Это станет хитом

      — Это говно. Ты совсем не умеешь или прикидываешься?       — Что опять не так?       — Откуда у тебя вообще поклонники? Насосал?       У Мин Юнги знатно припекало каждый раз, когда он ощущал своим задним радаром поблизости Чонгука. Брызжа слюной, он не стесняясь поливал его всем, чем только мог, пускал колкие фразы, грязно шутил. Но, естественно, не без причины.       Этот накачанный голосистый ублюдок был слишком сексуальным.       Юнги не мог спокойно стоять или сидеть рядом с ним, при одном только взгляде всё чесалось, и так и тянуло подрочить в туалете. Что он обычно и делал. Раз пять в час. Поэтому запись нового трека затянулась уже больше, чем на месяц.       Юнги не хотел избегать конфликтов. Юнги привык решать свои проблемы распусканием языка. Может быть, в его ситуации это бы и помогло, но он всё перевернул с ног на голову и язык использовал не там, где надо. Кто знает, что в голове у Чонгука, но зато у Юнги 24/7 кое-кто особенный, но которого он не подпускает к себе. «Это глупо», — скажет любой посторонний человек, но у Мин Юнги такой образ жизни, пожизненный девиз: «Оттолкни всех, кто тебе нужен, подальше!». Юнги на самом деле не плохой, но всё равно боится самого себя, просто ранить никого не хочет, если вдруг что-то в нем изменится. Да и себя защищает ото всех, ибо свято верует в то, что на свете нет хороших людей. Вот он и грубит, чтобы от стада не отрываться.       Оправдывай его сколько хочешь, да только вот милашке Чонгуку всё это дико не нравилось. Он смотрит на мир через свои розовые очки, и окунаться в психологию людей у него нет ни желания, ни времени. А посему все, кто грубые, — плохие, а все вежливые — хорошие. Мама в детстве не объяснила, или папа не вдолбил в голову, что не всё то золото, что блестит, и не во всяком дерьме найдёшь монетку. Однако Чонгук, несмотря на то, что Юнги для него избирал самые изощрённые издевательства, специально ошибался, приходил не вовремя, чтобы по-мазохистски так послушать всё, что на него выливают. Чонгук смотрел на Юнги как на маленького кота, пытающегося выглядеть грозным, распушив шерсть, умилялся и почему-то хотел видеть его всё больше и больше. Юнги ломал все его принципы и стереотипы.       — Может и насосал.       — Почему ты такой, а? Нормальный бы давно сорвался и наорал на такого, как я, а ты терпишь всё и спокойно сидишь улыбаешься!       — Тебя это так раздражает?       «Лучше бы ты сорвался и взял меня прямо на этом пульте!» — кричал мозг Юнги, но рот хотелось заранее помыть с мылом. Ну не может Юнги взять и такое сказать. Оскорбления? Конечно, без проблем! Чёрный юмор? И это будет! Но чтобы признаться парню, что он на него дрочит втихушку, — это уж пусть с ним вместе в землю уйдёт, и не дай Бог кто узнает!       «Когда же он признается, что бегает не поссать? — думал Чонгук и дико хотел потрепать Юнги по щекам. — Милашка».       — Мы опять потратили весь день на ерунду и почти ничего не записали.       Юнги вдруг отвлёкся на Чонгуковы руки, сжимающие микрофон, и услышал только «Мы опять потра...». Ну ничего, он уже привык к этому и даже почти не краснеет. Только мысленно вопит «спасите». Ему теперь всё чаще начинает казаться, что Чонгук специально делает намеки. То специально замедлится на слове задатки, то на попытке, а у Юнги нервы сдают.       А Чонгук ведь и правда с ним играется. Давно уже понял, как к нему Юнги относится. Ещё с тех пор, как побежал следом за ним в туалет, чтобы спасти от менеджера, а Мин стонал его имя из кабинки.       — Давай просто забьём на все и начнём работать. Мы уже больше месяца тянем, все ждут! — про себя Чонгук перечеркивал все слова и просил только, чтобы Юнги почаще сбегал с места преступления с его именем на губах.       Чонгук давно бы уже отжарил Юнги прямо тут, прямо в этой звукоизолирующей, между прочим, студии. Да только вот их продюсер вечно наблюдал через стекло. Сидел, как зритель в кинотеатре, и только комментировал их безалаберность.       