***
Прошло почти два месяца с тех пор, как правительства ведущих держав мира узнали о существовании мутантов. Только те, как в лету канули. Ни о людях Ксавье, ни о Клубе Адского Пламени никто больше не слышал. Оба лагеря лишились своих лидеров, но ни Магнето, ни Мистик не стремились занять их место. Всё было тихо… Пока. И оставалась робкая надежда, что так будет и в дальнейшем. На самом деле Рейвен, получившая наследство Чарльза, осталась с Хэнком в особняке, где по-прежнему мог найти приют каждый мутант, кроме, разумеется, Эрика Леншерра и его последователей. В планах у Мистик и Зверя было создание школы для детей-мутантов, как и хотел Чарльз… Тем более агент Мактаггерт обещала оказать содействие. Что же касается Клуба Адского Пламени, то их последним выходом в свет было освобождение Фрост, пока шумиха вокруг Кубы еще не улеглась. А дальше… Дальше — тишина. Команда роптала на нового лидера, слишком отстраненного и размякшего после произошедшего на пляже. Эрик не жаждал устраивать геноцид людского рода, кажется, охладев к этой идее. И мутанты, объединенные раньше одной целью, сейчас занимались только вербовкой новичков да разведкой, в остальное время наблюдая за спивающимся металлокинетиком. Шлем Шоу Эрик сначала решил оставить себе, как напоминание о собственной ошибке, однако после освобождения Фрост стал носить его, не снимая. Наверняка Эмма могла бы ему помочь: заглушить вину, унять душевную боль… Но мог ли он ей доверять?.. Но хотела ли она поддержать его?.. Белой Королеве было все равно за кем идти. Так что о том, что на самом деле творилось в душе Леншерра, его подчиненные могли только догадываться. Потому Эмма очень удивилась, когда Эрик однажды пришёл к ней со странной просьбой отправиться с ним в турне по… больницам! Чтобы найти там подходящее… тело. Однако всё встало на свои места, когда тот снял шлем.***
Незадолго до этого Эрик привычно взглядом открыл металлическую крышку очередного страшного пойла, которое местные по недоразумению именовали «виски». Впрочем, Леншерру было плевать, что пить — лишь бы хоть немного забыться. В их временном пристанище никого не было: все члены братства под разными предлогами покинули дом, потому как пьяный металлокинетик — не самая приятная компания. Ведь, когда Эрик особенно сильно напивался, его дар оборачивался проклятьем, переставая поддаваться контролю… Дар, из-за которого Шоу убил его мать, дар, из-за которого он был лишен нормальной жизни, дар, который погубил Чарльза… Какой же это, к черту, дар? Нет, судьба его не щадила. Дав однажды, она в последующем только брала… А если давала что-то, то тут же отбирала. Эрик чувствовал себя вечным должником, взявшим в кредит немыслимую для человека силу и вынужденным всю жизнь расплачиваться за неё. С процентами. Ах, если можно было в обмен на силу вернуть мать, отца и Чарльза… Или хотя бы кого-то одного из них, то Эрик бы, не раздумывая, согласился. Вот только желающих заключить с ним сделку сверхъестественных сущностей всё не находилось. Хотя после первой бутылки Эрик обычно уже начинал их робко ждать… Да, он знал, что думает о нём команда, для этого не нужно было быть телепатом. Магнето расклеился, сдавал как лидер — это была правда. Увы, Эрик оказался вовсе не железным. Порой он даже замечал, что чувствует чужие эмоции, слышит чужие мысли, ехидные замечания, хотя ему и самому это казалось странным… Списывать всё с каждым разом на алкоголь становилось сложнее, и совесть в нём в последнее время всё чаще говорила голосом Чарльза. Чарльз… Его единственный друг, который однажды пообещал ему, что он никогда не будет один… Как же ты ошибался, Чарльз! Да что там ошибался… Ты солгал! — Ничего я не солгал! — неожиданно услышал Эрик в ответ, причем так ясно, будто Ксавье сейчас стоял за его спиной, что было априори невозможно. А, впрочем, металлокинез многие тоже считают невозможным… — Чарльз? — тут же закрутил головой по сторонам Магнето, явно засомневавшийся в собственном рассудке. — Нет, ты не сошёл с ума, — неожиданно мягко ответил ему незримый Ксавье. — Не читай мои мыс… Чарльз? — ещё раз переспросил шокированный Эрик. Слова «Чарльза» его нисколько не убедили, напротив он уже начал задумываться о том, что вот она какая, оказывается, белая горячка… — Я не белочка, я профессор. Точнее, был им, — немного оскорбленно отозвался Ксавье. — Где ты? — У тебя в голове, дружище. Я там, понимаешь ли, застрял. — Ты… что? — всё более убеждаясь в абсурдности происходящего, спросил Эрик. — Да, теперь ты точно никогда не будешь один… — печально заметил Чарльз. — Но что мне ещё оставалось делать, Эрик? Всё