***
Чем дальше Занзас шел, тем меньше у него оставалось пламени и ярости в целом. Идти становилось труднее, ноги начали ныть, а руки еле-еле помогали при ходьбе. Дойдя до одного из переулков, мужчина понял, что не в состоянии двигаться, и сполз по стене на асфальт. Больше шевелиться он не мог. Раны открылись, порванные мышцы снова напомнили о себе, и босс начал терять много крови. В его положении это было критично, ведь, несмотря на переливание, его тело ещё не было готово ко второму раунду. Постепенно отключаясь, Занзас услышал чьи-то приближающиеся шаги.***
Нана возвращалась из продуктового магазина, в котором, благо, ей не нужно было ничего, кроме моркови для карри. Её «постояльцы» неожиданно покинули дом, в том числе и Тсуна с Йемицу, поэтому еды для пропитания себя одной ей хватало и в небольших количествах. Савада решила срезать. Кратчайший путь проходил через переулки, но ее это не смущало. При всей своей внешней хрупкости Нана была очень смелой женщиной. Ей оставалось метров сто до дома, как вдруг она услышала чей-то хрип, достаточно громкий, чтобы вывести женщину из раздумий и мечтаний. Обернувшись на звук, Нана смогла разглядеть очертания мужчины, расположившегося полулежа во тьме. Савада подумала и осталась бы при своих мыслях, что это бездомный, если бы не заметила капли крови на асфальте. Она сипло вскрикнула то ли от испуга, то ли от удивления, но затем сообразила, что криком делу не поможешь. А делу поможешь вызовом скорой, как Нане показалось тогда, жизненно необходимой этому человеку. Она полезла в сумку за телефоном, взяла его в крохотные ручки и стала набирать всем известный номер. Даже итальянским мафиози. - Не надо, — такой жалкий, неуверенный голос, такие жалкие слова. Занзас был готов убить сам себя в эту секунду. Женщина вздрогнула, ведь она не ожидала, что человек, лежащий перед ней, находился еще в сознании. Нана подошла к мужчине поближе и присела подле него. Глаза Савады уже привыкли к темноте, а находясь на таком близком расстоянии, женщина в полной мере могла рассмотреть раненого: осунувшееся лицо; прикрытые глаза; рука, держащаяся за живот; изорванная окровавленная одежда… Одного взгляда хватило бы кому угодно, чтобы дать своё согласие на госпитализацию этого мужчины. - Вам же нужно в больницу! — слезно сказала Савада.- Вы весь в крови! — добавила она уже почти плача. Женщина отвыкла от вида крови, и её начало мутить. - Мне… — Занзас громко откашлялся. Именно при таком кашле кажется, что легкие вылетят у тебя из груди.- Туда нельзя… Сказав эти слова, человек отключился, оставляя Нану с огромной моральной дилеммой наедине. Что же делать с этим мужчиной? Отправить его в больницу, как подсказывают разум и здравый смысл? Или же попробовать помочь ему самостоятельно, как требуют сердце и, собственно, сам незнакомец? Всем известно, что женщины такие существа, которые поддаются даже легкому порыву чувств. Так что выбор Савады был уже давно предрешен. Немного посидев на месте и пораскинув мозгами, Нана приступила к действиям. Она взяла мужчину за руки и с усилием подняла с земли. Аккуратно закинув тело себе на плечо, и, перекинув его руку себе за шею, женщина отправилась домой.***
Занзас снова провалился в кромешную тьму. Благо, в такие моменты время летит быстро. В этой темноте сложно что-то разобрать, понять или осознать, но также нельзя почувствовать боль, которой подверглось тело. Такая темнота затягивает, как болото, настолько сильно, что в конце уже и не хочется сопротивляться. Внезапно всё вокруг потеплело, стало хорошо и уютно, и сознание начало возвращаться к Занзасу, ну, или, по крайней мере, ему так казалось.У мужчины затаились первые догадки, что же это могло быть, но он пока оставил их без дальнейших размышлений. Ведь в таком состоянии чего только не покажется.Глаза открыть итальянцу так и не удалось, но зато он смог перебирать ногами, чем очень услужил Саваде. Стоило лишь голове босса Варии коснуться чего-то мягкого, скорее всего подушки, сознание покинуло его вновь, но на этот раз надолго.***
Нана была приятно удивлена тем фактом, что ей не пришлось тащить такого тяжелого мужчину самостоятельно. Хотя, бесспорно, она слабо понимала, как столь серьезно раненный человек до сих пор не отключился или вообще не умер. Савада была не самой умной, зато самой заботливой женщиной на свете. Поэтому спальное место незнакомцу она решила отдать свое, с удобной и широкой кроватью, мягкими подушками и теплым одеялом. Было только одно «но» — место это находилось на втором этаже. С горем пополам, Нана поместила мужчину в кровать, и тут же услышала его храп. Женщина с облегчением выдохнула, а затем отправилась за аптечкой. Надолго оставлять раненного незнакомца одного Савада не хотела, поэтому, проотсутствовав буквально пару мгновений, вернулась в комнату с белым чемоданчиком. Женщина готова была рвать и метать. «Какого черта? — подумала она.