Ангелы присматривают за тобой, Дин Винчестер

К утру, как и надеялся Кас, от горячки Дина не осталось ни следа. Кастиэль проснулся слишком рано, но Дин, очевидно, встал еще раньше, и теперь сидел напротив, впиваясь зубами в кусок собачатины. -Знал бы, что эти ублюдки такие вкусные, прирезал бы одного уже давно. Голубые глаза сощурились: Кастиэль не знал, чего он ожидал от сегодняшнего утра, но явно не думал, что его напарник будет в таком хорошем и безоблачном расположении духа. По правде, Кас надеялся на небольшое, пускай и самое безобидное, признание. Услышать что-то вроде «мне действительно понравилось» было бы неплохо. Дин не мог не заметить странного отчуждения в лице Каса и быстро сообразил, в чем тут дело. Он улыбнулся сам себе: а ведь еще какие-то три дня назад он думал, что никогда не сможет понять этого загадочного парня. А теперь они сидели друг против друга, оба в смешанных чувствах от прошлой ночи, но каждый сходился на том, что ни капли не жалел о случившемся. С минуту еще они сидели в тишине, затем Кас начал сматывать спальный мешок и складывать их пожитки в рюкзак. Ситуация была не так плоха: если не считать, что у них осталась лишь одна футболка и одна куртка на двоих, все было в порядке. Два ножа, наполовину заполненная водой бутылка, немного еды в виде почти свежего мяса и черники. Винчестеру надоело смотреть на суетившегося Кастиэля, который теперь начал с излишним усердием надевать ботинки и затягивать ремень. -Кас… -На улице все еще зима? Голубоглазый парень не только не смотрел на Дина, но и решил пресекать все его попытки завести разговор. Несмотря на то, что Касу жутко хотелось услышать хоть что-то, он боялся, что слова будут обидными или отталкивающими. Ему не хотелось чувствовать себя дешевкой. -Кас… -Как поделим куртку? -Кас… -Дин не собирался отступать. -Не носи нож в кармане, еще поранишься. -Кас, черт подери! Кастиэль замолчал и поднял свои виноватые, казавшиеся еще больше, синие глаза. Винчестер на мгновение обратил внимание на его темные волосы, лежащие в еще большем беспорядке, нежели обычно, и вспомнил, каково было касаться их и чувствовать их мягкость под своими шершавыми пальцами. -Кас, - Дин хотел сказать совершенно не это, но получилось, что получилось, - Мы потрахались перед камерой. Гробовая тишина завладела на мгновение тесной пещерой, но очень скоро была разрушена двумя громкими голосами. Оба трибута заливались смехом, а зеленоглазый парень даже согнулся пополам. Признаться, Дин даже не думал о том, что весь Панем, вероятно, видел, как он дрочил себе и Касу, но когда слова слетели с его губ, игнорировать абсурдность произошедшего было невозможно. Интересно, видел ли Сэмми? Если да, то старший Винчестер отдал бы все, чтобы увидеть выражение лица своего младшего брата. Но по правде, произошедшее не должно было уж так сильно удивить Сэма: тот не был ни глупым, ни слепым, и замечал, что его старшего брата тянуло не только на слабый пол. Иногда Дин засматривался и на парней. -Ты думаешь, они пустили это в эфир? – Кас все еще смеялся. Да уж, вот это честь: стать первым трибутом, заимевшим сексуальные отношения на Арене. -Они показывали, как парню вырвали позвоночник через рот. Правда думаешь, они бы не стали крутить невинную дрочку? Тем более, не думаю, что многое можно было разглядеть. Правда: оба парня были скрыты спальным мешком, и света в пещере почти не было. Единственное, что выдывало их – поцелуи и тяжелые вздохи. Это уж тем более можно было пережить. -Пожалуй, ты прав. Но теперь нам пора идти. Винчестер вздохнул, застегивая до сего распахнутую куртку, которая была ему на два размера мала. Но это лучше, чем ничего. Они вышли из такой уютной пещеры и подались восвояси. Дальше в горы идти не было смысла: выше были только голые острые скалы. Придется огибать гору и спускаться обратно в лес. Непонятно только, зачем было изначально взбираться так высоко. Чтобы узнать, где осели профи? Спуск давался парням тяжелее, нежели подъем: они по очереди то и дело спотыкались или вовсе падали, роняли рюкзак. К тому же, приходилось постоянно с опаской оглядываться, надеясь приметить приближение адского пса заранее, если придется. Нервы были натянуты до предела, и Винчестер, чтобы как-то успокоиться, начал напевать себе под