произошло так быстро, что я не успел толком ничего понять. Резкая боль в груди, яркая вспышка, и вот я уже вижу, как Мойру душит собственная цепочка. Я не сразу понял, что происходит… Но видел это я уже твоими глазами. — Так значит тогда… Это был ты? Ты остановил меня? — Да. Она ведь была не виновата… — Н-но, как такое вообще возможно, Чарльз? — спросил уже почти поверивший ему Магнето, не замечая, как зависло в воздухе всё металлическое в комнате. — Я сам точно не знаю, но, похоже, последним телепатическим выбросом я сумел как-то перебросить своё сознание в ближайшее ко мне тело. Это оказался ты. Прости, Эрик… — Твою мать, Чарльз, то есть ты всё это время был здесь, со мной, и молча смотрел на то, как я постепенно схожу с ума? — Леншерра уязвило совсем не то, что Ксавье без спроса «подселился» к нему, а то, что тот ни коим образом не обмолвился о своем присутствии. И тем не менее Эрик был чертовски рад, что тот выжил, пусть даже и так странно! — Эй, вообще-то это вовсе не круто! — тут же возмутился Ксавье. — Существовать вот так, немощной тенью в чужом теле, Эрик… И вовсе даже не молча. Просто ты был так зациклен на своих переживаниях, что в упор не желал замечать меня! Ну, и я не особо старался… Всё-таки ты убил меня. — Значит, это была месть? — нарочито холодно спросил Магнето, чувствуя, как кровь приливает к щекам, как на кухне корежит металлические кастрюли и плющит старенький пузатый телевизор… Чарльз молчал, неловкая пауза затягивалась, а рука Леншерра сама потянулась к початой бутылке. — Нет, — резко вскинулся Ксавье, отчего Эрик вздрогнул и щедро полил свои брюки «виски». — Не пей эту гадость! — А раньше, значит, мне можно было пить «эту гадость»… — задумчиво протянул Эрик, впрочем, отставив бутылку. — Да… Мне и впрямь следовало сказать тебе раньше, — произнес Ксавье настолько убито, что Леншерр почувствовал себя виновато. Впрочем, ему давно следовало извиниться… — Прости, Чарльз… — после секундной заминки всё же выдал он. Сказать это оказалось куда сложнее, чем подумать. — Да чего уж там… Твоими сантиментами мне не помочь, как и твоим самоедством с алкоголизмом. — А чем я могу помочь? — Эрик всё же уцепился за слабую надежду, прозвучавшую в его голосе. — Ты можешь перестать пить и найти мне новое тело. — Прости, что? — Новое тело… Нужно найти человека, который точно не выйдет из комы, чей мозг способен функционировать, но сознание уже необратимо утрачено, — терпеливо, словно ребенку, пояснил Чарльз. — Так чего же мы ждем? Протрезвею и сразу в ближайшую больницу! — тут же загорелся Магнето. — Или хочешь прямо сейчас? — Нет, Эрик, ты не понял… Не все так просто, — остудил его пыл Чарльз. — Мало того, что такое тело найти трудно, еще и не всякое подойдет. Я не горю желание стать древним стариком или маленькой девочкой! На последнем предположении Эрик не выдержал и рассмеялся легко и свободно впервые за долгое время… Чарльз, кажется, немного обиделся, но вскоре остыл и озадачил Магнето ещё одной проблемой: — И, Эрик, нам понадобится помощь Фрост. Сам я своё сознание перенести не смогу. — Не проблема, она поможет. А если не захочет, то я… — Ты её заставишь, — обреченно закончил Ксавье. — Да, если потребуется, — серьезно кивнул Эрик. — Я обещаю тебе, Чарльз, я найду тело. Я всё исправлю. — Хотелось бы в это верить, дружище… Надежда есть всегда, — немного философски заметил Ксавье, впрочем, нисколько сейчас не сомневавшийся в искренности намерений Магнето.***
Эрик сдержал слово и, спустя полугода странствий и напряженных поисков, у них наконец получилось. Чарльз обрёл новое тело. Впрочем, особо довольным он не выглядел. — До сих пор поверить не могу, что это был лучший вариант, — по-детски тоненьким голосом заметил Чарльз, который всё никак не мог отлипнуть от зеркала, хотя с момента выписки уже прошёл не один день. — Да будет тебе! Мы и так прочесали всю Америку и половину Европы. Неужели нужно было ещё и в СССР заскочить? Вариант с Ричардсоном был куда хуже! — слабо махнул рукой расслабившийся в кресле у камина Эрик, наивно полагавший, что теперь всё образуется. Щас! У восьмилетнего (!) Чарльза на сей счет было другое мнение. — Не думаю, друг мой, не думаю… Ричардсон, по крайней мере, был взрослым человеком! Идеальным кандидатом по сравнению с мальчиком, — Чарльз горестно вздохнул, ещё раз оглядев своё отражение. С зеркальной глади на него смотрел тощий пацаненок с черными, не поддающимися расческе волосами и изумрудными глазами, скрытыми за толстыми стеклами круглых очков. А вишенкой на торте были шрамы от собачьих укусов практически по всему телу… Однако Эрик всё