- Только в этом месяце покупала упаковок так десять по акции, а здесь лежит только половина одной. Неужели Тсу-кун все бинты забрал? А зачем они ему, интересно?» — Нану из внутреннего монолога выдернул глубокий вздох мужчины. Савада осторожно расстегивала то, что осталось от рубашки. Удивлению женщины не было предела, когда она увидела профессионально наложенную перевязку. «Такую могли сделать только в больнице, — подумала она. — Некоторые бинты пропитались кровью, но в целом все под контролем. Я могу оставить его ненадолго». Нана наклонилась к лицу мужчины, в это время проверяя рукой пульс. Ощутив на щеке дыхание, а под пальцами вздымающуюся венку, Савада успокоилась и с ясной головой пошла в аптеку. Женщина решила быть на шаг впереди, поэтому попросила у фармацевта не десять, а целых пятнадцать упаковок бинтов, на тот случай, если ее сын снова решит их позаимствовать и не вернуть. Кроме того, Нана взяла большие бутылочки перекиси водорода и йода, а также вату. На обратном пути Нана подобрала пакет с морковкой, брошенный ею во время спасательной операции, и поспешила домой. Вернувшись, Савада нашла мужчину в том же положении, в котором его и оставила. Она решила не растягивать муки незнакомца, поэтому быстрее побежала мыть руки, а затем приступила к обработке. Сняв все бинты с его торса и рук, женщина увидела еще больше шрамов. Да, естественно, она обратила внимание на те, что красовались у мужчины на лице, но на теле их было еще больше. Она задавалась лишь одним вопросом: откуда это всё? Но не ожидала, что, когда тот придет в сознание, она получит ответ. Кожу вокруг глубоких порезов, Нана протерла йодом; сами же раны — перекисью. Те швы, которые, к сожалению, сумели разойтись, женщина заново наложила. Далее она сделала новые перевязки на верхней части его тела. Савада не без труда стянула с мужчины по странному изорванные штаны. Бинтов там было на порядок меньше, и только пара немного сбилась, но Нана поменяла все. И опять же — шрамы. Они везде. Это так странно. Минут через тридцать- сорок здоровью незнакомца уже ничего не угрожало, разве что пара его мышц была разорвана, а если точнее на обоих плечах и на ногах, а также у него была анемия. Нана уже порядком устала. В очередной раз проверив пульс и дыхание, бывшая медсестра удалилась из комнаты, протяжно зевая и потягиваясь.***
Занзас, постепенно приходя в себя, чувствовал тяжесть по всему телу, как будто все его конечности были из стали. С большим усилием он открыл глаза. Яркий свет ослепил итальянца, и ему пришлось зажмуриться вновь. Босс Варии попытался прикрыть глаза от прямого света рукой, но у него не получилось поднять её. Не успев даже и начать ругаться, Занзас услышал, как кто-то уверенно двигается в направлении его комнаты, и повернул голову в сторону двери. Вошла та самая женщина, которую он видел в переулке. Наверное. Тогда рассмотреть её у итальянца не получилось. «А она ничего» быстро пронеслось у него в голове, но он также быстро отмахнулся от этих мыслей. - Вы очнулись! Я так рада! — женщина аккуратно села на край кровати, искренне улыбаясь. — Думаю, вас интересует, где вы и кто я. — Её солнечная улыбка стала еще шире и ярче. — Меня зовут Нана и вы у меня дома! Не то, чтобы эта информация много давала Занзасу, просто он уже убедился на все сто — в Вонголе его будут искать очень долго. Мужчине эта женщина показалась недалекой, но не той, которая притворяется для своих целей, а той, которую природа обделила мозгами. - Я бы тоже хотела узнать ваше имя и причину этих ужасных ранений. — Выражение её лица изменилось на сочувствующее, и вся она как-то поникла после этих слов. — Но вы ещё слишком слабы, поэтому можете мне ничего не отвечать. — Упоминание о слабости задело итальянца за живое. - Занзас. — Голос такой, словно его не использовали уже несколько месяцев. — Мое имя — Занзас. — Уже более уверенно, однако, надо его ещё разрабатывать. - Занзас… — произнесла Нана, словно пробуя имя на вкус. Обладатель этого имени не привык к такому. Его имя произносят либо мужчины-подчинённые, либо стонущие женщины. Голос Наны ему понравился. Пожалуй, это впервые: Занзасу понравилось в женщине что-то кроме отменной фигуры. — Занзас, — сказала она немного громче. — Приятно познакомиться! Итальянец лишь слегка кивнул в ответ, а затем выжидающе уставился на неё. Произошла неловкая пауза, когда босс Варии жадно всматривался в лицо женщины и когда Нана уставилась в окно, о чём-то призадумавшись. Первой заговорила Савада. Она рассказала Занзасу о том, как нашла его и принесла к себе домой. Также итальянец узнал, что находится здесь уже вторые сутки и, вроде как, идет на поправку. Потом Нана