, спасибо тому, кто придумал залы для некурящих. - Ну... вы не настолько меня старше, - он легкомысленно машет рукой. - Просто Игорь, вы не против? А-то слишком... официально. Будто с преподом говоришь. Я вообще-то не против фамильярности, сам козел бесцеремонный, так что только киваю. Работает кондиционер, и у меня мерзнут ноги в тапках. - Вы... - Дима подыскивает слово, постукивая пальцами по столу. - обладаете паранормальными способностями? Вроде супергероя? От такой формулировки мне становится почти страшно. - Боже, нет! - удивленно возражаю. - Супергерои! Да, я могу делать то, чего многие не могут, но это никого не делает героем. Герои, Дима, это пожарники, солдаты, врачи, милиционеры... - Теперь они полицейские. И они все продажные и отморозки. - О, поверь, многоопытный ты такой, не все. Далеко не все, - я так говорю, потому что знаю нескольких ментов, да и просто считаю, что глупо всех ровнять под одну гребенку. Еще потому, что меня раздражает такая бескомпромисность из уст мальчишки, но это так, причина десятая. - Не понимаю, почему вообще говорю с тобой об этом! Пока я говорю, он цедит кофе, сам того не замечая. - Расскажите мне, как вы это делаете? - он заговорщически понижает голос, наклоняется вперед. Я наклоняюсь назад. Здесь не слишком большие столики. - Вы ведь умеете телепортироваться, да? Я видел! - Да, вроде того. Могу оказаться где-то, просто подумав об этом месте. - Покажете? Я не собираюсь развлекать его, но как-то само собой выходит, что я сижу вдруг за другим столиком, слева от него. Проще встать и вернуться на место своими ногами, но мысль скачет быстрее. И вот я смотрю в его возбужденно блестящие глаза. По таким глазами узнаешь детей, которые верили в Деда Мороза. - Это... - выдыхает Дима. - Офигеть. С этим я абсолютно согласен. - И давно вы это умеете? - он наклоняется еще сильнее. Я вспоминаю. *** Да, верно, впервые я шагнул дальше, чем это возможно, лет этак в восемь. Начальная школа, кружок того, занятия этого. Все интересно и весь мир кажется сказочным местом, которое никто до тебя не исследовал. Хочется все знать и все попробовать. Тогда я столкнулся со словом "невозможно". Руководитель, который вел какой-то кружок, познакомил меня с этим термином очень мягко и осторожно. - Ты не можешь, - сказал он, - попробовать все. Речь шла о двух разных занятиях в одно время, и мне следовало выбрать, посоветовавшись с родителями. Но мне не хотелось лишаться чего-то. Я не мог понять, почему нельзя выбрать оба. - Ты не можешь быть в двух местах одновременно, дружок, - сказал он тогда. - Это невозможно. Ты всегда находишься здесь и сейчас. Я обиделся на пространственно-временной континуум не на шутку. В моей детской голове не укладывалось, что это за зверь такой - здесь-и-сейчас и отчего он так несправедлив. И я решил: я сам решаю, где я и когда. В тот день я вышел за дверь и очутился сразу в своей комнате. Это меня нисколько не удивило, потому что все было так, как и должно было быть. Никто с тех пор так и не смог мне объяснить, как это - быть привязанным к месту, к моменту. Я и сейчас не понимаю этого. Ведь ты абсолютно свободен. В моей голове все отчасти нереально, потому так легко сменить одно место на другое. При всем желании я не могу этого сформулировать даже для себя, не говоря уже о том, чтобы попытаться объяснить другим. Я просто отвечаю: - С детства, - и невольно улыбаюсь, поймав восторженный взгляд парнишки. - Сейчас уже и не представляю, как может быть иначе. - Удобно, наверное? - Не знаю. Смотря с чем сравнивать. Да, удобно. В смысле... Таблетки, наконец, действуют, и мысли у меня текут вяло-вяло. Мерзостное ощущение. Тру лицо. - Не