Художник

За окном, на улицах мегаполиса, с шумом и криком кипела жизнь. Создавались и рассасывались пробки, сбивались пешеходы. В недрах огромных каменно-стеклянных муравейников зарождалась и умирала жизнь. Люди творили и создавали, люди злились и разрушали. Снаружи была жизнь, во всем своем огромном разнообразии. Сотни, тысячи и миллионы людей были заняты миллиардами мелких и крупных дел. По другую же сторону окна тоже кипела жизнь, но лишь одна. Художник, Художник с большой буквы - он создавал свой новейший шедевр. Огромный тяжелый холст, прибитый к стене большими ржавыми гвоздями. Художник не помнит, как принес его сюда и закрепил. Как в тумане, все воспоминания обрываются на их с холстом первой встрече. Но это и не важно. Не имеет значения все то, что происходило раньше и произойдет позже. Лишь искусство имеет значение. Материальное проявление своих взглядов и эмоций, квинтэссенция красоты и уродства, лучшее изобретение человечества. Все люди могут творить, но далеко не каждый может растворяться в своих творениях, полностью отдавать свою душу прекрасному. Художник был одним из немногих. Все его картины и скульптуры носят в себе отпечаток его сути, хоть большая часть людей и не может этого видеть. Картины были самим Художником, а он, в свою очередь, был всеми картинами одновременно. Он не вкладывал часть души в свои произведения, ведь это означало навек оторвать их от себя. Нет, он всегда был един с ними. Творец и его творения - одна душа, одно целое. Тело никогда не отражало сути творца. Оно было красивым, несомненно. Но, тем не менее, оно было... не правильным, не верным. Оно не подходило Художнику, как не подходит дикому хищнику тело насекомого. Люди не видели в нем того самого Художника, да и не могли увидеть. И отчасти он был рад - не все понимали красоту его творений. Иногда ему хотелось просто открыться, показать миру настоящего себя. Чаще всего творец сдерживал себя, понимая все возможные последствия этого решения. Но иногда, крайне редко - он оставлял подсказки. Возможно, когда-нибудь кто-то найдет великого уличного художника, что срывает маски с прогнивших насквозь людей. А может и нет. Но ведь ничто не мешает об этом мечтать, правда? Художник издает тихий смешок и отодвигается от пока еще чистого мольберта. Пора приступать. Он открывает маленький кейс, доверху полный различными художественными принадлежностями. Долго перебирает кисти пальцами, не в силах остановить свой взгляд на чем-то одном. Наконец решается и берет в руки среднюю по размеру. Этот инструмент оставит прекрасные линии - не слишком тонкие и не слишком толстые, полные глубины и яркого цвета. Так же творец берет с собой салфетку - стереть все, что не впишется в композицию. На маленьком столике у холста призывно блестят драгоценности. Художнику вовсе не жалко потратить их все на украшение его картины. Грязное сияние платины, золота и драгоценных камней идеально укажет на нужные пороки. А красный цвет сделает все только лучше, пропитав все произведение чувственностью и болью создателя. Он всегда мог выразить свои эмоции одним лишь красным - вылить свою душу огромной палитрой оттенков. Цвет свежей крови, вишни и маковых цветов. Если бы душа создателя была чем-то видимым, она была бы восхитительно алой. И Художник изо всех сил пытается показать миру этот потрясающий цвет, все его многообразие и глубину. Творец выводит на холсте аккуратные и сильные мазки. Краска стекает вниз и он быстро убирает излишки, которые могут все испортить. Он сотворит шедевр, что покажет миру истинную красоту. Как и все его картины, эта будет прекрасна, иронична и злободневна. Можно считать это самолюбованием, но Художник действительно обожал все свои картины. В них кроется истина, что доступна далеко не каждому. По этой причине они будоражили ум каждого, кто их видел, хоть и не всем они нравились. Он делает в холсте два аккуратных надреза, вставляя туда драгоценности. Закрепляет их так, чтоб они не могли выпасть и отходит на шаг назад. Некоторое время любуется