вышла, но быстро вернулась с тарелкой дымящегося, вкусно пахнущего бульона. Всё шло к тому, что Занзаса будут кормить, от этого он нахмурился ещё сильнее. Женщина, поняв его недовольство, сказала: - Я понимаю, что вы уже взрослый и не хотите, чтобы я вас кормила, но у нас с вами безвыходная ситуация. Занзас, у вас порваны мышцы на руках, и вы чисто физически не можете поднять их. Но поскольку вы должны поесть, я покормлю вас! — Последнее предложение женщина сказала достаточно решительно, и Занзасу ничего не оставалась сделать, кроме как согласиться. Нана поднесла ложку ко рту мужчины. Он уже и не помнил, когда его в последний раз так кормили. Злясь на свою беспомощность, Занзас открыл рот. Сей акт приёма пищи продолжался в течение пяти минут. Всё это время Нана не переставала улыбаться, что, как ни странно, не бесило мужчину. Когда Занзас опустошил тарелку, Савада отставила поднос на прикроватную тумбочку. Затем вернула мужчину в лежачее положение. Легкие касания мягкими руками спины и плеч итальянца, еще раз убедили его в ухоженности этой женщины. - А теперь, пожалуйста, поспите! Вам ещё нужен отдых! Занзас, у вас очень глубокие раны, так что прислушайтесь к тому, что я говорю! — женщина подошла к двери. — Если будет что-то нужно — я рядом, в соседней комнате, просто позовите меня, я услышу. Занзас задумался о чём-то своем, личном и вскоре уснул.***
Босс Варии проснулся посреди ночи от неимоверной жажды. Вспомнив последние слова Наны, он позвал её. Женщина не заставила себя долго ждать и, протяжно зевая, стояла напротив кровати мужчины. - Что вы хотели? — сонно спросила она. - Воды. В ответ Савада лишь кивнула и медленно поплелась на кухню. Она наблюдала за тем, как мужчина жадно пил. Нане вдруг вспомнились те времена, когда она работала в городской больнице, не жалея себя. Женщина тогда с головой отдавалась работе и принимала живейшее участие в уходе за каждым своим пациентом. Много лет прошло с тех пор, как она оставила свою должность, но те чувства, вызываемые как пациентами, так и работой в целом, проснулись в ней с новой силой. Теперь Нана для себя решила, что будет заботиться о Занзасе и не даст ему умереть.***
На следующее утро Занзаса разбудили мерные поглаживания по голове и тихое приветствие. Это Нана принесла завтрак. По запаху он тут же определил, что мяса там нет, и поморщился. Савада подумала, что причинила ему боль, и спросила: - Что-то не так? - Где мясо? — спросил итальянец, пронзая женщину злобным взглядом. - Занзас, вам ещё нельзя такую тяжелую пищу! Пока ваш рацион — каша и куриный бульон, — возразила Нана. - Я. Хочу. Мяса. - Договорились, — ответила женщина после нескольких минут раздумий. — Но если у вас начнется резь в животе, я вызову скорую и вас заберут в больницу вне зависимости от ваших желаний, — сказала Савада достаточно серьезно, — и пока вы не съедите кашу, никакого мяса. Сказать, что Занзас был в ахуе, это ничего не сказать. Боссу Варии никогда не ставили условия до этого момента. Оставить без ответа столь наглую реплику мужчина не мог, но стоило ему открыть рот, чтобы выплеснуть все свое «негодование», как ложка с кашей оказалась у него во рту. Допустить такой второй ошибки было бы ему непозволительно, поэтому челюсти с силой сомкнулись. Нана оказалась умнее — она зажала нос Занзасу. Такого поворота событий мужчина не ожидал. Весь дальнейший прием пищи они не разговаривали.***
На обед Занзас получил желаемое. Оно было средней прожарки, с вкусным соусом карри и специями. Естественно, итальянец воодушевился, и, заметив это, Нана улыбнулась. По окончанию трапезы мужчина сказал: - Спасибо, — его взгляд был наполнен ненавистью меньше чем обычно. Нана поймала себя на мысли, что ей понравилось это слово в исполнении Занзаса. Она несколько раз прокрутила его у себя в голове, а потом опомнилась. - Оу. На здоровье, — женщина бережно убрала пряди, упавшие на лицо итальянца. — Когда вы пойдете на поправку, я могу приготовить это блюдо ещё раз.***
Большую часть четвертого дня Нана была не дома. Но она не развлекалась. Женщина оплачивала счета, ходила на почту, в магазин и в школу к Тсуне, чтобы подписать документы насчет его отсутствия. Кроме того, весь день ей пришлось бегать от дома до пункта назначения, чтобы проведать и покормить Занзаса. Когда вечером она вернулась, мужчина поинтересовался, где её носило. После ответа женщины у итальянца появилось ещё больше вопросов. - Где твой муж? — спросил он, глядя на её обручальное кольцо. - Пошел в поход с нашим сыном, — улыбнулась Нана. — Это надолго. Они уже неделю, как ушли. Ради этого похода Йемицу отпросился с работы. Я очень рада за них. Узнав из этой реплики больше неожиданных подробностей о личной жизни Наны, чем за предыдущие четыре дня, Занзасу сразу расхотелось спрашивать что-то ещё и, отвернувшись, он буркнул: - Ужинать будем, не? - А что насчет вас, Занзас? А вас никто не ищет? Никто не переживает, где вы и как вы? — спросила Савада, проигнорировав его вопрос. - Может, и ищут, но мне плевать, — усмехнулся итальянец. - Нельзя же так со своими близкими! — воскликнула Нана. - Этот мусор — мои подчиненные, — и немного погодя, добавил, — у меня нет близких. - Как же так?! А друзья или родственники? - Друзья? Смешно! — ухмыльнулся Занзас. — Я в них не нуждаюсь. Нана пристально посмотрела ему в глаза, потом развернулась, сделала несколько шагов и остановилась в дверях: - Я думала, мы могли бы стать друзьями… — и вышла из комнаты.***
