Любовь — как море. Ширь ее не знает берегов. Всю кровь и душу ей отдай: здесь меры нет иной. Хафиз
POV Пьер Аронакс Море становилось всё беспокойнее. На горизонте клубились тёмные тучи, от них во всех направлениях расползался туман. Ветер день ото дня крепчал, показания барометра предупреждали о надвигающейся буре. Я сидел в салоне, изучая многочисленные гербарии, собранные рукою капитана Немо. Но мысли мои витали далеко от причудливых растений. Взгляд бесцельно скользил по извилистым высушенным стеблям фукусов, распластанным листьям ламинарии, которые не потеряли свою окраску. Бывало ли у вас такое, дорогой читатель, что во время глубоких размышлений ваш взгляд устремлен на какой-либо предмет, но вы не видите его? Смотрите и не видите? Мои глаза так же были устремлены на великолепные образцы обширной коллекции, я смотрел и не видел. Я вдыхал запахи высушенных растений, и уносился мыслями в далёкий-далёкий полет. Фантазия уводила меня в потаённую глубину души, и только в такие моменты я мог разобраться в себе, в своих чувствах. Последнее время это было очень полезно для меня. Никогда раньше я не ощущал такого душевного смятения, не понимал, что происходит со мной. Чувства запутались в клубок, который необходимо было распутать. Нравственность и мораль боролись с другим необъяснимым чувством, появившимся в моей душе не так давно. Это чувство можно было назвать каким-то тихим ожиданием, его лиричные напевы слишком часто стали вмешиваться в сознание. Странные ощущения со временем только усиливались, и я догадывался из-за чего, скорее из-за кого моя душа метается внутри, как раненная птица. Но пока я остерегался это утверждать. Нужно было сосредоточиться и наконец взяться за работу! Я зажмурил глаза и потёр виски, но от этого тягучие мысли не убрались из головы. Я вздохнул. Когда же это наконец закончится?! Я не могу контролировать свой разум, разум ученого, который тренировал столькие годы! Нужно бороться с этим и стараться не подпускать к себе странные чувства… Мою внутреннюю гневную тираду прервал знакомый голос: — Не ожидал Вас здесь увидеть, господин профессор. Капитан Немо стоял, скрестив руки на груди и наблюдал за мной. Его проницательный взгляд проникал, казалось, глубоко в сознание, раскрывая все тайны. Я поприветствовал капитана. Он продолжал стоять, прислонившись спиной к стене между шкафами и скрестив руки. Эта его типичная поза выражала весь характер Немо: холодный, четкий, непреклонный. — Нам выпала очень заманчивая возможность изучить одно из интереснейших явлений океана. — Проговорил он, блуждая взглядом по книжным полкам. — Какое же это явление, капитан? — заинтересовавшись, спросил я. — Морские бури и шторма. — Ответил тот. — Интереснейшие явления, об их природе известно очень мало. Моряки просто пытаются их избежать, не изучая детально. Судя по показаниям барометра, через несколько часов разразится сильная буря, предоставив нам отличный материал для изучения.***
Мы поднялись на палубу. Килевая качка была достаточно сильной, и ''Наутилус'' бросало из стороны в сторону. Холодные волны обдавали палубу, соленые брызги взлетали под небеса, где быстро плыли рваные тучи. С минуты на минуту должен начаться самый настоящий шторм. Небо, покрытое сине-серыми облаками, казалось, проносилось над нами в неистовом галопе. Море вздымало свинцовые валы, мешая их с низко плывущими облаками. Поднялся страшный ветер — он шумел и завывал, носясь между волнами, вздымая их всё выше и выше. Поистине ужасное зрелище! Насколько страшное, настолько и завораживающей была буря! Я, оцепенев, стоял на палубе, которая вставала то на один бок, то на другой, не замечая этого. Мой разум всецело поглотила буря. О, как она была прекрасна в своем неистовстве! Такой же шторм чувств, что беснуется у меня внутри! Какое необычное сравнение… От любования суровой природой меня отвлек капитан Немо. Он положил руку мне на