нос знакомые с детства песни, услышанные от матери. Он помнил лишь отрывки куплетов, и не мог сложить их воедино, чтобы получился красивый текст. Поэтому так и продолжал громко мычать всю дорогу до подножия. Только чуть громче, чтобы и Кас мог слышать. Мелодии были незнакомы темноволосому парню, устало потиравшему легкую щетину, успевшую образоваться за эти три дня. Но он решил, что песни действительно были красивыми. К тому же, голос Дина приятно преображался во время пения: становился менее грубым и более бархатистым, ласкающим слух. Неожиданно оба парня остановились, как вкопанные, смотря вперед, туда, откуда подымался тонкой струйкой дым от кострища. Рядом с ним, спиной к парням-трибутам, сидела миниатюрная девушка, перебиравшая пальцами свои длинные белокурые волосы. У Дина будто гора свалилась с плеч. -Джо! – Он напрочь забыл о предостережении Каса, который теперь недовольно хмурился, следуя за бросившимся вперед напарником. Девушка быстро повернулась, отскакивая назад, сжимая в руке длинную заостренную палку. Получить ранение такой было бы не столько смертельно, сколько адски больно. Но как только Джо поняла, что ей не угрожает опасность, судя по Диновым раскрытым для объятия рукам, она расслабилась и опустила самодельное оружие, позволяя Винчестеру себя обнять. Дин не мог передать всего восторга: видеть свою напарницу по дистрикту живой и невредимой, сколько бы она ни лгала ему, было бальзамом на душу. В конце концов, они были из одного и того же Богом забытого места, и, в тот период жизни до Арены, им доводилось нередко выручать друг друга. -Я рада тебя видеть с твоим, скорее, неожиданным союзником. – Светловолосый парень продолжал улыбаться и перевел взгляд на вышеупомянутого трибута, все еще неловко стоявшего за пять метров от Джо и бдительно всматривавшегося в ее лицо. Девушке, как обычно, удалось одурачить Винчестера, но не Кастиэля и его врожденную проницательность. Кас в который раз недовольно закусил нижнюю губу от мысли, что Дин, наверное, никогда не научится видеть, вместо того, чтобы просто смотреть. А видел синеглазый парень следующее: поза Джо была слишком замкнутой, – руки и ноги скрещены – что не соответствовало слишком радостному выражению ее лица; рука ритмично, нервно сжималась и разжималась вокруг куска острой древесины; взгляд был не прямым, а с небольшим отклонением траектории, так, что создавалось впечатление, будто девушка смотрит прямо, но, на самом деле, ее внимание привлекала какая-то невидимая точка чуть выше плеча. Все в ней кричало о том, что она играла. Очень убедительно, но все же играла. А Дин, к превеликому сожалению Кастиэля, не хотел учиться на своих ошибках и сделал Джо предложение, которое синеглазый парень тут же возненавидел. -Почему бы тебе не присоединиться к нам? Снаружи Кас оставался таким же спокойным, но внутри все его мысли бились о черепушку слишком громко, чтобы можно было сосредоточиться на какой-то одной. Единственная логическая цепочка, которую он умудрился смастерить, сходилась к тому, что, вступи Джо к ним в команду, рано или поздно их пути должны будут разойтись. И тогда, по логике вещей, было бы очень кстати убить девушку, чтобы она не являла собой угрозы или помехи. Дин этого не сделает, и даже более того – не позволит так поступить и своему напарнику. Винчестер не понимал, что Джо была, вероятно, самой большой преградой между ним и победой. И сломать ее было легче всего сейчас. Кастиэль всем нутром надеялся, что у девушки хватит ума отказаться, но, в глубине души, он знал, что ответ не окажется отрицательным. Да, разумеется, Джо была бы рада стать членом их небольшой группировки. -Нам пора идти дальше. – Кас старался не выказывать своего более чем недовольства ситуацией, и, судя все еще широкой ухмылки зеленоглазого парня, ему удавалось это. Но, как уже успел понять Винчестер, распорядителям не нужны были воссоединения и радости трибутов. Единственное, что их интересовало и что было их целью - застать участников врасплох, заставить их паниковать и страдать. Улыбка быстро сошла с лица Дина, когда земля под ними задрожала, моментально сбивая их с ног. Тряска была настолько сильной, что ни один из них не мог даже подняться на колени: земля будто двигалась у них под спинами. Но так оно на самом