Но сегодня видимо был очень особенный день, ведь Чонгук и Юнги тянули резину уже больше пяти часов. Обычно они к этому времени записывали хотя бы строчку, но сегодня как-то не шло. Начальник, выждав последние двадцать минут, распсиховался, вылетел из студии, напоследок настучав обоим по голове и пригрозив вышвырнуть их из агентства к чертям, если они к вечеру не пришлют ему готовую версию песни, и скрылся на своём джипе в неизвестном направлении. А парням ничего не оставалось, кроме как послушаться своего владыку. Жрать-то на что-то надо.       Юнги ещё пару раз сбегал, но в конце концов смирился со своей участью. Чонгук же был чуточку более ответственным, а посему и привязал к месту юного дрочуна.       Давно надо было начальнику наорать на них. После его магического пинка под зад ребята быстро очухались и начали что-то делать. Через пару часов оказалось, что они даже почти закончили. Юнги сначала не хотел верить, да и Чонгук сомневался, но правда есть правда, работа пошла. Юнги даже язвить перестал, что и вовсе грозило неизбежным свистом рака на горе и концом света.       — Только ты перестал выть так громко, сразу всё начало получаться.       — А ты, Мин Юнги, как я посмотрю, настоящий бог вокала.       — Именно.       «Это самозащита. Я хороший», — объяснял сам себе Юнги, глядя как Чонгук усмехается и ерошит свои волосы, чувствуя, как внизу живота скручивается узел, означающий очень скорый побег в отхожее место.       — Прекрати это делать.       Юнги и сам не заметил, как покрылся холодным потом, а руки потянулись к ширинке. Это было всего секундное помутнение сознания, и Юнги свято верил, что Чонгук ничего не увидел.       Только вот он видел всё.       И взял на заметку трогать волосы почаще.       — Давай уже побыстрее закончим. — Чонгук уже знал, чего хочет, и просто выжидал момент.       Закончим.       — Я только за. — «Убрать бы это чертово за».       Когда последний аккорд был сыгран, а последняя нота спета, Юнги даже замер от неожиданности.       — Мы справились? — проговорил он еле слышно после того, как Чонгук нашёл кнопку выключения звука.       — Похоже на то. Надеюсь, что всё отлично звучит, иначе от нас мокрого места не останется.       — Если бы ты не портил песню своим прокуренным голосом, было бы куда лучше.       — Я не курю, Мин Юнги. А ещё я прекрасно помню то интервью, где ты говорил, что тебе нравятся хриплые мужественные голоса, — Чонгук подходил все ближе.       — Да, но на таких, как ты, не распространяется. Это я хочу себе такой.       — Твой голос очень даже ничего. Иногда. — Чонгук пока что не скажет когда, но совсем скоро покажет.       — Мне плевать, что ты там думаешь, ясно? — голос Юнги становился более жалобным по мере осознавания того, что он оказался прижатым к стене мускулистым красавчиком.       — Я тебе так не нравлюсь, Юнги? — Чонгук улыбался хищно, не сдерживаясь. Он всю жизнь думал, что скромный и приличный парень, да вот только этот Мин Юнги сделал его похотливым извращенцем. Он выглядит немного педофилом, зажимая худенького Юнги, но ему все равно. Ему нужно это тело здесь и сейчас.       Чонгук понял, что сейчас самое время распускать руки. А вот Юнги, почувствовав на своих сахарных бочках под майкой горячие пальцы, дернулся от неожиданности и лбом заехал по челюсти Чонгука. Тот даже чуть не вскрикнул.       — Ты охуел или да?       — Возможно.       У Чонгука в голове мысль: «Пора», и руки на автомате хватают тело Юнги и закидывают резко прямо на панель звукозаписи. Плевать он хотел на рычажки, кнопки и прочую лабуду, это всё потом починят. Цель этой игры — найти задницу Юнги.       А Чонгук не привык проигрывать.       Через минуту щека Юнги прижимается к стеклу, а Чонгук пристроился сзади и полностью присвоил себе уже обнаженное тело. Своими убийственными ногами заблокировал для Мина любые выходы в реальность и вдалбливался в него равномерно, срываясь на глубокие вдохи.       — Стони, Юнги.       — Убери свой член из моей задницы, придурок! Агх... — Юнги же мужик, сдерживается изо всех сил, но потихонечку чувствует, как дух вылетает из тела. Этот дрочный красавчик, который никогда с Юнги не спорил, вдруг превратился в маньяка-извращенца, наглотавшегося виагры. Иначе чем объяснить такой долгий и болезненный по ощущениям половой акт?       — Ты хочешь, чтобы я был ещё быстрее?       — Иди к черту!       В Чонгука будто демон вселился. Демон, мечтавший наказать непослушного и острого на язык Юнги и избравший для этого способ схватить его за шею и долго трахать. Без смазки.       — Тебе нравится? Назови имя своего папочки, Юнги.       — Ты больной ублюдок, Чонгук!       — Молодец, котёнок, а теперь стони его.       Чонгук сам себя не узнавал, он и не подозревал о такой своей грязной стороне. Даже хотел остановиться и извиниться пару раз, но изо рта вылетали лишь дикие пошлости.       А Юнги просто был в ахуе. Он, конечно, хотел, чтобы Чонгук когда-нибудь его выебал, но не так же. Не так быстро, не так резко и уж точно не в студии звукозаписи, где Юнги сейчас раздирал локти о металлическую панель.       Боль в заднице постепенно уходила, и Юнги решил, что лучшим выходом в данной ситуации будет лежать и наслаждаться. Из крепкой Чонгуковой хватки он точно не выберется, а если он сейчас подчинится, то приятно будет обоим.       — О да, Чонгук! Ещё!       Оскар по Юнги заскучал.       Поначалу он, как уставшая жена, имитировал оргазм, но почувствовав, как Чонгук ускоряется, потерял голову и по-стоящему кончил с его именем на губах. И вдруг пропал, испарился настоящий мужик в Юнги. Вместо него вылезла развратно стонущая девица, размахивающая задом в такт движениям бёдер Чонгука.       Чонгук всё заметил. Вышел резко, схватил Юнги и перевернул животом вверх, чтобы видеть это лицо. Потный краснощекий Юнги с взъерошенными волосами и томными глазами казался Чонгуку ещё краше, чем обычно. Его романтичная натура вырвалась наружу, и он стал покрывать лицо перед собой долгими мокрыми поцелуями.       — Я не животное, Юнги, просто у меня от тебя крышу сорвало, уж прости.       Юнги уже ничего не слышал.       — Ты мне нравишься вообще-то.       Чонгук, услышав жалобный вздох, почувствовал волну снизу и мощно кончил, приводя тяжёлое дыхание в норму, обхватывая руками бессознательного Юнги и притягивая его к себе поближе.       — Я бы хотел повторить это в более романтичной обстановке и по обоюдному согласию. Надеюсь, ты не откажешься.       Юнги лишь еле заметно кивнул и повис на Чоне, как на вешалке.       Жаль только, что горящую красную кнопку над головами они не заметили, когда возвращали одежду на место и по-тихому сваливали из студии.

* * *

      — Директор Бан, их и след простыл.       — Алло!.. Чёртова связь... Кто простыл?       — Я говорю, Чонгук и Юнги ушли. Документ на рабочем столе есть, они выполнили обещание.       — Слабо верится. Эти дети тянули больше месяца.       — Хех, видали и хуже.       Работник студии ещё секунду поглядел на экран и быстро отправил документ директору по почте.       — Документ я отправил, должен уже прийти.       — Всё, я получил, спасибо. До свидания!       А в своём кабинете директор ещё успел сходить на ужин, перепарковать машину прежде, чем сесть наконец за работу.       Взял в кафе в последние десять минут рабочего дня крепкий кофе и наконец добрался до своего просиженного офисного кресла.       И очень сильно пожалел, что не надел наушники и оставил приличную такую громкость. И вообще пожалел, что не родился глухим.       И как он сразу не заметил, что аудиозапись оказалась подозрительно длинной?       Может быть, Чонгук и Юнги и не вылетят из своего агентства, но зато заплатят за это своей славой. Их новая песня точно станет хитом.