плечо: — Без предосторожностей на случай шторма на палубе находиться небезопасно. Позвольте, я помогу вам. Его руки скользнули по моему поясу, обвивая верёвкой, сплетенной из водорослей. В этот миг моё сердце пропустило один удар. Меня чуть не подбросило вверх, хотя в этот момент ''Наутилус'' не взлетал на волне… Сильные ладони капитана Немо ещё раз прошлись по моему поясу, проверяя, надёжно ли завязаны узлы. От этих скользящих прикосновений я почему-то не мог дышать… Все моё естество замирало, неужели мои худшие опасения подтвердились? Немо закрепил верёвку крепким узлом в специальном креплении в палубе. После привязал себя тем же способом. Я, как завороженный, следил за ловкими и уверенными движениями капитана. Во мне шумел страшный шторм: ветер догадок вздымал волны сомнений, обрушивая их на меня со страшной силой. Моим чувствам в этот момент могла позавидовать буря, разразившаяся вокруг. Океан швырял в нас огромные толщи воды, разбивая их об стальную обшивку ''Наутилуса'', кроша на мириады брызг. Ветер вздымал водяные капли высоко в воздух, а потом обрушивал вниз со страшной силой. Вой ветра, словно стенания потревоженного призрака, раздавались вокруг. Высота волн всё прибывала, я уже не мог различить мелких валов, которые образуются между высокими. Поверхность океана бороздили только высокие волны, все, как на подбор, ужасные и смертоносные для любого парусного корабля. Но не для ''Наутилуса'' — он был не утлым деревянным кораблем, а стальным веретеном, подвижным и послушным своему капитану. Немо стоял, подставив лицо ветру, и зорко всматривался в горизонт. Ничто, казалось, не страшило его. Ни порывы ветра, рвущие всё на своем пути, ни оглушительный грохот волн пополам с громовыми раскатами не пугали этого властелина морей! Стоя на палубе, я любовался то бурей, то этим ни с кем не сравнимым человеком, который принял бой с неистовой стихией. Он, совершенно спокойный, непоколебимый, создавал яркий контраст с окружающим. Капитан Немо стоял, спокойно и властно глядя вдаль, среди бушующих волн, и ничто не могло вывести его из душевного равновесия. Он казался морским божеством, повелевающим штормом, бушующим у его ног. Капитан и ''Наутилус'', казалось, составляли сейчас одно целое. Они рьяно противостояли буре, встречая её железной силой воли. Внезапно я услышал позади себя страшный рёв: волна, поистине огромных размеров со скоростью курьерского поезда неслась на нас! Миг, и огромная сила ударила по стальной обшивке ''Наутилуса''… Веревка, которой я был привязан к палубе, натянулась и с треском лопнула… Перед моими глазами пронеслась бушующая волна, сметая всё на своем пути… Чудовищный вал подхватил меня… Холодная сталь палубы касалась моей спины. Вокруг оглушительный рёв ветра и моря. Вдруг чьи-то руки прошлись по моей груди, приподнимая голову… Я с трудом приоткрыл глаза. Капитан Немо осторожно придерживал мою голову, в его тёмных глазах сквозили… Я не ошибся? смятение и тревога? — Как Вы, профессор? — взволнованный голос капитана смутно долетал до моего сознания. — Ах… Что случилось? — Волна обрушилась на палубу и сбила Вас с ног. Его рука скользнула по моему затылку, и только сейчас я почувствовал ноющую боль, голова казалась тяжелой, словно налитой свинцом. Капитан быстро вытащил из кармана платок и прижал к моей голове. Я заметил, что ладонь Немо была в крови. Странно, ощущения стали покидать меня. Я как бы видел все происходящее со стороны, был посторонним свидетелем этого. Я вглядывался в лицо капитана, любовался бесконечной глубиной его глаз… Темные вихры, от воды, чёрные, как смоль, падали на лоб. С них струйками стекала морская вода… Сильные руки подхватили меня, я ощутил тепло ладоней моего спасителя и прижался к его груди. — Ах, капитан, как Вы прекрасны… — прошептал я и провалился в беспамятство. Конец POV Пьер Аронакс POV Капитан Немо. Страшная волна обрушилась на палубу