деле и было: три трибута поняли это, как только смогли подняться. Джо, отличавшуюся слабым вестибулярным аппаратом, стошнило. Дин стоял на дрожащих ногах, стараясь понять, что произошло. Небольшое землетрясение, больше напоминавшее сдвиг земной коры, перенесло их…Винчестер недоверчиво сузил глаза и, медленно, отказываясь верить, покачал головой. Стравливание трибутов продолжалось. Земля повернулась так, что они оказались прямо на краю поляны Рога Изобилия, около которого восседали уже знакомые Дину Лилит и Аластар. Их союзников по дисткриктам снова не было рядом. Землетрясение, казалось, не коснулось стартовой поляны, и профи вскочили со своих мест: Лилит схватила свое излюбленное копье, а Аластар немного оттопырил куртку, демонстрируя богатый арсенал закрепленных там ножей. Отступать было некуда: теперь троица потерпевших только и могла, что принять бой и уйти либо победителями, избавляя Арену сразу от двух кровожадных убийц, либо пасть их жертвами. -На ловца и зверь бежит. – Парадом снова заправляла Лилит, а ее напарник лишь хищно оглядывал трибутов впереди, размышляя, в каком порядке он хотел бы их убить. -Ты сдохнешь, сучка. – Винчестер выплюнул последнее слово, выуживая свой клинок. Чуть сбоку от него Джо сильнее обхватила свое копье, на которое Лилит посмотрела весьма жалостливо. Один Кас просто стоял, наблюдая за профи, по обыкновению склонив голову. И Дина не могло не вывести это из себя: нет, ему нравился этот ребяческий жест, но не тогда, когда им грозила смертельная опасность. Но Дин также знал, что его синеглазый партнер не пропадет. -Смельчак. Будешь первым. – Аластар заговорил, едва парень закрыл рот, и ловко достал нож, замахиваясь. Но клинок полетел не прямо, а чуть вниз и, к тому же, вбок, не попадая в Дина. Случилось это не потому, что Аластар был неумелым (в этом он был очень хорош), а лишь потому, что в тот самый момент, как трибут из Четвертого дистрикта с безумными глазами должен был смертельно ранить Дина, все до единого, находившиеся на поляне, упали на колени, зажимая уши. Сначала это был всего-навсего непереносимым птичий клекот, но прошло совсем мало времени - и Дин начал различать, что это чириканье складывается в слова. Слова, которые начали выстраиваться в предложения. А щебетание превратилось в звонкий голос Сэма, который с упреками обрушился на своего старшего брата. -Ты ничтожество, Дин. Наш отец умер из-за тебя. И хорошо! Он бы не пережил того позора, что я сейчас лицезрю. А мама? О ней ты думаешь? Парень схватился сильнее за свои светлые волосы, пытаясь заглушить этот дотошный голос, который с каждой секундой становился громче, а слова - ядовитее и обиднее. -Ты не способен контролировать себя и свои нужды. Ты жалок. Ты эгоистичен - и всегда таким был. Но я не верил, не хотел. А теперь ты променял меня на какого-то парня-подстилку, которого знаешь всего ничего? Какой же ты старший брат? Правильно, никакой. Слова продолжали ранить душу Винчестера. Если бы хоть одно слово было враньем... Но все сказанное - правда, - или так хотел думать Дин. С самого момента смерти отца, старший Винчестер неумолимо корил в этом себя. Если бы он только вовремя поспел на помощь в тот день, все бы в их жизни было по-другому. Старший Винчестер не мог отрицать того факта, что иногда видел, как тягостно было Сэму, и как ему порой не хватало опоры. А Дин... Дин просто не был достаточно хорош в словах и выражении чувств. И от мысли, что он подвел своего младшего брата - единственного человека, о котором заботился - стало невыносимо. Дина обуздало дикое желание покончить с этим. Покончить с этими Играми, с этой выедающей глаза правдой, с собой. Он сам не заметил, как направил нож острием себе в живот. Но он также не заметил, что уже сколько минут его кто-то тряс за плечи, крича что-то, чего он не мог, да и не хотел разобрать. Зеленоглазый трибут был полностью погружен в мысли о том, как он недостоин такого хорошего брата, как Сэмми, и как он постоянно его подводил. -Дин! – До него уже более отчетливо долетали звуки окружающей среды, а сильная рука безуспешно пыталась выдрать клинок из его рук. После того, как эта же рука ударила его по лицу, Винчестер неохотно, но все же отпустил рукоятку. Все тот же человек схватил его подмышками и принялся