приходится ездить или далеко отправляться. Только найти место поукромней - и шагаешь туда. Времени больше, чем у многих. Но я же не был... не знаю... в твоей шкуре. Вдруг тебе лучше живется? Даже язык немного заплетается. - Сколько времени? Дима бросает взгляд на экран. - Ровно двенадцать. Я глупо моргаю. - Что? - Говорю, час дня, - повторяет он. Совершенно очевидно, что повторяет, потому что в первый раз, опять же очевидно, сказал то же самое. - Послушайте, вас можно на фейсбуке найти? На... что, простите? Он видит мое недоумения. - Твиттер? Вконтакте? Одноклассники? Я догадываюсь, что это социальные сети. В компьютерах я не силен, как ни печально. - Ладно, а телефон? Телефон? Да, он ведь есть у меня? Растерянно хлопаю себя по карманам. Пусто. Видимо, дома забыл. Не знал же, что выскочу так неожиданно. - Знаешь, не помню свой номер. Погоди. Вставать начинаю со стула в этой дыре, выпрямляюсь уже дома. Оглядываюсь. В гостиной, вроде, нет. Иду на кухню. Мобильник валяется на столе. Сажусь на диванчик, оказываюсь на стуле в кафе. Парнишка глядит на меня такими глазами, будто решил уже, что я исчез навсегда или вовсе был галлюцинацией. Покопавшись в телефонной книге, нахожу номер. - Чудно как-то, - говорит он, вбивая его в память своего телефона. - Вот так, запросто... Мой мобильник начинает вибрировать - входящий вызов. - Это я, - предупреждает Дима. Сохраняю. - Тогда... на связи? Я просто киваю, собираюсь домой, но отчего-то попадаю не в квартиру, а на площадку. Это я просто собирался выкинуть мусор и забыл. Ключами я не пользуюсь - нет нужды, так что шагаю сразу в спальню, падаю на заправленную постель и просматриваю список побочных эффектов от таблеток. Чрезмерная откровенность там не значится. *** Я потихоньку прихожу в норму, стабильно улетая раз в неделю, а то и чаще, но я просто решаю считать это нормой, так что все хорошо. Парнишка пишет мне нелепые смс-ки, кажется, пытаясь склонить меня к мысли напялить обтягивающий яркий костюм и спасать в нем людей. Игнорирую его. На работе все тихо и мирно, сезон отпусков, один я особо не рвусь к морю и солнцу. Когда хочется - просто шагаю на пляжик побезлюдней, такие все еще остались, правда-правда. Возможно, дело в том, что до него трудно добраться, но местечко очень спокойное и чистое. Но я редко хожу туда. Скоро Дима звонит и предлагает встретиться. Еще чертыхается и возмущается тем, что звонок выходит дорогим. - А когда вы сможете? - уточняет он. - У меня, в принципе, неделя свободна. - Разве ты не... работаешь? Учишься? Он смеется, хотя я спрашиваю серьезно. - Можно даже сейчас, - говорит он, не отвечая. Смотрю на часы. У меня скоро обеденный перерыв. Если нужно уйти с работы, я обычно захожу в туалет, закрываю кабинку изнутри и шагаю оттуда. Так и сделаю. - Можно, - соглашаюсь. - Я сейчас... - начинает было парнишка, но я обрываю его. - Знаю. Когда я выхожу из подъезда, он стоит ко мне спиной, очевидно выглядывая со стороны улицы. Искушение напугать его велико, но я справляюсь и не кричу "бу!", не кладу ему резко руки на плечи. Услышав покашливание, он так резко оборачивается, что ремешок сумки соскальзывает с плеча, и она падает. - Привет, - слегка улыбаюсь я. Дима подхватывает сумку, вот в его улыбке радости несравнимо больше, щенячий восторг почти пугает. - Привет. Мне в одно место заскочить надо, вы не против?... - окончание фразы он опускает. Пройтись я не прочь. - Ладно. Мы идем бок о бок, и я думаю, а что если нас заметит кто-то из моих знакомых? А мои родители? Вдруг они не дома сейчас? На короткое, едва уловимое мгновение я слышу голоса, гул техники, вижу толпу покупателей - супермаркет, мать с отсутствующим