неожиданно, всей своей мощью пригвоздив нас к металлической обшивке. В голове грозовым раскатом прогремела мысль: ''А как же профессор? '' Я ринулся к нему. В этот момент вторая волна ударила по ''Наутилусу'', сотрясая его корпус. Сквозь рёв стихий я услышал звук лопающийся веревки, вслед за ним — вскрик профессора… Страшные валы чуть не утащили Пьера в океан, пытаясь похитить его, утащить, украсть… Мои руки судорожно сжимали его тонкую талию. Вокруг оглушительно бесновался океан, но я не замечал этого. Я нащупал пульс… Слава богам, Пьер жив… После такого удара стихии… Об этом страшно было подумать… Я приподнял его голову. Румянец пропал с щёк, намокшие кудри упали на лоб. Стало восстанавливаться дыхание. Внезапно он открыл глаза. Туманный взгляд из-под длинных ресниц… Очи цвета океана… — Как Вы, профессор? — мой взволнованный голос не подчинялся рассудку. Пьер неуверенно заскользил взглядом по моему лицу, словно что-то вспоминая. — Ах… Что случилось? — его состояние начинало меня пугать. — Волна обрушилась на палубу и сбила Вас с ног. Его бесконечно голубые глаза тревожно впились в мои. Я провел рукой по волосам профессора, ощущая тёплую влагу… Я понял все. С моей ладони капала тёплая кровь. Его кровь… Быстро выхватил платок и прижал к ране. Белая ткань мгновенно окрасилась в алый… Красные разводы расцвели на белоснежной ткани, как бутоны роз. Я быстро подхватил Пьера на руки, прижимая к себе. Он не отрывал взгляда от моего лица… О боги… Эти глаза… — Капитан... — сквозь глухие удары волн и собственные глухие удары сердца расслышал я. Видимо, профессор проговорил что-то еще, но я не уловил этих слов. Мои быстрые шаги отдавались по коридору ''Наутилуса''. Влетев в каюту профессора, я опустил беднягу на кровать. Я быстро забинтовал рану, кровотечение остановилось. Теперь его жизни ничто не угрожает. Необходимо было снять сырую одежду с профессора, ведь он может простудиться… Мои пальцы начали быстро расстегивать его сюртук, рубашку… С каждой расстегнутой пуговицей мои мысли и фантазии попадали в ненужное русло… Боже, что со мной творится? Неужели я одержим, опять это давно потерянное чувство? Избавив Пьера от одежды и укутав одеялом, я облегчённо вздохнул. Неподдельное волнение в моей душе усмирялось, сменяясь заботой о моём беззащитном профессоре! ''Моём профессоре! '' — с каких это про я стал так называть Аронакса? Уже давно, с самой первой нашей встречи, в моей груди проснулось какое-то чувство — забытое, но знакомое. Давнее, как воспоминания ранней юности и такое же сладкое, как детские грёзы… Что это? Неужели любовь? Я не верил, исключая это. Но чувства не врут. Я со вздохом оглядел профессора. Щекам вернулась слабая краска, дыхание восстановилось. Обморок сменился сном, но я не решился оставить дорогого моего сердца человека. Внезапно я почувствовал усталость: видно переживания и наше злополучное исследование сказались… Наш эксперимент… Я похолодел… Ведь это из-за меня Пьер чуть не погиб?! Я закрыл лицо руками, осознавая всё. Как я мог? — гремело в моей голове. — Как я мог подвергать его такой опасности… В изнеможении откинувшись на спинку стула, я прикрыл глаза, внутренне проклиная себя. Никогда, более никогда я не стану подвергать Пьера такой опасности! Видно, я задремал, так как очнувшись, увидел окружающую меня темноту. Я прислушался. Со стороны постели профессора доносились тяжёлые вздохи, обрывки фраз, сказанных в бреду. Тревога вновь поднялась во мне, и я ощупью приблизился к кровати. Бледное лицо Пьера, закрытые глаза с поминутно вздрагивающими ресницами заставили меня ужаснуться. Неужели начинается лихорадка? Я осторожно провёл рукой по его лбу. У Пьера был сильный жар. Его грудь вздрагивала, губы шептали что-то невнятное, что я не мог разобрать… Я прислушался… — Капитан… — звал в бреду Пьер. — Капитан, Вы здесь? Я вздрогнул. Наклонившись, я прошептал: — Да, профессор, я здесь… — моя рука