равно остановился именно на этой кандидатуре. Переупрямить Леншерра оказалось невозможно. Причина была проста: пацаненок был единственным мутантом среди подходящих тел. Фрост мельком заметила его способности в воспоминаниях родственников, и всё — Эрика было уже не переубедить. — Ричардсон был никому ненужным неудачником, заплывшим жиром офисным планктоном, причем планктоном бальзаковского возраста! Оно тебе нужно было? — немного устало спросил Леншерр. Эта история в целом и недовольство Чарльза начинали ему порядком надоедать. Но он сам был во всем виноват. Заварил кашу — имей волю её расхлебать! Проблема была в том, что расхлебывать, по всей видимости, предстояло ещё долго… — Но ведь у мальчика были тетя и дядя… — Которым пацан был даром не нужен! Слушай, Чарльз, Эмма видела воспоминания этих его, с позволения сказать, родственников! Это они своим кошмарным попустительством убили его… Сначала не уследили за бульдогами своей родственницы, загнавшими ребенка под колеса автомобиля, а потом, нисколько не сожалея и не колеблясь, подписали отключение от аппарата. Да скажи спасибо, что Эмма просто поправила им память, а не убила! — Да уж, спасибо, — тихо ответил Чарльз, понимая, в общем-то, правоту друга. Мутанты клуба так помогшие ему, пусть даже и не совсем по своей воле, жаждали мести за загубленного брата-мутанта. Так что Чарльзу с большим трудом удалось спасти этих в высшей степени неприятных людей. Правда, совсем безнаказанными они не ушли. Благодаря Эмме, эти люди ещё долго будут видеть своего племянника в кошмарах. Клуб Адского Пламени… Он всё ещё по привычке звал последователей Эрика так. На деле теперь они назывались Братством. И новое название нравилось Ксавье куда больше старого, ведь оно давало надежду. А Чарльз продолжал надеяться и верить в Эрика, в Эмму, в Азазеля и всех остальных. Ведь чем, как не перевоспитанием трудных мутантов ему, застрявшему сначала в черепной коробке Магнето, а затем и в этом детском теле, ещё было заняться? Первые успехи уже были видны: Братство больше не рвалось, не медля, воевать с человечеством. Но работы всё ещё предстояло много. Тем более в виду возникших трудностей. Педагогический талант с характером, конечно, не пропьешь, но новое тело подкидывало Чарльзу, да и окружающим, всё новые сюрпризы. Мало того, что в нём периодически просыпалось детское стремление к шалостям, так ещё и мутация ему досталась, действительно, сложная. Сочетание одного с другим приводило к непредсказуемым последствиям… Совсем немного магии, как емко окрестил свои способности Чарльз, и Азазель стремительно синеет, Эмма, наоборот, краснеет, а Эрик щеголяет в умилительном лиловом плащике с розовыми слониками… Что уж говорить про остальных, ведь на фантазию Чарльз никогда не жаловался. Впрочем, всерьез и надолго обижаться на маленького Ксавье было невозможно. Ведь он не только не утратил своего былого обаяния, но скорее даже приумножил его. А это было неплохим подспорьем для его будущей политической карьеры борца за права мутантов. Ведь Чарльз, несмотря ни на что, продолжал надеяться и верить, что назревающий конфликт удастся разрешить миром. Эрик не верил в мир и людей, но верил в Чарльза. Эмма не верила никому, но в команде ей было удобнее выживать. Ну и «мелкий Ксавье» оказался отличнейшим лекарством от скуки… Азазель также не верил никому, но отчаянно нуждался в обществе тех, кто не боялся его, тех, кто не считал его монстром… С «мелким Ксавье» же было весело. И тот совершенно точно не считал его монстром, пусть и однажды видел его «в деле». Серьезно, веры Чарльза в лучшее в людях, да и в нелюдях могло хватить едва ли не на весь мир… Ангел и Риптайд также не верили никому, но им всё же нужен был лидер, что вёл бы их за собой… И они своего лидера нашли. Рейвен не верила в мир и в людей, но продолжала надеяться и верить ради Чарльза. Хэнк верил в мир и в людей, но тем не менее конструировал самолет под баскетбольной площадкой и тренировал команду мутантов. Банши и Хавок же просто надеялись на лучшее и готовились к худшему, помогая Хэнку и Рейвен в их начинании. Мойра не верила никому, но продолжала помогать людям Икс в память о Чарльзе. И лишь только робкая надежда на мир жила в её сердце, на мир, который она поклялась сохранить у его могилы… Остальные же люди же, большинство из которых даже и не догадывалось о существовании мутантов, спали спокойно. Те же немногие, кто знал, также как же как и мутанты, продолжали надеяться на мир, готовясь к войне. Всё они — и люди, и Братство, и Люди Икс пока во что-то верили и на что-то надеялись. А как оно будет… Рассудит время.