Новая Зона - новые "друзья"

«Сегодня для меня знаменательный день!» — всю дорогу думала Катя, нервно перебирая в руках ключи от камер, в которых содержались заключённые. Этим вечером девушку должны были перевести на Зону для набора опыта. Она была чуть ли не лучшей сотрудницей тюрьмы, в которой работала, поэтому за столь короткий срок смогла достичь звания младшего прапорщика. Не смотря на то, что ещё пять лет назад поступила сюда ефрейтером, у которого ещё молого на губах не обсохло. Хоть Катя и не отличалась от других военных, она была достаточно способной и умной для своего возраста. — Младший прапорщик Воронцова, вас генерал зовёт! — протараторил запыхвшийся солдат, облакачиваясь о холодную каменную стену. Кивнув, девушка побежала к небольшому домику, где в это время сидел генерал, перебирая всякие бумаги про личность Воронцовой Екатерины Викторовны. — Звали, товарищ генерал? — тут же спросила Катя, забегая в помещение и становясь в стойку «смирно». — Да, сегодня Вас будут переводить на другой объект. Здесь Вы знаете уже каждый уголок, а там, на Зоне, будете набираться нового опыта, так что собирайте вещи и сегодня вечером за Вами приедут, — расписываясь в какой-то бумаге, подтвердил генерал, закрывая папку с досье девушки. — Есть, товарищ генерал! — улыбнулась Катя, подходя ближе к столу, — Разрешите? — она протянула руку, чтобы забрать нужные ей документы. — Да, забирайте, — согласился генерал, всучив Екатерине папки бумаг. Отдав «честь», девушка быстрым шагом покинула помещение. Ей оставалось сходить в казарму и забрать свои вещи. *** Прошло больше часа, а Катя уже стояла с сумками на плечах. — Младший прапорщик Воронцова, разрешите обратиться? — за спиной у девушки раздался знакомый голос. Обернувшись, она увидела молодого парня в военной форме, который битую минуту стоял, как вкопанный с высоко поднятой головой. — Да, рядовой Зайцев, разрешаю, — кивнула девушка, улыбнувшись. — Екатерина Викторовна, желаю Вам доброго пути, — Зайцев опустил руку, которую всё это время держал у виска и, склонив голову набок, добавил, — Кать, может останешься? — Не Кать, Алексей, а Екатерина Викторовна, — поправила парня девушка, постучав его по плечу, — И да, я не могу остаться. На Зону переводят для обмена опытом… Поэтому и не могу. Чуть позже пожаловал и товарищ генерал с несколькими солдатами. К слову, сама колония здесь была небольшая, поэтому каждые проводы солдатов, что уходили на Зоны для «обмена опытом», органозовывались чуть ли не всем отрядом, включая майоров и генералов. Даже взять, например, лейтенанта Гаврилова, год назад уехавшего на Алтай, так его провожали чуть ли не всей тюрьмой. *** Когда настало время прощаться, Катя пожала руку генералу и, отдав честь всем присутствующим, забралась в военный джип, который прибыл специально, чтобы забрать её. — Ну, вот… — выдохнула девушка, перебирая замочки на своей огромной сумке с вещами. Время пролетело быстро. Катя всё время думала о новой компании, о том, сколько ей придётся там пробыть, какими будут ЗЭКи. Она слышала, что там, на Зоне, гораздо опаснее, чем в обычной тюрьме, что там есть свои законы и авторитеты. Вдруг девушку передёрнуло, и она вспомнила, что когда-то раньше, в далёкой молодости, по глупости сидела за кражу. Там же ей и сделали эту паганую наколку на внутренней стороне руки. Этого не знал никто, кроме Воронцовой. Даже её близкий друг — Пашка, который сейчас в Москве и ищет работу по специальности, а он отменный повар. Она не намеревалась заводить с ним отношения, хотя цветы и конфеты принимала с великой радостью. Проезжая по просёлочной дороге, Катя вспомнила, что её