нашла его ладонь в темноте. Намочив полотенце, я приложил его ко лбу профессора. Тихо охнув, Аронакс открыл глаза. С секунду он вглядывался в темноту каюты. Его глаза беспокойно блестели. Пьер попытался приподняться на локте. Я осторожно пресёк его попытки, положив руки на плечи. Он вздрогнул. Я успокаивающе провел ладонью по его плечу. — Кто здесь? — его слабый голос прошелестел в темноте. — Это я. Лежите спокойно, господин профессор. У Вас жар и Вам нужен абсолютный покой. Я поднёс ещё одно холодное полотенце к его горячей щеке. — Ох… простонал Пьер, когда влажная ткань коснулась его кожи. Я продолжал проводить полотенцем по его шее, груди, стараясь охладить его тело. Шумные вздохи профессора в темноте были мне ответом. Я положил руку ему на плечо, успокаивая. Вдруг он прижался щекой к моей руке, от чего я глубоко вздохнул. Его пылающая кожа, коснувшись моей ладони, пробудила в душе целый ураган чувств, в котором я растворился полностью, без остатка. Конец POV Капитан Немо. POV Пьер Аронакс Холод, пронизывающий меня насквозь постепенно исчезал. Сквозь дымку полудрёмы я ощущал тепло чьих-то ладоней, неимоверно заботливых и манящих. Сон подбирался всё ближе, забирая в свои объятия. Перед моими глазами предстало морское дно. Загадочная синева клубилась по сторонам от меня, всё сильнее сгущаясь. Вокруг раскинулся необычный пейзаж — причудливые обломки базальтовых скал громоздились друг на друге, меж ними сновали рыбы. На фоне тёмных камней поблёскивали своими гранями кораллы. Их зловещие огоньки мерцали в сгущавшейся тьме. Длинные плети водорослей бесшумно извивались в потоках воды, словно змеи. Стояла неимоверная тишина. Я огляделся. Вдруг я обнаружил за своей спиной какие-то возвышения, холмики, покрытые известковым слоем. Теперь я понял всё. Я находился на коралловом кладбище! Неподвижность и тишина окружающей среды пугала, и я сделал пару шагов назад. Внезапно взгляд мой упал на недавно вырытую яму у самых моих ног. Её черная глубина темнела, не позволяя свету проникать в неё. Вероятно, эту могилу приготовили недавно. Только для кого? Я поднял ошеломленный взгляд выше. Ужас сковал меня, словно лёд. На могильном камне было выбито моё имя. Задыхаясь, я сделал шаг назад. Внезапно земля ушла из-под моих ног, содрогаясь, раздаваясь вокруг оглушительным гулом. Зияющая яма увеличивалась в размерах, поглощая все вокруг себя и неумолимо быстро продвигаясь ко мне. Я пытался встать, но ужас пригвоздил меня к земле, я лишь беспомощно раскинулся на дне. Трещина неумолимо приближалась. Внезапно глыба под моими ногами канула в чёрную пропасть, и меня повлекло за ней. Я падал, падал в бесконечную черноту могилы, поглотившей меня. Вдруг чья-то рука схватила меня за запястье. Головокружительное падение в чёрную бездну прекратилось. Я поднял взгляд вверх. На краю пропасти я увидел капитана Немо. Он крепко схватил мою руку, а после сильным рывком вытащил меня из пропасти. В первые секунды я не мог оправиться от накатившего на меня шока. Я только смотрел на моего спасителя, пытаясь отблагодарить. — Не стоит благодарности, господин профессор. — Полуулыбка скользнула по его лицу. Внезапно он прижал меня к себе в крепком объятии. Я, не повинуясь здравому смыслу, прильнул к нему в ответ, прижимаясь к его могучей груди. Этот сладостный момент был так необычен и противоречив: мы находились под водой без скафандров, но свободно дышали и могли говорить… Чего только не случается во сне! То, что произошло дальше, даже для фантазии грёз было просто ошеломляюще! Капитан, продолжая сжимать меня в своих объятиях, высвобождал пуговицы моего сюртука из петель… Я, шокировано глядя на это, не высказывал противоречий. Я лишь подался вперед, обвивая руками шею Немо. Его холодная, как лёд, ладонь, коснулась моего лба… Я открыл глаза. Тёмная комната слабо колыхалась перед моим взором, подводный пейзаж медленно таял во мраке. Я