После того разговора с Занзасом Нана долго не могла уснуть. Она много раз прокручивала в голове ту фразу: «… а близких у меня нет» и находила мужчину с глазами, полными ненависти, всё менее далёким от себя. Саваде почему-то начало казаться, что она во многом его понимает. Несколькими годами ранее женщина тоже не могла быть уверена, что, попади она в больницу, кто-то заволновался бы, ведь Тсуна тогда был ещё совсем маленьким, а Йемицу, впрочем, мало что поменялось, месяцами не бывал дома. Вот и сейчас они вдвоём ушли. Конечно, Нана была за них рада, но осталась совершенно одна и даже не знала точно, где её семья, когда они вернутся. Когда пришел Реборн, стало гораздо оживленнее, у Тсуны появились друзья, но и проводить времени дома он стал намного меньше. Хоть Ламбо, И-пин и Фута и требовали к себе много внимания, Нана не могла не замечать, что её сын становится всё больше похож на своего отца. «Неужели ему действительно не тяжело совсем одному?..» — думала Савада перед тем, как провалиться в глубокий сон.***
Следующим утром Нана чувствовала себя немного неловко. О чем они будут разговаривать за завтраком? Вчерашнее откровение кардинально изменило взгляд Савады на многие вещи. Ей казалось, что она стала понимать причину злости Занзаса. Он один против всего мира. Женщина думала об этом, стоя с тарелкой омлета с беконом и стаканом яблочного сока, опершись на дверь его комнаты. - Ну и зачем ты там стоишь? — послышался знакомый голос. — Я же чувствую запах. Дверь распахнулась, на пороге стояла Нана со слезами на глазах. - Почему ты плачешь? — в голосе не чувствовалось свойственной ему злобы. - Я.я.резала лук, — сказала она дрожащим голосом, постепенно подходя к кровати больного. - Безумно правдоподобно, — итальянец глубоко вздохнул. - Я перенервничала, не обращай внимания, — слабо улыбнулась женщина. - Наконец-то. Перешла на «ты», — беззлобно ухмыльнулся Занзас. — Я уже устал ждать, когда ты перестанешь мне «выкать». — К тому времени, Савада уже сидела на краю кровати. -Ой, да что вы… вернее, ты… — Нана немного смутилась. -Так-то лучше, а теперь давай сюда свой омлет. Нана с каким-то умилением кормила мужчину. После еды она решила проверить состояние его ранений. Откинув одеяло в сторону, Савада прикоснулась к бинтам на плече. Занзас сильнее нахмурился. - Всё ещё болит? — Конечно, такое не заживает за несколько дней, и женщина это знала, но ей всё же хотелось верить, что она не причинит ему страданий. - Нет. Нана, переполняемая волнением, начала разматывать повязку на левой руке. Она ужаснулась от увиденного — раны совершенно не затянулись с прошлого раза. Даже невооруженным глазом было видно, что пробитые мышцы не срастались, а это очень и очень плохо. Савада решила посмотреть другую руку — там всё было точно также. Остальные бинты женщина не стала разматывать. Она лишь слезно посмотрела на итальянца и констатировала ему: - Тебе нужно обратно в больницу, Занзас, — она смахнула слезинку. — Твои ранения как были, так и остались. Никаких изменений — ни в лучшую, ни в худшую сторону…***
Босс уже давно не лечился самостоятельно. Всю его жизнь раны затягивались только благодаря солнцу. В детстве и отрочестве ему помогал рядовой врач, далеко не самый слабый в Вонголе. Начиная с юношества и до сегодняшнего дня, ранениями мафиози занимался Луссурия. Что Занзас может противопоставить сказанному этой женщиной? Объяснить ей, что ему срочно нужен человек с особыми умениями? Она не поймёт, а ещё вся Вонгола, как и вся Вария узнает местоположение босса. Просто согласиться? Нет. Оставаться здесь вечно Занзас не смог бы даже если бы захотел — у Наны есть муж и сын, а он всего лишь «гость». Единственный выход из ситуации — максимально оттянуть момент, а затем уже поддаться судьбе. - Нана, — итальянец впервые назвал какую-то женщину не «мусором», а именно по имени, — давай повременим. - Я…- она залилась слезами, — я не знаю, что мне делать, Занзас. Ты просишь меня о невозможном. Как я могу оставить тебя у себя дома, подвергая твою жизнь опасности? У тебя всё тело словно в сотне ножевых ранений. Я даже не знаю, откуда