Ишиопаг

— Убирайся вон! — закричала Яна, кинув в незнакомца первым попавшимся предметом. Органайзер, красиво описал в воздухе дугу, но не попал в цель, а приземлился прямиком в миску кота. Человек засмеялся, но ручку холодильника не отпустил. — Какая Вы нервная, женщина. — недовольно цокая языком, он достал из холодильника кусочек сыра. — И к тому же, плохая хозяйка. Продуктов совсем нет. — Я вызову полицию! Стоит ли говорить, что слово «женщина», она восприняла как оскорбление? — Ты меня полицией не пугай, ишь, разоралась. Тебе все равно никто не поверит. — молодой человек надкусил, но тут же выплюнул пережеванную пищу прямо на пол. — Фу, с плесенью. Яна ошарашенно раскрыла рот. Ну и наглость! — Хотя, давай, вызывай. Интересно будет посмотреть, как дяденьки в белых халатах увезут тебя на большой машинке в большую психушку. И действительно, что она может рассказать? Сидела, значит, читала старую, потрепанную медицинскую энциклопедию с пожелтевшими страницами и пятнами жидкостей непонятного происхождения, как вдруг в квартире появился какой-то человек. Бред сумасшедшей. — Мне всего девятнадцать! — не понижая интонацию, обидчиво выпалила она. — Батюшки, — присвистнул незнакомец. — Выглядишь просто ужасно. Алкоголь? Наркотики? — не дожидаясь ответа, он продолжил. — Да нет, судя по квартирке, ты не из таких. Значит гены. Сочувствую. — Откуда ты вообще взялся? Может быть я сплю? — в глазах засверкали слезы. — Появился из ниоткуда, так еще и оскорбляешь! Человек резко рванул с места. Оказавшись рядом с Яной, он больно ущипнул ее за предплечье. — Ай! Что творишь? Больной, — прошипела Яна, потирая руку. — Нет, не спишь. « Может быть, если игнорировать его присутствие, он исчезнет также неожиданно, как и появился? Было бы неплохо. » — пронеслось в голове девушки. Она развернулась и ушла в другую комнату. Села на диван, закрыла глаза и всем своим существом старалась отвлечься от мыслей об этом типе. — Если я закрыла глаза, это еще не значит, что я не чувствую твоего взгляда. — раздраженно проговорила Яна, поежившись. — Ты не собираешься уходить? Грубости на тебя не действуют, поэтому я прошу по-хорошему. Уходи. Ответа не последовало. Ни через пять, ни через десять минут. Она открыла глаза. Парень сидел в кресле в позе лотоса и гладил кота, абсолютно спокойно продолжая смотреть на Яну. — Не трогай Филиппио, это — мой кот. — возмутилась она, сделав нетерпеливый жест. — Что за имя такое? Прими мои соболезнования, бедолага. Словно понимая, о чем идет речь, кот подтверждающе мяукнул. Наступило тягостное молчание. — Думаешь я сам рад, что оказался здесь? — Разве нет? — Нет. Я не могу уйти, мне просто некуда. — В последнее время польские власти активно озабочены проблемой бомжей. Так что, на улице не останешься, — съязвила Яна, скрестив на груди руки. — Стой. Польша? Я в Польше? — молодой человек изумленно раскрыл глаза. — Вот те на! Промахнулся! Мне в Китай надо. — То есть тебя ничего не смутило? Хотя бы то, что я совсем не похожа на китаянку? — Ну знаешь ли, твоих глаз из-за щек не видно. Не определишь. Девушка недовольно засопела. — Ладно, не обижайся. На правду не обижаются. Яна отвернулась. Разговаривать с ним совсем не хотелось. « Надо заснуть. Когда я проснусь, его уже не должно быть ». Но как назло, спать не хотелось. — Ты появился…из энциклопедии? — тихо поинтересовалась она. — Это потому что я ее читала? Кто ты? — Какая еще энциклопедия? Ладно, неважно. Нет. — тут же отозвался незнакомец. — Понимаешь ли, на самом деле у меня нет тела. Но раз в год я его обретаю. Это, небольшая передышка от работы, скажем так. То, что я нахожусь здесь и сейчас — чистая случайность. Не думай, будто ты какая-то особенная, способная вызывать духов или что ты там себе напридумывала. И почему ты читаешь энциклопедии? Двадцать первый век, на что тебе интернет? — Это…это привычка с детства. Еще ребенком я мечтала стать врачом. Поэтому по вечерам часто читала о каких-нибудь болезнях. Вернее, читаю. До сих пор. — голос Яны несколько дрогнул. Он понял, что говорить об этом девушке было нелегко. — Знаешь, удачное однако вышло совпадение. Моя работа как раз связана