Мини версия тебя

      Сокджин честно не лез к заложнику и даже словом не обмолвился, просто принёс ему еду, а после остался рядом сидеть по разные стороны решётки. Сейчас ему этот ребёнок ничего не сделает, наручники не позволят, а ещё письмена, написанные самим Мин Юнги. Как бы грозно это не звучало, но Юнги действительно охотничей крови, тем более, если сравнивать его с Сокджином, который прямо сейчас осматривает бедного напуганного ребёнка, раздумывая, как бы его покормить, чтобы всё не испортить. У Джина светлое доброе сердце, которое просто не способно на убийство, он подался в охотники только из-за брата, а сейчас только за логовом присматривает, готовит всем, выступает в роли лекаря. У него есть способности присущие охотникам, например, обострённый слух и нюх, но использует он их чисто в рамках четырёх стен, ему не доверяют даже поимку, но так даже лучше.       Но сейчас, он один с тарелкой супа в клетке с ведьмой. Джин не спеша подходит к заключённому, который огромными глазками смотрит на него и одними губами шепчет не убивать его. Он бы и рад, но старшинство не даёт ему власти. Сокджин просто падает рядом на колени, ставит тарелку на пол, приподнимает письмена, не срывая их, и протягивает ложку. Чимин долго отнекивается, боится зубы разжать, но когда проглатывает, просит ещё. Он жутко голодный. А когда доедает, плачет на груди у Джина. Чимин ещё ребёнок, ему только через год с лишним школу заканчивать, он хочет обратно в скромную квартирку, где ждёт его мать или же уже уехала, почувствовав, что сыночка поймали. Она ничего сделать не может, но может спастись, очистив совесть Чимина. — Я не хочу умирать, правда-правда. Можно мне ещё пожить, хотя бы годик? Хён, вот за что я такое заслужил? — ревёт розоволосый, он жутко боится смерти. — Прости, тебе просто не повезло родиться ведьмой. Я никак тебе помочь не смогу, это не мои письмена, — шепчет Сокджин, поглаживая шёлковые пряди, ему жалко этого ребёнка. — Хён, — не перестаёт выть младший. — Отойди от него, — а вот и смерть с косой. Джин, как ошпаренный отрывается от Чимина и поворачивается. На пороге стоит Юнги и Намджун. — Я же сказал не подпускать его к добыче, — такое обращение больно режет сердце. — Забери своего братца, — Сокджин тут же подбегает к брату, прижимаясь к нему, тот в ответ обнимает и уводит. Может самый старший здесь далеко не Юнги, но сильнее — он. Охота сделала его сильным.       Блондин шаркает ботинками по бетону, приближаясь к мальчишке, а Чимин только назад отползает, забиваясь в угол и заливаясь новыми слезами. Спина уже упёрлась в угол, но ноги всё равно стараются сильнее вжать трепещущее тельце дальше, но тут его дёргают за щиколотку и усаживаются на бёдра. — Какие же вы ведьмы двуличные. Думаешь, если расплачешься, мы тебя пожалеем и отпустим? Ну уж нет, я столько лет не просто так за тобой гонялся. Сиди тихо и дожидайся своей участи, чао.       Юнги ненавидит ведьм. Давно ненавидит. — Гук-и, хватит малыша мучить, он уже весь вспотел. Ты ему хотя бы поддайся, — «Ты бы мне уже поддался» — он ведь ещё маленький, не рушь детские мечты. — Да ладно тебе. Он же пацан, должен уметь сам выигрывать, а не от подачек. Вот увидишь, подрастёт и будет тебя защищать, мне нуна потом спасибо даже скажет. Кстати, когда они уже приедут? — паника. — Я не знаю. Там какая-то проблемка, которая не требует отложения, так что мини-Гуки пока что гостит у меня. Или ты хочешь наконец-то избавиться от тяжёлой ноши, избавиться от меня и малыша? — прозвучало довольно двусмысленно, но младший только смеётся и валится на колени Тэхёна, укладывая себе на живот клюющего носиком ребёнка. — Чимин-хёна почему-то уже давно не видно, даже в школе. Странно это. Ай! — до этого нежно перебирающий волосы донсена, Тэхён нечаянно дёрнул тёмные пряди слишком резко. — Нет, не странно. Он уехал, а документы, скорее всего, уже забрал. Ему надо было уезжать по личным причинам, и нам лучше туда не лезть, но он передавал, что обязательно будет помнить нас, — кусая губки, проговаривает Тэхён. — Слишком сопливо, хотя в его духе. Ну, хён, ты чего раскис? — Чонгук резко поднялся, посадив мини-Гуки рядом, и схватил тэхёновы ладошки, смотря тому прямо в душу, а старший и сказать ничего не может, только губы поджимает и шмыгает. Так что темноволосый просто прижимает того к себе. А малыш в это время ручками схватился за толстовку своей старшей версии.       