они, и кем ты являешься. Может быть ты преступник, сбежавший из больницы. Может быть, ты подвергся семейному насилию. Или ещё что-то. Тебе необходимо хирургическое вмешательство, иначе…- Савада прикрыла лицо руками, — иначе всё может закончиться летальным исходом. Я никак не могу тебе помочь. Я всего лишь медсестра. И я с таким никогда не сталкивалась. Мужчина сделал усилие над собой и сел. Его руки болтались как плети. Он с чувством заглянул своей «сиделке» в глаза. - Нана…дай мне ещё немного времени. А потом, — его торс начал покачиваться, — можешь делать со мной, что хочешь… Савада смотрела на него глазами полными доверия и надежды, осторожно укладывая мужчину обратно в постель. - Хорошо… Максимум два дня, -сказала она решительно, хоть и не без боли в голосе. Подойдя к дверному проёму, добавила. — Мне кажется, что я переживаю за твою жизнь больше, чем ты сам.***
Занзас отказывался от еды весь день, что очень сильно напрягало женщину. Следующая их встреча произошла ближе к концу пятых суток, а именно в девять вечера. Мужчина пытался докричаться до Наны, но все его попытки были тщетны — она была в душе. Тогда итальянец решил, что он и сам в состоянии принести себе воду. Но стоило ему встать на ноги и пройти один шаг, как он упал. С грохотом. Чуть не проломив пол. Очень скоро прибежала Савада в одном полотенце на теле и в другом на голове. - О боже, мне так жаль, Занзас! — она быстро подскочила к нему и помогла ему лечь обратно на кровать. — Прости меня, пожалуйста. Ты, наверное, долго меня кричал, а я была в душе, не слышала. Больше такого не повторится, обещаю! — она вся покраснела от стыда. — Что ты хотел? - Воды.- Безэмоционально и как-то отчуждено произнёс он. Меньше чем через полминуты стакан с водой был в комнате с боссом Варии. Нана поднесла его к сухим губам мужчины, аккуратно придерживая того за голову. В два глотка стакан был освобожден от содержимого. - Эм… хочешь…хочешь я могу поспать с тобой, — Нана стала совсем красной, это уже от смущения. — Мало ли тебе снова что-то потребу… - Я не против, — Занзас перебил её. - Хорошо, — Савада уставилась в пол. — Только я волосы посушу. — Сказав это, она вылетела из комнаты. Через пару мгновений, женщина вернулась уже в спальной одежде. - Ну что ж. Я готова. — Она устроилась рядом с ним, но при этом не касаясь Занзаса. О своем решении мужчина пожалел за ночь не раз, ибо спать с Наной это просто кошмар. Итальянцу казалось, что она храпит громче, чем он после полутора литровой бутылкой виски. А еще она закинула свою ногу на его ноги, рукой обхватила его руку. Неизвестно почему, Занзас ничего ей не сказал, однако от слабости и недомогания на первом часу ночи он отключился и уже больше не просыпался до самого утра.***
Утром Занзас проснулся от солнечного света, явно бомбардирующего его глаза, и на автомате прикрыл их рукой. Каково было удивление мужчины, когда до него дошло, что рукой он уже может двигать. Итальянец решил попробовать и левую руку, но тут получить какой-то результат, за исключением боли, не удалось. Он откинул одеяло, а затем попробовал встать и пройтись — у него получилось. Предположение Занзаса оказалось верным — Нана обладает пламенем солнца. Мужчина шел по запаху жареного бекона и яичницы. Он знал, что этот запах приведет его к женщине. И вот итальянец уже спустился по лестнице, один проем — и он уже на кухне, но Занзас заметил фотографию на небольшом кофейном столике, который находился при входе на эту злосчастную кухню. Босс Варии взял рамку в свою единственную рабочую руку. Шрамы на его лице стали более явными. Даже возможно, что их стало больше, и казалось, что цвет глаз изменился на кроваво-красный. «Что это такое?! Этого же просто не может быть…» — с фотографии на него смотрели мелкий мусор — Савада и мразь — Внешний Советник, который за талию обнимал Нану. Занзас думал о муже и ребенке Наны с того самого момента, как узнал об их существовании, но он и представить себе не мог, кем же они окажутся. Когда итальянец услышал имя Йемицу, он не думал, что это будет тот самый. Самый ненавистный ему человек. - Занзас?! — спросила женщина, вытирая руки о кухонное полотенце. Босс Варии не слышал, как она подошла. — Как ты смог встать? - Нана. — Злой взгляд переключился на собеседницу, а из руки выпала рамка с фотографией и вдребезги разбилась. — Скажи мне, ты знаешь, кем работает твой муж, и, чем занимается сын? - Мой… муж, — Савада перевела взгляд с осколков на мужчину, — шахтер, а сын простой школьник… Но ты мне так и не ответил: как ты смог дойти сюда? В ответ послышался громкий хохот. -Нам предстоит долгий разговор, — приглушено сказал Занзас, проходя на кухню.***
