Зной

      В комнате царит духота и надоедливый летний зной, отбивающий все желание двигаться.       Курильщик с мрачным видом пишет что-то в свою несчастную, погрызенную и оборванную тетрадь. Чернила в ручке почти закончились, сухой стержень царапает бумагу, и состайник тихо ругается про себя. Его угнетают "всеобщее многозначительное молчание и насмешливые взгляды". На самом же деле всем банально лень двигаться и совершать какие бы то ни было действия, возбуждая в себе спрятавшуюся на время жажду.       Лэри, безвольно раскинув руки и свесив их с кровати, лежит лицом в подушку. Высокий статус предводителя Логов не дает ему скинуть с себя царственные одеяния и регалии — толстую кожаную куртку и высокие, массивные сапоги — даже в такое пекло. Но жиденькие патлы он все же собрал в куцый хвостик, ибо липнущие грязные пряди на влажном от пота лице — не самая приятная вещь в сорокаградусную жару. Черный с невозмутимым видом, закинув ногу на ногу, якобы читает книгу. Но слипающиеся его глаза стоят на месте, а тишину изредка нарушают его впечатляющие зевки. Лето сморило и его.       Лорд, игнорируя палящие солнечные лучи, сидит на подоконнике и с отсутствующим видом листает какой-то замызганный журнальчик. Македонский вальяжно обмахивается веником (даже он содержится у него в идеальной чистоте) и сидит около двери, ведущей в душ. Оттуда тянет прохладный воздух.       Горбач забрался на верхнюю кровать, где свалены в кучу одеяла, ненужные и даже ненавистные сейчас, и лениво поглаживает Нанетту. Бедняжка еле взмахивает крыльями, посылая в сторону Горбача потоки жаркого и неприятно пахнущего воздуха. Сфинкс лежит под кроватью и утверждает, что тут тенек. Он закрыл глаза и блаженно вдыхает пыль вперемешку с прохладой.       Табаки неизменно сидит на общей кровати и с мрачным видом бурчит что-то про глобальное потепление и про то, что мы все умрем. Изредка он выкрикивает какую-то ерунду, надеясь растормошить стаю. Но на его вопли реагируют лишь Нанетта, испуганно вздрагивающая от каждого душераздирающего крика, и Лорд, которому мешают читать журнальчик. Он поднимает голову от текста, с холодным возмущением оглядывает Табаки, тяжко вздыхает и возвращается к чтению. Шакал, которому жара и невозможность дыхания из-за обжигающе горячего воздуха совсем не мешают, в беспокойном удивлении оглядывается. Он беспокойно мельтешит своими яркими майками и должен бы раздражать вспыльчивых состайников, но тем слишком дороги сиюминутные укрытия от жары, чтобы менять их на шумного Табаки.       Тогда Шакал с благими намерениями (точнее, с одним: оживить замершую стаю) тянется к ручке радиоприемника. Тот сразу же ошеломляет тех, кто способен ошеломляться, громкими басами. Лорд с ворчанием захлопывает журнал, сворачивает его в трубку и тянется этой импровизированной мухобойкой к макушке Шакал. Тот резво отскакивает и восторженно пищит. Лэри приподнял свою светлую голову над подушкой, уловив родные звуки немецкого рока. В стену стучат. Тогда колясник, похихикивая, убавляет звук, но стая уже встревожена.       Мак, переступая через бутылки, куда была налита раньше холодная вода, пробрался к окну. Выдернув из-под Горбача пару одеял, он, с помощью Лорда, кое-как предотвратил дальнейшее попадание прямых солнечных лучей на уязвимых состайников. Сфинкс помог Курильщику и Табаки перевернуть матрасы, нагретые на солнце. Он просто подтолкнул их снизу. Практически все переползли наверх, на общую кровать, не спеша сбиваться в единую кучу-малу, как они делают это зимой. Табаки, углядев, что его труд принес плоды, снова потянулся к приемнику. Под настороженные взгляды длинноволосого он повернул ручку и поправил антену.        Спустя пару минут заминок и попыток найти что-то интересное, слушатели четвёртой наткнулась на песенный канал. Песни веселые, жизнеутверждающие, на позитивный лад настраивающие. Всех это устроило и было принято единогласное решение оставить эту станцию. Читай: устроило Шакала – устроило всех. Чей приемник, того и власть!       Черный уже начал открыто подремывать на своей кровати, как его пробудило истеричное хрюканье Шакала. Взору блондина предстала картина маслом: хохочущий Шакал, улыбающиеся во весь рот состайники, возмущенно-удивленный Сфинас и музыкальное сопровождение... Из динамика лились задорные строчки: "Ну где же ручки, ну где же ваши ручки, давай поднимем ручки и будем танцевать!" Табаки с радостью ответил на призыв; он поднял руки и затрясся всем телом в такт музыке, пародируя девочек на школьных дискотеках. Черный не сдержался и, мягко говоря, захохотал. Безрукий злобно зыркнул в сторону Черного, и тут устройство оптимистично заверещало что-то похожее на "НАТУРАЛЬНЫЙ БЛОНДИН, НА ВСЮ СТРАНУ ТАКОЙ ОДИН". Теперь уже настал черед зеленоглазого ехидно улыбаться и коситься на стаю, глядя на реакцию остальных. Черный мгновенно помрачнел и рухнул на подушки, прикрыв хмурое лицо все той же злополучной книжкой       Но настоящий фурор произвел Слепой, который зашел в четвертую как раз в тот момент, когда заиграла всеми любимая песня "Черные глаза". Даже озлобленный на весь мир Курильщик, даже спокойный Лорд, даже тихий Македонский смеялись во все горло. Оставив стаю в непривычном для них состоянии умирающих тюленей (видимо, решил все свалить на массовый солнечный удар), вожак равнодушно пожал плечами и прошагал в душ, закинув на плечо полотенце и эпично прикрыв дверь под знаменитый припев.       Стоит ли упоминать, что день этот вошел в дневник Курильщика как один из самых весёлых моментов, проведенных в четвёртой, а ночью стая пыталась уснуть под фальшивое напевание Шакалом переделки "Натурального блондина", а-ля "натуральны-ый блондин, на весь-то дом такой один!"?