видом выбивает чек на кассе. И одновременно с этим - слышу запах машинного масла и бензина, вижу отца - он смеется и разговаривает с незнакомым мне молодым человеком, оба они в гараже, и отец, кажется, собирается чинить авто этого молодчика. И я не просто очень и очень быстро заглядываю в два разных места. Я оказываюсь в обоих. И вместе с тем иду по улице с Димой. А, нет, поправка, не иду. Уже просто стою и ошарашенно пялюсь в пространство. Звуки улицы кажутся очень тихими, даже приятно. - Игорь? - парнишка недоуменно заглядывает мне в лицо. - Все в порядке? Почему вы остановились? Фокусирую на нем взгляд. - А ты не думал, - говорю, - что, если нас увидят твои друзья? Или родители? Он тут же умаляет пристальность и настороженность взгляда, легкомысленно машет рукой, закатывает глаза. - Да подумаешь! Друзьям и объяснять ничего не надо, если брожу с кем-то, значит, есть причины. А родителей нет. Я живу с бабушкой. Но в голосе его нет особой боли или грусти. Похоже, случилось это давно, и было время примириться с потерей. Или он вовсе никогда не любил маму с папой, кто знает? Мы подходим к неприметному серому зданию, не могу вспомнить, что там находится, потому что вход со двора, а Дима просит подождать здесь. Жду. Проверяю время на телефоне - вполне достаточно, меня нескоро хватятся. Решаю для себя, что просто очень быстро перескочил из магазина - в гараж, и обратно. Так проще. Потому что даже я не могу быть одновременно в двух - в трех, на самом деле, - местах. - Подсоби, милок, - старуха в драном пальто протягивает темную морщинистую ладонь. Как она выносит это, ведь тепло, а она в довольно плотном пальто? Я только думаю об этом, как мне становится жарко, даже передергивает, так что хочется в прохладу, в воду, под кондиционер... ...моргаю, собака передо мной настороженно наклоняет голову. Темнеет, вокруг, сколько ни глянь - снег, снег, снег. И холодрыга просто чудовищная. Собака рычит. Чихаю, обхватываю себя руками... ...и слышу старческое хихиканье. Несильно топаю, чтобы стряхнуть снег с ботинок. Он все равно тут же тает. - Больно скорый ты, милок, - доверительно сообщает бабулька. Руку уже не тянет. - Туда побег, сюда побег, а где ты есть - и сам не знаешь. Слова ее звучат просто удивительно разумно, так что я даже не нахожу, что ответить. Только молчу и глупо выгляжу. - Глупый ты потому что, - уверенно говорит она. Что же, в этом не меньше истины, - Все-то прямо знаешь, а самого, милок, важного - и не знаешь. - А что - важное? - беспомощно спрашиваю. Старуха шустро подволакивает ноги в сторону лавочки. - Да то и есть, - наконец, усевшись, говорит она, оправляет пальто. - Тут ты али там - и сам не поймешь. Вот и выходит, что и там тебя нет, и тут нет... Нигде нет. - Откуда вы это все знаете? Она лезет в карман, достает кучку монеток и начинает считать на ладони, обращая на меня совсем мало внимания. - Ты, милок, главное пойми. Выбираешь одно - второе теряешь. Не выбираешь - теряешь оба. - Вы вообще это к чему? - я непонимающе морщу лоб. - Игорь! Идемте? - звонкий голос принадлежит Диме, я оборачиваюсь, показываю жестом - минутку, а когда смотрю на лавочку - она пуста. Хотя не совсем, там небрежно валяются несколько блестящих копеек. Я на всякий случай тру глаза, а потом иду за Димой. *** Он смеется. - Старуха? Серьезно? Ладно, согласен, возможно это действительно звучит глупо. - Не знаю, - я раздраженно стучу ложкой о стенки чашки. - Который час? Он говорит, и я понимаю, что опаздываю. Но это ерунда. Я все равно какой-то ошалевший, и толку от меня сейчас будет мало. - Послушайте, - теперь Дима старается говорить серьезно. - Но почему она просто не сказала, без