куда-то тащить. Какое-то время Дин скользил по теплой жидкости, промочившей его куртку. Губы парня смочили влажной тряпкой, которую потом положили ему на лоб. Второй раз с начала Игр Винчестер страдал от лихорадки. Холодные руки гладили его теплые, а безумно заботливый голос шептал совсем рядом. Тело Дина ломило от боли - не столько физической, сколько душевной, а перед едва открытыми глазами стояли размытые картины: мать на прощание целует его в лоб сухими губами; на отца набрасывается огромный волк, а Дин стоит в оцепенении и просто смотрит. Но среди всего ужаса, выедающего его изнутри, нашлось место и для теплого воспоминания: старший и младший братья стоят, упершись о широкий ствол дерева, устремив свои глаза на ночное, звездное небо. Каждый искал там ответы на вопросы, задать которые никогда не решится. Сэм был еще совсем мелкий, – лет десять – и Дину пришлось отдать брату тогда уже принадлежавшую ему отцовскую куртку. Они провели так почти всю ночь, а к утру уснули прямо там, спустившись на мягкий ковер из летней травы. Это воспоминание, обычно гревшее старшего Винчестера, сейчас терзало его больше всего. Перед глазами начали плясать алые круги, нос чесался, глаза горели, по щекам что-то текло, а в уголках губ собиралась соленая жидкость. Дин чувствовал, что еще немного - и он совсем обессилеет, и успел почувствовать только легкое, почти невесомое прикосновение к своей щеке. -Сэмми? Сэмми, это ты? Все хорошо, я рядом…Я тебя не подведу… Все хорошо… И перед глазами потемнело. -Дин? Дин! – Кастиэль пару раз легонько похлопал своего напарника по щеке, когда тот окончательно закрыл глаза, и его тело обмякло в руках другого трибута. Кас аккуратно положил Дина на землю, вытер его лицо последний раз и посмотрел на лежавшую недалеко Джо. Девушка подпирала тело локтями и тяжело переводила дыхание, то и дело тряся головой в попытках избавиться от стоявших в ней голосов. -Сойки-пересмешницы, - только и смогла прошептать она между неравномерными вдохами, не обращая никакого внимания ни на Дина, ни на Каса, а лишь смотря вперед. По ее лицу катились слезы, а волосы прилипли к потной коже. Темноволосый парень не мог понять, что произошло, и произнесенное Джо не помогало в этом. Он, разумеется, видел соек в лесах своего Дистрикта, но они отнюдь не доводили людей до самоубийств. Кастиэль посмотрел на лужайку Рога Изобилия, окраина которой была залита мутно-красной жидкостью, а в самом центре этого пятна лежали два тела. У девушки из живота торчало копье, которое до сих пор сжимали ее руки, а парень распластался на земле с вскрытым горлом. То же самое ожидало бы и Дина, и Джо, если бы Кас их не вытащил с поляны. И от этого становилось еще страннее: да, Кас слышал непонятный клекот, и тот был ему более чем противен, но ничего такого, что заставило бы его всадить себе промеж ребер клинок. Он смотрел на бессознательного Дина, и его снедало смешанное с ужасом любопытство: что мог он услышать такого, что привело бы его к лихорадке? Снова. Джо перекатилась на живот, пытаясь встать. -Мэг и Люцифер скоро вернутся, нужно спешить. Кас кивнул, отдавая девушке должное: она соображала. Но синеглазый трибут все равно не мог отрицать желания убить Джо прямо здесь и сейчас и обвинить во всем соек, жертвами которых стали даже профи. Останавливало Кастиэля лишь то, что Дин рано или поздно увидит это убийство при повторе Игр. Два оставшихся в живых и в сознании трибута собрали все вещи, но прежде, чем они взвалили к себе на плечи Дина, глаза Джо метнулись в сторону забитого до увала Рога Изобилия. Синеглазый парень проследил траекторию ее взгляда. -Джоанна, у нас нет времени. -Я быстро. И Кас не смог ее остановить, а лишь смотрел вслед ее удаляющейся фигуре. Она без проблем добралась до Рога, и Кас не смог удержаться от фырканья: профи были настолько высокомерны, что даже не поставили ловушек вокруг своего склада. Джо вернулась так же быстро, волоча за собой битком набитый рюкзак и лук с колчаном стрел. -Ты тащи Дина, а я понесу все вещи. Кастиэлю не нравилось, что эта девка им командовала. Парень вообще не любил, когда им пытались помыкать: он слишком привык быть один и стоять за себя сам. Только вот вчера ночью он бесстыдно передал контроль Дину, о чем, впрочем, не жалел. Но пришлось, сжав