Like a pill your love, I take it

You treat me right But so does he That's the dilemma In this game of three One has passion And one has love And all I know is Don't wanna give them up

Раздражало всё: дурацкая поездка ради денег, напыщенные комплименты от людей, для которых что антраша, что па де сизо - всего лишь набор незнакомых звуков. Раздражали беспорядок в комнате и удушающая вонь цветов - ароматом уже язык не поворачивался назвать. А ещё - ноги Тэмина, которые тот положил ему на колени, чтобы удобнее было наносить мазь. Нет, наверное, кто-то посторонний и не понял бы проблемы: ноги как ноги. Но Чонин слишком хорошо знал, как на самом деле должны выглядеть эти ступни и лодыжки - изящные, узкие, с проступающими при малейшем движении венками и сухожилиями. И слишком давно он видел совсем иное - отёкшие, опухшие, иногда с синяками. Поначалу он ужасался, теперь злился. - Когда ты уже расскажешь Минсоку? - не выдержал Чонин, выдавливая на кожу под косточкой очередную порцию мази. Откинувшийся в кресле Тэмин мрачно промолчал, лишь сделал очередной глоток из бокала. - Тебе медицинская помощь нужна, - продолжил он. - Я не медсестра и не физиотерапевт. - Не хочешь помогать, сам справлюсь, - недовольно заявил Тэмин, впрочем не сделав попытки действительно заняться собственными ногами. - Иди к врачу, - в отместку сильнее необходимого надавил на сухожилия Чонин, и Тэмин зашипел кошкой. - Поговори с хореографом. Прекрати запивать противовоспалительные вином - не лучшая идея. - Ты мне не мамочка, Чонин! - наконец возмутился Тэмин и чуть не убрал ногу с колен, пришлось ухватить за лодыжку. Привычного тёплого взгляда как не бывало, смотрел исподлобья, подавшись вперёд, сжав губы, даже челюсть проступила чётче. - Конечно, нет, - с тёмным удовлетворением согласился Чонин. - Перед мамочкой ты свою боль не показываешь, всегда улыбаешься лучезарно. Накладывая первые витки эластичного бинта, он уже жалел о сказанном. Притихший Тэмин обратно упал на спинку широкого кресла и уставился в пусанскую ночь за окном. Не нужно было приплетать его отношения с семьёй, но как же он злил своей упёртостью! Порой хотелось не только словами стегнуть, но и залепить парочку хороших оплеух, чтобы мозги на место встали. Руки, подчиняясь сдерживаемому гневу, рывком натянули бинт. Щека Тэмина едва заметно дёрнулась от болезненной вспышки. - Зачем ты так? - устало спросил он, по-прежнему не отрываясь от созерцания вида за стеклом. - Ты себя доводишь! - терпение было на исходе. - А мне предлагаешь просто наблюдать и не вмешиваться. - От твоего вмешательства только хуже будет. - Ну конечно! Зато будет лучше, если ты свалишься где-нибудь посреди нового спектакля прямо на сцене, - закрепив кончик бинта под предпоследним витком, Чонин отпихнул его ногу. - Я закончил! Злиться на Тэмина он не любил. Каждый раз не знал, как себя вести, как смотреть на него. Хорошо, что сейчас можно было заняться уборкой тюбиков, таблеток, лишних упаковок с бинтами. Застегнув аптечку, он собрался встать, но негромкий голос Тэмина удержал на месте. - Чонин-а, я хочу сделать это сегодня. Они встретились взглядами, и всё раздражение улетучилось. Разом он ощутил, насколько сам устал физически и морально. Ещё чуть-чуть, и мышцы превратятся в кисель. Постоянные репетиции, подготовка к постановке одновременно с продолжающимися выступлениями, чужая боль, которая давно словно своя. На самом деле у него и не осталось сил на ссору. Чонин пожал плечами. Пояснений к словам Тэмина не требовалось, они понимали мысли друг друга слишком хорошо. - Ты присоединишься? - Я-то вам зачем? - усмехнулся Чонин. Вид у Тэмина стал сосредоточенный. Он выпрямился, отставил опустевший бокал на пол рядом с креслом и чуть придвинулся. - Мне казалось, ты не против, - немного удивлённо сказал он, - и Чимин тебе нравится. - Чимин мне нравится, - кивнул Чонин, - но... Он вздохнул, собираясь с решимостью, заставил себя смотреть прямо в до дрожи родные глаза и произнёс: - Давай на чистоту. Ты хочешь его не как дополнительное