попытался приподняться. Вдруг чьи-то сильные руки легли мне на плечи и прижали к кровати. Я вздрогнул от неожиданности. Чувства обострились, в висках стучала кровь. Неожиданно чья-то ладонь успокаивающе провела по моему плечу, отчего по спине пробежала стайка мурашек. — Кто здесь? — мой взволнованный голос слабо прозвучал в темноте. — Это я. — Я сразу узнал капитана Немо. Этот бархатный голос невозможно забыть. Что-то дрогнуло в моей груди, странное чувство вновь зашевелилось в душе. — Лежите спокойно, господин профессор. — продолжал волнующий голос. — У Вас жар и Вам нужен абсолютный покой. Вдруг что-то холодное и влажное коснулось моей щеки. От неожиданности я слабо дернулся, голова отозвалась раскалывающей болью. Только спустя миг я понял, что моей щеки коснулось влажное полотенце. — Ох… — холодная ткань продолжала двигаться по моей коже, лаская её прохладными прикосновениями. Плавные движения спустились на шею, к груди, обводя ключицы. Только сейчас я понял, что абсолютно обнажён! Ткань одеяла мягко касалась моей кожи, и я чувствовал ужасное смущение… Выходит, капитан снял с меня промокшую от волн одежду? Так невовремя разыгравшееся воображение заставило меня покраснеть. Как хорошо, что в темноте каюты капитан не мог увидеть моего лица. Или всё же мог? Разбушевавшееся чувства не давали покоя. Я не мог контролировать шумные вздохи — мне не хватало воздуха, всё тело горело. То ли от обморока, то ли от… Нет, этого допустить нельзя… Я не могу быть влюбленным в капитана Немо! Это исключено! Но это неведомое мне доселе душевное томленье, сладостное состояние, когда он рядом… Я вслушиваюсь в звуки его чарующего голоса, но не понимаю сути. Я весь отдаюсь магии этого загадочного человека, растворяясь в нём всем своим существом. На мое плечо легла его прохладная ладонь. Я вздохнул. Неумолимое желание коснуться его кожи захлестнуло меня: я был не в состоянии ему противиться. Моя голова сама опустилась на его руку, глаза закрывались, рассудок больше не желал мне подчиняться. Тревожный сон поглотил меня.***
На следующее утро я проснулся вполне отдохнувшим. Головокружения и жара не было, и я сел в постели. Одевшись, я поднялся. Тут ноющая головная боль напомнила мне о вчерашних событиях. Я на миг замер, восстанавливая в памяти минувший день. Исследование, шторм, огромная волна… Прохладные ладони, прикасающиеся к моей груди, вкрадчивый голос капитана Немо, ледяное полотенце… Я закрыл глаза в потоке бурных воспоминаний. Но не несчастный случай занимал в них большую часть. Я старался воскресить в памяти лёгкие прикосновения ладоней, звуки дорогого голоса, слышащиеся из-за завесы забытья. Что же со мной происходит? Неужели все-таки я влюблен? Череду воспоминаний прервал стук в дверь. — Войдите. Перед моими глазами предстал капитан Немо. В этот момент что-то у меня в груди шевельнулось, и легкое смущение опустилось на меня. В глазах капитана сквозила еле заметная тревога. Войдя, он сразу кинул быстрый взгляд на меня. В миг какая-то тень легла на его лицо. — Почему вы в не в постели, профессор? — Строго спросил Немо. — Только вчера у вас был сильный ушиб, и Вы, как медик, должны понимать всю суть Вашего положения. — Я и так проспал намного дольше обычного, и нельзя же весь день пролежать без дела! — Дела подождут, господин профессор. — нетерпящим возражений тоном сказал капитан. Я не стал противиться ему и улёгся обратно, неловко ворочаясь. — Как Ваша голова? — спросил Немо, придвигая к кровати стул и садясь. — Еще немного болит. — И не мудрено. — рука капитана приятной прохладой легла на мой лоб. Я сдавленно охнул, его неожиданное прикосновение вывело меня из такого шаткого равновесия. — Вам больно? — настороженно спросил капитан Немо, пристально глядя мне в глаза. — Нет, нет… Немного непривычно. — дрожь в голосе не получалось унять. — Жара больше нет. Я принесу Вам пилюли от головной боли, принимайте их два раза