Кукловод

Жизнь следователя трудна, а порой - вообще невыносима. Восемнадцать часов в сутки приходится либо сидеть в душном кабинете и до посинения пальцев и мозолей возиться с бумагами, либо в любую погоду, при самых лютых природных условиях, гоняться за всякими уродами и психами, искать улики. На экранах телевизоров детективы, следователи и простые судмедэксперты выглядят довольно круто, поражая зрителя своей блестящей дедукцией, острым умом, способностью быстро и легко отыскать иглу в стоге сена. Я поверил дурацкой коробке, когда был еще ребенком, и тоже решил стать следователем. Моим идеалом был типичный крутой холодный парень, мизантроп с закрепленным на поясе пистолетом, не подпускающий людей слишком близко к себе, который мог с ходу придумать гениальный план по поимке особо опасного и хитрого преступника и захватить его. Я старался подражать этому парню, который ворвался в мое воображение после просмотра безымянного для меня детектива девяностых годов. Я ведь и подражал ему... В детском саду я прятал чужие игрушки и, используя свою "дедукцию", искал их, со всеми, а особенно с девочками, держал себя холодно и жеманно, благодаря чему имел толпы фанаток и тех ребят, что пытались заслужить мое расположение. Таким я был и в школьные годы, и в институте, однако... Я все-таки добился своего. Устав от вечных отказов и снисходительно-презрительных взглядов, люди стали отдаляться от меня, за глаза называли меня придурком. Я стал одиночкой, и все мои попытки исправить это потерпели крах. Я был зол на себя, на окружающих, пока не заметил, что каждый день со мной здоровается один парень из моего потока. Он-то был всеобщим любимчиком, открытым, добрым и отзывчивым, со смазливой мордашкой и верой во все лучшее. Я недолюбливал его, считал идиотом и при любой возможности утверждал, что он смотрит на мир сквозь розовые очки. Но парень не обижался. Он продолжал здороваться со мной, и вскоре я просто свыкся с этим. Я разузнал о нем побольше и тогда просто не смог обойти этого персонажа стороной. Он вырос в детдоме - родители-алкаши продали его за бутылку в ближайшем магазине, но добрая продавщица это так не оставила и обратилась в органы опеки. Его забрали в дом ребенка в возрасте пяти лет, но родителей он хорошо помнил; так же в памяти осталось и то, как его били, тушили о него бычки(забыть об этом ему не дает шрам на правом предплечье, сантиметров на пять выше запястья, что почти слился с окружающей его кожей, но все-таки отличается по цвету). Уроды. Это одна из самых ненавистных мне категорий "людей". Со стрессом мальчишке помогла справиться команда психологов, добрые воспитатели и другие детишки научили его вере в добро, от чего он и стал таким неисправимым оптимистом. Пока я гнался за мечтой стать следователем, он учился на врача, и каким-то чудом мы все-таки стали друзьями. Я не помню, когда это началось. Когда отбирал у меня сигарету, стоя рядом на балконе в моей комнаты? Когда рубился со мной в видео игры? Когда садился со мной в кафетерии и закидывал шутками? Когда прикалывался надо мной? Не помню... Да и какое это имеет значение? Мы стали такими друзьями, коих с толикой уважения зовут "корешами". Начиная с третьего курса, мы стали друзьями, и наш неповторимый и неожиданный дуэт прозвали "Лед(ну, естественно лед - это я) и Пламень". Мы стали опорой друг другу, это в каком-то роде все-таки подпортило мои сложившиеся в детстве каноны следователя. Но это пошло мне на пользу. Мой друг, имя коего - Риан Вирс, доказал мне, что важно иметь плечо, на которое можно опереться, и так же тому, что путь одиночки тернист и вообще не имеет смысла. Сейчас я и Риан работаем в одной конторе на окраине города, в самом опасном и безбашенном его районе. Наличием пистолета тут никого не удивишь - каждый второй доходяга носит оружие с собой, чуть ли не в каждом доме имеется ружье для самозащиты. Да, это самый опасный район, и среди нашей доблестной полиции уже нашлись шутники, которые зовут в мэрию и предлагают переименовать Блэквуд(так называется наш район) в "Готэм". Но мэрия почему-то не соглашается, а в последнее время вообще трубку кладет трубку, и связано это, должно быть, с тем, что у нас все еще нет Бэтмена. Сегодня мне обещали предоставить новое дело, потому, встав рано утром и по обычаю своему полюбовавшись рассветом, я привел себя в порядок, позавтракал