Do not go away

Лухан определенно устал. Он не следил за временем, не следил за изменениями погоды в худшую сторону — за последние полчаса над Сеулом успело возвыситься солнце, успело затянуть небо тучами и также подоспел ветер, отчего по коже распространились мурашки. Лу поежился — на момент выхода из общежития он только накинул футболку и натянул джинсы. А с каждой минутой будто бы становилось холоднее, отчего сам Хань поежился,поджав губы. Все это время, пока они с Сехуном шли по улице, пока поднимались на лифте одной из многоэтажек на крышу дома(благо,ключа на ней не висело и она была открыта), Лухан не поднимал взгляда на макнэ; ему было как-то неудобно смотреть на широкую спину младшего, да и вообще на всего Се. И нет, если бы просто поругались, но настал такой момент,когда любое слово или жест станет той точкой,откуда начнется незамысловатая,но такая ожидаемая ссора. И китаец как мог,оттягивал этот момент. Не заводил разговоров,не травил шуток, не задавал вопросов. Но и молчание было угнетающим, словно каждую секунду становится ещё опаснее. Их день не задался с самого утра. Вначале будильник и вовсе не прозвенел, отчего оба вскочили из-за крика Сухо, затем сгорел тостер,и именно на их очереди, сок оказался уже не первой свежести, из-за чего уже к десяти утра они оба были поникшими и хмурыми. Даже шутки Бэкхёна и Чанёля не спасли ситуацию, оставалось только смиренно дождаться конца дня,чтобы завалиться спать и ждать утра,когда солнце снова помешает поспать подольше,а из динамика телефона будет слышен уже привычный трек. Незамысловатый, позитивный, как раз под утро,чтобы не загоняться рутиной и заранее не портить день. Таких дней было крайне мало, но все же они были. И нет, Лухан не сетовал это на невезение, просто не всегда же всему удаваться. Стоило пройти несколько шагов по крыше,где едва ощутимо дул ветер, но и этого хватило,чтобы по рукам вновь пробежали мурашки, Лухан прикусил нижнюю губу,осторожно поднимая голову. Первое,что бросилось в глаза — панорама города: высокие и не очень дома, здания офисов, агентств, университеты, магазины, парки, верхушки деревьев. Лухан любил проводить время на крыше, особенно, если на улице было жарко и вовсю светило солнце. В следующую секунду взгляд остановился на Сехуне. Его спина была идеально ровной, немного шире, чем у самого Лу, но это сути дела не меняло; он был одет в черную объемную толстовку,что придавало ещё больший шарм его персоне. Его ноги,одетые в темные джинсы , всегда приковывали к себе внимание, но сегодня хён не мог от них оторваться. И Лухан невольно покраснел, вновь опуская взгляд. Руки тянулись к младшему, но вот сами ноги будто бы оказались приросшими к крыше. Странное чувство. Словно душа рвется,а тело не слушается. Простояв так ещё несколько минут, китаец шагнул вперед, преодолевая расстояние до О чуть ли не в одну секунду. Хотелось, ужасно хотелось прикоснуться, почувствовать то тепло, которое не получаешь ни от одного человека, почувствовать теплые ладони, которые сжимают в ответ, ощутить своей кожей чужую, прочувствовать те приятные импульсы, посылаемые по телу от одного лишь жеста. Лухан слишком долго терпел. Ладони на автомате потянулись к карманам толстовки, пока руки Сехуна не были заняты тем,что пальцы теребят надоедливый шнурочек на капюшоне, который болтается в такт шагам. Сам же парень просто стоял,не двигаясь, осматривая родной город, пытаясь хоть как-то отвлечься от назойливых мыслей,что подобно дождевому червю, ползающему по сырой от дождя земле, проскальзывали в голове, оставляя неприятный осадок. Нет, они не ругались и вообще не было ничего такого, но Лухан имел неосторожность произнести фразу о своем уходе из группы. Не то, что бы он действительно уходил, но даже какое-то упоминание о