Легенда о монстре и деве

Моряк был мой дядя; из тех он волков, что в море свободу вдыхают. Сейчас, на ночь глядя, под шум кабаков он в трубку табак набивает. Юнцом я частенько его навещал, ведь дядя был мастер историй: Садился на рейки и, еле дыша, я слушал часами о море Под запах табачный. Я видел акул, на палубу втаскивал рыбу, И ветер наждачный сдирал кожу скул, но крепкого был я пошибу. Но той сокровенной из баек из всех(пред ней нужно чуть подогреву) Была неизменно - иначе коль грех - легенда про монстра и деву. Вот так было дело: случайно нашел моряк один как-то пещеру. Войдя в нее смело, как шхуна на мол, едва смог принять он на веру, Что взору предстало: то был чудный грот, блестевший от искр самоцветов. Там дева купалась: такую за флот и то не купить - без наветов! Она обернулась, и был поражен моряк ее ликом прекрасным: Застывшая хмурость, княжна из княжон, изгиб сладких уст кровно-красный. Хрустальная кожа, и волны волос, и шаль лишь струилась по телу; Звала в свое ложе, отринув вопрос: почто ее тулово бело? Звенел, как топазы, ее чистый смех, но вид выражал нетерпенье. Моряк, хоть не сразу, лишаясь утех, решился все ж на отступленье: Бежал он из грота, не знал, отчего, но ведал: он спасся от смерти. Была там охота: в тот раз - на него, он чуть не попал в злые сети. В тоннеле пещеры, что к морю ведет, на доньях холодных, угрюмых, В руинах галеры удильщик живет, царит в мертвечинных он трюмах. Мечи - его зубы, паучьи - глаза, язык его - пуще опасен: Он - сладкие губы, он - смех и слеза, иллюзия - тем и ужасен. Кристальною шалью на деве надет, зовет в глубину за собою; Смертельной печалью пойдешь на обед - с кровавой тяжелой судьбою. Легендой была ли история та? Быть может, моряк тот и нé жил. Но щеки пылали, и сохли уста, а дядя во сне очи межил. Но если нет чуда и нет моряка, и дядя придумал все это, Тогда же откуда В мешке из носка Взялись у него самоцветы?..