и потопал в офис. В первых лучах солнца Блэквуд выглядел еще более убогим и заброшенным - вечно гниющий мусор на обочинах дорог, что давно не вывозят, тела нищих и алкашей, одетых в какое-то тряпье, что валяются, уже не брезгая, лицом в грязи и во всяком дерьме, обшарпанный асфальт, домишки с покосившейся, многие из которых уже давно были заброшены и превращены в нарко-и алкопритоны, редкая зелень - деревья с обломанными ветками и клятвами в вечной любви на коре ствола, зеленые островки травы, скрытые всевозможным мусором. Вон какой-то нарк мочится на стену единственной здесь небольшой поликлиники, вид которой больше отталкивал, чем напоминал обитель добра и помощи. Вот выбегает охранник изо угла и, что есть мочи, толкает парня в плечо, что тот аж падает, и начинает нещадно бить его дубинкой. Я иду мимо. На мне новый бежевый плащ, удобный костюм, теплый вязаный багровый шарф, лакированные туфли, белые перчатки на руках, ибо градусник показывал -19, что весьма неожиданно для начала осени, в руках - портфель из черной кожи. На фоне этого сброда я выгляжу неестественно, и это привлекает внимание и охранника в легкой куртенке с надписью "Cezurity" с круглым помятым розовым лицом, заплывшим левым глазом, большим красным носом и трясущимися от пьянства руками, и идущей мне навстречу низенькой медсестры средних лет в поношенном замшевом пальто рыжего цвета, и даже того наркомана, лицо которого было уже залито кровью. -Доброе утро, мистер Уайт, - без особого успеха скрывая ненависть ко мне, проскрипела Патриция Уолдфилд, супруга нашего генерала, и я снисходительно улыбнулся ей одними губами. -Доброе утро, - я остановился и почтительно склонил голову в бок, что заставило Патрицию улыбнуться, обнажив свои кривые желтые зубы, при этом морщины на ее вытянувшемся осунувшемся лице расползлись по всему лицу. Зрелище ужасное. Под взглядом ее маленьких злобных поросячьих глазок цвета свежескошенной травы я снял перчатку и протянул ей свою большую ладонь, пожал ее сухонькую ручку, надел перчатку и удалился прочь. Эта рухлядь не вызывала во мне положительных эмоций с первого дня знакомства. Может, из-за ее поросячьих глазок, что смотрят на всех,как на мусор, может из-за того, что она злая, стервозная и беспощадная. Причин много, но одним словом она - ведьма. Спустя полчаса я добрался до полицейского участка, и увиденное меня даже заинтриговало - у входа стояли новенькие полицейские машины с огромными мигалками, а вокруг них с восторженных видов вертелись и сами сотрудники. Из толпы я выцепил взглядом хрупкую фигуру Риана, хотя более приметными были его взъерошенные рыжие волосы, и подошел к нему. Хоть мы и почти одного роста, по нам и не скажешь - визуально я кажусь несколько выше. У него узкие, как у женщины, хрупкие на вид плечи, тонкие руки и ноги, длинные изящные пальцы, я же - широк в плечах, имею спортивное телосложение, несколько подкачен(пусть я и следователь, но мне важно иметь мышечную массу, чтобы противостоять преступнику, который надумает напасть на меня). -Привет, - я подошел к другу со спины и положил ладонь на его плечо, а тот и не вздрогнул - привык к тому, что я частенько так подкрадываюсь. - Что за хрень тут творится? -И тебе утречка, Итан, - Вирс оборачиваться не стал, его глаза были устремлены на ближайшую машину. - Смена командования, - снова заговорил он после нескольких секунд молчания. - А это - его подарок. Видишь, как дети радуются? Мне даже не нужно был заглядывать в его лицо, чтобы понять - он улыбается. Лицо у него овальное с тонкими аристократичными чертами - лоб высокий, прямой нос, большие карамельные глаза, пушистые ресницы, тонкие нити бровей, приподнятые на внутренних уголках, что придавало ему безобидный вид, розовые с пухленькой нижней губы, очерченные линии скул, родинка под левым глазом, по три веснушки на щеках, четыре - на носу, в меру развитый подбородок. Красавец, что сказать. Зато рыжий. И волосы у него рыжие, и брови, и ресницы. Еще и бледный, зараза. Я блондин с почти пепельным оттенком волос, особо из толпы не выделяюсь. Лицо у меня худое, брови густые, темные, глаза голубые, ресницы длинные, черные, нос с горбинкой со смотрящим вверх кончиком, глаза миндалевидные, голубые, тонкие бледные губы, самый обычный подбородок, смуглая кожа. Волосы, чтоб не мешали, зачесываю назад, а Риан вовсе не