— А твоя бывшая тоже там? — Да.
Мэтт не хочет драться с Электрой. Мэтт верит, что добро все ещё живет внутри неё. И тем не менее он дерётся, отрицая саму возможность бросить все и попытаться выбраться наружу к Джессике, Люку и мальчишке Рэнду. Мэтт пытается убедить Электру перестать сопротивляться, на что получает лишь дерзкие усмешки, фразы, способные ранить не хуже ножа, и резкие, смертельно опасные выпады сай навстречу своему телу. Сорвиголова продолжает бороться с Чёрными небесами, с остатками клана Руки, которые они олицетворяли, с самим господом богом и с Мэттом Мёрдоком внутри себя даже тогда, когда один из кинжалов достигает цели. «Защити мой город» — шепчет на прощанье Дьявол из Адской кухни, завещая все своё наследие юному Дэнни, меняя одну свою любовь на другую, жертвуя покоем близких ради неё одной. — У нас почти получилось. — Шепчет он сквозь тяжелые вдохи и выдохи. Рана колет бок, но Мэтт не сдаётся. — Почти? — Голос Электры звучит устало и намного мягче. — Разве сейчас мы не вместе? Мэтт улыбается. Сорвиголова улыбается и наносит ещё один удар. Девушка блокирует его из последних сил, ощущая дрожь под ногами и дрожь в ногах. Они продолжают свой причудливый танец, позволяют выдержке и выносливости иссякать, опустошают себя без остатка. Ведь в этом всегда и заключались их отношения — бой между светом и тьмой. С потолка сыпется, и противники отпускают противоречия. Они держатся друг за друга, ищут опору, чтобы, возможно, последний раз в жизни подняться на ноги. Их движения сглаживаются, а цепкий захват недавних соперников перерастает в объятия любовников. Дыхание Электры обжигает кожу, Мэтту нравится это ощущение, всегда нравилось. — Прости меня, Мэттью… — Ее голос больше не отдаёт смертельным холодом. — За всю ту боль, что я тебе причинила. — Знаешь, мы умрем прямо здесь. — Тихо произносит он, глядя в пустоту. И этот взгляд вспарывает ее душу получше всяких катан. — Нет. — Шепчет она в ответ. — Все это… вот, что значит чувствовать жизнь. Мэтт снова улыбается, а затем невесомо касается ее губ своими. Они целуются, в то время как весь окружающий их мир разваливается на части. Пыль обволакивает влюбленных воинов незримой войны, полы дрожат лишь сильнее и слышатся стоны здания над ними, но их это больше не заботит. В конце концов, Мэтт всегда тянулся к огню, и сейчас он сжигает его изнутри, а она… Электра всегда тянулась к свету, хотя горделиво заявляла обратное. И прямо сейчас Мёрдок надеется, что его света хватит на них двоих. Резкий толчок заставляет их расцепить объятия, обрушивается часть потолка и Сорвиголову отбрасывает на несколько метров назад. Девушка падает оглушённая. Проходят минуты, а может быть часы или даже дни, Электра поднимается с тяжелой головой, дезориентированная в пространства, щурится, пытаясь понять, куда упал Мэтт, когда ее взгляд натыкается на слабое свечение в дали. Обрушенные конструкции создали новый выход наружу, и бывшее оружие Руки бросается прочь из этого подземелья, но останавливается при звуках приглушенного поскуливания. Он жив. В другой жизни мертвый учитель порицал ее за слабости, одной из которых к тому времени уже стал Мэтт. Чувства, говорил Стик, словно чума, они могут убить быстрее любого оружия. И что с ним стало? Зарезан собственной ученицей. Электра не раскаивается в содеянном, но точно знает, что если уйдёт сейчас, то будет до конца своих дней (долгих или коротких) мучатся от этой боли. Она разворачивается и бежит к груде камней, туда, где ей послышался стон. Она остервенело разгребает камни, разбивая руки в кровь, сдирая кожу, ломая пальцы. Собрав всю свою силу в кулак, поднимает Мёрдока, раненого, без сознания, перекидывает его через плечо и начинает медленное движение к свету. Где-то далеко наверху защитник К’ун–Л’уна, герой Гарлема и частный детектив вместе со всеми отчаянно надеются увидеть Сорвиголову живым, но время течёт прочь, а он не появляется. Электра пробивает себе дорогу с одной единственной пульсирующей мыслью в голове — Мэтт должен выжить. Она оставляет его у чёрного входа какого-то местного прихода. Целует в губы и произносит: — Прощай, Мэттью. Чёрные небеса растворяются в истории, Электра же растворяется в ночи. Но прежде чем уйти, она смотрит, как несколько заботливых монахинь обнаруживают израненного Сорвиголову на ступеньках дома католического бога.***
Сначала возвращаются звуки, потом запахи и ощущения. Все тело ломит, словно кто-то засунул его в огромную мясорубку. Мэтт чувствует чьи-то тёплые руки на своём предплечье, чувствует мягкую ткань бинтов и в лёгкой эйфории бреда шепчет одно единственное имя. Он очнётся и с удивлением узнает, что выжил, но позже. А пока Мэттью Мёрдок безраздельно принадлежит забытью и тьме, которая всегда являлась царством Электры Начиос.