с…ну…чем-то вроде болезни. Могу с уверенностью сказать, что я появился, не из энциклопедии, как ты выразилась, но вполне возможно, что из-за нее. Выходит ты, со своей книженцией, лишний раз помножила мой шанс попадания именно в эту квартиру. Девушка повернулась. Покрасневшие глаза свидетельствовали о том, что без слез все-таки не обошлось. Раскраснелось лицо, слегка распух нос. — Некрасивых дам не бывает, но не смотри на меня сейчас, пожалуйста. — прикрыв ладонями лицо, попросил он. — Мне кажется, что не мешало бы нам наконец познакомиться. В меня ты больше ничего не кидаешь, так что сейчас самое подходящее время. — последовала недолгая пауза. — Меня зовут… в целом, у меня нет имени. Но для тебя сделаю исключение. Называй меня Ишиопагом. Можно Иши. Так милей. — Какое странное имя. Как болезнь. — Почти угадала. Я феномен, — Иши широко улыбнулся. Видимо, это был только ему известный повод для гордости. — Довольно редкий. Чтобы понятнее было — «близнец-паразит». Но я не люблю это название, потому что в корне с этим не согласен. Во-первых, не паразит, а… — Нет-нет. Ошибаешься. Я именно так и подумала, когда ты позарился на мою еду, — Яна резко перебила парня, довольная тем, что и ей наконец довелось подколоть его. — Настоящий паразит. — Неудачная шутка. Да будет тебе известно, что лично я — не близнец-паразит. Это… ну что-то вроде работы. Когда я не имею тела, то нахожусь в поисках подходящего организма. Тогда-то и начинается полет моей фантазии… Разговор продлился не меньше двух часов. Ишиопаг так увлеченно рассказывал про себя, что Яна невольно позабыла его шутки, обращенные против ее внешности. В интернете она, по его настойчивому требованию, искала фотографии людей с такой патологией. — Фу, какой кошмар… — причитала девушка, при каждой удобной возможности отводя взгляд. При виде таких людей, ей становилось дурно. Конечности «поглащенного» близнеца высовывались из самых разных мест: живота, паха и т.д. Особенно тяжело было смотреть, если человек имел две головы. И не всегда вторая голова находилась на уровне первой. В этом плане сиамские близнецы — куда симпатичнее. — Кошмар — это твои усики над верхней губой. А это — уникальные люди. Произведение искусства. — Иши говорил о них ласково, проникновенно, с чувством некоторой любви. — Я знаю их каждого, я сделал их сам. Для Яны было странным, что такие вещи можно находить прекрасными. Но чем больше они об этом говорили, тем быстрее у нее менялось мнение. — Вот ты смеешься надо мной, а сам, прыщавый, — она указала пальцем на его лоб. — Вот, вот, и вот, — двигая рукой, сосчитала Яна особо выделявшиеся. — Гнойные такие, мерзость. — Не мерзость, а изюминка. Я называю это — «вечный подросток». К тому же, это подчеркивает особенность моей специальности. Как никак, имею дело с детьми. А дети — как один большой прыщ. Такой же гнойный, — в подтверждение Иши коснулся своего лба. — Как ты можешь такое говорить? Я думала, ты любишь детей. С таким трепетом о них говорил! — удивилась девушка. — Нет, я люблю их только как часть своих произведений. Не более. Я всего лишь творец. — он пожал плечами, тихо вздохнув.

***

Шли дни, недели, месяцы. Ишиопаг по-прежнему был в своем теле. Никуда не выходил за пределы квартиры, все время чего-то ждал. Так как им приходилось жить вместе, они распределяли между собой бытовые обязанности. В целом, жизнь текла мирно. В некоторой степени, Яна даже привязалась к нему. По вечерам она уже не читала свою энциклопедию, а слушала Иши. Он оказался довольно интересным собеседником, хотя никогда не жил полноценной, человеческой жизнью. С началом учебного года, он взял на себя все домашние хлопоты. Яна приходила после учебы, заранее знавшая, что в холодильнике полно еды, все убрано, кот накормлен. Но однажды он исчез. На кухонном столе лежала раскрытая энциклопедия. На фоне пожелтевших от старости страниц белела записка. На неровно оторванном тетрадном листе, мелким почерком было написано: Твои глаза все-таки видно. Когда не улыбаешься, щеки не такие большие. Но с усиками что-нибудь сделай. P.S. В холодильнике компенсация Открыв дверцу, Яна обнаружила большой кусок сыра.