Сейчас даже и не скажешь, что Тэхён самый старший из этой троицы, Чоны оказались куда сильнее него. Что младшенький, что старшенький, оба не обронили ни слезы, лишь приняли горе Тэ на себя, стараясь успокоить непутёвого хёна.       А в это время в подвал снова спустился Джин, неся миску с рисом и парочку мясных котлет. Юнги запретил ему спускаться? А где он сейчас? Правильно, валяется на диване и даже не представляет насколько добрая у старшего душа. Сокджин опасается этого белокурого, правда, но не может оставить ребёнка помирать от голода. Тем более ему предстоит пережить не очень приятную процедуру. У Джина до сих пор перед глазами картина, как из юной особы женского пола высасывают магию. Девушка ломала себе ногти, металась в агонии, а после отхаркивалась чернотой. Намджун пытался скрыть от старшего брата такую ужасную картину, прижимал к себе, глаза ладонью закрывал, но любопытство Джина оказалось сильнее. Процедура на самом деле ужасная, но он не сожалеет о девушке, она сама виновата. Заманивала наивных дурачков, а после с их помощью сохраняла вечную молодость. И если на лицо ей было столько же, сколько и Чимину, то по паспорту — около тридцати.       Сокджин снова оказывается в камере с ведьмочкой, один на один, и снова кормит того. На этот раз Чимин не упирается, ест всё, улыбается старшему и получает улыбку в ответ. Джину нравится, как улыбается этот ребёнок, ему идёт улыбка. Глаза становятся забавными щёлочками, а щёчки пухлее, совсем дитё. Так и хочется взять и потискать, что Сокджин и делает. Он тянет пухленькую щёчку Чимина, когда младший смеётся над его дедовской шуткой. И если Хосок смеётся всегда, Намджун делает это натянуто, Юнги вообще хочет его убить за такие штучки, то Чимин это делает искренне. А ещё Джину нравятся ярко-зелёные глаза ведьмочки, не часто такое встретишь. Этот ребёнок не так прост, как кажется. — Джин-хён, что со мной сделают? — тихо спрашивает Чим, находясь в объятиях старшего, который уже проникся материнской (?) привязанностью к младшенькому. — Сначала высосут магию, а после не знаю. Если переживёшь — могут убить, не переживёшь, значит не переживёшь, — улыбка тут же пропадает с лица. — А зачем вам высасывать магию? — Чимин поднимает на Сокджина свои глазки-пуговки. Как же его хочется защитить. — Мы, охотники на ведьм, имеем врождённые способности, а чтобы их пробудить, проходим некий обряд, но собственной магии не имеем. У нас обострённый слух, обоняние, зрение, чувство самосохранения и так далее. В общей сложности у нас усиливаются около десяти чувств, когда у простого человека рабочие всего пять. А наши знаки питаются магией, например, вокруг убежища расставлена куча оборонительных знаков, так что никто нас так и не заметил. А когда магия иссякнет, у нас исчезнет даже электричество. Мы всё время в разъездах, так что это оптимальный вариант. У нас, конечно, есть «домик у речки», но я не помню, когда мы там были в последний раз, — Джин действительно болтливый, но Чимин слушает всё, даже не отвлекаясь. — Знаешь, чтобы жить, мы берёмся за заказы — ловим ведьм, высасываем магию, убиваем, если заказчику не нужна ведьма живой, а нам платят. На тебя заказа не приходило, но Юнги ненавидит всех ведьм, так что готов собственноручно всем свернуть шею. Я так не хочу, чтобы это произошло с тобой. — Я ничего не сделал, я просто учился, занимался спортом и музыкой, читал книжки, смотрел смешные видео, жил простой жизнью. Магию использовал только для того, чтобы скрыть цвет глаз и выжить. Я не злой, — закусывая пухлые