i hate/love you

      Йоу ненавидела Рико.       Нельзя сказать, что Йоу невзлюбила новенькую с первого взгляда, вовсе нет. Честно говоря, Ватанабе вообще не обратила на нее внимание: мысли были поглощены Чикой-чан и идеей школьных идолов.       Поправочка. Идеей быть школьным идолом с Чикой-чан.       Йоу любила рыжеволосую подругу всем сердцем. Любила до боли в челюсти от стиснутых зубов, глядя, как токийская выскочка мигом завоевала расположение окружающих и Таками в том числе. Любила до боли в сжатых кулаках, глядя, как подруга детства — первая любовь выскальзывала из ее рук и все чаще и чаще предпочитала общество красноволосой. Любила до пощипывания в глазах от бесконечных соленых слез, пролитых над совместными фотографиями двух закадычных друзей и ностальгией о старых временах, пока кое-кто все не испортил.       Сначала девушка пыталась находить рациональные объяснения происходящему. Рико-чан умеет играть на пианино и даже участвовала в крупном конкурсе в Токио, тогда как ни Чика-чан, ни сама Йоу не обладали никакими навыками в области сочинения песен. «Это чудо!» — крикнула тогда Таками, и слова не были восприняты близко к сердцу — это действительно настоящее чудо, что им удалось найти композитора почти сразу же после создания идол-группы. Теперь эти два слова отдавали желчью на языке при одном лишь воспоминании. Что тогда имелось в виду? Какое Рико-чан чудо?       Ведь в ней нет ничего приметного. Худое, почти тощее тело, скрытое под школьной формой, такое же исхудавшее лицо, тонкие красные волосы до талии, челка, перехваченная сбоку заколкой из слоновьей кости (чертова богачка!) и, в довершение, большие глаза странного янтарного цвета, вечно затуманенные непонятной тоской и печалью. Неуверенная в себе, Сакураучи являлась полной противоположностью бойкой и общительной пепельно-русой девушки. Йоу вечно раздражала ее мнительность, а когда та все-таки выдавливала из себя твердые ответы, хотелось закричать от этой болезненной уверенности в словах. Противоречия выводили Ватанабе из себя, и хотя внешне это никак не проявлялось, дома она могла часами прокручивать события минувшего дня, каждый раз находя новые и новые причины упрекнуть, раскритиковать новенькую.       Чика-чан всегда была сердобольной, всегда хотела всем помочь, и, наверное, именно поэтому Йоу сначала не придала зародившейся связи большого значения. Но замечая, что Таками все чаще и чаще бывала занята, гуляя с Рико или сидя у нее дома, слушая, как та наигрывает новые мелодии и вполголоса подпевает тихим, но удивительно твердым голосом, так некстати доставшимся такой замкнутой в себе девушке, злость стала постепенно вытеснять все положительные эмоции.       Йоу злилась. Сначала она злилась только на красноволосую. За то, что та так некстати влезла в первое общее дело подруг. Затем злость постепенно перешла и на Чику-чан, хотя эта эмоция отдавала привкусом разбитого сердца: Таками, конечно, глупышка, но как можно так легко перестать замечать свою лучшую подругу?       Постепенно Йоу начала отдаляться от них обеих. Она чувствовала, что злиться стоит только на себя, но все равно не могла перестать смотреть, как эти двое вечно о чем-то болтают вместе, не приглашая третью второгодку. Худое бледное запястье оказалось сжатым в загорелой руке Чики-чан, и почему-то Ватанабе ловила себя на мысли о том, что его нужно держать бережно, словно экспонат в музее; казалось, что оно может сломаться от любого резкого движения.       Как-то утром ей не спалось. Оглядевшись вокруг, она заметила, что и двум другим одногодкам спать не хотелось: их матрасы пустовали. И уже на улице девушка заметила два очертания, одно из которых она выучила наизусть и уже никогда не забудет.       «Чика-чан… я люблю тебя».       Тонкие руки легко удерживали на весу руки Таками, а Йоу мечтала оказаться там.       Рико уехала, но Ватанабе было неспокойно: даже в ее отсутствие рыжая не могла перестать говорить о новой подруге. К этому моменту пепельно-русую начали одолевать различного рода противоречия, эмоции стали непохожи на те, которые ее переполняли ранее. Если тогда Йоу злилась на то, что Рико поменялась с ней местами и сблизилась с Чикой-чан за такой короткий срок, то сейчас ей почему-то больно видеть, как токийская девушка расцветает в присутствии лидера группы, как она улыбается неуклюжести Таками и хихикает над очередной необдуманной фразой. Почему именно Таками? Почему Йоу ловит себя на мысли, что ей хочется, чтобы она, не Чика-чан сидела рядом с новенькой и улыбалась в тридцать два зуба? Чтобы она могла так же легко и небрежно касаться ее рук или поправлять вечно съезжающую заколку? Чтобы она могла быть такой же бойкой и весело отпускать шутки? Почему всегда твердо стоящая на земле Ватанабе, заглядывая в медовые глаза, чувствует, что парит высоко в облаках? Второгодка полагала, что с отъездом Сакураучи все придет в норму, однако в отсутствие Рико вопросов становилось все больше и больше, а Йоу все менее и менее уверенной в своих чувствах. Казалось бы, вот, о чем она мечтала: Aqours без красноволосой, внимание Чики-чан устремлено только на нее…, но чего-то не хватало, что-то не укладывалось в образовавшейся ситуации.       Телефонный звонок посреди ночи удивил Йоу: почему Рико звонит ей в такой поздний час? Тему разговора было легко угадать даже не отвечая: Чика-чан. «Конечно, все вертится вокруг нее», — подумалось ей тогда, но сейчас эта фраза не несла в себе привычного тепла, скорее она пронеслась и оставила после себя шлейф грусти, непонятной даже самой девушке. Нахмурившись и отбросив нахлынувшие эмоции куда подальше, голубоглазка приготовилась выслушать неожиданно нагрянувшего собеседника.       Каждое слово казалось ей одновременно ударом ножа по сердцу и порывом ветра, разгоняющим тучи накопившихся мыслей. Рико говорила и говорила, а Ватанабе сползла на кафельный пол балкона, не в силах бороться с реальностью.       Разговор завершился, а Йоу все продолжала тупо смотреть куда-то вперед, позволяя слезам выступить на глазах и стекать по щекам. Борьба закончена, и исход очевиден: второгодка оказалась проигравшей. Она искренне ненавидела токийскую девчонку. Сначала та заняла место пепельно-русой в сердце Таками, а затем заняла место и в сердце Ватанабе. Непозволительно много места.       «Я такая дура», — шепчет Йоу, стискивая Чику-чан в объятьях. Действительно, Ватанабе дура.       Потому что Йоу влюбилась в Рико.