своим творением и вновь возвращается к работе. Художник прикрывает нижнюю часть холста найденной на диване толстой тканью и берет в руки нож. Из проделанной им большой дыры в центре льются потоки красной краски, заливая весь холст. До нижней части холста они не доходят, благодаря закрывающей ее тряпке. Творец извлекает из кейса резиновые перчатки. С противным звуком он надевает их на руки, после чего начинает вытаскивать из разреза ненужные вещи. С хлюпающим звуком мусор падает на пол, еще больше пачкая его в краске. Ее ручейки уже подступают к туфлям Художника, завернутым в шуршащие бахилы. Он достает из пакета, стоящего рядом с холстом, перевязанные резинками пачки денег. Их много, очень много. Он мог бы забрать себе их все и навеки забыть о нужде, но нет. Вместо этого Художник засовывает их в надрез на холсте, одну за одной. Он не боится бедности, не боится голода. Ведь искусство... Оно важнее всего. Разве есть в этом мире что-то прекраснее, чем его картины? Конечно, красота в глазах смотрящего. Но он не думает, что найдутся в этом мире на столько же хорошие и смелые художники, как он. А если и найдутся, то творец всегда будет рад разделить с ними свой олимп. Ведь искусство вечно и бессмертно. Оно принадлежит всем и не принадлежит никому. Кто он такой, чтобы запретить людям создавать прекрасное? Художник собирает свои вещи и уходит, не закрывая за собой дверь - так картину найдут скорее. Он тихой тенью сбегает вниз по лестнице, избегая лифтов и освещенных пролетов. Выйдя из здания он растворяется в теплой ночи. Улица кипит, не зная о новом шедевре. *** Тяжелую поступь детектива ни с чем не спутаешь. Ее коллеги, годами работавшие с ней в одной команде, уже научились определять по звуку шагов ее настроение, уровень усталости и злости. Что удивительно - габаритов детектив была небольших. Обувь на каблуке она не носила, как и любой другой, способной издавать такие звуки. Как же у нее получалось так громко ходить? Эта загадка давно мучает весь следственный отдел. Что еще более удивительно - в нужные моменты женщина была тиха, как мышь. Сейчас детектив была зла. Новый вызов, новое дело, новый глухарь. Серийный маньяк, что не первый месяц терроризирует город и его новая жертва. Каждое место преступления - отдельная композиция, завершенная мысль. Художник - так его прозвали в полиции. Правда, "искусством" это назовет разве что умалишенный. Дверь, ведущая в квартиру жертвы не закрыта и открывает вид на тело. Он висит прямо на стене - за руки и ноги прибитый к стене труп мужчины. На нем классические серые брюки, рядом с телом лежит окровавленная белая рубашка. Его торс оголен. На лице аккуратно вырезаны симметричные линии, ведущие от лба к подбородку. Глаз нет - на их место вставлены два дорогих перстня. Изо рта так же свисают драгоценности. Живот мужчины вспорот, внутренностей нет. Вместо них из разреза торчат окровавленные пачки денег - тысячи долларов в одном месте. Чуть ниже, на залитой кровь груди жертвы находится надпись, вырезанная на коже. Детектив выдыхает сквозь зубы, узнавая почерк Художника. - "Иисус нашего времени" значит... А у нашего убийцы есть чувство юмора. Один из следователей передает ей папку с предварительным отчетом. - Да, определенно. Богатенький проворовавшийся политик, нашпигованный собственными деньгами. Обещал всем рай, а в итоге унес половину бюджета. У Художника определенно есть чувство юмора. Только вот оно, - полицейский замолчал, но продолжил через пару секунд, - оно немного чернушное. Детектив Задумывается на несколько мгновений и отвечает, будто бы не выходя из собственных мыслей: - Я бы скорее сказала, что оно красное. Да, совершенно точно, красное. И пока в квартире бывшего политика, ныне ставшего жертвой прекрасного, кипит следствие, где-то на другом краю города, в маленькой кофейне, неспешно течет беседа. - А вчера? Что за дела у тебя были? Наверняка очередной роман! Ответом ей послужила лишь полуулыбка и тихие слова: - Ты же знаешь, мое сердце принадлежит только искусству.