губки, бормочет Чимин. — Эти бумажки мешают нормально говорить. — Я ничего сделать не могу. Я уже говорил. А Юнги вряд ли согласится их снять, скорее всего просто позвоночник тебе сломает в трёх местах, но не позволит, чтобы ты начал колдовать. — Кстати, а почему он так ненавидит наш род? — Ох, Чиминушка, история глупая, но поучительная. Наш Юнги не всегда был таким камешком. Раньше у него была девушка, милая особа, помогала ему всегда, но не подозревала, что у её парня такая работа. А после нам пришёл заказ. На неё. Юн-и не хотел причинять ей вреда, хотел отказаться, уже пошёл к ней, чтобы рассказать, а та напала на него. Чуть сердце ему не вырезала проклинала, рычала, больше не была похожа на нашу милашку Ури. Юнги так и не смог её убить, а когда это хотел сделать Намджун, не позволил. Ури сбежала, а он стал таким, какой есть сейчас. Он кстати, тогда почти добрался до тебя, почти что на пятки наступил, но из-за этой ситуации упустил. — Ури… Ури… Ури Великолепная? — приподнял бровь Чимин. А в ответ получил положительный кивок. — Она одна из совета. Никогда не понимал привычки давать высшим рангам такие дурацкие клички. — Ладно, мне пора, скоро должен спустится Юнги, будь осторожен, — а после старший исчез. — Мне стоит ревновать? — ловит Намджун брата у двери. — Попробуй, ты всё равно знаешь, что ты мне дороже всего.       А через некоторое время, как и говорил Сокджин, в подвале появляется Юнги, шаркая своими армейскими ботинками и посасывая чупа чупс. С виду и не скажешь, что этот шизанутый охотник на ведьм, может быть андеграундный рэпер, но никак не охотник. Слишком худой, слишком бледный, слишком красивый, хотя Чимин не может отрицать, что и Джин красив. Юнги не заходит к нему, садится в позе лотоса у самих прутьев, смотря на запуганное личико младшего, а после с причмокиванием достаёт чупа чупс. Протягивает его сквозь ограждение, но Чимин только назад пятится, так что чупа чупс снова оказывается в плену тонких губ. Розоволосый не может понять этих действий. «Попробуй сбежать» — единственная мысль в голове.       Письмена не могут полностью скрыть прелестных губок Пака. Они уже все искусаны, Чимин видит, как блондин следит за его мимикой, задерживаясь на губах, так что нарочито медленно оттягивает нижнюю губу. А после жалеет об этом. Юнги входит в камеру и присаживается у самого носа ведьмы, дыша прямо тому в губы, что их дыхание просто перемешивается. «Сбежать»       Чимин поддаётся вперёд, утыкаясь лбом прямо в лоб охотника, а тот усмехается, отстраняется, пальцем тычет в лоб младшего, тем самым откидывая того на бетон, и усаживается тому на бёдра. «Обмани»       И снова Чимин начинает кусать пухлые губки, изредка их покусывая. — Что тебе сказал Сокджин? Зачем хочешь меня соблазнить? Сбежать вздумал? — усмехается Юнги, снова оказываясь носом к носу с младшим и выбрасывая чупа чупс в сторону. — Хочешь сказать, что это похоже на соблазнение? Я возбуждаю тебя? — голос заметно трещит, но розоволосый пытается держаться увереннее. — Неужели то, что твой дружок сказал в первый день, было правдой? — Хочешь проверить? — раздражённо хрипит блондин. — Хочу. Освободи меня, и мы проверим. Или ты боишься? Скажи, ты же боишься, что ведьма может тебя обмануть? — ой, по огню ходишь, Чимин-и. Но сейчас младший думал только о том, как бы сбежать, так что не следил за языком. — Не хочешь показаться слабым и упасть в глазах друзей? Для тебя будет позором быть обманутым ведьмой. А ещё хуже — проиграть ей. Ну так что, хочешь проверить или предпочтёшь не проигрывать? — Заткнись. Так уверен, что я проиграю? Так давай, давай сыграем и проверим твою теорию, — может розоволосый ещё школьник, но за годы пряток смог многому научиться и был действительно рад, что Юнги такой импульсивный и так легко поддаётся на провокации.       