Страсть

Когда ты пришла, дыхание перехватило. Каждая тень наполнилась сомнением. Я не знаю, что ты о себе возомнила, Но пока не закончилась ночь, Я хочу вытворять с тобой плохие вещи.

Париж — Я думаю, у него есть любовница, — сказала Сьюки, глядя за окно. — Я уверена, что это она звонила. Контракт с подрядчиками ! Чушь. Он бы не побежал так, не стал бы закрывать дверь, он бы… — Ты пришла говорить со мной о своем муже? Уволь, я не хочу слышать о нем. Я тебе не подружка и не психоаналитик. — Ты прав, не надо было говорить об этом. Не надо было приходить сегодня, — Сьюки резко повернулась, схватила со стола сумочку, но не успела сделать и шагу в сторону двери. Мужчина, сидящий на кровати, схватил ее за руку и дернул на себя. — Ты куда это? Думаешь, я тебя сейчас отпущу? — Отпустишь. Он рассмеялся. — Дурочка. Такая умная, но такая дурочка! Он был прав: каждый раз, когда случались размолвки, она была уверена, что в этот раз уйдет и больше никогда и ни за что не вернется, не станет звонить, не будет разговаривать, но он не отпускал, никогда не позволяя ей уйти, когда она хотела. Если она вырывалась — удерживал силой, пока она не сдавалась, если она не звонила, то добивался встречи, и она обмирала, пугаясь, что правда выйдет наружу, и обещала перезвонить, и все снова шло по кругу, затягивая ее все глубже и глубже. Иногда, как сейчас, ей казалось, что она ненавидит его, но всякий раз, стоило ей увидеть его, как колени подгибались, и сил сопротивляться не было. — Отпусти! — она старалась, чтобы голос звучал как можно холоднее. — И не подумаю, — прошептал он ей на ухо. Навалился на нее всем телом, схватил за запястья. — Ай! Ты делаешь мне больно! — прошипела Сьюки. — Ой ли? Это ТЫ мне делаешь больно. Ты — мне. Она молчала. Он поцеловал ее, раздвинул языком губы. Он не признавал отказа. Он добился, что она ответила на поцелуй, вздохнула. Отпустил руки, и она тут же обняла его, забывая, что только что он был груб. Задышала часто, прижимаясь к нему. Он перевернулся на спину, прижимая Сью к себе, рванул блузку так, что посыпались пуговицы. — Ты с ума сошел? — с досадой воскликнула она. — Мне потом на работу! Не отвечая, он сбросил ее с себя на кровать, навис над ней, залез под юбку и содрал трусики. Раздался треск рвущейся ткани. — Сумасшедший, — простонала Сьюки, — ты просто сумасшедший! — Я? Да разве, — он откинул разорванные трусики в сторону, задрал на ней юбку, — разве я уезжаю в Париж? Разве я трахаюсь с кем-то? Ты же трахалась с ним? Да?! — Нет, — соврала она. — Нет, нет, нет. — Кристально честная, Сьюки Стакхаус святая Сьюки ... Ты врешь мне, врешь. Я чувствую его запах на тебе, я вижу по тебе, что вчера ты была с ним! — последние слова он прокричал ей в лицо. Перевернул ее, дернул, насаживая на себя, не заботясь о том, готова ли она. Сьюки вскрикнула, пытаясь вырваться, но он удержал, положив руку на ее поясницу. — Ты хочешь уйти? Ты и сейчас хочешь уйти? — Да! Черт… Нет! — крикнула она. — Я... — Ты знаешь, как иногда мне хочется плюнуть на все и... уйти... выкинуть... тебя... из... своей... головы? Знаешь? Он снова резко повернул ее. Они оказались лицом к лицу. — Это ты замужем, а я свободен. Так что не строй из себя жертву, ясно? И никогда не говори со мной о своем муже. Они смотрели друг на друга, тяжело дыша, он наклонился к ней, ожидая ее ответа. Вместо этого Сьюки притянула его к себе.