расчесывается - его вихры из любой расчески все зубчики повыдирают. Это смешно, но дамы, коих только пять в нашем мужском обществе, больше расчески свои ему не дают. -А ты тоже, мать? - ехидно поинтересовался я, и друг мой смешно зафыркал, как еж. Доводить его весело, но важно палку не перегибать. -А тебя, старшой, папка, между прочим, срочно к себе звал, - он наконец через плечо посмотрел на меня, поджимая губы и хмурясь. Не люблю, когда он так делает - после всегда что-то нехорошее случается. -Не скучай, на обед к тебе зайду, - пообещал я и двинулся ко входу сквозь толпу, не гнушаясь даже толкать зевак или ставить им подножки. -Но я ведь...в морге, - услышал я неуверенное бормотание друга. Хм. Вот дурак. Я частенько у него в морге обедаю, правда, не всегда получается, когда я варю себе сосиски, щедро поливая их кетчупом, а Риан труп разделывает. Психика у меня крепкая, и не такое видели, но все равно не очень ощущения после этого. Прорвавшись сквозь толпу и даже услышав проклятия в свой адрес, я наконец добрался до оккупированного здания, потянул за ручку вниз и вошел. Двери у нас тяжелые, металлические, свежевыкрашенные темно-синей краской. Я неспешно стянул перчатки и подошел к стойке дежурного, за которой находилась прелестная молодая особа с отличной фигурой. В ней было хорошо все: и длинные шелковистые волосы цвета вороньего крыла, и большая упругая грудь, и упругая задница(дальше никто не смотрел). Хотя, если бы эти озабоченные придурке притупили свое желание трахаться, они могли бы заметить и ее чудесную белозубую улыбку, и очаровательные ямочки на щеках, и красивые серо-голубые глаза. -Здравствуйте, мистер Уайт, - улыбнулась брюнетка, протягивая мне журнал и ручку. - Как ваши дела? -Привет, Мэри, - я взял ручку и поставил несколько своих размашистых подписей прежде, чем взглянуть на девушку. - Как и вчера, - сдержанно улыбнулся я и вернул ей журнал. - А твои? -Прекрасно. Кажется, меня переводят в центральный штаб, - Мэри улыбнулась, и я тоже порадовался за нее - такой хрупкой девушке нечего делать в прогнившем Блэквуде. -Поздравляю, - я пожал ей руку, от чего серо-голубые глаза буквально засияла, румянец обжег щеки, придав милой мордашке еще больше очарования. -Спасибо большое, - кивнула брюнетка и, нырнув рукой под стол, достала плитку горького шоколада и протянула мне. Я ненавижу сладкий. - Сегодня последний мой день здесь. Знаю, подарок так себе, но я очень хотела поблагодарить вас за то, что все три года, что я проработала здесь, вы смотрели на меня, как на человека, а не как на... На..., - она задумалась и возвел глаза к небу, но я и без того понял ее. -Обнимашек не будет, - скрывая улыбку, ответил я и забрал плитку "Гранта", горький шоколад моей любимой марки. -Я и не предлагаю, - лукаво улыбаясь, ответила Мэри, уже через несколько секунд утыкаясь в мое плечо. Я поцеловал ее в макушку, потому что ее здесь точно будет не хватать, крепко сжал плечо и отстранил от себя, замечая в уголках глаз бриллиантовые крупицы слез. Она хотела что-то мне сказать, но тут прогремел незнакомый мне голос. -А! Мистер Уайт! Что, девушек до слез доводим? Ко мне в кабинет, пожалуйста, - я поднял глаза, на лестнице стоял тучный мужчина лет сорока, увешанный орденами, на погонах у него было аж по три вертикально расположенные звезды. Генерал-полковник. Явно тот еще фрукт. Почему-то к нему надежно прилипло прозвище "Цезарь", и явно из-за его залысины. Скрипнула входная дверь, и, судя по тихим, но уверенным шагам, вошел Риан, и я, не глядя и не оборачиваясь, поднял руку и показал большой палец, после чего зашагал к лестнице. Мы шли с генералом-полковником в полной тишине, от чего цокот каблуков на моих выходных туфлях разлетался по пустынным коридорам, ударялся об обшарпанные стены, которые давно пора покрасить, и эхом уносился все дальше и дальше. Штат у нас небольшой, пятьдесят человек, и примерно девяносто пять процентов из них еще шумели на улице. Генеральский кабинет находился на втором этаже в восточном коридоре и в самом его конце. Путь занял у нас чуть меньше пяти минут, потому как генерал шел медленно и чванно, убрав руки за спину и скрепив их в замок. Пальцы у него были пухленькие, короткие и напоминали сардельки, ногти были обгрызенные от постоянного стресса(или недоедания?). Генерал имел большое пузо, будто бы находился на девятом