родители сейчас в деревне, расположенной недалеко от колонии-поселения Макрухино. Она верила, что батя с матушкой будут встречать свою любимую дочь с распростёртыми объятиями, когда ей выделят двухнедельный отпуск. Но на него девушка особо не надеялась, так как была лучшей, но допускала некоторые косяки, а таким, как она, редко выделяют отпуска. Хотя, если генерал когда-нибудь узнает, что она не выучила некоторые статьи Уголовного Кодекса и ведёт небольшие беседы с толковыми заключёнными, то её бы уволили к чертям собачьим. *** — Выходите! — джип затормозил и водитель тихонько стукнул по плечу Катю. Девушка очнулась и посмотрела на водителя вопросительным взглядом, но тот лишь шикнул и указал на главные ворота. Сказав «идите», он высадил девушку и поехал в сторону гаража. — Вот и всё, — улыбнулась девушка, разглядывая железные зелёные ворота, сияющие в лучах закатного солнца. Поправив форму, выдохнув комок воздуха, застрявший в горле, Катя постучала. Отдавшись гулким эхом, звук распространился почти на весь участок. За воротами всё разом замолкло и через долю секунды послышались осторожные шаги. Тяжёлые ворота отворились, и перед Катей предстал высокий мужчина в военной форме, с оружием и специальной дубинкой. — Кто такая? — кратко спросил он, опустив взгляд на вновь прибывшую. Отдав честь мужчине, Катя подняла голову, представившись: — Младший прапорщик Воробьёва Екатерина Викторовна. Прибыла сю… — Стоп-стоп-стоп, — протароторил мужчина, брезгливо помахав ладонью, — Это ты нашему полковнику будешь рассказывать. Сюда. Я тебя провожу. — Есть! — Катя опустила руки по швам, и, взяв свои вещи, отправилась вслед за охранником. Строевым шагом девушка прошла за ворота. На этом месте всё было по-другому: небо медленно темнело, и этот сумрак придавал новому месту некую ужасающую атмосферу. Хохот и разговоры заключённых, который был слышен даже за пределами здания, доносился до ушей девушки. Мужчина, идущий впереди, разговаривал, коротко пояснял про это место, рассказывал некоторые правила, местные законы у заключённых и про самих «жителей», отбывающих срок. Это место наводило на девушку бурю эмоций, но Катя старалась держаться, с равнодушной миной на лице разглядывая каждый угол. Вон, где-то один из заключённых курит, спрятавшись за баком и надеясь на то, что его никто не заметит. Некоторые стояли компанией и о чём-то нервно шептались, то и дело поглядывая на новенькую. Они, как и этот курящий, находились за высоким забором, сверху была проведена проволока под напряжением. Небольшие камеры находились уже в самом здании, а наружу выходили лишь небольшие стандартные тюремные оконца с решёткой. *** — Мы пришли, — доложил солдат, разворачиваясь к Кате и отрывая старую железную скрипучую дверь. Кивнув в знак благодарности, девушка прошла в помещение. Это была небольшая комнатка с огромным книжным шкафом, в котором находились досье на работников и дела заключённых, одинокая лампа, висящая под потолком, проливала тусклый свет на рабочий стол, пол, покрытый плиткой и мужчину, расхаживающего возле окна. Он устремил свой взгляд на небольшую папку, находящуюся у него в руках. — К вам посетитель, товарищ полковник, — проговорил солдат, откуда-то из-за спины девушки. — Можете идти, а Вы присаживайтесь, — всё также не поворачиваясь к вновь прибывшей, проговорил мужчина. — Так это вы — Екатерина Викторовна? Что ж, я Вас немного иначе себе представлял, но это не меняет сути. Я уже ознакомился с Вашим досье, Екатерина, и, судя по прошлым достижениям, Вы достаточно хороший сотрудник, — мужчина развернулся лицом к девушке, и она смогла разглядеть нового начальника: морщины, широкий лоб и маленькие глаза, который повидали многое в этой жизни. — Да, товарищ полковник, — согласилась Катя, вздёрнув подбородок. — Что ж, рад это слышать, Екатерина Викторовна. Завтра начнётся ваш первый рабочий день на новом месте, а пока идите и отдохните. Я уже распорядился о Вашем новом месте в казармах. Наш сотрудник Вас отведёт, — мужчина сел за большой рабочий стол, заваленный бумагами, какими-то фотографиями и листовками с розыском, — Хрущенко! В помещение тут же вбежал мужчина в военной форме. — Звали, товарищ полковник? — запыхавшись, проговорил, судя по погонам, старший прапорщик. — Отведите Екатерину в казарму и сообщите мойору Белкину. Он будет её наставником на время здешнего пребывания, — ответил полковник, расписываясь на документах. Переглянувшись со старшим прапорщиком, девушка уставилась в пол — она никак не могла предположить, что у неё будет наставник. Да уж, это лучше, чем ничего. Выйдя из помещения, Хрущенко, как истинный джентельмен, пропустил девушку вперёд, открывая перед ней дверь. — Ты к нам надолго? — спросил мужчина, закрывая за собой дверь. — Я сюда прибыла для набора опыта. Ну, а когда придёт уведомление о возврате, тогда и уеду, — буркнула Катя, чуть дёрнув плечами. Старший прапорщик рассказал Кате подробнее про правила, где и что находится, про возможное завтрашнее, про местных ЗЭК’ов, их порядки и законы. *** Казарма выглядела довольно неплохо: не больше двадцати коек в одном ряду, совместный стол, окна с решётками. Классно. Как ни странно, всё было более-менее чисто, не то, что на других Зонах. — Спать будешь здесь, завтра подъём в пять и майор Белкин даст тебе задание, — пояснил Савелий, прежде, чем удалиться. Выбрав свободную койку возле окна, Катя легла, разложив свои вещи на места так, как было в старой тюрьме. Следующее утро застало Катю уже на ногах. Она успела и умыться, и переодеться. Пока остальные солдаты спали, Воробьёва натянула новую форму, сапоги и выскочила из казармы. Было довольно прохладно, не смотря на то, что сейчас начало августа. Первый этаж воинского отделения казался «раем» по сравнению с той тюрьмой, где девушка работала до этого. Ну, да ладно. Сейчас — её первый день на новой работе и он должен быть идеальным! *** — Товарищ майор, почему дежурство? — Катя стояла в дверях кабинета своего наставника — Александра Сергеевича Белкина. Мужчина косо посмотрел на девушку: — Потому что, Воробьёва. Все посты заняты, а дежурный заболел. Твоя задача на сегодня — это охранять заключённых. И больше никаких «почему». Приказ — есть приказ. — Есть, товарищ майор, — вяло вздохнула Катя, отдав честь наставнику и захлопнув за собой дверь. Какая радость. Первый день на новом рабочем месте, а я — дежурный. Отлично, что может быть лучше? Я ведь младший прапорщик, а не какой-то рядовой, корила Белкина про себя Катя, тоже мне майор нашёлся. *** Настроение, когда Катя подошла к тюремному отделению, не улучшилось. Камеры, хоть те напоминали старое место работы, были какими-то гнетущими. Люди, разговаривающие в комнатах, казались злобными. Ржавые решётки, старые быушные койки, не толще двадцати сантиметров, своеобразный запах курева, тюрьмы, чифиря и пота. Всё это в одном флаконе только ухудшало атмосферу. Кабинка, где находился дежурный отдел, была небольшой, но разместиться там можно было. Стол, довольно новый, небольшое окно с решёткой, радио, исписаные ненужные бумаги. На этом месте Воронцовой придётся просидеть целый день, а то и ночь, если не сменят караул. — Так, хорошо. Всё будет хорошо. Главное, выполнять приказ, — Катя, как её когда-то учила мать, сделала глубокий вдох и