О, иногда я снимаю с него трусы

В рассветное тихое утро миссис Хадсон смотрела ежедневную передачу по ТВ про детективов. Вот уже два с половиной месяца она с блокнотиком сидит перед телевизором, чтобы однажды поразить Шерлока своими познаниями о преступном мире. Или, может, однажды и самой совершить мини-преступление, никому не вредящее (разве что только непутёвому почтальону, который постоянно мнёт письма), но которое подкинет несносному мальчишке интересную загадку. Холмс к тому времени уже с успехом раскрыл пробное Дело об Исчезнувших Печеньках. И даже оценил своеобразный юмор домовладелицы, когда она как-то обхитрила Майкрофта и подсунула ему подушку-пердушку. Марта сама до сих пор не понимает, как вечно внимательный мужчина, оторопев от её «наездов», решив присесть на кресло Джона, чтобы ощутить более ощутимую опору, не заметил маленькую проказу. Вопреки ожиданиям, что он тут же подскочит с места и посмотрит на кресло, он продолжал сидеть, как ни в чём не бывало. Миссис Хадсон задумалась было над тем, что всё обошлось, и её пакость, предназначенную для Джона, не поднимут в высший суд. Но надежды на мирный исход испарились ровно в тот момент, как Шерлок начал смеяться. Громко, заливисто, запрокинув голову. И вполне искренне. — Я всегда знал, что твоё увлечение сладостями к чему-нибудь такому и приведёт, — через какое-то время, перестав хохотать, высказался Шерлок. Но через мгновение вновь вернулся к непрекращающемуся смеху. Майкрофт глубоко втянул носом воздух, не желая терять высокомерия и величия даже в такой ситуации. Медленно поднялся на ноги, взглянул на притихшую Марту, что яростно старалась сделать виноватое лицо. А потом отчитал её, как девчонку. «Девчонка» осознавала свою оплошность, но и не могла отогнать мысль о своей удаче так подловить само британское правительство. Младшему Холмсу пришлось выполнить пару правительственных поручений старшего, чтобы миссис Хадсон не постигла участь остальных несчастных, перешедших тому дорогу. Но всё равно после того случая Шерлок её очень зауважал. И смотрел на неё уже не как на добрую милую женщину, а как на вполне себе состоявшегося преступника. Не стоило вдаваться в подробности иерархии уважения у детектива, но, зная эти самые подробности, Марте было приятно. Поэтому она с искрящейся мотивацией начала придумывать новые заумные шутки для своих постояльцев. На самом деле, «заумными» их было трудно назвать. Хотя бы потому, что ими баловались дети в садике, или, если постараться, первоклассники. Но если брать в расчёт тех, на кого были нацелены эти шутки, можно было даже назвать их ироничными, ведь чем глупее розыгрыш, тем обиднее на него попасться высшим умам человечества. Поэтому и не оставалось ничего лучше, как продолжать строить свои козни, подвешивая ведро над дверью или размазывая зубную пасту на спящем Джоне (Шерлок при ней всегда бодрствовал). Так, один раз, она, проходя рядом с Уотсоном, который пил воду из зелёной кружки, невинно поинтересовалась: — Ой, доктор, а Вы не видели где-то здесь чашку с остатками кислоты? Зелёненькая такая. Шерлок просил убрать. Джон, округлив глаза, словно они стали глазами совы, медленно выплюнул жидкость обратно в посудину. Дыхание его участилось, над верхней губой выступила испарина. Перед тем, как он бы побежал прочищать желудок или бить Шерлока (Хадсон не знала, что обычно в такой ситуации делают высококвалифицированные врачи), она, задумчиво касаясь пальцами левой руки подбородка, пробормотала, так, чтобы её было слышно: — Так где же эта чашка Петри?.. Уотсон покосился на неё неодобрительным взглядом. Конечно, они оба знали о пристрастиях Холмса проводить свои опасные не-пищевые эксперименты в обычной посуде, так что заявление Марты оказалось встречено со всей серьёзностью. И не удивительно. Так что женщина, радуясь маленькой победе, поспешно ретировалась под защиту родных стен 221А. Но после одного случая Шерлок долго сердился на миссис Хадсон за её проказы. В камине трещал огонь, Марта, вооружившись лопаткой и сковородкой, пыталась приготовить блины, иногда заходя в гостиную и проверяя, дышит ли лежащий на диване неподвижный Шерлок. Который, между прочим, устроил на её собственной кухне настоящий пожар, аргументировав это тем, что если бы он это сделал в 221Б, Джон бы ругался гораздо сильнее. Женщине ничего не оставалось, поэтому, повесив на Холмса очередной долг, она временно переместилась для готовки на этаж выше. И если не брать во внимание неодобрительно косящиеся на неё карие и зелёные глазные яблоки, уютно устроившиеся на столе возле холодильника, всё было даже привычно и обыденно. Всё ещё чувствуя обиду на Шерлока, она захотела отомстить. Начитавшись низкопробных каламбуров и анекдотов, пополняя запас нелепых розыгрышей, она была готова убить двух зайцев одновременно. И отомстить, и попрактиковаться в очередной шутке. Вспоминая