UNPS!AU

Дэн, восемнадцатилетний парень среднего роста, стоит перед входом на территорию знаменитой Академии Искусств Саотомэ и рассматривает позолоченные своды ворот. Их, гордо возвышающихся, кажется, над всем миром, хорошо видно даже в толпе суетящихся новоприбывших студентов, так что Дэн сполна может насладиться великолепным зрелищем. Парень быстро делает несколько нечетких снимков на телефон — нужно будет обязательно показать матери, и убирает аппарат назад в рюкзак, опасаясь, что в этой толкучке его просто выбьют из рук. — Здесь еще круче, чем на фотках в интернете, правда, Келлин? — Дэн поворачивается к своему спутнику, что на голову выше его, счастливо улыбаясь. Тот морщится, поправляет лямки рюкзака и шипит, словно кот, у которого отбирают сметану. Внешне он и правда смахивает на кота: высокий, но худой и гибкий, с темными взъерошенными волосами и блестящими черными глазами. Кажется расслабленным, но в любой момент может выпустить когти. И, почему-то, в черной шипованой косухе, хотя на улице градусов двадцать пять тепла. — Дэниэл, ну я же просил. — раздается из-под достаточно длинной челки, и Дэн не может не усмехнуться, при мысли, что этот парень напоминает кого угодно, но только не поп-исполнителя. Скорее уж он смахивает на рокера из 60-х или когда там в моде были секс, наркотики и рок-н-ролл. — Да ладно, не ругайся. Вероника — так Вероника. Ну забыл я, что такого? Еще одна странность Келлина заключается в его имени. Точнее, в необъяснимой ненависти к нему. Еще раньше, когда они только столкнулись на сайте Академии (Дэн, конечно же, не удержался и завел пару знакомств прямо по интернету, дабы не находиться в одиночестве даже на первых порах), он четко обосновал единственное условие общения: обращение только по никнейму. Что автоматически усложняло жизнь забывчивого парня раза в три, поскольку для него сейчас, после года усиленного изучения японского, любое иностранное имя длиннее собственного даже на английском языке показалось бы адом. Уже кажется. Когда они, наконец, доходят до Академии через сплошь зеленые цветущие сады с изобилием растительности, время почти переваливает за час дня. Возбуждение, охватывавшее Дэна все это время, немного поубавилось, и он уже не так уверен в собственных силах, нерешительно топчась на пороге. Келлин — Вероника, мысленно напоминает себе Холмс, — однако, спокойно отталкивает его плечом и заходит первым, явно не чувствуя и грамма сомнений. Парень спешит за ним и вздрагивает, когда тяжелая дверь с грохотом захлопывается за спиной. Вот и все. Пути назад нет. Добро пожаловать в мечту. Наверное. *** Дверь с номером двенадцать Григорий находит не сразу. Расположение у них, на его взгляд, просто дурацкое — два четных числа с одной стороны, затем с другой, потом четыре числа подряд справа, и так по кругу. В итоге, нужная комната располагается где-то в самом начале, хотя ему и советовали начать поиски с конца такие же заплутавшие студенты. Один плюс — к холлу общежития довольно близко, что автоматически исключает необходимость бегать туда-сюда по громадным лестницам и риск заплутать еще больше. Не то чтобы это сильно поднимает настроение, но все же. Грига отбрасывает в сторону ненужные размышления, распахивает тяжелую дверь и делает шаг вперед. А затем в него что-то врезается, перед глазами выскакивают звездочки, и парень с возмущенным криком летит на пол. Ему везет — падает он как раз на это «что-то», что гораздо мягче и менее болезненнее приземления на пол. На этом удача оставляет своего нерадивого кохая, ибо Григу весьма агрессивно скидывают, и он таки знакомится не только с жестким, но и вдобавок холодным полом. При этом он умудряется больно стукнуться копчиком и заехать себе же в глаз. Тем временем, причина его страданий, оказавшаяся парнем примерно его возраста, и вероятно, его новым соседом, успевает подняться, нашарить свалившиеся очки (мстительный Грига надеется, что они пострадали) и воззоряется на Григу со смесью недоумения и интереса. На протянутую для помощи руку Григорий не реагирует (не девчонка же он, в самом деле), лишь молча поднимается, нагло разглядывая стоящего перед ним парня. Первыми в глаза бросаются ноги — в синих носках с зайчиками, но босые. Учитывая температуру пола, его сосед либо бессмертный, либо просто тупой. Затем волосы — светлые, с кривым пробором и режущими глаз темными корнями. Длиннее, чем у него самого, но все равно попадающие под категорию коротких. Уши все сплошь в разных серьгах — преимущественно гвоздиках. И рост. На этом пункте Грига конкретно подзависает. Нет, ничего сверхъестественного, скорее даже наоборот, но это почему-то и пугает. Он понимает, когда встречается растерянным взглядом с