громкий выдох. Взяв волю в кулак и одев шапку дежурного, лежащую на столе, девушка пошла по этажу. Длинный коридор, с одной стороны — камеры с решётками-дверьми, в которых сидели заключённые, нервно переговаривающиеся. Кто-то сидел на самом верху и читал старую литературу, кто-то пел песни, пытаясь не умереть от скуки, а кто-то вообще мерился силами. С другой стороны — окна с решётками, сквозь которых падал солнечный свет, так напоминающий свободу. Стук сапожных каблуков разносился по всему каридору. Заключённые, увидев новенькую, пытались с ней заговорить, но ничего не получалось. Кидая в сторону нудачливых собеседников угрюмые, равнодушные взгляды, Катя доходила до конца коридора и потом обратно. Пройдя половину пути, девушка заметила в камере старого приятеля, который сидел с ней в колонии поселения. — Тугрик! — с радостным возгласом подлетела девушка, хватаясь за решётку, — ты как здесь? На дежурного тут же устремили взгляд все «обитатели» этой камеры, включая мужчину, которого она позвала по кличке. ЗЭК по кличке Тугрик некогда отбывал с Катей наказание в колонии поселения, правда недолго, его потом перевели. Но за это короткое время Катя и Тугрик смогли хорошо сдружиться: тоскали друг другу чефирь после отбоя, конфеты, если попадались, ну и девушка прихватывала пару сигарет. — Катька? «Воробей»? Ты как здесь? — мужчина подполз к решётке и свесил голову, через железные прутья, чтобы лучше слышать. — Да вот, перевели сюда… для получения опыта, так сказать, — пожала плечами Катя, присев на корточки напротив старого товарища, — А ты? — Та, перевели сюда уже давно. Так и сижу, как видишь, — ухмыльнулся Тугрик, почесав растущую щетину. — Ясно, а я тут… — Катя запнулась, услышав стук чужих каблуков. Ещё один охранник? Или Белкин? — Чёрт, — прокряхтела девушка, поднимаясь на ноги, отряхнув штаны от пыли. Стук каблуков приближался, и из-за угла появился ещё один охранник, который прошёл мимо Кати с невозмутимым видом, лишь презрительно покосившись на неё. Как только мужчина скрылся из виду, Воробьёва снова присела на корточки, продолжив прерванный разговор с товарищем: — Так вот… *** На протяжении последующих двух часов Катя рассказала Тугрику обо всём том, что произошло с ней за те пять лет, которые она провела после того, как отбыла свой срок в колонии. Не смотря на то, что сам мужчина стал засыпать на первом получасе монолога девушки, сам рассказ получился достаточно… интересным. — Ну, всё. Мне пора, а то скоро искать будут, — хмыкнула Катя, вставая. — Я никуда не денусь, — пожал плечами засыпающий Тугрик, — а твой рассказ был весьма… занимательным. — Угу. Поэтому ты спал, как студент на лекциях, — усмехнулась девушка, поправляя головной убор. — Э-э-э… Я не совсем это имел ввиду, но… рад был с тобой повидаться, — мужчина пожал руку девушке через решётку и устремился вглубь камеры. Катя, последний раз окинув взглядом приятеля и тех, кто сидел с ним, поймала себя на на мысли, что она ещё не раз заговорит с ним. «Теперь только в дежурную, написать рапорт для Белкина и можно в койку» — лениво потянулась Воронцова, падая на небольшой деревянный стул. Документов было немного, поэтому девушка смогла управиться быстро. Всего-то, написать рапорт о своём дежурстве, о том, как вели себя заключённые — пометить у себя в рабочем блакноте и отнести нужные бумаги майору Белкину. *** — Надеюсь, проблем не будет, — Катя передёрнула плечами и, собравшись с духом, открыла дверь в небольшую комнату. На стенах висели старые фотографии с прошлой службы Хрущенко и Белкина. Играла спокойная музыка, которая была иногда необходима на ТАКОЙ работе, а слабый