месяце беременности, и мне было его очень жалко - живет человек, а возможности посмотреть на свои ноги не имеет. И так, Цезарь открыл высокую дверь, выполненную из красного дерева, и, пропустив меня, вошел следом. Я по привычке подошел к столу, поставил портфель на пол и любезно поинтересовался: -Чем могу быть полезен, генерал-полковник? - с языка едва не сорвалось новоиспеченное прозвище, но я успел себя поправить. Цезарь сверлил меня взглядом с минуту, а после доброжелательно оскалился, продемонстрировав два центральных металлических зуба. -Присядем, - его тушка смешно плюхнулась на черный кожаный диван, что некогда прикупил и поставил у стены бывший владелец кабинета, и создала при этом большую вмятину; за тем пухленькая генеральская ручка похлопала по сиденью рядом с собой. "Да он не Цезарь. Он морж", - пронеслось в моей голове, и я уместился на противоположном краю дивана, повернувшись к генералу всем корпусом, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, локтем упираясь в мягкий подлокотник. Цезарь-морж(прямо как генерал-полковник) остался недоволен моей позой, но решил промолчать, изучая меня глазами. -Ну и? Мне дело обещали накануне, - семь минут он пялится на меня, это неимоверно раздражает. -Да, точно! - будто бы пришел в чувство мужчина и хлопнул себя рукой по лбу, и его бас разнесся по кабинету. - Но прежде: ответьте, мистер Уайт, почему в прошлом году вы отказались от перевода в центральный штаб? Вопрос был несложный, я остался из-за Риана, но ответить решил другое, небрежно поведя плечом. Неподобающее поведение, знаю, но ему явно что-то от меня нужно, поэтому злость свою, в очередной раз к слову, он проглотил. -Замечательный ответ! - лже-восторженно вскричал генерал, и я с трудом поборол желание закрыть лицо рукой. - И еще! Вам приходилось шпионить? Да, этот вопрос ввел меня в ступор. Я, черт возьми, выслеживаю преступников. Как думаете, приходилось мне шпионить или нет? Аргх, он меня как есть раздражает. -Было дело, - ответил я и сдержанно улыбнулся. -Отлично! - да не ори ты, ради всех святых... - Ну-ка, расстегните плащ. Хочу посмотреть, что вы одеты. Вот тут не удержался, каюсь. Я вскинул бровь и, мысленно проиграв в голове Sam Brown "Stop", медленно расстегнул пуговицы на плаще. -Дорогой костюм! Вам очень идет, - заулыбался морж, и у меня аж в груди похолодело. -К чему все это? - спросил я, хмуря брови, ибо терпению моему приходил конец. -Есть в Блэквуде бар один, "Sparkle". Знаете такой? - в отражении его глаз я увидел, как мое собственное лицо вытянулось. Если он серьезно, то я умываю руки. В "Sparkle" собирается элита преступности, удобное место для встреч. Для меня и для большинства полицейских это место остается загадкой. Но я точно знаю, что не хочу туда попасть. -Если вы хотите, чтобы я пошел туда шпионить, отказываюсь, - резко ответил я и поднялся, и тут глаза генерала-полковника хищно сверкнули. -Мистер Вирс, чтоб вы знали, находится в большой опасности. Я ознакомился с его личным делом и пришел к прискорбному результату. Столько нарушений! Самовольство! Медик он блестящий, но ему здесь делать, увы, нечего, - он говорил с наигранным сожалением, а меня затрясло от злости. Копали на меня, узнали, что мы с Рианом друзья. -Подробности, - чувствуя, как дергается уголок рта, я сел обратно и уставился на шефа. -Итан! - громко позвал Риан и помахал рукой прямо перед моим лицом. Привезли свежачок, который мой друг вскрывал. И я узнал его - тот наркоман, утренний, и взяли его только для того, чтобы узнать, что за дрянь он употреблял и продавал. Окровавленная рука в резиновой перчатке вызвала тошноту, и я отложил контейнер с сосисками, подняв взгляд на друга. Тот выглядел обеспокоенным. - Ты чего завис? Что случилось у шефа? Я поднялся и отвесил Риану хороший такой подзатыльник, и он непременно надулся и пробубнил что-то в роде "Ну и хрен с тобой!" -Эллиот Грэй. Что ты знаешь о нем? - спросил я и посмотрел на изуродованный труп. -Ну, он хозяин бара "Sparkle", важная особа в преступной касте Блэквуда, - ответил рыжий и, заметив, что я надел резиновые перчатки, положил мне в руки чужое сердце. Мерзость. - О нем толком и неизвестно ничего, но поговаривают, будто он здесь - главный кукловод, - в последнем я уверен не был, однако понимал, что и такое возможно. Рассматривая чужое сердце, я пробормотал: -Его