- Помнишь, ты спрашивала меня, откуда все эти раны, кто я такой и почему не хотел возвращаться? — издалека начал мужчина. Получив в ответ кивок, продолжил, — Признаться честно, мне никогда не приходилось рассказывать про себя, — он посмотрел на свою руку, покоившуюся на столе. — Я –мафиози. У меня есть своя семья, свои подчиненные… Но это не предел для меня. Стать боссом самой сильной, самой большой и самой могущественной семьи — было моей задачей. Она называется Вонгола. Мой приемный отец, — последнее слово он чуть ли не выплюнул, — управляет ей на данный момент, но он уже стар и ему нужен приемник. Твой муж — Савада Йемицу занимает пост внешнего советника в Вонголе. Для справки, это вторая по значимости должность в семье после босса. — Нана откинулась на спинку стула. Её глаза округлились до небывалых размеров. — Понимаю, что сложно переварить такую информацию сразу, но дослушай до конца. — Женщина пробормотала что-то на подобие «да, ты прав».- Твой муж был против моей кандидатуры, поэтому выдвинул свою и заставил нас сражаться друг против друга. Тот, кто меня чуть не убил — был твой сын. Внешний советник готовит Саваду Тсунаеши стать новым, Десятым, боссом Вонголы… Нана прикрыла лицо руками и горько заплакала. На неё навалилось столько лжи. Если на чистую воду, то вся её жизнь — одна сплошная ложь. Почему женщина мгновенно поверила словам Занзаса? Она знала: у него нет причин для того, чтобы врать.Для него это было что-то наподобие исповеди. Кроме того, Савада сама давно уже заметила, что её муж, а с появлением Реборна еще и сын, ведут себя странно. Она несколько раз находила у Йемицу оружие, видела его в окружении странных людей, ей казалось, что он ввязался во что-то опасное, но спрашивать она тогда побоялась. Но никогда Нана не могла бы подумать, что ее муж состоит в мафии, да еще и является там влиятельным лицом. - Я…я не могу принять… то… то… что они оба врали мне… — Она убрала руки от лица и через пару мгновений продолжила, — Но Тсуну я могу ещё простить… он ребёнок… может, Йемицу его шантажировал… или угрожал… За… Занзас, как мой сын… мог сделать… такое с тобой? Не ножом же… или… я уже ни в чем не уверена… Мужчина сжал руку Наны и посмотрел в её глаза настолько проникновенно, что женщина, казалось, отвлеклась от своих переживаний. - Не знаю, поверишь ли ты мне, поймешь ли меня, но я говорю, как оно есть на самом деле. У многих людей присутствует такая вещь, как пламя. — Он зажег на правой руке небольшой красноватый сгусток, Нана ахнула, а затем пламя исчезло, словно, его и не было. — Существуют несколько типов: гроза, ураган, дождь, туман, облако, солнце и, наконец, небо. Так вот, у каждого пламени есть свои особые способности. Ты, Нана, обладаешь пламенем солнца — ты способна лечить. Поскольку ты и знать про это не знала, то не могла контролировать свою силу, и она высвобождалась сама. Таким образом, соприкасаясь со мной ночью, ты смогла подлечить меня. Что насчет самих ран, опять-таки, пламя, но на этот раз неба. У него разрушительная сила… Ты сама смогла полюбоваться её результатом. — Занзас кивнул в сторону левой руки. - Боже… Неужели Тсуна мог так?.. — Нана обессилено опустила голову на руки. - Да, нам пришлось сражаться, — мужчина внимательно наблюдал за реакцией Савады. - Я… м… мне нужно побыть одной… — Женщина встала и медленно поплелась к выходу из комнаты. — Нужно побыть… одной…***
«Всё ещё не могу поверить, что Йемицу врал мне всё время… Вся наша совместная жизнь — ложь. То есть всё, то время пока он „работал шахтером“, он занимался противозаконными вещами?! Господи, да он же подставил нас с Тсуной! А если бы нас убили, когда он был на своей „работе“? Из-за этой сволочи, мой сын стал таким жестоким! Да и Реборн не лучше! Сказал мне, что простой репетитор, что поможет Тсуне повысить успеваемость, а на деле готовил его для работы в мафии! Теперь мне становится понятно, зачем столько бинтов: жестокие тренировки с этим горе-репетитором уж точно влекли за собой различные травмы. Что они сделали с моим ребенком?! Тсуна мог также пострадать, но, благо, его противником был Занзас, который не поднял руку на ребёнка. А если бы нет?! А если бы Тсуне пришлось драться с безжалостным убийцей?! Что вообще возомнил о себе этот мудак? Он думает, что может распоряжаться жизнью моего сына?! Теперь и Тсуна в этом замешан! Я не допущу, чтобы Йемицу сделал что-то подобное опять! С меня хватит!»***