свет, исходящий от лампы на рабочем столе, создавал ощущение домашнего уюта. Катя, очнувшись от погружения в столь приятную атмосферу и вспомнив что сейчас стоит в кабинете своего наставника, выдала: — Можно, товарищ майор? — Конечно, присаживайтесь, — Белкин первый сел за стол, указывая на рядом стоящий небольшой кожаный диванчик, — как прошёл первый день? — Нормально, товарищ майор, в рапорте всё написано, — Катя положила перед мужчиной тонкую папку с бумагами, — Разрешите удалиться? Белкин кивнул головой, отпивая из кружки с чаем пару глотков. Перед тем как покинуть кабинет, Катя успела заметить, как наставник открывает её рапорт, начиная читать. *** — Фух, вроде всё в порядке. Пронесло, — прошептала Катя, вытирая невидимый пот со лба. Обычно её походы к старшим по званию оканчивается чуть ли не ором на младшего прапорщика, но здесь всё закончилось благополучно. *** Придя в казармы, Воронцова скинула обувь, забравшись с ногами на кровать, и, открыв старую книгу, которую не успела прочитать ещё на прошлом месте работы, устремила свой взгляд на дряхлые страницы. — Уже всё? — откуда-то вдруг послышался насмешливый голос, — неужели ты так быстро? Катя, замерев, даже не моргая, уставилась на серое от грязи покрывало и только потом перевела взгляд на говорящего. — Кто Вы? — спокойной спросила Катя, складывая книгу под подушку, — Я Вас знаю? — Конечно, знаешь, Катя. Ты так громко разговаривала с тем заключённым, что я решила сделать пару снимков, — голос, казалось, принадлежал ''крысе'', ставшей человеком. — Кто Вы? — уже привысив голос, спросила Воронцова. — О! Нежели ты меня не помнишь? — выйдя из тени, девушка подсела на стул, стоящий рядом с койкой, — Катя, мы же раньше учились в одной школе. Не надеялась здесь встретить тебя. Екатерина, подняв взгляд, осмотрела стройную фигуру незнакомки, её старую, изрядно потрёпаную, военную форму, погоны. Судя по ним, она была старшиной. Рыжие волосы лежали на плечах, прикрытые шапкой. Лицо было вытянутое, серые глаза сверкали слабым огоньком, а на губах красовалась ехидная улыбка. — Людмила, верно? — догадалась Катя, — Что ты здесь делаешь? Вроде, на бухгалтера собиралась поступать. Всё школу и колледж про это твердила, а тут раз — и на Зоне. Как тебя вообще сюда приняли? — Понимаешь, я скоро уезжаю в Питер, поэтому решила «попрощаться» со старой подругой, — ещё шире улыбнулась Люда, поправляя волосы. — Ой, да пожалуйста, прощайся с кем хочешь. Со мной — не надо. Я хочу спать, а теперь уйди. У старшины, наверное, много дел, — потянулась Катя, пытаясь указать на то, что не хочет иметь дело с бывшей подругой. — Знаю, знаю. Ты не хочешь вернуть наши старые дружеские отношения, но, если эти фоточки где-нибудь всплывут… Ты из младшего прапорщика превратишься в рядового, если тебя вообще не отстранят. Ты же этого не хочешь, верно? — Люда обвела комнату взглядом и, вынув из кармана телефон, показала несколько нелучших кадров разговора Кати и Тугрика, — тебе будет очень-очень плохо. — Чего ты хочешь? — возмущённо спросила Воронцова, сжимая кулаки. — Ой-ой-ой, только не надо крови, хорошо? Верни мне Пашку и я уйду с твоих глаз. Может, даже фотки удалю, — Люда резко вскачила со стула, — Ты думай-думай. Завтра поговорим. А теперь спи, тебе силы ой, как пригодятся. Рыжая выскочила из казармы, направляясь куда-то по своим делам. Зачем Пашка только с такой встречался? Катя, что, виновата что ли, что парень Людки просто решил перейти на «сторону добра» и не иметь дело с такой фифой, как эта. Да и у Воронцовой нет никаких​ отношений с Павлом. Она просто по-дружески прикрывает его и не говорит, что он уехал в Москву.