всяких загадок, в чем проблема? - Не уверен, что это было так уж загадочно. Он ничего не говорит, потому что откусывает огромный кусок от гамбургера, но взгляд красноречиво намекает - продолжай. - В смысле, больше было похоже на обычную... непонятную стариковскую речь, - не умею объяснять, но, по счастью, и не приходится - Дима тут же активно мотает головой, стараясь прожевать. - Ну, окей, как тогда найти эту... фем-версию Гэндальфа? Этого я не представляю. Пожимаю плечами. Беру полоску картошки. - И потом, - он облизывает губы, подыскивая слово. - Неужели это так плохо? То есть, ну, бывает иногда... отдача. Но в целом - суперспособность! Да за такое люди убить готовы! Помню-помню, один пытался. - Я даже не подумал "хочу попасть на северный полюс". Не собирался туда. Даже цели не ставил. Просто раз - и уже там. Обычно это не так бывает. Раньше я выбирал, куда хочу. Это его не слишком впечатляет. - У любой силы своя цена, - с важным видом изрекает парнишка, и мне хочется влепить ему подзатыльник. Вместо этого я думаю, как найти ту старуху и вытребовать у нее конкретные указания. Может, дать объявление в газету? "Ищу старушку, которая просила у меня мелочь, а потом рассказала про метафизические тонкости моей способности. Там-то, такого-то числа". Не худший вариант, на самом деле. Дима вдруг хватает меня за руку и тянет под стол. - Пригнись! Я машинально лезу. - В чем дело? Мы сидим снаружи, за столиком, отоварившись фастфудом. Он тыкает пальцем, слишком энергично, будто нажимает невидимый звонок несколько раз. - Там моя преподша! - Где? Он указывает на полную женщину лет сорока, на носу у нее очки в тонкой оправе, а сам нос довольно-таки милый, аккуратный и припудренный. - Вон та, толстая. Она заходит внутрь, но мы не вылезаем. - И мы прячемся, потому что... - я специально оставляю место для продолжения. Дима послушно продолжает. - Потому что у меня пара сейчас. Закончится минут через сорок. - Здорово. Свободная неделя, говоришь? Он передергивает плечами. Протягивает руку, достает со стола свой гамбургер и флегматично пожирает его. - А если она не уйдет? Сядет внутри? Или даже здесь? Он машет рукой. - Здесь посидим. - Она заметит. Работник в форме подходит, чтобы забрать поднос. Решил, что посетители уже ушли. Дима шикает на него из-под стола, работник крутит пальцем у виска, но уходит. - Как бы узнать, слинять нам или не нужно? - задумчиво проговаривает Дима. Вообще-то это можно сделать. Нужно лишь услышать, как она делает заказ: с собой или здесь. ...Я слышу кондиционер, шипение с кухни, полная женщина говорит: "и воды". Отвечает кассиру, что возьмет заказ с собой... ...и одновременно слышу, как Дима бормочет "чем ей столовка не нравится, ела бы там", вижу, как он корчит недовольную рожу. Не сразу после, а одновременно. Я вижу и слышу это одновременно. Я сижу под столом и стою в очереди. Одновременно. Потом тру виски и остаюсь только под столом. - Она сейчас уйдет, - говорю ему, он непонимающе хмурится. - С чего ты взял? - о, видимо, уважительного выканья я больше не услышу. - Я там был, - веско заявляю я. - Только что. На это он сначала не находит ответа, просто с изумлением хлопает глазами. Приятно осознавать, что осталось еще что-то удивительное во мне. - Ну нифига! - он тычет в меня пальцем. - Теневые клоны! Я не понимаю, о чем он. - Я не понимаю, о чем ты. Диме и не надо. Для него все это - сплошной праздник, чудеса и веселье. Мне не то чтобы невесело, но как-то странно. *** Я убеждаю себя, что раздвоенность это не страшно, у меня мог бы быть гепатит или алкогольная зависимость, а быть в нескольких местах одновременно - пф, подумаешь. Убеждаю с переменным