Донхэ припозднился. Обычно, возвращаясь домой в седьмом часу вечера, дома ещё никого не было и парень мог использовать этот маленький промежуток времени с семи до половины девятого так как хотел.
Но в этот раз ректор академии, в которой Донхэ учился на хореографа, хорошо сложенный мужчина лет сорока с прилизанными волосами и очками на носу, задержал у себя в кабинете, сначала отчитывая за сорванный урок, а потом и приставая. Если бы не профессор искусств, который так вовремя зашел в кабинет ректора, то Донхэ бы сейчас лежал на столе этого извращенца в неглиже с раздвинутыми ногами и, глотая слёзы боли и обиды, душил в себе болевые стоны.
Зайдя в просторную квартиру, которая принадлежала его любовнику, он бросил сумку, а сам привалился к стене, тяжело дыша. До дома он бежал, быстро и не в коем случае не оборачиваясь назад.
— Донхэ? — с гостиной в белой рубашке расстёгнутой сверху на три пуговицы и чёрных джинсах, вышел рыжеволосый мужчина в очках прямоугольной формы. — Что — то случилось? Ты сегодня поздно…
— Да, так, просто небольшие проблемы в академии, пришлось задержаться, — улыбнулся блондин, снимая кроссовки и ставя их на полочку рядом с дорогущими лакированными туфлями Хёкджэ, его любовника. — У нас какой-то праздник? — недоуменно спросил Донхэ, подходя в плотную к мужчине, поправляя воротник белоснежной рубашки и обвивая его шею руками, ловкими пальчиками зарываясь в рыжие взъерошенные вихры.
Размотав огромный вязанный шарф, чтобы добраться до любимых пухлых губ, Хёкджэ остановился на полпути, замечая на шее Донхэ небольшие синяки. В глазах резко всё потемнело от моментально накрывшей ярости.
Грубо схватив блондина за шею, он провёл большим пальцем по яркому синяку, который отдалённо напоминал засос.
— Что это? — в голосе звучал металл, а в глазах холод.
— Х-х-хёкки, я тебе всё объясню…это…это не то что ты думаешь, — начал было Донхэ, но его прервала звонкая пощёчина.
— Господин! — прошипел рыжий, безразлично смотря на плачущего парня.
— Г-г-господин, я…
Рука медленно переместилась с изящной шейки на тонкое запястье, сильно сдавливая его. Хёкджэ потащил Донхэ в спальню, совсем забыв о накрытом столе и романтической атмосфере в гостиной. Сейчас в его голове было лишь одно — доказать этому нерадивому мальчишке, кому он принадлежит!
Притащив в спальню с занавешенными окнами и огромной кроватью, в шутку Донхэ называл её траходромом, Хёкджэ закрыл дверь, как будто боясь что кто-то ещё увидит его мальчика.
— Раздевайся! — грубо произнёс рыжий, но это была лишь показуха, на самом деле он очень боялся, что Донхэ уйдёт от него.Ведь именно этот мальчишка вернул его к жизни и он ни за что не хотел его отпускать.
Медленно раздевшись, Донхэ, глотая слёзы, встал на колени рядом с кроватью и опустил голову. Он ждал, что будет дальше. Страз сковал всё тело, ведь Хёкджэ был в ярости и явно не контролировал её.
Вытащив из шкафа коробку, Хёкджэ достал из неё новые мотки верёвки и, криво усмехнувшись, подошёл к Донхэ.
— Поднимайся и на кровать, — слишком спокойно произнёс он, но Донхэ немного замешкался и получил очередную несдержанную пощёчину.- Живо!
— Д-да, господин, — тихо пробормотал блондин, ложась на кровать. Тут же его тело начала оплетать верёвка, не разрешая пошевелиться ни на йоту. Пока было терпимо и даже лёгкое жжение от грубой верёвки не причиняло дискомфорта, но Донхэ знал, как это больно. Однажды ему уже довелось это попробовать. Но даже не смотря на все это, он чувствовал как в животе скручивается в тугой ком и скапливается где-то внизу. Верёвка обвивала шею, ромбами шла по всей груди, давила на основание члена и на внутреннюю сторону бёдер. Ноги в районе щиколоток неприятно кололо из- за неудобного положения. Мужчина привязал их к верёвке на бёдрах, лишая блондина возможности вытянуть ноги.
