Ты мой...

— Юки, будешь шоколад? — Послышалось в небольшой комнатке в доме Кофуку, которую хозяйка дома так заботливо выделила для учёбы мальчишки. Секки задумчиво стоял около окна, осматривая большой двор Кофуку. Почему-то одиночество сейчас ощущалось острее чем ночью, когда улицы были пустыми и лишь призраки сновали туда-сюда, оскверняя людей. Юкине не обернулся на Бога, лишь отрицательно покачал головой. Зачем Ято здесь? К чему этот шоколад? А с Норой он так же обращался? Сколько вопрос сейчас роилось в голове мальчика, но ответы на них он, скорее всего, так никогда не узнает. Что чувствует к нему его Бог? Этот вопрос мучил Юкине больше всего. Ведь тот давно понял, что относиться к Ято далеко не как к своему хозяину, а намного больше. И плевать, что тот парень и что старше него на несколько столетий. …и что может заменить его на Нору. Мальчик почувствовал как к горлу подступает ком, а на глаза наворачиваются слёзы. Неужели его и правду могут заменить? — Юкине. — Снова подал голос Ято, отвлекая своей оружие от бессмысленных мыслей. — Я никогда не променяю тебя на Нору. Слышишь? — Проговорил Ято в несколько шагов пересекая комнату. Его руки нежно обняли талию Секки, сильнее прижимая парня к себе и зарываясь носом в светлые волосы парня, которые пахли цитрусом. — Я ни на кого тебя не променяю. Юкине, ты мой. Секки на несколько минут задержал дыхание, а после повернулся к Ято и грубо оттолкнул его, понимая, что тот снова прочитал его мысли. — Я знаю! Вот это каждый день мне об этом напоминает. — Громко прокричал Юкине, резко отодвигая футболку и показывая ярко-красную татуировку на худенькой ключице. Ему было больно, а из красивых глаз, цвет которых напоминал закат солнца, текли горькие слёзы. Слёзы обиды и печали. Он не нужен, никому не нужен и если бы не эта печать он бы и Ято был бы не нужен. Мальчишка осел на пол, закрывая лицо руками и громко всхлипывая. Бог, который прожил на Земле уже несколько столетий, впервые был растерян и не знал, что делать. Сейчас он как никогда боялся за кого-то кроме себя и не потому, что слёзы мальчика приносили ему боль, а потому, что впервые к кому-то он испытывал любовь. Присев на корточки около Юкине, Бог нежно обнял его и погладил по голове. — Юкине, ты ведь не понял меня. — Нежно улыбнулся Ято и взяв пальцами за подбородок поднял голову мальчика так, чтобы его глаза смотрели на Ято. — Ты весь мой, Юкине, весь, без остатка. Ято улыбнулся и накрыл, влажные от слёз, губы своими. Я…

…люблю…

…тебя…

…Юкине.

«А я тебя» — Подумал Юки, сильнее прижимаясь к всецело своему Богу.