успехом. Дима сначала отмахивается с типичным для него пренебрежением к бытовым мелочам, но спустя недели две просит о встрече неожиданно серьезным тоном. В сообщении ни одного смайлика, а в конце даже точка. Я мимоходом задумываюсь, он ли это вообще. Не знаю, что служит катализатором, сообщение или шальная мысль, но я тут же оказываюсь в каких-то недоброжелательных кустах. - Дима, - в кустах я чертыхаюсь, отвоевав халат у колючек, выбираюсь. - Начни уже учиться. Дима протягивает мне руку, растерянно моргая. - В смысле? Я выбираюсь без его помощи, все же немного раздраженный. - В смысле - учи уроки и не дергай дядю Игоря по пустякам. Воспитательный эффект, которого я надеялся достичь, сводится к покачиванию головой. Вроде как, ах, глупый Игорь, ты ничего не понимаешь в жизни. - А вообще, серьезно, пока я помню, - спохватываюсь я. - У тебя проблемы с учебой? Дима начинает обирать репьи с моей одежды, пряча взгляд. - Это ерунда. - Это жизнь твоя, а не ерунда, - горячусь я. Думаю, насколько все поправимо с его успеваемостью, и тут же, как по заказу, заглядываю через чье-то плечо. Неизвестная женщина, очевидно, преподаватель, и она пролистывает журнал успеваемости. Я, стоящий перед Димой, мысленно пинаю меня, стоящего позади преподавателя, потому что ни один из нас не знает диминой фамилии. А в журнале иначе ничего не понятно. Меня словно размазывает, как кусочек мягкого масла по хлебу, но я быстро схлопываюсь обратно, в одного себя. В одного очень несчастного себя. - Ну вы чего? - Дима заглядывает мне в глаза. - Ой, вы как-то побледнели, Игорь, может вам присесть? - Ничего, - отмахиваюсь было я, но по ощущениям оно очень даже чего, так что я послушно присаживаюсь. Прямо на траву, а-то мы вроде в парке каком-то, не узнаю место. Дима мельтешит, он переступает с ноги на ногу, взъерошивает волосы, взволнованно прикусывает ноготь на большом пальце, и это только пока я опускаюсь на землю. Он аккуратно кидает рюкзак рядом со мной. - Погодите секундочку, я щас, - и убегает. Надеюсь, что не за скорой или какой-нибудь еще помощью. Мне не настолько плохо, а объяснять врачам, что происходит, я не собираюсь. Рядом вдруг щелкает что-то, от звука я едва не вздрагиваю. Оборачиваюсь - там стоит, прислонившись к дереву спиной, женщина. Щелчок был от ее зажигалки. Она не спеша прикуривает, делает долгую затяжку, от вида которой у меня болят легкие, и со смаком выпускает дым. Так красиво курят только в кино. Я понимаю, что довольно невежливо пялюсь, только когда она поднимает глаза от сигареты и ошпаривает меня внимательным взглядом. Она красивая. - Знаешь, так ведь вечно не будет, - вдруг говорит она. Голос у нее тоже красивый, и когда она говорит, немного дыма сопровождает ее слова. Кажется, будто у нее внутри горит огонь. - Простите? Я не делаю попытки подняться. Беседу можно завязать и так, да я и не рассчитываю особо, что эта беседа к чему-то приведет. Женщина и правда очень красивая, такая заговорит со мной, только если я валяюсь на газоне и неприлично на нее пялюсь. - Тебе самому же лучше определиться поскорее, - забавно, но дым все еще выходит у нее изо рта. Должно быть, это была долгая затяжка. - Если ты везде, то ты, по сути, нигде. Время и пространство поглотят тебя, дорогуша, как злой и страшный серый волк. Ты боишься волка? Я машинально киваю. - Правильно делаешь, - она делает еще затяжку, не отрывая от меня взгляда. Внезапно я понимаю, что она еще ни разу не моргнула. - Зацепись за жизнь так крепко, чтобы волк не смог сдуть твой домик. Я собираюсь было подняться с земли, как вдруг на плечо мне опускается рука. Это так неожиданно, что скорее страшно, и я, к своему стыду, вскрикиваю. Как