в день, и скоро все пройдет. — В голосе капитана ощущались мягкие нотки заботы. Прошло три дня Головная боль почти прошла, только изредка её слабые проблески настигали меня. Я сидел в библиотеке, изучая увлекательные труды древних мыслителей. Как завораживающе вчитываться в фразы, сказанные много веков назад и понимать, что их смысл не теряется и по сей день! Высказывания Хафиза больше тревожили моё воображение. «Не заблужденье ли — искать спокойствия в любви?» Я мысленно сопоставил смысл этого выражения с моими чувствами. Любовь — бесконечна череда переживаний, побед и поражений, взлётов и падений. В этом-то, наверное, вся её суть…***
Последнее время я не видел капитана. Возможно, он был занят, или просто избегал меня. В это не хотелось верить… Неужели он понял, разгадал мои преступные чувства к нему? Я тяжело вздохнул. Мои мысли прервал шум воды за окнами: ''Наутилус'' поднимался на поверхность. Постепенно качка становилась сильнее. Я понял, что шторм снова настиг нас. Или ''Наутилус'' специально искал бури? Вдруг в голове проблеснула мысль: Возможно, капитан Немо решил продолжить наше незавершённое исследование, и сейчас он находится на палубе. Тогда я смогу его увидеть… Я вскочил с дивана. Мои мысли сейчас занимал только образ этого человека.Волнующие воспоминания захлестнули меня. Его темные волосы развиваются в порывах ветра, вся его фигура выражает стойкость и непоколебимость… Я глубоко вздохнул, пытаясь восстановить прежний шаткий покой. Что со мной происходит? Душа беснуется внутри, словно шторм, мне не хватает стойкости так же холодно ей противостоять, как противостоит буре капитан Немо… Капитан Немо, что же Вы делаете со мной? Моя душа, до этого ещё не потрясённая любовными переживаниями, распахивается перед Вами и жаждет близости! Мне нужно увидеть Ваши глаза, пленившие меня, такие глубокие, как океан, которым Вы повелеваете! Знаете, капитан, в Ваши владения добавилась и моя душа, хотя это мельчайшая капелька в бесконечном океане… Я вылетел из библиотеки, точно ветер. Не поддаваясь слабым противоречиям рассудка, я прошел по коридорам, оказываясь у люка, ведущего на палубу. Он был приоткрыт, в щель врывались сильные потоки ветра. Я вдохнул полной грудью, жаждав оказаться там, наверху, среди бушующего ветра и высоких волн. Опасность не тревожила меня, только теснящее грудь чувство влекло меня наверх. Я смогу увидеть капитана Немо! Даже трехдневная разлука была мне тягостна! Через секунду я очутился на палубе. Рев волн оглушил меня, потоки ветра чуть не сбивали с ног. Небосвод застилал и иссиня-серые тучи, временами небо ослепляли яркие вспышки. Грозные раскаты окружали небо со всех сторон. Капитан Немо гордо стоял, запрокинув голову назад, вслушиваясь в приближающийся рокот грома. Он жаждал познать стихию, снова окунуться в водоворот природных страстей. Буря питала его воображение, шторм вливал в него новые силы. Я залюбовался капитаном, ощущая то неимоверно сладкое чувство, разливающееся тягучим мёдом в груди. Внезапно раздался страшный раскат грома. «Наутилус'' сильно накренился на левый борт. Я, не устояв на ногах, оступился и упал на палубу. Конец POV Пьер Аронакс POV Капитан Немо Вот уже как три дня я пытаюсь побороть вновь восставшее в душе чувство. Я одновременно страшусь поддаваться ему, но в то же время хочу отдаться ему безвозвратно. Я никогда не предполагал, что смогу после стольких потерь полюбить вновь. Выходит, я так плохо знаю себя… Но в одном я уверен: образ профессора Аронакса глубоко запал в мою душу, он преследует меня даже во сне! Никак не могу отделаться от этих плотских фантазий, когда Морфей забирает меня в своё царство. Светлый образ профессора сопровождает мои мысли, как ангел-хранитель, как светлый херувим. Я стоял на палубе, вокруг бесновался океан. Он рвал и метал, не оставляя ни клочка покоя. Странно, но только такие бури позволяли мне обрести душевное