серыми глазами. Они одного роста. Может, Грига даже немного выше. Хотя так, наверное, из-за обуви кажется, и все-таки… — Какой у тебя рост? — Что? — Рост. Ему плевать на то, что это — не самый подходящий вопрос в данном случае. Все остальное, если понадобится, он узнает позже. — Метр пятьдесят пять. Два. Гребанных. Сантиметра. Хоть где-то Грига не будет удостаиваться едких шуточек. Потому что сам планирует их отпускать. *** — Значит, ты тоже приехал по программе обмена студентами? Дэн со скоростью слухов, долетающих до the sun, разгребает рюкзак, попутно болтая с новым соседом. Анастас оказался очень неплохим парнем, а еще, как и Дэн когда-то, приехал из Англии. — «Тоже»? Я думал, ты уже жил в Японии некоторое время. — Так и есть, но один парень, с которым я столкнулся на сайте Академии, как раз так сюда и попал. Его зовут Келлин, и он немного странный, но классный. Уверен, он хорош в своем деле. Анастас отрывается от развешивания свитеров (почти все они абсолютно одинаковые, что за бред, зачем человеку вообще нужно столько индеитичных вещей) и недоверчиво смотрит на соседа, улыбаясь. — Прости, однако, странный, увы, не приравнивается талантливому. Иначе, как минимум половина нынешних студентов уже бы считались профи. Знаешь, я по пути в общежитие встретил одного чувака. На первый взгляд нормальный, а как присмотришься — жутковатый тип. Побрякушки всякие таскает. Костюмчик будто неделю подбирал — все такое продуманное и гармоничное, аж жуть. А, главное, как в таком светлом сейчас ходить можно — непонятно, непрактично же. Красиво, конечно, но… — Анастас бросает взгляд на очередной коричневый свитер в руках и вздыхает. — Но есть в нем что-то такое. Чувствуется творческий человек. Необязательно умелый, но творческий. Такое, наверное и с твоим Келлином ощущается. Дэн не отвечает, просто кивает, сообщая, что понял. Да, того студента он тоже видел. Вот только ничего такого особенного не ощутил, хоть и трясся рядом с ним в автобусе почти три с половиной часа. Может, как раз раздражение от поездки на это повлияло. Или Дэн такой бесчувственный. Не так уж важно, на самом деле. — В любом случае, каждый, кто в итоге сюда прошел, по-своему одарен. Не нам об этом судить. — замечает Холмс, раздумывая, исходит ли от него та бешеная энергетика Келлина или умиротворенность и уверенность того незнакомца? Едва ли. Дэн явно не из тех, кто претендует на звание «Уникальность года», зато всем сердцем любит музыку и готов побороться за место под солнцем. До сегоднешнего дня хватало и этого, а что дальше — узнаем. — Дэн, я тут тебе кое-кого представить хотел. Знакомься, это Ян. Келлина явно не учили манерам. Либо он всячески эти уроки игнорировал. Дэн уже было открыл рот, чтобы намекнуть приятелю о такой приятной вещи, как «постучать», но замер, едва завидев того, кого представили Яном. Именно об этом парне они с Анастасом болтали минуты две назад. Интересное совпадение и крайне настораживающее. — А ты кто еще такой? — озвучивает вполне ожидаемый вопрос Анастас. А Холмс не может сдержать рвущийся наружу истерический смешок. А потом еще один, и еще. — Это, между прочим, тот самый Келлин. — Дэниэл! — Да помню я, помню. *** Элиз, конечно же, достается та-самая-ужасная-комната с режущими глаз ярко-лимонными обоями на стенах, интерьером в духе младшей школы и окном (без штор) прямо напротив кровати, подобная той, что была у него в пансионате лет в десять. Сюда и друзей-то стыдно звать, если они старше тринадцати, но как раз это для Элиз носило нейтральный характер — не то чтобы он планировал заводить здесь хотя бы знакомых. К сожалению, контактировать с другими студентами все же придется — он уже успел выяснить, что парные задания в здешней методике обучения крайне распространены. Не говоря уже о том, что дебютировать один он тоже не сможет. Но это все еще не означает, что он должен дружить со своим композитором — наоборот, чем более деловыми будут их отношения, тем лучше и для дела, и для них самих. Вряд ли он будет счастлив, если его едва начавшаяся карьера рухнет из-за банального конфликта. Элиз до сих пор не понимал, как отцу удалось выбить для него одиночную комнату. Разумеется, он давно привык к тому, что деньги решают любую проблему — неважно, связана ли она с учебой или с повседневными делами. Но в академиях подобного типа вообще не должны присутствовать жилища такого рода, да и директор кажется на редкость ненормальным типом, который вроде ценность денег осознает, но вряд ли так просто клюнет на круглую сумму. Впрочем, в умении отца добиваться нужного он не сомневается, это их главное семейное качество, которое никогда не дает сбой. В конце концов, цель оправдывает средства. Только и всего.