не совсем желательном событии, отбивали в младшем напрочь желание улыбаться. Может,он слишком придирчив, но ему неприятно такое слышать. От Лухана тем более. Если бы слова об аннулировании контракта и уходе из группы были сказаны из уст того же самого Чанёля,то Сехун бы рассмеялся,хлопнув друга по плечу. А тут Лухан. Хён, который выглядит младше, который выглядит младше и при виде него только одна мысль «защитить», который вызывает в самом О слегка непонятные чувства. Это уже не спишешь на всплеск гормонов; что-то серьезнее,чем просто увлечение. Что-то другое,нежели просто друг. И только от одной мысли,что Лухан может что-то такое сказать, вызывало в младшем толику раздражения и даже ревности. Ранее Се списывал это на то,что младшие все такие. Да, вероятно, все. Но не все думают о том,чтобы поцеловать своего хёна. С одной стороны, Сехуна это пугало, а с другой жутко хотелось. Хотелось подарить внезапный поцелуй, почувствовать мягкие(а он уверен,что мягкие) губы своего хёна. До ужаса хотелось. - Сехун.- Лухан положил ладони в карманы толстовки, кончиками пальцев чувствуя желаемое тепло, которое так хотелось получить уже много времени.Се не отреагировал, отчего Хань поник, но не опустил головы, смотря на заднюю сторону шеи,не скрытую капюшоном. Они оба молчали, но, кажется,в данную секунду это молчание необходимо. - Сехун. - уже громче произнес Лу, даже и не надеясь на то,что О что-то скажет. Так и было. Губы олененка легли на затылок - туда,где начинались позвонки, благо горлышко толстовки это позволяло.Кожа у Сехуна такая приятная,такая мягкая,такая...манящая,что Лу прикрыл глаза,отдаваясь ощущениям. Губы оставили легкий поцелуй на уязвимом месте,отчего Сехун еле заметно дернулся,что вызвало улыбку на лице китайца. Но Се не говорил,а настроение Лухана медленно падало,хотя куда ещё сильнее. Этот трюк Лухан усвоил на айдольских играх,когда совершенно случайно коснулся задней стороны макнэ,а для Сехуна это оказалось очень интимным жестом. - Се, ты ведь знаешь,что я говорил это не всерьез. - во время фразы губы скользили по коже, согревая её своим дыханием,а пальцы в карманах сжимались в кулачки от страха. - я никуда от тебя не уйду. Молчание. Лухан прикрыл глаза, оставляя легкие,едва ощутимые поцелуи на горячей коже, отдаваясь полностью своим ощущениям, захлестнувшим его с головой. - Сехун-а, - тихо позвал он, нервно сглатывая. И самое интересное,что не хотелось оправдываться, как-то сгладить ситуацию. Словно так всё и должно быть: молчание затянувшимся, кожа должна ощущать легкий ветерок, губы должны чувствовать чужую шею и ласкать её,а руки быть в кармане толстовки Сехуна. - ты правда обиделся...так? Или что? Скажи, я ведь не знаю. Мне правда трудно понять тебя таким. - шепот тонул в гуле машин, звуках ветра, голосах людей,которые были снизу,словно муравьи — маленькие и невзрачные. Хань не сразу почувствовал,что Сехун развернулся: лишь когда ладони были лишены тепла, а вместо мягкой кожи Лухан губами почувствовал невесомый холод, скользнувший по ним. Они вновь молчали. И это молчание давило на мозг, на уши, отчего оно казалось напряженным. Сехун долго смотрел на прекрасные губы, которые оставили на его коже горячий след, будто бы к шее прикасались не мягкие уста,а на ней клеймо ставили — так это было тепло, обжигающе. Опустив голову, парень прижался к сладким губам хёна, не планируя превращать поцелуй во взрослый. Пусть он будет невинным, детским, легким,словно крылья бабочки. Оба прикрыли глаза, пока ладонь Лухана искала чужую ладонь,чтобы дотронуться до неё в просящем жесте. Таким, каким они оба любят. А в городе все продолжали ехать машины, создавая гул, щебетать люди обо всем на свете, пока двое парней коротали время на крыше своим,только для двоих,приятным способом.