Взяв из коробки черную плотную повязку, рыжий повязал её на глаза парня, туго завязывая концы на затылке.
— Г-г-господин, я…
— Молчи, просто молчи, — пробормотал Хёкджэ, закрывая рот блондина ладонью. Убрав руку, он встал с кровати, смотря на свою работу. Аккуратный прямой нос сморщился. Не то… Грубо перевернув Донхэ, заставляя его уткнуться носом в подушку и широко развести в стороны ноги, открываясь перед голодным и одновременно холодным взглядом Хёкджэ.- Ты не должен не издавать и звука, понял меня?
Донхэ лишь слабо кивнул.
— Умница, а теперь прогнись немного.
Выгнувшись, Донхэ прикусил губу, давя в себе тихие всхлипы, чувствуя как тяжелая ладонь с силой опускается на его задницу. Мышцы уже неприятно тянуло, а руки затекли, но пошевелиться было невозможно.
Взяв в руки стек, Хёкджэ медленно провел им по линии позвоночника, надавливая и заставляя прогибаться ещё сильнее. Несильный, но довольно громкий удар пришёлся по левой ступне и блондин чуть не закричал от неожиданности и легкого щекочущего чувства.
Член давно налился кровью и слегка дёргался каждый раз, когда кожаный кончик стека опускался на ступни. Откинув его в сторону, рыжий взял в руки плеть, примеряясь для удара.
— Сейчас ты будешь считать про себя удары, в конце скажешь сколько их было, — проговорил он, нанося первый удар на влажную кожу ягодиц. Ещё удар и ещё. Они сыпались на содрогающееся обездвиженное тело с интервалом с пару секунд. Донхэ хотел кричать, хотелось в голос умолять мужчину не издеваться над ним, но чертов запрет… Он понимал, что это наказание, понимал, что не должен был позволять ректору таких вольностей, но он и так еле вырвался!
— Сколько же их было? — блондин приоткрыл губы в немом стоне, когда почувствовал тяжесть чужого тела на своей спине, горячее дыхание на чувствительном ушке и обнаженное горячее возбуждение рыжего аккурат меж ягодиц.
— Т-т-тридцать шесть, — почти шёпотом, сказал Донхэ. Тело ужасно ломило, хотелось растянуться на постели и не двигаться, а ещё лучше просто сдохнуть. Наверное, когда Хёкджэ его развяжет он сдохнет от счастья.
— Молодец, а теперь скажи мне: кто это сделал? — он с нажимом надавил на шею, где красовался небольшой синяк.
— Я… опоздал сегодня на занятия, — задыхаясь, прошептал блондин.- И меня отправили к ректору с жалобой, якобы я сорвал чёртов урок. Он чуть не трахнул меня на столе, я еле убежал, — голос все же сорвался на протяжный стон боли, а по щекам потекли слёзы. — Мне больно, господин, прошу вас, прошу… Хёкки, я не могу больше, сапфир…
Хёкджэ замер. Это слово… Они договорились его использовать в качестве стоп-слова. Быстро разрезав верёвки ножом, рыжий усадил парня себе на колени, мягко проводя по его волосам рукой и задевая пальцами узел повязки.
— Прости меня, Донхэ, прости, малыш, — прошептал Хёкджэ, приподнимая его голову за подбородок и целуя. Донхэ застонал и приоткрыл пухлые искусанные губы, впуская в рот язык мужчины. Хёкджэ всегда нравилось посасывать небольшую штангу с двумя круглыми наконечниками в языке блондина.
Не переставая целовать Донхэ, Хёкджэ дотянулся до тюбика лубриканта и, смазав себя, приподнял тело младшего и насадил на свой член до конца, проезжаясь крупной головкой по простате блондина.