избил охранник с утра и, видимо, до смерти, - конечно, мои слова относились к навсегда охладевшему телу наркомана, но дружище Вирс явно задумался. Он выпучил глаза и уставился на меня. -Эллиота? - я посвистел и покрутил пальцем у виска, затем положил сердце туда, где оно находилось при жизни, стянул перчатки и ответил: -Нет, дурень. Нарка избили у больницы, - я выбросил окровавленные перчатки и взялся за свои сосиски. -А, - протянул рыжий и облегченно выдохнул, но потом на его лбу появилась складка. - А почему ты спрашиваешь? Пришлось все рассказать. А потом держать этого придурка, чтобы тот не побежал в кабинет начальства с гневными речами. -Пусти! Я с ним поговорю! - кричал мой друг, и меня разрывали на части два чувства - благодарность за заботу и недовольство тем, что он опять себе могилу роет. -Нельзя, - я закатил глаза и усадил хрупкую тушку за стол. Я и сам не хотел, потому что мы оба, и генерал-полковник... Мы трое понимали, что я могу не вернуться, но у меня не было выбора. Я не мог просто забить на приказ - Риана весь со свету сживут. -А вдруг ты проколешься? Кем ты будешь? Наркобароном? Это опасно! - он все не мог успокоиться, но по отношению к нему я чувствовал то же самое. Риан, конечно, сам виноват в том, что мы оба влипли в это дерьмо, но бросить я его не могу. Он - мой единственный и верный друг, а я - его семья. Мимиметр здесь, конечно, уже зашкалиает. -Тоже мне друг, - фыркнул я, и Вирс уставился на меня своими виноватыми глазами. -Дело не в том, что я тебе не доверяю, я доверяю и верю, просто это слишком рискованно. Понимаешь? Если тебя убьют, что я делать-то буду? - он грустно вздохнул, но меня это не особо впечатлило. -Ну, можешь перебраться в мою квартиру, я не против. Но в холодильник не заглядывай, там повесилась не только мышь, но и вся ее мышиная семья, - я пожал плечами, и Риан наконец успокоился и рассмеялся. -Да, друг, - наконец, отсмеявшись, произнес он. - Думаю, я в твоей квартире повешусь вслед за мышиной семьей, - ну, я немного неряшлив, хотя... Нет, у меня есть оправдание получше. -Я там почти не живу, мне некогда убираться, - ответил я, что было полнейшей правдой. Я живу в многоэтажке, на девятом этаже, в двушке. Раньше я жил с мамой, но она сошлась снова с отцом, майором полиции, и они уехали в центр, чему я нисколько не препятствовал. И в гостиной, и в комнате, и на кухне, и в санузле у меня валяются вещи. Я их только вручную и стираю, потому что с дьявольской стиральной машинкой я так и не разобрался. По этой же причине простаивает и посудомойка, пылесос, тостер и микроволновку я использую блестяще, там все просто. Меня всегда запаривало, когда мама просила постирать вещи, а потом, видя, что я не справляюсь, брала за руку, отводила к стиралке и объяснял, какую кнопку и для чего надо нажимать. -Хочешь, я уберусь? - предложил Риан, но я остановил его жестом руки. -Мне не нужна прислуга, - да и пускать друга в собственное царство хаоса я не хотел, там все лежит на своем месте. Каждая рубашка в своей причудливой, неповторимой форме сложена(нет) на полу. И мне это нравится. -Тогда я могу тебе стирать, - настаивал друг, и это показалось мне подозрительным. -Твою обнаженную фотографию я храню под трусами, у кровати, чтобы если что дотянуться и..ну, ты понял, - заверил я, хотя и дураку понятно, что ничьих обнаженных фотографий, а тем более друга, я не храню. Это во-первых, а во-вторых, я асексуал. Я ненавижу людей, потому что родился и вырос в Блэквуде. Блэквуд - демо-версия Геены, только я не знаю, чем заслужил это. Возможно, в прошлой жизни(в эту концепцию, однако, я не верю) я и сам был опасным преступником, а теперь расхлебываю. -На полу?! Ты хранишь ее на полу?! - возмутился Риан, и медсестра, что уже долгое время сидела здесь, оторвалась от писанины и пристально на нас посмотрела. -Ну да. А ты мою где хранишь? - мы покинули морг и зашагали в кафетерий, все срочно требовалась кружка кофе, чтобы съесть с ней шоколадку. Горькое с горьким. Да, я псих. -В шкафу с носками, - вдруг успокоившись, ответил рыжий, и теперь настал мой черед возмущаться, хотя по моему лицу заметить это было не так-то просто. -В носках? Чего это? - Вирс развел руками в стороны и на всякий случай прибавил шагу, но я был готов поймать его. - Я бы понял, если бы в трусах. Но носки. -В шкафчике носки чистые, а твои трусы на полу - грязные, - на всякий случай обиделся он, что, как ни странно, урезонило меня. -Ну, так-то да, - я почесал затылок и первым шагнул в кафетерий, но хорошее настроение быстро улетучилось, стоило мне заметить за одним из столиков шефа. И тот нас заметил и помахал мне рукой. Я подошел к третьей девушке из нашего штата - пухляшке-поварихе Лили и сделал заказ. -Чего он на тебя пялится? - шепнула мне на ухо девушка, которой было, вроде, двадцать четыре. За глаза все зовут ее пончиком, но она, зная об этом, не обижается, ибо является девушкой без комплексов. Но границы она видит и юбки, обтягивающие платья или брюки на работу не надевает. Она у нас умница. И приберется сама, и накормит, и утешит, поэтому дружбу с ней водят абсолютно все. -Потому что мудак, - с горяча ляпнул я, отдавая кружку эспрессо Риану, и Лили похлопала меня по губам своим пухленьким указательным пальцем. -Нельзя так говорить, Итан, - шепнула девушка и улыбнулась подходящему ко мне парню. - Ему ведь и донести могут... А теперь - брысь! Как обычно, Уолтер? Вирс кивнул, подтверждая слова Лили, и я осознал свою ошибку. Цезарь-морж, имя и фамилию которого я даже не потрудился узнать, прикупил новые машины, а значит, может приобрести и лишнюю пару ушей, чтобы те пасли меня - тогда мой друг точно пострадает. На разработку плана мне дали всего две недели, и я вплотную подсел на это. Пару дней подряд я изводил себя этим планом, ведь мне нужно продумать все до мельчайших деталей. В компашке, что двадцать четыре на семь обитала в "Sparkle", идиотов не держали, однако больше всего опасаться стоило именно Эллиота Грэя. Неизвестность пугает. А этот парень мог оказаться тем еще дьяволом, в чем я не сомневался. -Итан, поспи, а? - жалобным голосом протянул Риан, лицо его выражало беспокойство. За день я выпивал уже пятую кружку кофе, но ничего не помогало, спать хотелось жутко. За последние дни я стал бледнее, лицо осунулось, под глазами возникли мешки, аппетит то появлялся, то пропадал, из-за чего меня уже подташнивало. -Я занят, - я сидел в своем маленьком кабинете, насквозь провонявшем новой краской, и пялился в стену - так думалось лучше. Но голова уже кружилась. Я собирался влиться в тусовку "Sparkle" в роли наркобарона и уже тщательно думал о своем прикрытии. Во-первых, должны пойти слухи. Во-вторых, нужно подкрепить домыслы народа поступками. В-третьих, немного подождать. Похоже на план? -Ты больной..., - заверил меня Вирс и отвесил мне оплеуху. -Это еще почему? - больным я себя не считал, несправедливо втянутым - возможно, но работа ведь такая. Спустя неделю я уже начал действовать, и вот как это было... Полночь. Дождь яростно барабанит по крышам домов, ветер пронзительно завывает, предвещая скорое начало грозы. Одинокая тень плавно скользит по улочке, но узнать кто практически невозможно под сенью зонта. Наконец фигура останавливается у заброшенного двухэтажного домишки с покосившейся крышей и полуразрушенной стеной. Раздается крик, женский, и фигура, сложив зонт и упираясь на него, медленно ступает вперед, волоча правую ногу. Комната с ободранными обоями, единственным предметом интерьера в которой валяется старая кровать с провонявшим какой-то дрянью жестким матрасом. На матрас накинута дырявая грязно-желтая простынь, сверху - одеяло, набивка в котором где-то сбилась в комья, где-то отсутствует, подобие подушки лежит вместо поролоновой прослойки на окне, чтобы ветер не задул маленький костерок, разведенный в центре комнаты. На кровати трое - девушка с разбитым носом, чем крик и слышался, и двое мужчин, разрывающих на ней одежду; остальные пятеро нарков сидят в кругу у костра и колют себе какую-то дрянь. - Развлекаетесь? - ласково спрашивает голос только вошедшего мужчины с растрепанными пепельными волосами. Мужчины оборачиваются и смотрят на вошедшего, больно прилично он одет. Не успевшие уколоться, встают, делают шаг навстречу, троим у костра уже плевать - они падают на спину с безумными улыбками на губах и закатывают глаза. -Ты кто? - хрипит первый. -Чужой. Надо грохнуть его, - рычит второй. -Помогите! - истошно вопит девушка, явно надеясь на спасение, но незнакомец вдруг достает пушку, и четверо мужчин замирают, глядя прямо в холодное дуло. - Стреляй! Стреляй же! - кричит жертва и, скинув одного из насильников, встает на колени. Ее тело все еще частично прикрывает