все приёмы из детективного шоу, чтобы проделать всё незаметно и качественно, она, дожарив последний оладушек, заявила о своём намерении постирать их вещи, ведь «совсем уже разленились, ничего не делаете, а я вам, между прочим, не домработница, так что это в последний раз, дорогой!» Прекрасно зная, что Шерлок, вмиг догадавшись, что она собирается провернуть шалость, пойдёт за ней, спокойно позволила ему протиснуться внутрь ванной комнаты раньше неё, для приличия перед этим немного посопротивлявшись (а ведь совсем недавно даже признаков жизни не подавал, негодник). Он демонстративно забросил вещи в машинку самостоятельно, прищурившись на попавший в белое красный носок – откуда он взялся вообще (наверное, из-за этого он неодобрительно и насмехающееся глянул на миссис Хадсон, думая, что разгадал её коварный план), – а потом, за три секунды изучив висевшую на стене инструкцию по работе со стиркой, выставил нужный режим и захлопнул дверцу. — Спасибо, миссис Хадсон, но мы и сами можем справиться, — надменно заявил Шерлок и горделивой походкой вышел из ванны. А Марте только этого и надо было. Как же она сейчас была довольна, что детектив пренебрегал её умом, не считая его достойным, а потому даже не подозревал, что именно она задумала. Конечно, её проказа могла выйти Луизе боком, могла даже быть раскрыта раньше времени. Но всё получилось как нельзя лучше, и она убила уже не двух, а трёх зайцев разом. Получив тревожный звонок от Лестрейда, который слегка взволнованно сообщил об убийстве особой жестокости двух человек, которые числились мёртвыми вот уже двадцать лет, да ещё и в закрытой комнате, Шерлок не смог устоять. Сорвавшись с места, забыв обо всём на свете, он начал бегать по квартире. Глаза блестят, волосы развеваются на бегу, красота. Вот тут-то и был выход миссис Хадсон. Став прямо перед уже пытающимся выскользнуть из дома детективом, она, сложив руки на груди, сурово пригрозила: — Наденьте шапку, молодой человек, холодно уже на улице. Иначе никуда не пойдёте. Холмс, хоть и слегка поражённый тоном квартирной хозяйки, но, не желая ни на секунду задерживаться, бурча, побежал к тому самому месту, где лежала его охотничья шапка с двумя козырьками, которую ему когда-то кто-то подарил. Не глядя, он натянул её на голову и вновь устремился к двери. К счастью, время, что рассчитала Марта, было идеальным, так что в этот самый момент дверь открылась, и на пороге показался Джон. Шерлок, выталкивая его обратно на улицу, с радостными и нетерпеливыми интонациями воскликнул: «Дело, Джон!» Ему было немного неясно, почему тот не бросился прямо за ним тут же, а оторопело смотрит прямо на него, чуть приоткрыв рот. И стало совсем непонятно, когда Уотсон, прикрыв рот рукой, начал хихикать. Но всё разъяснилось, когда он услышал и хохот миссис Хадсон, что стояла прямо за ними. Джон слегка привстал на цыпочки и стянул с Шерлока его шапку. Которая оказалась трусами. Обычными любимыми семейниками Холмса, те, что с пчёлками. Сощурив глаза, он в упор посмотрел на Марту, а та, в свою очередь, с нежностью глядела на своих мальчиков. На мальчиков, один из которых заинтересованно разглядывал «шапку» в своих руках, а второй весьма забавно невинно краснел, явно тайно радуясь, что не успел выскочить в этом на улицу или, того хуже, заявиться на место преступления и получит тонну насмешек от полицейских. Его ещё долго передергивало, когда он представлял, что было бы, если бы увидел Андерсон... После этого случая для миссис Хадсон запрет на розыгрыши. Поэтому она и сидит перед телевизором, чтобы придумать что-нибудь по истине стоящее. Грегу пришлось не лучше. Потом ему ещё две недели приходилось по телефону описывать убийство или кражу очень подробно и детально, чтобы Шерлок поверил, что это не очередная подстава с его стороны. (Бедный мужчина, он ещё очень долго извинялся перед детективом, но на Марту не обижался: полученное тайком фото шерлоковых трусов на нём же делало ей честь). Зато для Уотсона это был настоящий праздник. Теперь, когда у них вновь спрашивали, пара ли они, вместо очередного банального «нет» он отвечал иначе. — О, иногда я снимаю с него трусы. Но, вообще-то, я не гей. Сложно сказать, поверил ли ему хоть кто-нибудь. — Конечно-конечно, доктор Уотсон. Я так понимаю, Вы сверху? Простите за бестактность. — Будь я геем, был бы сверху, да. Но я не гей. — То есть, Вы би и снизу? — Да нет же! Я гей и сверху! Тьфу ты. Не гей. И не сверху. Но и не снизу. — А, вы просто до этого не дошли? — Да хватит Вам уже, Майкрофт! — Спокойнее, доктор, не заводитесь. А то ещё и с меня трусы решите снять. Не советую. Будут проблемы с полицией. (Майкрофт, радуясь, что про его оплошность уже все забыли, на скромной радости не мог пренебречь издевками) А ещё доктор вынес неплохой урок и знание из этой истории. На самом деле, Шерлок умеет пользоваться стиральной машинкой.