Когда Нана вернулась обратно на кухню, прошло уже несколько часов, но Занзас терпеливо сидел и пил кофе. Его левая рука всё ещё безвольно болталась, из-за чего женщине было очень больно смотреть на него. - Можно, я залечу твою руку, Занзас? — Савада присела на табуретку рядом с мужчиной. Аккуратно обхватив плечо мафиози в свои маленькие ручки, она сконцентрировалась на нём, пытаясь выдавить из себя пламя солнца. В её голове слабо укладывалось, как можно воспроизводить пламя из собственного тела, но она верила, что в состоянии сделать всё как надо. По телу мужчины начало разливаться тепло. То самое прекрасное тепло, переполняющее изнутри силой и энергией.Он довольно оскалился, откинулся на спинку стула и закинул голову наверх, забыв про боль и неудобства, которые приносили ему эти увечья. Нана думала о той руке, которую она держит в своих. Думала о том, что сейчас все раны срастутся. Думала о том, что Занзаса больше ничего не держит в этом доме… - Хочешь узнать, откуда все эти шрамы? -мужчина покосился на бывшую медсестру. Получив в ответ: «если ты не против», итальянец начал. — Когда я был совсем маленьким, моя глупая бедная мать ползала на коленях перед Девятым боссом Вонголы, умоляя взять меня под опеку. Говорила, что я его родной сын и тому подобное… Нана ещё долго держала руку итальянца, несмотря на то, что она давно уже зажила, пока тот рассказывал удивительную историю про свою жизнь. До этого момента, женщина считала, что такие насыщенные судьбы бывают только в кино да книгах. С упоением она внимала его речам, запоминая каждое слово. Внутренний мир Савады перевернулся, даже не раз, за всё время, которое она провела с ним. Она узнала много нового про мафию, про пламя, про Занзаса и прочее. - К слову, моя рука уже в полном порядке, так что, можешь её отпустить, — ухмыльнулся вариец. Женщина смутилась, но покорно выполнила действие. - Занзас… Мне было очень интересно слушать историю про твою жизнь… и вообще слушать всё, что ты говоришь. Но все твои ранения зажили… и теперь тебя здесь больше ничего не держит… Так что тебе, наверное, надо возвращаться к своей работе… — Эти слова дались Саваде с трудом, но она знала наверняка: чем дольше они будут находиться вместе, тем сильнее она привяжется к нему и не сможет отпустить. Бесспорно, женщина уже сделала это, но пока расстаться с ним было ей по силам. - Два дня ещё не прошли, — на полном серьёзе сказал мужчина. — Или ты меня выгоняешь? — беззлобно улыбнулся он. - Нет… я просто… ну, ты же мафиози… ты и так долго отсутствовал… и тебя ищут же… я подумала, что тебе пора вернуться в свою семью… и… вот, — она путалась в своих мыслях, словно в горячке. Женщина сидела вся красная, её руки тряслись. Саваде безумно хотелось побыть с ним ещё, поговорить, покормить…. Это переросло из простой человеческой симпатии во что-то большее. Да, сейчас она ненавидела Йемицу. Она хотела с ним развода. Но такое быстрое развитие событий пугало женщину, и ей становилось стыдно за саму себя. — Мне кажется, что я себя не хорошо чувствую… — её слегка качнуло вбок, мужчина среагировал достаточно быстро — подставил руку, чтобы придержать Нану. Их взгляды пересеклись, но женщина не выдержала и секунды. Она отвернулась. — Спасибо, что не дал мне упасть… — произнесла она, облизывая сухие потрескавшиеся губы и приподнимаясь. Женщина собиралась уже пойти к себе в комнату, как Занзас снова заговорил. - Нана. Я знаю, что ты чувствуешь, — она обессилено опустилась обратно. Мужчина взял крохотную ладонь Савады в свои большие мозолистые руки. Она смотрела куда-то в пол, потому что физически не выдерживала зрительный контакт с ним. Медленно поглаживая её ручку, он продолжил. — Не кори себя за это. Всю жизнь ты была с тем, кто не любил тебя так, как ты его, с тем, кто обманывал тебя, с тем, кто отсутствовал, когда нужен был больше всего, с тем, кто не участвовал в взрослении вашего сына… Всю жизнь, ища себе пристанище, ты сталкивалась с непониманием, с безразличием, с эгоизмом. Разве не настало время пожить для себя? Слёзы ручьями полились у Наны из глаз. Этот мужчина, знакомство с которым завязалось случайно, видел её насквозь, знал её сокровенные желания и мечты и мог рассказать о ней гораздо больше, чем тот же Йемицу. Вся горя, женщина упала вперед — прямо в руки к Занзасу.***
Следующим утром вернулись Йемицу, Тсуна, Реборн и остальные. Оба Савады застали не самую приятную для них картину, пока остальные пошли в комнату подростка на втором этаже, чтобы разложить вещи, — Нана мыла посуду, а со спины за талию её обнимал Занзас; они о чем-то мило беседовали; их лица были очень близко и иногда касались друг друга. Кстати, итальянец был в повседневной одежде главы семейства, так как старую одежду женщина выкинула. Тсуна был близок к полуобморочному состоянию, а Йемицу полез в сумку за пистолетом. - Это что такое?! — крикнул Савада старший, показывая дулом пистолета на итальянца. Только сейчас «парочка» заметила новоприбывших. Выражение лица женщины резко переменилось. Её радостное влюбленное лицо исказилось в злой гримасе, полной ненависти. Босс Варии освободил её из объятий. Она быстро вытерла руки, а затем развернулась, глядя на свою семью самым бешеным взглядом, которым только и могла смотреть. - Это ты мне