равновесие. Когда вокруг тебя бушует стихия, всей душой ощущается её мощь и неукротимая энергия. Горизонт застилали плотные тучи, временами из них прорывались раскалённые нити молний. Море вздымало валы, нещадно обрушивая их на ''Наутилус''. Вдруг одна из волн тяжело накренила корабль на левый борт. Сквозь оглушительную небесную канонаду я уловил тревожные вскрик. Этот голос… Его голос… Неужели, Он здесь, на палубе? Я быстро обернулся. Профессор лежал на холодном металле, силясь подняться. Через миг я очутился около него. — Зачем Вы пришли сюда? Неужели Вы не представляете грозящей Вам опасности? — Мои гневные слова звучали средь шума стихий. Широко распахнутые глаза профессора поглотили меня, настоящий океан бушевал в них, океан чувств, и с этой внутренней бурей не мог сравниться тот каприз природы, что нас окружал. — Капитан, я… — Слова Пьера уносил солёный ветер. — я только лишь хотел взглянуть на бурю… и на Вас… Я остолбенел. Неужели… быть этого не может… Вероятно, я ослышался… Как притягателен был Пьер в этот миг! Растрепавшиеся волосы, блестящие глаза, лазоревым штормом отражающие действительность. Я, не помня себя от накрывших меня чувств, подхватил дорогого сердцу профессора на руки. Он охнул, но неожиданно крепко прижался к моей груди, пока я шагал по коридору. Распахнув дверь своей каюты, я опустил Пьера на кровать. Он тяжело дышал, с испугом глядя на меня широко распахнутыми очами. Я склонился над Аронаксом, всматриваясь в его глаза. Что не давало покоя профессору? Почему он вышел на палубу, когда на ней так опасно? Почему даже столь сильный шторм не остановил его? Я терялся в догадках. — Господин профессор. — Начал я, уперевшись руками по сторонам от его тела. — Почему Вы вышли на палубу, когда вокруг такая буря? Вы что, забыли, чем это может обернуться? Он испуганно сжался, пряча взгляд. Господи боже, как он прекрасен в своей растерянности.! Почему я не могу прямо сейчас попробовать на вкус его губы? Мои пальцы скользнули по его щеке, останавливаясь на подбородке и настойчиво приподнимая его, заставляя смотреть в глаза. Я настойчиво желал получить ответ. Его испуганный взгляд синих глаз встретился с моим. Я не переставал каждый раз растворяться в этой ультрамариновой глубине. — Ну же, профессор. Я жду ответа. Он вздрогнул. — Капитан, я… Я вышел на палубу, чтобы… — он замялся. — Увидеть Вас! — его голос приобрёл уверенность. Мои брови взметнулись вверх, я явно не ожидал такого. Увидеть меня? Но зачем? — Мне нужно было хотя бы мельком взглянуть на Вас, капитан Немо. — продолжал Пьер. Его дыхание сбилось, он сильно волновался. — С тех пор, как мы встретились, я ощущаю странное чувство к Вам… После моего признания Вы возненавидите меня, но я больше не могу терпеть неопределенность… Капитан, я люблю Вас! Конец POV Капитан Немо. POV Пьер Аронакс Я не верил своим ушам. Не верил, но слова сами слетели с моего языка. Только сейчас я понял, ЧТО натворил. Капитан Немо не потерпит такого, и я навек потеряю его. Я зажмурился, ожидая самого худшего. Это конец… Внезапно мой рот накрыли тёплые губы, от чего я чуть не вскрикнул. Я открыл глаза и увидел перед собой, совсем близко, капитана. В его глазах сияло потрясение и… счастье? — Это не сон… -прошептал он. — Пьер, скажите, что это не сон… Неужели… Неужели мои чувства взаимны и капитан тоже любит меня? Это и в правду похоже на сон! -Нет, это не сон, капитан! — прошептал я, дрожащей рукой касаясь его щеки. От этого прикосновения он прикрыл глаза, а потом бережно заключил мою ладонь в свои и нежно поцеловал. Стон слетел с моих губ. — Вы желаете большего, Пьер? — его шёпот раздался у самого уха. — Да… — почти простонал я, догадываясь, что будет дальше. Я понимал всю запретность этого, но не мог отторгнуть этого сладостного греха. — Тогда позвольте избавить Вас от одежды, которая к тому же, вся насквозь сырая. — Проговорил капитан, целуя меня в