поросенок. Но это всего лишь Дима, он раскраснелся от бега и протягивает мне бутылку воды, предупредительно открытую. Я оборачиваюсь - возле дерева валяется окурок, да в воздухе висит синеватый, быстро тающий дым. Дима вытягивает шею, следя за моим взглядом, но я ничего не объясняю, с благодарностью глотая холодную воду. *** Не знаю, что думает начальник, когда я беру больничный, но даже не особо ворчит по этому поводу. Неужели я настолько плохо выгляжу? Раздвоения не участились, но выматывают все сильнее с каждым разом, и я физически не могу их остановить. Не понимаю, как отследить момент, потому что все, что нужно - это даже не мысль, а тень мысли. Никто не способен настолько контролировать свое мышление. Дима может сколько угодно рассказывать о йогах и тибетских монахах, всему есть предел. - Я буквально могу телепортироваться, - устало возражаю я, сидя у него на кухне и размешивая сахар в чае очаровательной чайной ложечкой из семейного набора. - Любой другой человек назвал бы это невозможным. Так что когда я говорю, что что-то невозможно... Дима перебивает меня, кивая в такт своим мыслям. - Просто вы старый ученый. - Что, прости? Он наклоняется вперед, сидя на стуле верхом. Чашку он держит на спинке, но успевает вовремя наклонить, не пролив чай по всему столу и мне. Снова. - Это закон Кларка, ну да неважно, - тараторит он. - Но вы подумайте просто логически, это не идеальный вариант, а единственный! - Дима, я не отправлюсь к Тибетским монахам, - медленно и максимально спокойно произношу я, в течении фразы успев посетить по секунде несколько мест в Тибете. Солнце слепит, через секунду холодно, еще где-то вообще дождь. Вот ведь, Тибет. По крайней мере, димина бабушка сейчас гостит у родственницы и не видит моих кривляний. Во всем есть положительная сторона, как говорится. - Но у каждого героя есть период становления! - он так всплескивает руками, что чуть не роняет мою чашку, и я переставляю ее на другую сторону стола. - Сначала он обучается, а потом, обновленный и просветленный, может спасать мир! Это такой отличный шанс просветлиться... Бедняге самому не помешало бы просветлиться. Вслух я так не говорю. Вслух я вообще не отвечаю, только достаю из кармана рубашки таблетки. На дворе двадцать первый век, все можно поправить правильными таблетками. Не сказать чтобы они мне удивительно хорошо помогали, но без них я опасаюсь обнаружить себя в вулкане, или в логове змей, или на Солнце. Хотя, там бы я просветлился мама не горюй. Я усмехаюсь своим мыслям, Дима улыбается в ответ, просто потому что такой уж он человек. - Ладно, скажи, бабушка скоро вернется? - возвращаюсь я на бренную землю. - Тебе, может, нужно чего? Презренные мелочи реальной жизни он обсуждает безо всякого энтузиазма, так что мы меняемся местами, и теперь он морщит нос и отмахивается. *** Это случается совсем скоро. Я догадывался, что это случится, хотя надеялся, что у меня больше времени в запасе. Должно быть, мои периодические визиты к Диме сыграли свою роль. Может, если бы я сидел себе дома и не рыпался... Самое обидное, что когда это случается, я уже пару дней как "приехал погостить" у родителей. Максимум моих перемещений в течении этих последних дней - два квартала, и то только из-за внезапного воспоминания о спортивной школе, в которую я ходил в детстве. Несколько дней я стараюсь перемещаться только ногами, а потом будто под дых мне зарядили крюком и дернули изо всех сил. И вот, один я стою дома, не очень интеллектуально разглядывая внутренности холодильника (в любом случае я едва ли сумел бы его починить), и еще один я иду рядом с отцом вдоль гаражей. Наверное, я подумал, что уж отец-то