объясни, «шахтер»! — Нана сделала знак кавычек. — Думаешь, можешь дурить меня всю жизнь?! Ничего подобного! Мало того, что ты в мафию залез, мне об этом не сказав, так ты и сына нашего туда затащил! Никогда тебя за это не прощу! - Нана, дай мне тебе всё объяснить, — взмолился тот, медленно опуская пистолет. Сейчас до него доходило, что его положение далеко не самое выгодное. — Только отойди от него, и мы всё сможем исправить. - Это не ты диктуешь условия, а я! А ты, Савада Тсунаеши?! Не хочешь мне ничего объяснить? Почему ты мне ничего не рассказал?! Думаешь, такое можно скрывать от родной матери?! Думаешь, твоя жизнь — это игрушка? Мало чего тебе наговорили твой убогий отец и мерзкий Реборн! — она перевела дыхание. — Вы, двое, совсем уже способность мыслить потеряли?! Ладно бы, умер Йемицу, он старый, от него уже проку никакого, но Тсуна, ты так молод! Тебе ещё жить и жить! На шум сбежались все, кто присутствовал в этом доме. - Милая, я не знаю, что наговорил тебе этот ублюдок, но давай просто тихо и мирно всё обсудим… - Ещё одно слово, — вокруг неё собралось солнечное пламя, — и я тебя собственноручно убью! Думал, что и про пламя я тоже не узнаю?! — Занзас положил руки женщине на плечи. Она прикрыла глаза, глубоко вздохнув, а затем продолжила на порядок спокойнее. — В общем, Йемицу, ты сейчас собираешь все свои вещи, прощаешься с нашим сыном и уезжаешь как можно дальше отсюда. Потом оформим развод, а сейчас я не хочу тебя видеть, — она мило улыбнулась. — Ты, Тсуна, под домашним арестом, потом поговорим о твоей будущей «профессии». Кроме того, Реборн, ты свободен. Больше у тебя работы в этом доме нет. Ламбо-сан, И-пин, Фута, думаю, вам так же не стоит оставаться здесь. По крайней мере, ближайший месяц. - Нана, ты не права. Ты не должна принимать такие решение, только потому, что Занзас наплел тебе выдуманные истории, — сказал Реборн, приглаживая свои бакенбарды. - О, Реборн, ты ошибаешься. Я ненавижу своего мужа не потому, что Занзас рассказал мне много нового о нём и его должности. Я презираю Йемицу за его ложь. Ведь правильно говорят, незнание не освобождает от ответственности.То, что он от меня скрывал жизненно-необходимую информацию — непростительно. Это равносильно тому, если бы у меня была вторая семья на стороне.***
Йемицу собирал свои вещи, проклиная Занзаса. «Он появился в самый неподходящий момент, — думал он. — Лучше бы вообще не появлялся здесь. Всё испортил. Нана никогда не должна была ничего узнать». В комнату зашел Савада младший. - Ну что, сынок? Пришел попрощаться с папаней? — Йемицу собрал всю свою волю в кулак, заставив себя улыбнуться. - Я лишь пришёл сказать, что, — Тсуна оглядел своего отца сверлящим взглядом, — ты это заслужил. — Йемицу нервно сглотнул и уставился на него непонимающим взглядом. — Нам с мамой было очень тяжело… Где, спрашивается, был ты? Уж точно не с нами. — Парень уже порывался идти, как мужчина схватил его за руку. - Тсуна, я же… делал всё, что мог… - Да?! — Тсунаеши резко вырвал свою руку из цепкой хватки отца. –Ты думаешь, что твои деньги нам были настолько нужны?! Или ты считаешь, что от отца требуется только заработок?! Знаешь, что ты должен был сделать?! Бросить свою тупую работу и уехать к нам, чтобы жить так же, как и нормальные семьи! — у Савады младшего начали капать слёзы. — Ты должен был быть здесь, должен был взрослеть со мной, должен был… Но ты и этого не смог! — прокричал он, а затем выбежал из комнаты. Йемицу обессилено упал на колени, схватившись руками за волосы, словно пытаясь вырвать их всех с корнем. Он обратил свою голову к потолку и громко взвыл.***
Когда Нана вновь осталась с Занзасом наедине, она тяжело выдохнула и уткнулась носом в его грудь. Мужчина обвил Саваду руками и крепко прижал к себе; он понимал, каково ей сейчас. Ему хотелось никогда не отпускать эту женщину от себя ни на шаг, увезти её в другую страну, где ничто не будет ей напоминать о предательстве мужа и неблагодарном ребёнке. Хотя, с последним Нана вряд ли согласится расстаться. Занзас усадил её за стол, а сам сел напротив. Он взял её руки в свои и смотрел на неё со всей пылкой страстью, свойственной итальянцам. - Послушай, Нана, — босс медленно провёл большим пальцем по пястью женщины, всматриваясь в её лицо. — Ты не хотела бы отсюда уехать? - Я…я никогда не думала… о переезде, — это было неожиданно, и Нана смешалась. — У Тсуны здесь школа, друзья… как же мы… -Я не спрашиваю о практической стороне вопроса, а только о твоём желании. — Занзас ухмыльнулся. Ему, конечно, надо будет вернуться в Италию, но один он не уедет. Брать с собой эту мелкого Саваду он, конечно, не хотел, но выбора у него не было. Всё-таки кровные связи. Тут итальянец улыбнулся своим мыслям. «То-то моя мать сбагрила меня Девятому». — Хочешь уехать со мной?