разорванная тряпка, некогда бывшая кофтой, но правая грудь все равно вызывающе вываливается наружу, подобия трусов даже нет; в пламени костра догорает материя, отдаленно напоминающая юбку. И ему плевать, кто это. Он жмет на курок, и девушка успевает только раскрыть рот,уставиться на спасителя широко распахнутыми голубыми глазами. Но вот - по ее лицу стекают одна за другой алые струйки. -Визгливая сука, - морщится незнакомец и убирает пушку. - У меня к вам предложение, парни. Начало положено. Но, придя домой, Итан сразу, не раздеваясь, бросается к унитазу, его рвет. -Я тут новенький, поэтому мне нужны верные собачки, - произносит незнакомец, лезет карман, достает четыре шприца и бросает тем двоим, что не успели еще уколоться. - Чистый героин. Ну-ка, щенки, хотите больше? - ласково спрашивает блондин, наблюдая за тем, как двое ползают по полу, собирая шприцы. И вдруг срывается на крик. - Хотите!? Те, что были на полу, что-то бессвязно шепчут. Но это ведь согласие, правда? И тут незнакомец поднимает свой взгляд на кровать, и внутри него все скручивает. -Наконец-то! Наконец-то! - ликует один и, срывая с охладевшего тела жертвы последние куски тряпья, жадно припадает к ее груди, кусая до алых отметен на голубоватой коже, грызет и посасывает соски, а второй, не стесняясь, вставляет. Раз за разом, меняя позы, они насилуют труп, а он стоит и не может отвести взгляда от лица девушки, омытого кровью и спермой. -Буэээ! - живот и горло уже сводит от спазмов, перед глазами одна и та же картина, а в голове - мысль: "Я это сделал! Я! Я... Я монстр...". Кала желтовато-белесой жидкости выкатывается из уголка рта и скатывается вниз, очерчивая подбородок. Уайт сидит у стены, перед глазами то и дело прыгают разноцветные пятна, дыхание перехватило. А дальше - очередной приступ. Лихорадка взяла его только к утру, и он лишился чувств на несколько часов. Эта ночь была самой трудной в его жизни. Забывшись, он рыдал громко, истерично, словно ребенок, колотил стены кулаками, разбивая их в кровь или заходился очередным приступом. Утро кажется издевательством. Солнце уже в зените, и его яркие лучи бьют прямо в глаза. Я открываю опухшие глаза и смотрю в грязно-белый потолок. Нехило так я опоздал, на телефоне пол сотни пропущенных вызовов от Риана и столько же сообщений ль него... Черт, надо ему набрать, но у меня совсем сил нет. Напишу смс. -"Меня не будет сегодня", - пишу и выдумываю причину на ходу. Скажу, что заболел, прибежит мгновенно, горе-Айболит, скажу "напился" - не поверит. -"Почему???" - ответ приходит мгновенно, и я теряюсь. -"У меня дела. Передай шефу, что я занимаюсь реализацией плана", - вроде, похоже на правду, в ответ приходит грустный смайлик. -"Не забудь, ты можешь мне все рассказать!)" - не верю. Не верю, Риан. Расскажу - разочаруешься. -"Непременно", - отвечаю и, поставив телефон на блокировку, что совершенно бесполезно в пустой квартире, тащусь в комнату и падаю на кровать. -Как можно насиловать труп? Почему я выстрелил? - говорю сам с собой, и вновь кпд равен нулю. Теперь я уже мало уверен в своем успехе. Да, я сволочь редкостная, но и моя лучшая защита дала пробоину. Я не справлюсь, и это не просто пессимистичные мысли. Я хотел пристрелить наркоманов, но их жалкие жизни ради достижения цели я поставил выше жизни невинного человека... Девушки... У нее была немного обвисшая грудь, и торчали соски. Похоже, она кормящая мать. Кто она? Сколько у нее детей? Есть ли муж, или тот, кто может позаботиться о детях? Боже... Я монстр! Это будет преследовать меня до конца жизни. Я непременно должен ее вернуться! Что я и сделал, но, придя, не обнаружил ни нарков, ни тела. Я вышел на улицу и со злости пнул входную дверь, и та рухнула на землю. И тут мой взгляд коснулся мусорки, что стояла недалеко от дома. Я подошел ближе и заметил пустой шприц. Не помня себя, я кинулся к мусорному баку, из которого выглядывала рука, потянул за нее и вдруг шлепнулся на задницу, держа руку в своей. Расчлененка. Тело и лицо изуродовано, волосы сожжены, череп пробит, и из него вместе с костьми что-то вываливается и вытекает. Полиция приехала быстро - диспетчер узнал мой пусть даже охрипший голос. Чувствую, я снова начну курить, и вполне оправдано. Личность девушки все-таки удалось установить, и я, захватив Риана, поехал к ней на дом. По пути пришлось ему рассказать обо