разбирается в таком, и надо бы спросить его совета... Как будто этого мало, крюк снова дергает меня, и еще один я стоит в автобусе, мама сидит в двух шагах от меня. Меня трое, и все трое ощущаются слабыми, как бумага. И это не конец - крюк рвет меня на больше частей, и вот я в квартире, и пара штук еще на работе, и еще где-то, сам не понимаю уже, где. Я не чувствую, где. Не чувствую себя где-то вообще, честно говоря. Сила, удерживавшая вместе атомы моего тела, разделенная на множество меня, слабеет, и пустоты внутри больше, чем ее противоположности. Я ничего не могу поделать. Я это не контролирую. И вдруг Дима щелкает меня по носу. - Вы такой упертый, Игорь, вам талдычишь-талдычишь, а толку... - он устало вздыхает, карикатурно поднимая и опуская плечи при этом. - Клевая идея была, по-моему. Ну, про Тибетских монахов. Вот только я по-прежнему настолько везде, что скорее уже нигде. Единственное, за что цепляется мое сознание - димины слова, суетливые жесты, оживающие в совершеннейшем нигде. Я собираюсь спросить, что происходит, но во мне сейчас недостаточно сил, чтобы задать вопрос, да и рта вроде нет. Однако, он как-то улавливает. - Вы почти рассеялись, - грустно говорит он, но тут же возмущенно всплескивает руками. - А чего еще ожидать, если раскидаться по всему пространству. Не то чтобы вас не предупреждали. Несколько раз. Я уже ничего не понимаю, и это вовсе не помогает вернуть себе контроль, тело, и своему телу контроль. - В смысле, - он замолкает на секунду, словно не в силах поверить моей непроходимой тупости. - Ну серьезно! И внезапно Дима растекается, становится ниже, его дурацкая футболка становится теплым стариковским пальто, с карманами набитыми мелочью, и голос рассыхается и становится скрипучим старушечьим голосом. - Чай не один раз, милок... Старушка в свою очередь переплавляется в статную женщину с зажженной сигаретой в пальцах. - Мне казалось, мы друг друга поняли, дорогуша... Когда красивая женщина становится обратно Димой, я уже не чувствую удивления. Это чувство даже шоком не назовешь, не то что удивлением. Я настолько ничего не понимаю, что даже не пытаюсь ничего понять. - Ну и просто, знаете, ненавязчивые дружеские намеки, - Дима, если допустимо все еще называть это Димой, делает жест, словно отмахивается от мухи. - Неважно. Это ерунда. В несколько секунд он (оно?) оказывается больше размером. Наверное, он просто приблизился, но в моем безумном безнадежном состоянии сложно судить о расстоянии. - Главное, что еще не все потеряно, - с воодушевлением (если можно приписать эмоции этому созданию) заявляет он. Похоже, не полностью безнадежно мое состояние. - Вас еще можно спасти, Игорь. Мне, конечно, хочется понять, что он такое, но выжить хочется больше. Таков уж человек, что выжить всегда хочется больше. Поэтому я доверяюсь ему и изо всех сил транслирую мысль - как? Как, как, как мне спастись? - Вообще это элементарно, Ватсон, - Дима пожимает плечами. - Я уже говорил. Надо выбрать. Надо выбрать одно место в реальности и привязать себя к нему так крепко, чтобы прирасти к реальности, стать ее частью. Все люди живут в здесь-и-сейчас не потому, что мир ограничивает их, Игорь, а потому что он защищает их. Я слушаю его, но слабо представляю, как сделать это на практике. Привязать себя к реальности. Почему он может стать кем угодно, но не может изъясняться понятней? Как вообще можно прирасти к реальности? - Ну, блин, Игорь, - он звучит уже даже не раздраженно, а почти устало. И вот сдалось же ему возиться со мной. - Просто попробуй, а? Просто попробуй. Ладно. Я закрываю свои гипотетические глаза и... пробую. Я шарю в памяти, выбирая самое реальное место, к