Юнги снимает с Чимина наручники, а после и письмена. Младший тут же припадает к его губам, обхватывая шею. Поцелуй получается смазанным, но чертовски горячим. Но когда Чим уже хотел оторваться и завладеть разумом Юнги с помощью глаз, оказался прижатым к полу лицом. Старший пристроился сзади, начиная покусывая загривок и поглаживать достоинство Чимина через штаны. И вот тут младшему стало страшно, он пытался вырваться, хотя бы как-то завладеть ситуацией, но не вышло. Юнги сильнее и настойчивее. Кусает сильнее, зализывает укусы и целует протяжно, а ладонь уже проникает под штаны, а там и под резинку трусов. Тонкие пальцы сжимают головку ещё вялого члена, а Чимину хочется кричать, но не от бессилия, а из-за таких удивительных ощущений. Вроде ничего такого, просто дрочка, но тело всё дрожит, а внизу завязывается узел возбуждения. Вторая ладонь Юнги бродит под свободной футболкой ведьмочки, играясь с сосочками и животиком, а точнее кубиками пресса.       Долго Чимин не продержался, кончая на бетон и долго постанывая, а задницей ощущая чужой стояк. Младший сам не понимает почему, но ёрзает булочками у чужого достоинства, а пальцами зарывается в блондинистых волосах, выгибаясь, как пантера. А Юнги конкретно ведёт. Когда у него был секс в последний раз? А тут такое тело, и ещё адреналин в крови скачет. Ему хочется вставить прямо сейчас, но когда смоченный слюной палец еле как проникает в молодое тело, Юнги понимает, что придётся ещё терпеть, девственник. А Чимин тянется за поцелуем, чтобы заглушить неприятные ощущения и получает желаемое. Мин выбрал правильную позицию, в таком положении розоволосому будет трудно сосредоточиться и наложить чары своими восхитительными глазками, а когда его будут трахать, так вообще вряд ли сможет даже заклинание произнести. Юнги любит жёсткий секс, так что не позволит этому милашке и слова лишнего сказать, лишь стоны и мольбы. — Юнги-и-и, — постанывает в поцелуй младший, когда в нём свободно двигаются уже два пальца, что он сам двигается на встречу и с ума сходит.       Юнги входит аккуратно, маленькими толчками проникая в Чимина, который лбом опирается на свои предплечья и тихо постанывает, ёрзая задницей. Какая же замечательная задница. И если старший проникает аккуратно, то толчки явно не нежные. Чимин девственник, даже никогда растянуть себя не пытался, а сейчас его втрахивают в бетонный пол и кусают за загривок, надрачивая. Младший весь сжимается, слёзы глотает, а Юнги не пытается даже темп сбавить. — П…п...пож…жалуйста, м…мед…д...дленнее, — уже охрипшим голосом тянет Чимин, хныкая, а в ответ получает только шлепок по ягодице.       Но темп всё-таки снижается. Юнги приподнимает розоволосого и начинает покрывать шею того поцелуями-бабочками, что Чимин тает от такого отношения и жмётся ближе. Ему нравится такое бережное отношение.       Младший кончает первее, пачкая противоположную сторону, а следом и Юнги, пуская семя прямо в него резкими, но точными толчками и целует, нежно, с лаской, всё ещё не удосужившись выйти из обмякшего тела. В Чимине так горячо и приятно, так что Мин просто тянет время, поглаживая чужой пресс и чувствует, как снова возбуждается. И на этот раз он трахает Чимина лицом к лицу, нежно поглаживая аппетитные бёдра. А младший жмётся к нему, как котёнок и стонет прямо в губы. А после оба лежат на разложенном пальто Юнги. Старший прижимает к себе всё ещё тяжело дышащего Чимина, у которого из задницы маленькими порциями вытекает его смазка, пачкая ягодички и пальто. Но Юнги как-то плевать, сейчас ему слишком хорошо, чтобы думать об одежде, так что глаза сами закрываются, а морфей достигает слишком неожиданно.       Чимин сбегает лишь через полчаса, ещё смотря на черты лица охотника. Розоволосый срывается к двери, а когда открывает, видит Сокджина. Тот смотрит укоризненно, но сбежать помогает. А напоследок шепчет, чтобы младший позаботился о себе и своём друге, ведь их уже засекли.       Юнги же просыпается только через четыре часа. Совсем один и с дырой в груди. Его снова обманули. — Чёрт! — Юнги бесится, бьёт кулаком в пол и зубами скрипит       Их игра в догонялки продолжается.