— Ах, г-господин, прошу вас, — совсем забыв про запреты, прокричал Донхэ, выгибаясь дугой, но тут же снова застонал от ломоты в теле.
— Хёкджэ, малыш.
Блондин запрокинул голову и обхватил непослушными руками шею рыжего.
— Хёкки, мне чуть — чуть осталось… Ах, — с громким вскриком, он кончил, пачкая свой живот и живот партнёра. Пару раз двинувшись в измученном теле, Хёкджэ кончил, глубока войдя внутрь.
Аккуратно уложив Донхэ на кровать и развязав глаза, Хёкджэ только сейчас с сожалением вспомнил про ужин и сегодняшний праздник. Годовщина… Из-за дурацкого страха, он всё забыл, а теперь…
Донхэ отключился сразу же, как его накрыла волна оргазма и сейчас размеренно дышал, тихо посапывая. Улыбнувшись, Хёкджэ вышел из комнаты и вернулся в неё с мокрыми полотенцами в руках. Обтерев измученное бледное тело блондина, он достал из тумбы мазь от синяков и бережно начал смазывать каждый.
Он всё испортил. Он хотел романтический ужин при свечах, лёгкие поцелуи и нежный секс без разделений на господина и подчинённого.
***
Проснувшись на следующее утро, Донхэ лениво приоткрыл глаза, понимая, что снова проснулся один. Хёкджэ, скорее всего, убежал на работу. Тело безбожно ломило и двигаться вообще не хотелось. Повернув голову слегка влево, он удивлённо посмотрел на красивый букет кремовых, его любимых, роз, какую-то коробочку с большим бантом и записку.
Дотянувшись до записки, он развернул её.
«Сегодня наша с тобой годовщина… Я пришёл пораньше домой, сделал ужин, всё сделал для нашего комфорта, хотел забыть хотя бы на эти пару часов наши „игры“ и погрузиться в романтику и спокойствие в твоих объятьях… Прости, что я так поступил, но я испугался, прости… Давай, начнём всё заново и в знак примирения хочу сделать тебе подарок.
Хёкджэ.»
На глазах парня навернулись слёзы. Нестерпимо захотелось увидеть этого рыжеволосого идиота и ударить его, да посильнее. Как он мог вообще извиняться, если ему, Донхэ, все понравилось!
— Идиот! — прошипел блондин.- О-он писал это вчера… Он ушёл?..
Дотянувшись до тумбы, парень схватил телефон и стал судорожно набирать номер Хёкджэ. Слишком долгие гудки…
— Алло, — вдруг послышалось на том конце.
— Хёк-к-ки, ты где? — заикаясь, пробормотал Донхэ.
— Хэ… Прости, я… меня срочно вызвали на работу, мне пришлось уехать. Как ты? Тебе понравились цветы? А подарок?
— Я его ещё не смотрел… Когда ты приедешь?
— Вечером, ближе к семи, малыш, — Донхэ почувствовал облегчение после этих слов.
— Хорошо, но когда ты приедешь — у нас будет серьёзный разговор! — строго произнёс блондин, еле сдерживая улыбку.
— Буду с нетерпением ждать, — рассмеялся мужчина. Отключившись, Донхэ откинул телефон и взял подарок, который приготовил ему его любимый. Развернув пёструю обёртку, он приоткрыл рот в изумлении. Этот самый набор с красивым серебряным ошейником отделанным черным кружевом, с таким же цветом повязкой и кляпом, он недавно рассматривал на сайте одного интернет магазина. Он ему очень понравился, но было как-то стыдно говорить об это Хёкджэ, поэтому он просто смирился. Быстро взяв телефон, он напечатал сообщение, в котором благодарил мужчину за подарок. Отложив его в сторону, он кое-как поднялся с кровати, тихо поскуливая под нос и одевшись, пошёл в сторону кухни. Предстояло сделать многое до семи часов. Например, красивый и уютный вечер, о котором так мечтал Хёкджэ.