зубы, подхватить все еще безжизненного Винчестера и последовать за Джо вглубь леса и надеяться, что они больше ни с кем не столкнутся и не познают никаких радостей Арены. Очень скоро они вышли на небольшой пустырь и, положив Дина под ель, принялись расчищать землю от толстого слоя снега, чтобы поставить добытую Джо палатку. Где-то посередине этого процесса Винчестер пришел в себя, но не спешил открывать глаза. Каждая клеточка тела болела, голова шла кругом, а во рту будто кошки нагадили – до того хотелось пить. Ему пришлось напрячься, чтобы вспомнить, что именно с ним приключилось. Он перевернулся набок, чего не заметили его союзники, слишком поглощенные спором, как лучше поставить палатку. Винчестер поджал ноги под грудь, обхватил себя руками и крепче сжал глаза. Голос Сэма, пускай и совсем тихим эхом, продолжал звучать в голове, а Дину все еще хотелось вырезать себе сердце, чтобы ничего этого не слышать и не чувствовать. Но поступи он так - только убедит своего младшего брата, что он обычный эгоист. Нет, в этот раз ему хотелось все сделать правильно. Ему необходимо было все сделать правильно: победить в этих дурацких Играх, вернуться домой и провести остаток своего ничтожного существования рядом с Сэмми, помогая ему наладить его жизнь. Дин оплошал, но Сэм должен стать человеком. -Дин, ты как? – Те же руки, что трясли его там, на поляне, что смачивали его горячий лоб, что утирали его лицо, теперь легли к нему на плечи - и Дин поежился. Нет, это было приятное, казавшееся давным-давно знакомым, чувство, но Винчестер просто не мог его принять: он был недостоин. Так же, как он был недостоин Сэма, он не мог рассчитываться на эти руки. -Я в порядке. – Его ответ был слишком резким, голос резал сильнее ножа. Он дернулся, скидывая руки со своей спины, встал и подсел ближе к костру, который только что развела Джо. Кастиэль последовал примеру Дина и примостился рядом, наклоняя голову и выпаливая на Винчестере дыру своим взглядом. -Черт побери, Кас, можешь не смотреть на меня так? – Голова все еще разрывалась. Казалось, будто даже волосы болят, но такое просто невозможно. -Я пытаюсь понять, что с тобой стряслось. Может, расскажешь? – Синеглазый парень, как сегодня утром Дин, не собирался отступать, не выяснив причины такой резкой перемены в отношении к себе. -Нечего рассказывать. Чертовы птицы оглушили меня, вот и все. – Джо дернулась, вероятно, понимая, как именно сойки на поляне «оглушили» парня, но вот для Каса это оставалось тайной. -Здесь что-то большее, Дин. Я вижу это в твоих глазах. Винчестер не выдержал. Внутри у него все скрипело и саднило от заботливого тембра голоса Кастиэля. -О, значит, считаешь, раз мы перепихнулись, - хотя это вряд ли можно назвать сексом - значит, знаешь меня? Иди-ка ты. Дин встал и залез в палатку. Джо смущенно опустила голову вниз, уставившись на кусок мяса, которое она с аппетитом ела уже минут десять, а теперь потеряла к нему всякий интерес. Что-то странное происходило сейчас перед ней, и ей было совестно. Она не понимала почему, но на душе скребли кошки. Хуже всех было Кастиэлю. Всего пару часов назад он размышлял о том, как ни капли не жалел, что доверился Дину, а теперь это все разбилось на сотни кусочков. Для Винчестера он был не более чем развлечением. -Это сойки, Кас. – Синеглазого трибута передернуло, когда Джо назвала его сокращенным именем. Только Дин мог называть его так. -Сойки-пересмешницы. Но не обычные, а видоизмененные Капитолием. Они имитируют голоса дорогих нам людей и говорят всякие гадости от их лица. Вероятно, Дину нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Парень промолчал, и в скором времени Джо, поняв, что ответа не последует, тоже скрылась в палатке. Кастиэль остался сидеть возле почти затухшего огня, грустно улыбаясь: он впервые со своего тринадцатилетия доверился незнакомому человеку, и вот что из этого вышло. И пускай здесь больше не было соек-пересмешниц, парень отчетливо слышал в голове знакомый тонкий голос своей матери, шептавший ему, как они с отцом никогда его не бросят. Горячие слезы навернулись на глаза, и он заморгал, пытаясь их стряхнуть. Но прошлое невозможно стряхнуть, поэтому меньше чем через минуту синие глаза зажмурились. Впервые со смерти родителей Кастиэль заплакал.