Страсти 43 км

      День с самого утра не предвещал ничего ужасного. Я с ребятами гуляла и веселилась. Стояла жаркая погода, поэтому мы поехали на пруд искупаться. И всё у нас было хорошо, всё проходило, как обычно, без каких-либо происшествий, пока не наступил вечер.       Наша компания, как всегда, вышла гулять после девяти вечера, а в одиннадцать мы, обычно, расходились. Но не сегодня. Я, Кондрат, Стас, Юля, Ваня и Тёма двинулись по Северной дороге в сторону нашего любимого места — плит.       Свернув с Пятой улицы, мы направились навстречу неприятностям. Когда проходили Четвертую линию, моя компания встретилась с оравой Шурика. Все они были пьяны в хлам, одного даже несли двое парней под руки. И, вроде, мы нормально обошли их, никого не задев, но позже нам стало худо.        Между Третьей и Второй улицами на нас бежал парень. Сначала не поняли кто это, но, когда он оказался прямо перед нами, и свет фонаря озарил его лицо, мы узнали в нём Грустного — друга Шурика. Так как тот тоже был под градусом, он резко остановился и долго вглядываясь в наши лица, пытаясь понять кто мы. Прежде чем Грустный затормозил, Ваня произнёс:        — Молодец, спортом занимается парень.       Но он принял это не за комплимент, а за оскорбление.       Наконец-то дойдя до плит, мы присели отдохнуть от долгой ходьбы. Один фонарь бедно освещал место, ещё три, расположенных на приличном расстоянии друг от друга, пытались выхватить из мрака Первую улицу, но этого им не удавалось. Тьма, в основном, главенствовала там.       Тут открылись ворота в наш посёлок, через которые прошёл Сергей со своими двумя собаками. Можно сказать, благодаря ему мы вовремя ушли с плит. Почти во время. Лай собак послышался возле Четвёртой — Третьей улицы, затем крики и оры Шурика донеслись до нас.        — Давайте уйдём отсюда, пожалуйста, — произнесли я и Кондрат почти одновременно. — Пожалуйста!        Ваня с Юлей поддержали нас. Мы понимали, что с пьяными в хлам людьми, да и, в принципе, с пьяными, лучше не иметь никаких дел. Но Стас с Тёмой тратили драгоценные секунды побега на уговоры остаться и заверения, что ничего катастрофического не случиться. Благо они оказались не такими упёртыми, как стадо баранов, и пошли с нами по Первой улице.       В данной ситуации, восьмидесяти процентная темнота была плюсом — мы могли скрыться. Но этот аргумент сошёл на нет, когда Стас включил фонарик. Теперь наше передвижение было заметно везде на этой улице.        — Стас, выключи фонарь! — говорил каждый из понимающей четверки шёпотом.        — Да ладно вам, успокойтесь.        — Выключи его, по-хорошему, — пытаясь говорить всё так же шёпотом, скомандовала я, — ты нас палишь!        — Вы просто накручиваете… Ну, ладно, сейчас.       Но уже было поздно. Нас засекли и стремительно двигались в нашем направлении с криками:        — Эй, вы, уроды несчастные! Кто, блядь, тронул моего братана? Суки, блядь! А ну стоять! Кому говорю, блядь?!       Но мы не остановились, продолжали идти быстро, чтобы нас не нагнали. Всё было тщетно. Пересечь удалось только три четверти улицы, как на нас, точнее на парней, накинулась эта орава.       Я стояла между Ваней и Стасом, когда на них налетела шайка. Моим глазам предстала страшная картина — Шурик стоял с битой в руках, освещенный фонарём, из-за его фигуры выпрыгнул Яшин и со всего размаху нанёс удар кулаком Ване в лицо. Последний отлетел в кусты. Картоха двинулся на Стаса с Тёмой, а я пыталась миновать всех и при этом не пострадать от их ударов. Отойдя на безопасное расстояние, я видела как эти пьянчуги избивают насмерть наших ребят. Ваню, который лежал в кустах после удара, сразу стал пинать ногами Яшин, Найда взял большой камень — размером с кисть — и стал наносить им удары по закрытому руками лицу Вани. Шурик и Грустный пошли на Стаса с Тёмой, позже к ним присоединился и Яшин. Двое повали наших ребят, а главарь этой шайки наносил удары битой.       Я не могла пошевелиться, мои ноги онемели и вросли в землю. Тут из темноты показались еще фигуры. Первым оказался Футболист.        — Эй, что происходит? Почему это происходит? — мой голос дрожал, когда я обращалась к знакомому человеку, но Футболист прошёл дальше, лишь на секунду взглянув на меня.        Следом я и Кондрат увидели Чёрного. На наш вопрос он смог ответить лишь: «Я сам не знаю».        — Отведи меня домой, Дань, — Кондрат не могла уже находиться здесь, она боялась не только за ребят, но и за себя.        — Хорошо-хорошо. Подожди секундочку.        — Я не могу ждать, мне страшно! — Но Даня уже шёл в сторону драки. И стоило ему уйти, как появилась Вера. Она шла спокойно и, даже, величаво.        — Вера, что происходит? — на вопрос Кондрата последовал ответ, поразивший нас, — Не знаю, спросите сами у парней.       Да, это «утолило» наше любопытство. Но, пока мы спрашивали всех, кого знали и видели, мы не наблюдали за мордобоем. Повернув голову, я лицезрела такую картину: Шурик стоит замахнувшись битой на Юлю, которая преградила собой своего парня. До меня донеслись крики:        — Какого черта ты творишь?! — Юля орала не своим голосом на Шурика.        — Это вы какого хуя нас трогаете?        — Чего? Ты совсем ума лишился? Вы первые на нас набросились!        — Мы, блядь?! Кто, блядь, нашего пацана задел, когда мы шли мимо вас? Мы, блядь, крикнули вам, чтобы вы извинились, но вы пошли дальше и ещё ржать, как кони стали, сука.        — Ты себя то слышишь? Никто из нас никого не задевал! — Всё это время они кричали друг на друга, а я боялась как бы Юле не влетело от Шурика битой.        — Отойди нахуй отсюда!        — И не подумаю! Ты моего парня ни за что ударил!        — Ни за что, блядь? Вы мою девушку, сука, напугали!        — Какую девушку?        — Вы, блядь, девушку мою напугали, твари!        — Мы никого не пугали, оставь нас в покое! — не знаю как, но Юле удалось избавиться от Шурика. По крайней мере, её и Ваню он перестал избивать.        Зато Стасу и Тёме досталось ещё больше, когда Картоха свою биту направил от Юли к ним. Если у Вани после всего этого мордобоя не видно было глаза — его закрыл огромный фингал на пол лица, была рассечена бровь, на теле осталось много синяков, то у Стаса и Тёмы дела были хуже. Их тоже повалили на землю — на гравий — и избивали ногами. У Стаса были огромные ссадины на лице, разбита губа и выбило несколько зубов, спина пострадала не меньше: несколько огромных ран. Я видела, как Шурик нанёс удар битой по голове. Мне стало страшно, что у Стаса может расколоться череп, потому что звук от атаки был оглушительным. Из затылка потекла кровь, скользя по шее и причиняя мучительную боль пострадавшему.        Тёма лежал не подвижно. В голове пронеслась ужасная мысль. Я не хотела думать, что он умер — такого не могло произойти. И хорошо, что не произошло! Тёму избили до такой степени, что тот еле дышал: ему сломали нос — оттуда лилось столько кровищи, что не видно было лица; руки были в ссадинах и порезах от камней, он не мог подняться из-за того, что его сильно били по ногам. Когда увидели его конечности, мы боялись, что у него перелом — возле коленки были содраны кожа и мясо до кости.        Девочкам в этот вечер повезло — нас не тронули. Но парни очень сильно пострадали. Если бы Шурик со своей оравой не остыл и продолжил их избивать, они могли быть мертвы. Но эта ситуация всех нас повергла в шок. Я всё никак не могла сдвинуться с места. На тот момент мне пришлось уже сидеть. От страха не чувствовала ног, мой слух и зрение притупились. Лишь учащенное сердцебиение доносилось эхом до моего уха.       Эту ночь я и Кондрат провели без сна. Парни легли сразу спать, у них не было сил даже обработать повреждения. Но им ещё не пришлось далеко идти, дома их были по близости. А мне и Кондрату надо было идти в темноте до Пятой улицы, мы боялись каждого шороха. Минусом ещё было то, что Шурик жил на конце нашей линии. Но мы уже дошли до домов без происшествий.        Это был первый в моей жизни случай, когда я была свидетелем такой потасовки, где пострадали мои друзья.