щёку. Вместо ответа я притянул Немо к себе, ощущая его горячее дыхание, пыл его губ. Его руки, такие же горячие, как и поцелуи, бродили по моему телу, одновременно избавляя меня от одежды. Капитан быстро расстегнул пуговицы моей рубашки и отшвырнул её в сторону. Я вздохнул, ощущая прикосновения горячих губ к холодной коже груди. Я несколько продрог после душа ледяной воды, что окатил меня на палубе. Немо заметил это и пристально посмотрел мне в глаза. — Теперь Вы не будете выходить на палубу во время сильных штормов, господин профессор? — Чуть ироничный вопрос слетел с его губ. — Постараюсь, если Вас в это время не будет на палубе. — Я улыбнулся. — Ну тогда мне придётся привязывать Вас, дабы Вы не ослушались. — Озорные искорки загорелись в глазах капитана. — Для Вашего же блага! — Добавил он. — Я и сейчас не против! — Кажется, Немо заразил меня своим озорством. — Ну тогда держитесь, профессор! — хищная улыбка промелькнула на его устах. В эту же секунду он выдернул свой ремень из петель брюк и привязал мои руки к решётчатой спинке кровати. Руки капитана оглаживали мой торс, заставляя кожу покрываться мурашками. Горячие поцелуи всё больше распаляли меня. Вот я остался совершенно нагой, все больше покрываясь румянцем смущения. Капитан Немо наклонился и прошептал мне на ухо: — Если то, что я делаю, будет Вам неприятно, сразу дайте мне знать. Я кивнул. На лоб упала непослушная прядь волос. Немо откинул её, тут же запечатлев поцелуй на моей коже. — Доверьтесь мне, Пьер. — выдохнул он и провел горячей ладонью по моему животу, слегка надавливая, поглаживая, извлекая из меня беспокойные вздохи. Я зажмурил глаза, стараясь сохранить последние остатки самообладания. Но чарующие пальцы не давали мне этого сделать: они заходили все дальше за рамки дозволенного обществом… Да и о каком обществе может идти речь на борту ''Наутилуса''? Не он ли вместе со своим капитаном оставил землю и людей, на ней живущих? Нет, законы и предпочтения общества для капитана Немо были ничем, он сам был законодателем морей! Шумные вздохи наполнили каюту. Движения капитана, по началу плавные, осторожные, постепенно становились более напористыми и резкими. Я уже не пытался сдержать разрывающее грудь дыхание, поминутно приглушённые вскрики срывались с моих губ. Но вот возбуждение достигло своего пика, и пламенный шторм накрыл нас. Ощущение огромной волны, захватившей меня, прокатилось по моему телу. Несколько минут длилось наше оцепенение. Я приводил в порядок дыхание, сначала безуспешно. После же мне удалось вдохнуть спокойно. Рука капитана провела по моей груди. Его уста накрыли мои губы успокаивающим поцелуем. Приподнявшись на локте, он прошептал мне на ухо: — Море успокоилось. Не хотите ли вдохнуть морского воздуха и полюбоваться ночным морем? Через десять минут мы были уже на палубе. Океан успокоил свой шумный бег, только небольшие волны с тихим шелестом касались ''Наутилуса''. Было трудно поверить, что час назад водная стихия рвала и метала, не оставляя ни клочка покоя. Теперь же над морем парила синева вечера, мешаясь с напоенным влагой воздухом. Я вдохнул полной грудью. Сладостный, напоенный вечерним эфиром воздух вливался в легкие, оставляя после себя пленящее ощущение свободы. Небо очистилось. На горизонте оно окрасилось в нежно-персиковый, над головой было сине-голубым. Ни одно облачко не нарушало его первозданного покоя, только шелест волн раздавался в просторе двух стихий — неба и моря. Конец POV Пьер Аронакс.***
Капитан приобнял профессора, он в ответ прижался к груди Немо. Последние отблески заходящего солнца нежно озолотили их фигуры, как бы благословляя необычный союз. Буря успокоилась, океан унял свой шумный гнев. Неистовый бег волн прекратится. Покой скользил над водной гладью на своих белоснежных крыльях. В двух родственных душах воцарилось спокойствие, сильное, непоколебимое, как то, что отражало в себе небо и море.