Лидия не покидает БейконХиллс, Лидия не уезжает в колледж, Малия зовёт в путешествие, во Францию, Лидия отказывается, Лидия ждёт. Что-то из ряда про концовку, где если всё не хорошо, значит ещё не конец.
Они шли со Стайлзом к этому всю их школьную жизнь, а когда достигли цели, то он просто взял и пропал. Исчез только с её радаров, потому что Скот всё ещё знает, где он и как он, а она нет. Лидии кажется, что она из тех сокровенных желаний, которые ты загадываешь в новогоднюю ночь или под падающую звезду, а когда получаешь, то уже не так интересно. На её месте теперь ФБР и с этим ну никак не побороться.
Лидия не сдаётся, у неё мантра в голове: «Земля крутится, Солнце вращается, небеса не рухнули», что хоть как-то спасает в моменты панических атак, если можно их так назвать. Он не может оставить её здесь одну, ну или хотябы не может бросить свой грёбанный джип совсем без присмотра, значит рано или поздно просто обязан вернуться.
Они все всегда хотели сбежать из этого треклятого города, но что первым это сделает Стайлз не могли и представить. Стайлз уехал не от проблем, он уехал от
неё. В голове
их союз всегда казался идеальным, на деле оказалось сложнее.
Между ними пропасть, Стайлз ей не верит - в нём обиды, что не вычерпать: за десятилетний план, который почти растянулся до пятнадцати, за некогда взгляд полный пустоты, за отсутствие его имени на задворках её памяти, на край за разбитое юношеское сердце. У него отработанно-выжженные действия, улыбка лучшего друга на губах, мол, родная, не ты вчера засыпала у меня на руках, убаюканная мои голосом, а сегодня стоишь, плотно прижавшись к Джексону, ничего не помня. «Да, я твой друг. Да, ничего больше. Да, не переживай, я никому ничего не выболтаю. Да, даже Скотту.» Всё что было между ними всегда перечеркивалось положением в обществе.
Пустота внутри него зудит, давит непомерным грузом на лёгкие, не оставляя возможности дышать полной грудью. Она, похоже, была внутри него всегда, не вытеснялась ни учёбой, ни семейными проблемами, ни некогда Малией, ни крепкой дружбой со Скотом, ни даже литрами виски. Он предпринимает последнюю попытку, погружаясь в карьеру в правоохранительных органах, думая о спасении других людей и полностью забывая о своём. И «она» во всей этой истории - это ни та пустота, ни боль, ни что-то другое, это Лидия, мать её, Мартин.
Он пишет ей по одиннадцать сообщений на дню, стирая ровно десять из них, и оставляет одно неотправленным в черновиках. Блядь, он допустил главную ошибку в своей жизни, поступил, как последний трус, чего она ему никогда не простит. Лидия всегда была его светом, искрой, разжигающей пламя, а в нём теперь лишь тлеющие угольки.
…
Когда рядом с папкой неотправленных сообщений светится цифра триста шестьдесят шесть, он встречает её в спортивном зале школы БейконХиллс.
Кажется, что в Лидии не изменилось ровным счётом абсолютно ничего – она всё так же красива, самоуверенна, держит спину ровно, острит, а глаза светятся изумрудами полными ума. Они на встрече выпускников, но по ощущениям на холодной войне. В ней никаких сил говорить с ним, в нём никакой уверенности в надобности разговора.
Лидия же думает, что на ней какое-то проклятие – эта очередь ладно деланных мальчиков, видящих в ней смысл жизни, готовых броситься в любой бой грудью на амбразуру, ведь она их идеал. Лидия считает, что не заслужила и крупицы всех этих чувств, что это всё какое-то обострение, секундное помешательство и не на йоту больше. Она пуста и бороться абсолютно не за что.
…
Пару часов спустя, сквозь надуманные разговоры, дружеские объятия с людьми, которые вроде, как и имени твоего никогда не знали, пару бокалов шампанского Стайлз выхватывает Лидию из толпы, утаскивая в пустынные коридоры. Она цепляется за его руку, как за спасательный круг во время кораблекрушения, прерывисто дышит и пытается сфокусировать затуманенный взгляд.
- Лидс, - он тормозит слишком резко на полуобороте, что Лидия от неожиданности врезается в крепкую грудь и широко распахнутые руки. – Боже, я такой баран…такой идиот, - пальцы сами вплетаются в рыжие локоны.
- Не надо, - голос хрипит, тело предательски дрожит, а все слова обиды, выстроенные в давно отрепетированные тирады куда-то подевались из головы.
Стайлз боролся за
них столько лет, а её хватило лишь на несколько месяцев бесцельного ожидания и миллиард попыток его забыть, но он обнимает её так, будто у Лидии есть хоть какие—то права на это. И где-то здесь, по среди этого чёртого коридора, с этими железными шкафчиками, отражающими в тишину лишь их неровное дыхание, Земля сошла с орбиты, Солнце остановилось, и небеса задрожали.
- Мы потеряли столько времени, и я не знаю сможешь ли ты меня когда-либо простить, но, мать твою, Лидия Мартин, ты будешь моей женой? - Стайлз этого не планировал, то что она с ним вовсе не заговорит, ну или максимум пошлёт куда подальше, это всё чего он мог ожидать.
- Мечислав Стилински, Вы слишком проштрафились, свадьба обойдётся Вам в кругленькую сумму.