всем, кроме, конечно, того, что со мной происходило. И после я замолчал, он не проронил ни звука с начала моего рассказа, но по нему заметно, что он не может посмотреть на меня, потому что я, похоже, оставил детей без матери ради задания. Я не думал, я просто сделал. И нередко люди так поступают, я бы даже сказал очень часто. -У тебя ведь был выбор, - мы уже вышли из машины, собираясь войти в дом, но Вирс поймал меня за руку. Он много думал и сейчас до сих пор не мог смотреть на меня. -Был, - я не скрывал правду, хоть мой друг и хотел этого в тайне. Не вижу во лжи никакого смысла, ведь правда все равно рано или поздно всплывет, выльется не в самом лучшем свете. -Понятно, - он отпустил мою руку и, опередив меня, зашагал к двери. Он бы не так сильно злился, если бы я просто застрелил ее, и все закончилось. Он злится из-за того, что я позволил им издеваться над трупом. Стук в дверь не дал результата. Кнопка звонка прожжена. Отодвинув Риана, я врезаюсь плечом в дверь. Не поддается. Еще раз, но уже посильнее. Нет эффекта. -Ты себе сейчас что-нибудь сломаешь. Пойдем, - друг попытался оттащить меня, но я отвел его в сторону, отошел на несколько метров, разбежался и вышиб дверь. Меня немного контузило. Я лежал на двери с минуту, пока до моего уха не долетел обеспокоенный голос Вирса. -..ты..слышишь..эй... Ты меня слышишь?! - он несильно шлепнул меня по щеке, и тогда я уже полностью пришел в себя. -Да... Да, прости, - с его помощью я поднялся и прошел вглубь квартиры. Какое-то время я опирался на плечо друга, но, когда дрожь в коленях утихла, я пошел сам. Мы осмотрели дом, но нашли только записку. "Жди повестку в суд, тварь! Сосед видел, как ты поила моего сына спиртом. Он останется со мной, а ты и дальше бухай." Мы переглянулись, и я рискнул спросить: -Получается, хорошо, что.., - Риан закрыл мне рот рукой, и я выставил ладони вперед в защитном жесте. Намек понят, даже она не заслужила такого(нет). Заслужила? Не знаю. На полу, под горой одежды, нашел мобильник, и по нецензурному слову в контактах я понял, кто муж. Не в том смысле, каким его считала покойная, а в том, как отличить его от тринадцати козлов, четырех мудак и шести уродов. Я набрал номер, и сразу же раздался гневный мужской голос. -Что, протрезвела и смогла наконец прочитать, тварь?! Сына ты не получишь! - я так подумал и решил на сына не претендовать. -Здравствуйте, - начал было я, но мы идем по проверенному сценарию. -Ты еще кто?! Мужик ее, да?! Угрожать будешь? Ну, давай! Я тебя найду, и эту блядь, и разукрашу так, что мать родная не признает! - я вздохнул. -Я - сотрудник полиции, - голос вдруг поменялся. -П-простите! Я... Я... Просто... Она пила и над сыном издевалась, вот я... Но ее вызовут в суд, и...там все решится! - но я поспешил его обрадовать. -Не вызовут, - Риан насупился и попытался отнять у меня телефон, пришлось убежать от него в туалет(удачно нашел) и закрыть дверь изнутри. -В каком это смысле?! - муженек начал закипать, я, прислонившись спиной к двери, обернулся и едва телефон не выронил - на унитазе сидел труп с перерезанной шеей, все вокруг залила кровь; судя по всему, труп пробыл здесь около десяти-двенадцати дней. Этот запах... Меня снова начало мутить. -Вашу жену нашли мертвой у мусорницы, - медленно проговорил я и, не сводя с трупа, провернул ручку, намереваясь выйти. -Как мертвой? - озадачился муж, и я ответил ему. -По частям.., - я вышел, и Риан выхватил телефон у меня из рук, тут же замечая труп, к слову женский, и замирая. -Завтра ждем вас на опознание в любое время в промежутке между десятью часами утра и восемнадцатью вечера, - пробормотал он и положил трубку. - Вот черт... -Няня, - решил я. -А может, бабушка? - предложил Вирс, набирая номер. - Смит, пришлите машину к дому покойной, в ее квартире труп. Да, сразу ко мне. Ждем, - он положил трубку и вздохнул. -Точно не родственница, - ответил я и пошел на кухню, где меня все-таки вырвало, но теперь в раковину. -Ты в порядке? - когда из меня вышли остатки позавчерашнего ужина, а это был именно он, потому что больше я не ел, моего плеча коснулся обеспокоенный друг. -Нет, не в порядке, - я вытер рот рукавом плаща и посмотрел на него. - У меня развивается какая-то фобия на трупы. Прошлую ночь я провел у толчка и отрубился только под утро, - я посмотрел на Риана, в его глазах я увидел тоску. Лед и Пламень...