Тревожное расстройство

Представляю, в каком шоке был Чондэ, увидев на пороге Пакчана в моих шортах и рубашке Сехуна. Представляю очень хорошо, потому что его крик был реально громким. Дикий испуганный вопль и сразу куча вопросов.  — Ты че тут делаешь? Ты же Чанёль, да? Почему ты в таком виде? Ты точно Чанёль? Так какого лешего ты здесь забыл? А с лицом-то у тебя что?!  — Чен, хорошо орать, иди сюда, — я подозвал друга к себе и успокаивающе погладил по спине.  — Это Чанёль, он здесь потому что мы общаемся, а одежда и лицо — все это ему испортил Сехун. Челюсть Чондэ отвалилась и проделала борозду в полу. Из его рук выпал бумажный пакет, но Пакчан успел подхватить его. И очень кстати, потому что внутри оказались две бутылки вина, плесневелый сыр и упаковка тонко нарезанного хамона.  — В честь чего такое транжирство? Есть повод? — я неотрывно наблюдал, как Чанёль рассматривает бутылки и нюхает мясо. В животе заурчало.  — Ты вроде умный, Бэкки, но при этом феерично тупой. — Чондэ не мог отвести удивленнных глаз от Чанёля. Он, кажется, даже понюхал его. — Утром я написал тебе что приду в гости с Чунмёном, а ты ответил «ок». Ты опять не в этой реальности сегодня?  — Бэкхён, может, и не мистер внимательность, а вот я заметил, что ты пришел один. — Чанёль подошел к Чондэ и приобнял его за плечи. — Так значит, ты Чондэ? Чен неуверенно кивнул. Пак весело улыбался сквозь пластырь и даже умудрялся выглядеть очаровательно.  — Ч-чунмён это… ищет парковку. В округе в-ваще мест нет. Щеки Чондэ налились румянцем, и я слегка заревновал, но чувство голода перебивало все другие.  — Воскресенье, — пожал плечами Чанёль и вернулся к хозяйничанью за барной стойкой. Когда он успел освоиться у меня на кухне, ума не приложу. Чондэ наконец оторвал взгляд от Пака и уставился на меня выпученными глазенками, выражающими нетерпеливое желание знать больше. Я слегка кивнул в сторону ванной, и мы с Чондэ молча в шеренгу перестроились мыть руки.  — Ну вот, вкратце как-то так… Он натурал, а я припадочный. — Айщ! Если он натурал, то тогда я целка! Чондэ хохотнул, вешая полотенце на место. Облокотившись на кафель, я впервые рассказал лучшему другу о своих любовных терзаниях и теперь чувствовал небольшое облегчение.  — Бэкки, я уверен, что ты вылечишь свое посттравматическое расстройство, а мистер Пак научится трахаться трезвым и с мужиком. Вы так классно смотритесь вместе! Смотри как здорово, у тебя есть Ченчен, а теперь будет еще и Чанчан!  — Пойдем, Ченчен, там походу уже твой Чунчун пришел. Чондэ снова громко хохотнул, и мы вывалились в гостиную, где уже сидели на полу за накрытым столиком Чанёль и Чунмён. Первый из них умудрился обнаглеть настолько, что уже спокойно сидел и управлял моим стерео со своего айфона.  — Выпьем за корейский автопром! — Чунмён занес бокал над головой, и все с энтузиазмом чокнулись и выпили. — Как отлично, что у нас так много машин!  — Тише, милый, ну подумаешь проехался на автобусе от парковки. Так всего пара остановок же. Зато прогуляемся на обратном пути… Мы сидели вполне неплохо. Несмотря на смущающие реплики Чондэ и Чунмёна о двойном свидании, атмосфера в целом была комфортной. Я немного беспокоился, что вернется Сехун. Любые другие беспокойства, рациональные и не очень, просто отпускали меня, когда я сидел напротив улыбчивого большеухого парня. Чанёль много шутил, иногда даже смешно. Чондэ ржал громче всех, похоже, он души не чаял в Паке, несмотря на историю, которую я наконец ему рассказал. Он почти никак не среагировал на мое откровение, разве что мельком взглянул на остатки моих побоев, и его лицо отразило понимание. Ни одного лишнего вопроса, только молчаливая поддержка. Иногда Чондэ бывает деликатным, хотя по нему не скажешь. * * *  — Ебать вот это уши у тебя! — орал деликатный Чондэ, тыкая в Пака пальцем и хохоча на всю квартиру. Чанёль в ответ делал вид, что стреляет в него из автомата.  — Давай уже быстрее идем, нам еще до парковки полчаса хуярить! — серьезный Чунмён придерживал за шиворот пьянющего Чондэ и пытался надеть на него ботинки. — Бэкхён, очень рад был познакомиться! В пятницу у меня день рождения, ты приглашен. Можешь взять с собой этого длинного, — кивнул на Чанёля, тот показал фак. — Жду вас у себя, ребята, хорошего вечера! Дверь за парнями захлопнулась быстрее, чем я успел что-либо сказать. Мы остались с Чанёлем в тишине, на руинах выпитых бутылок, еще пару минут из подъезда доносились громкие голоса наших друзей.  — Они мило смотрятся вместе, — нарушил молчание Чанёль. — Я давно таким веселым Чунмёна не видел. Он ходил печальный с тех пор, как его парень последний бросил. Аж полгода назад. Я со своей примерно в то же время расстался.  — При чем здесь ты и твоя фригидная телка? Чанёль пожал плечами.  — Просто я уже давно оправился, хоть и встречались мы дольше, чем Чунмён со своим чуваком. Чунмён очень чувствительный. Думаю, он до сих пор грустит, но с Чондэ постепенно к жизни вернется.  — Полагаю, мужчины-натуралы быстрее приходят в норму после разрыва. Давно стемнело, мы сидели при свете торшера, под тихий джаз допивая оставшееся пойло. В полумраке я видел как вдруг широко открылись в возмущении и блеснули, отражая тусклый свет, Чанёлевы глаза.  — Бён Бэкхён, я приказываю тебе немедленно перестать сучарить! Откуда столько сарказма? От него не укрылась язвительная интонация моего голоса. Я ничего не мог с собой поделать — наружу рвалось сильное недовольство. Хоть мне и нравится Чанёль, я не готов к такому быстрому развитию событий. Еще позавчера утром я считал его озабоченным мудаком, теперь же он тусуется весь день у меня дома, а наши друзья преждевременно считают нас парой. При этом мы, по всей видимости, не сможем сблизиться из-за обоюдных психических расстройств. Вся эта хуйня бурлила у меня в башке уже много часов и в итоге я не выдержал.  — Да ты достал хохмить! Мы знакомы три дня, за это время ты умудрился наворотить столько хуйни, сколько нормальный человек за месяц не успеет! Заткни свой ржач на минутку и приди в себя!  — Я? А что еще я сделал? Сижу спокойно, пиво пью… Тон Чанёля не сделался серьезнее, и я со злости запустил в него пустой бутылкой из-под пепси. — Я тебе не очередная дырка среди толпы доступных девок… Ты не можешь ради забавы являться на мой порог и ссорить меня с парнем. Ты не можешь схватить меня как одну из группи и насадить на свой хуй, когда достаточно напьешься, чтобы не заметить разницы. Я — взрослый человек, разобравшийся в себе, со своей жизнью и отношениями! Постепенно лицо Пака становилось мрачнее. Я был немного пьян, но говорил во мне совсем не алкоголь. И он это почувствовал. И поэтому наконец сделался серьезным.  — Взрослый и разобравшийся, да? Отношения у тебя? Да тебе просто яиц не хватает бросить этого козла. Он же ебется со всеми подряд! Видел, как он на меня накинулся? Так ревновать может только тот, кто сам изменяет! Бэкхён, я не играю с тобой, я хочу сделать тебя счастливым. А с этим паразитом ты зачахнешь, наверняка я уже не первый, кто тебе говорит, что он…  — Спасибо, Чанёль, один раз ты уже сделал меня счастливым. Я счастлив до сих пор. Особенно когда кошмары снятся. Уж лучше я буду чахнуть. Чанёль круглоглазо уставился на меня, хлопая ресницами. Я видел, как большие глазные яблоки становятся все более блестящими. Уголки его рта подрагивали. Когда он успел спятить еще сильнее?  — Я виноват, и я жалею об этом каждый день. Но разве я тебе не нравлюсь? Мы могли бы все исправить вместе, вылечили бы твои приступы. Я могу вообще пить бросить. Только мне кажется… — Голос Чанёля уже не был таким громким, как обычно, он звучал подавленно. — Мне кажется, что твои приступы — защитная реакция не на меня, а на необходимость расстаться с Сехуном… Судорожно выдохнув, я поднялся на ноги и пошел в сторону входной двери. Открыв ее настежь, я снова уставился на почти плачущего Пака.  — Тебе пора. Покопаться в своем подсознании я могу сам. Ты уже достаточно сделал. Тяжело было смотреть, как он обувается и выходит за порог, прямо так, в рубашке Сехуна и моих шортах. Молча вышел, не оглядываясь, унося с собой свое недопитое пиво. Сложно было сказать, что именно происходило внутри моего черепа. Боль от того, что ушел Чанёль, оказалась сильнее моего недовольства им. Но смотреть на него, сидящего в моей квартире, слушать его разговоры о том, как я ему нравлюсь… у меня такое уже было. Те же слова из уст Сехуна я слушал пару лет назад, а что толку, если все обернулось вот так. Я не готов был снова проходить через это. Открываться, доверять, растворяться и мечтать о совместном будущем, а потом разочаровываться, рыдать и презирать себя. Все так и будет, по-другому не бывает. Когда закончится его ебанутый отдых от гетеросексуальности, мне будет еще больнее.  — Я замерз.  Я вдрогнул от резко зазвучавшего голоса Сехуна. Тот вошел в квартиру, когда я, склонившись на столиком, собирал в пакет пустые бутылки. Сехун скинул куртку и принялся помогать мне убираться.  — Я стоял на улице, ждал пока все уйдут. Хоть днем и тепло, вечером пока что еще прохладно. Сехун прокашлялся, выхватывая из моих рук мусорный мешок и скидывая в него упаковки из-под чипсов. Его руки покраснели от холода, и я невольно забеспокоился, как там Пакчан в шортах. Кстати, его шмотки лежали стопкой на диване, что не укрылось от глаз Сехуна.  — Он ушел в моей рубашке, - Се кивнул в сторону аккуратно свернутых чужих штанов и толстовки.  — Потому что ты испачкал его одежду. Все равно ты не носил ту рубашку.  — Ты носил. Ты же спишь в ней.  — Вот именно, значит она моя, я могу делать с ней все, что захочу. Злость, немного отступившая после ухода Чанёля, настигала меня с новой силой. Сехун закончил уборку протиранием стола и, вымыв тряпку, вернулся, чтобы продолжить трахать мой несчастный мозг.  — А ты мой. Поэтому ты не можешь делать все, что захочешь.  — Угу, зато ты можешь. Сегодня у меня прямо пятерка за язвительность. Занятия злыми подъебами окружающих меня парней не доставляли мне никакого удовольствия. Но что делать, я не мог быть сейчас милым. Ладно, Сехун сегодня не заслужил такого отношения. Отмудохал Пака, ну и поделом. Ждал полдня на улице, чтобы вернуться ко мне. Ухаживает, помогает. Даже вроде не сильно разгневан из-за моих делишек с Паком. Кстати о делишках…  — Так что у вас с этим Чандалем? — наконец задал Се свой вопрос, который он уже успел изрядно покрутить в своей голове и выстрадать.  — Его зовут Чанёль. Мы просто друзья. Ты зря его избил, мы реально были вместе на конференции в Пусане.  — А еще что за крендель приходил? Который с Чондэ ушел.  — Это Чунмён, друг Чанёля. Он теперь встречается с Чондэ. На день рождения свой меня пригласил.  — Айгу! Я надеюсь в списке ты плюс один?  — Я не уточнял. Блять, зачем я ляпнул про др. Пак был точно прав в одном — хоть Сехун и гуляет во все возможные стороны, но ко мне не подпустит никого. И ни за что теперь не отпустит на вечеринку одного.  — Сехун… ты помнишь, что я сказал тебе тогда, перед сном?  — Да, малыш, ты и раньше такое говорил. Все в порядке, я понимаю, я не самый идеальный парень. Но если ты меня прощаешь, я больше так не буду. Правда, я постараюсь больше времени проводить дома. Это непросто, я привык тусоваться, и мои друзья для меня очень важны. Но ты важнее, и жаль, что я не понимал этого раньше. Прости меня, Бэкки, я люблю тебя.  — Угу. Ну не мог я! Никак не получалось! Все мои несчастные попытки поставить точку в наших несуразных отношениях постоянно утыкались в эту красивую, но лживую речь. И хоть я и знал, что он никогда в жизни не выполнит того, что обещает, все равно постоянно терял всякую решимость довести дело до конца. Подсознательная вера во что-то невозможное, или отчаянная попытка любой ценой остановить себя от этого серьезного шага. Не знаю, что это. Но расстаться с Сехуном я не мог. Я уже сомневался, остались ли во мне хоть какие-то чувства к нему. Я пытался прислушаться к себе, но успеха в этом деле не достигал. Когда Се взялся раздевать меня и целовать шею и плечи, я не ощутил ничего. Когда он нагнул меня над диваном и вошел, я почувствовал только неприятное жжение. Когда он, лаская мою спину, спустил мне на ягодицы, было немного противно. Когда он упал на диван и вырубился, я взял телефон и нашел в инстаграме профиль Пак Чанёля. Его вещи лежали рядом, вынуждая меня прикоснуться к ним. Озорные глаза и яркая улыбка светились на экране в наполненной тихим сопением Сехуна гостиной.