развлечение в нашу постель. Ты хочешь быть с ним. Будь. Не нужно тащить меня за собой по привычке. Не хочу становиться привычкой, Тэмини. - Ты сейчас со мной порвать пытаешься что ли? - нахмурился тот. За грудиной судорожно дёрнулось. Наверное, он всегда знал: этот момент наступит рано или поздно. Слишком Тэмин нацеленный на постоянное движение вперёд, на получение нового, на развитие, на карьеру, в конце концов. А они оба - солисты, два ведущих танцовщика в одной труппе. Когда-нибудь так или иначе начнут мешать друг другу. Лучше разойтись из-за новой любви, а не из-за соперничества на сцене. - Ну правда: зачем вам я? Ты любишь его, он любит тебя... - Нет. Чонин недоумённо замолчал. Что значит "нет"? За годы знакомства он научился отличать чувства Тэмина. Видел, как менялось отношение к нему самому, когда тот ушёл от Кибома. Знал взгляды и улыбки, которые Тэмин бросал всем тем, кто оказывался с ними на пару раз ради удовольствия. В Чимина он влюблён, спорить глупо. - Он меня не любит, - Тэмин поморщился, тряхнул головой, будто споря сам с собой. - То есть, ему кажется, что любит, но нет. Чимин меня хочет, он мною восхищается, словно заворожённый ребёнок, знаешь. Так, как ты никогда не мог. От последней фразы Чонин оторопел. Вроде бы и не обвинение, но сожаления в интонациях не скроешь. - Ты слишком меня знаешь, - продолжал Тэмин, пододвигаясь ещё ближе, на самый краешек кресла. - Все мои слабости, все мои болячки, все недостатки. Действительно, родители не знают, а ты - да. Ты не можешь преклоняться. Ты любишь. Меньше чем за минуту он вскрыл и выставил на обозрение разницу, над которой Чонин долго бы ломал голову. - Мне сейчас нужен этот восторг. Как лекарство,- признался он. А затем внезапно потянулся вперёд, скользнул ладонями по талии Чонина и уткнулся ему лбом в грудь. Ответные объятия случились сами собой. Тэмин редко искал укрытия от мира в его руках. - Но тебя на него менять не согласен, - услышал Чонин заглушённое признание. Несколько минут они молчали, обнимаясь, заново прорастая друг в друга, пропитываясь запахами и теплом. Когда-нибудь они расстанутся, Чонин по-прежнему в этом не сомневался. Когда-нибудь один из них сможет оторвать другого от себя. Когда-нибудь. Не сейчас. Пока их руки естественно находят тела друг друга, пока они не умеют ссориться и ругаться, пока их дыхание выравнивается в унисон. - Собираешься соблазнять его перебинтованными лодыжками? - осведомился Чонин. - Сниму, - хмыкнул Тэмин, возвращаясь обратно в кресло, - всё равно долго не могу в бинтах. Ты их зверски затягиваешь. Страдальчески надувшиеся губы и щенячьи глаза заставили рассмеяться. - Я тебе скину сообщение, когда Чимин появится, - пообещал он. - Приходи через полчаса. - Самоуверенности не занимать, - оценил Чонин. - За полчаса развести нашу талантливую невинность на групповуху. - Он готов, уж поверь мне, - непререкаемо заявил Тэмин. Спорить Чонин не стал. У Тэмина действительно было чутьё на нужный момент в отношениях. Оглядевшись, он спросил: - Прибраться не хочешь? Давай помогу. Хитрая улыбка окончательно убедила: у Чимина сегодня никаких шансов устоять. Оставалось лишь посочувствовать. Хотя - плохо ему не будет, так что сочувствие немного не то чувство. - Не надо. Правильно выстроенные декорации - половина успеха,- подтвердил догадки Тэмин, уже набирая что-то в телефоне. До дверей шикарного номера он провожал, забавно прихрамывая. Смешок сдержать не удалось, и Тэмин возмущённо пихнул его пальцами под рёбра. - Если не придёшь, - сказал он после невесомого прощального поцелуя, - буду считать, что ты не согласен на расширение наших отношений. Они всегда оставляли путь к отступлению друг для друга, потому, наверное, и оставались вместе. - Хочешь всё веселье себе забрать? Не дождёшься, - уверил Чонин перед ещё одним поцелуем. Тэмин довольно улыбнулся, окончательно растеряв всякую схожесть с ледяной знаменитостью. Перед тем, как закрыть за Чонином дверь, он шелковистым тоном, убивающим любые сомнения, пообещал: - Чимин сделает тебе хорошо.