которому смогу прицепиться, как клещ. Что-то такое, что не сможет отобрать у меня пустота. Я вспоминаю детство, первую квартиру, дачу, вторую квартиру. Вспоминаю школу, и корпуса универа, общежитие, съемные квартиры. Вспоминаю жилища приятелей, аллеи, где гулял солнечными днями, города, которые видел в своих скачках по миру. Я вспоминаю пляжи, и горы, и столицы, и переулки, и пыльные залы, и удивительно, сколько мест мы впитываем в течении жизни, пространство - ткань, сам человек - игла, и год за годом ты создаешь полотно. Но мое полотно оказалось так легко распустить, я шарю в поисках узелка, где зацепиться, иначе мне этот узор не сохранить... И почему-то, по какой-то невероятно дурацкой, невозможной причине, узелок находится в самом странном месте - в квартире Димы, где я пил чай, и выгружал продукты в полупустой холодильник, пару раз ютился на диване и даже случалось прятаться от бабушки, в существовании которой я начинаю сомневаться. В квартире, где все было в духе Димы, настоящего, наиреальнейшего, немного чудаковатого, отзывчивого, чрезмерно эмоционального Димы, который был паршивым студентом и любящим внуком, который рос без родителей и носил дурацкие футболки. Почему-то моя жизнь была самой настоящей рядом с человеком, который даже не был настоящим человеком. И я цепляюсь за этот клок реальности, как мне и было сказано. Я вписываю себя в маленькую прихожую, босыми ногами я ощущаю доски пола, спине прохладно от двери в подъезд, но лицо подставлено солнцу, царящему в гостиной, пахнет немножко деревом, немножко лекарствами, а больше я запахов и не различу, так что додумывать не буду. Слышно машины вдалеке, во дворе голоса, и чему-то радуются птицы, на кухне тихо, но упорно поет старое радио, умолкающее только ночью. Я чувствую себя таким настоящим и таким цельным. Неужели люди так всегда себя ощущают? Если так, я не понимаю, как вообще можно печалиться на этом свете. - Игорь? Я открываю глаза. Дима стоит передо мной, глядит удивленно и едва ли не испуганно. Он кажется реальным, но он выглядел так и раньше. - Как ты это сделал? - с волнением в голосе спрашивает он, и вдруг нервно обхватывает себя руками, зажмуривается. Как будто слушает что-то внутри себя. - Ничего не понимаю. - А что? Разве не сработало? - на пробу я кладу руку ему на плечо. Ощущается обычно. Плечо немного теплое через футболку. Ткань на ощупь как ткань. Дима чуть поворачивает лицо и смотрит на руку на своем плече с непередаваемым выражением. - Для тебя - сработало, - соглашается он, и я только сейчас понимаю, что он все так же говорит мне на ты, с того "просто попробуй" в жутком нигде. Я пожимаю плечами, убираю руку и тут же не знаю, куда ее деть. - Но, понимаешь, Игорь, - растерянно говорит он. - Это не должно было сработать и на мне тоже. Я только моргаю, слишком много потрясений и перемен, чтобы осознать сразу же. - Ничего не понимаю, - повторяет Дима. - Я... я кажется... человек. Это всегда так?... так?... Пару секунд я просто молчу. Прислушиваюсь к себе. Какую реакцию ему на это выдать? Большей частью хочется просто наорать, может даже врезать ему, потребовать объяснений. Но он выглядит совершенно ошарашенным и, как бы выразиться, очень Димой, ни больше, ни меньше. И как на него злиться? Если он действительно теперь человек, причем из-за меня, то ему, должно быть, как никогда нужна поддержка. Он шарит по моему лицу ищущим, растерянным взглядом, и мое тело лучше знает, что делать. Я приобнимаю его за плечи. - Все в порядке, Дим. Все хорошо, - говорю я. Это не обязательно правда, но таковы мы, люди. Когда нам страшно, нужен кто-то, кто скажет, что все будет хорошо. - Я здесь, с тобой.