***
Изуку просыпается в объятиях со своим парнем, их ноги переплетены между собой. Шото немного поднял подушку, так что теперь их головы находились на более-менее одинаковом уровне. Они лежали так близко, что Изуку мог видеть, как подрагивают ресницы Тодороки во время сна. Интересно чувствовать сразу и тепло, и холод, исходящие от его тела, и Изуку трется ногами, распределяя ощущения. — Хватит, — бормочет Шото. У Изуку перехватывает дыхание, но Тодороки не открывает глаза, видимо, еще не проснувшись. Изуку сдерживает смех и продолжает смотреть на него, на этот раз уже неподвижно. Шото все еще выглядит немного усталым, но не хмурится. Во сне он практически спокоен, размеренно дышит, и его рот слегка приоткрыт. У него на голове абсолютный красно-белый беспорядок, падающий на лоб. Он до смешного милый, Изуку едва сдерживается, чтобы не поцеловать его в нос. За окном медленно встает солнце. Конечно же, комната Изуку заполнена растениями, и все они равномерно расставлены в зависимости от того, сколько солнечного света им нужно. Он смотрит, как на стене пляшут блики восходящего солнца: сначала бледно-фиолетовые и розовые, потом оранжевые с желтыми. Настенный вьюнок медленно распускается под лучами солнца, и Изуку практически начинает дремать, наблюдая за цветами. — Сегодня выходной, — раздраженно бормочет Шото, открывая глаза и осознавая, где он. Он медленно поднимается и наконец смотрит на сдерживающего смех Изуку. Он моргает пару раз и щурит глаза. — Мы уснули, — говорит он с ноткой обвинения в голосе. — Ага, — ухмыляется Изуку, слегка расстраиваясь, когда Шото отпускает его и садится на кровать, смотря на него. — Обычно ты тренируешься в это время, — его волосы перекошены на бок, Изуку поднимается, чтобы поправить их и пожимает плечами. — Я говорил тебе, что собираюсь все исправить, — говорит Изуку. Взгляд Шото скользит по его лицу, Мидория легко улыбается и смотрит на него в ответ. Он будто видит, как в голове Тодороки скользят мысли о том, точно ли это тот Изуку, которого он знает. — По факту, — говорит Изуку, — нам стоит сегодня сходить на свидание. — Что? — моргает Шото. — Ага, — говорит Изуку, быстро загораясь этой идеей. — Давай прогуляемся. Только ты и я. Мы не делали так вечность. Шото молча смотрит на него. Изуку даже беспокоится, до конца ли он проснулся, когда тот наклоняется и целует его в россыпь веснушек на щеке. — Хорошо, — тихо говорит Шото. — Но сначала тебе нужно принять душ. — Да, мам, — Изуку закатывает глаза. Он садится на кровать, поднимает руки над головой и потягивается. Шото же падает лицом в освободившуюся подушку и издает протяжный стон. — Хэй, — удивляется Изуку. — Тебе нужно до конца проснуться, если мы собираемся погулять. — Да, — бормочет Шото. — Иди в душ. — Польешь растения, пока меня не будет? — спрашивает Изуку, поправляя сбившиеся в правую сторону волосы Шото. — Только те, которые стоят на книжной полке, с остальными все должно быть в порядке. — Хорошо, — полусонно отвечает Шото. В душе Изуку пересчитывает свои шрамы и синяки. Его вчерашняя тренировка выдалась неплохой: в основном физические упражнения, поднятия тяжестей и бег, но он так же пытался использовать Один за всех на одном участке тела, и не стоит забывать про тренировки в классе и со Всемогущим. Большая часть его тела в каком-то роде да болит. Изуку нажимает кончиком пальца на один из разбросанных по его животу синяков и вздыхает. Шото прав. Он делает слишком много и слишком быстро, и так только замедлит себя, вопреки поставленной цели, и это было бы несправедливо по отношению ко всем, особенно — к людям, которые помогали ему достигнуть всего этого. — Хорошо, — произносит вслух Изуку, убирая с лица мокрые волосы. — Я способен и на большее. Когда он возвращается в свою комнату, она оказывается пустой. Кровать заправлена, и, как он выяснил, растения на книжной полке политы. Изуку вытирает волосы полотенцем, одевается и проверяет свой телефон перед выходом. Одно новое сообщение от Шото: «Собирайся» Слышится стук в дверь, он открывает ее и видит перед собой Урараку. — Деку-кун! — говорит она. Она все еще в пижаме и в носках с маленькими лягушками, волосы завязаны в хвостик. — Ты спал сегодня! Иида-кун не слышал, как ты выходил из общежития этим утром, но я не знала, правда ли это. — Ага, — говорит Изуку, смущенно потирая рукой шею. — Я вчера ночью переработал. Но я решил, что с этого момента сбавляю обороты. — Слава Богу, Деку-кун, — в ее глазах читается очевидное облегчение, она вздыхает и подносит руку к груди. — Ты хоть представляешь, как мы все волновались за тебя? Особенно Тодороки-кун. — Изуку опускает взгляд в пол, чувствуя, как вместо уверенности накатывает чувство вины. Урарака не обвиняет его, но он чувствует себя ужасно, даже если она просто говорит это. — Я подбодрю его, — говорит ей Изуку. — Мы собираемся прогуляться сегодня. — Типа свидания? — усмехается Урарака. Сзади слышится громкое глумление в исполнении Бакугоу, который отрывается от своего телефона. Они оба игнорируют это, хотя Изуку и находит это слегка забавным. Он даже почти удивлен тем, что часть него не обратила внимания на Каччана, особенно сейчас, когда он был слабее обычного. — Ага, — радостно говорит Изуку. — Я шел к нему в комнату, чтобы посмотреть, не спит ли он. Он устал вчера вечером. У Урараки округляются глаза, она подходит поближе и ехидно улыбается. — Ты имеешь в виду, тогда он заснул в твоей комнате? — ухмыляется она, Изуку удивленно смотрит на нее, и она указывает на него пальцем. — Я и Иида-кун заметили, что вчера он так и не вернулся из твоей комнаты. Но не волнуйся, никто больше не знает, — она подмигивает. — Урарака, — Изуку пытается выглядеть серьезным, несмотря на приливающий к лицу румянец. — Мы оба просто уснули, вчера был сложный день. — Верю, Деку-кун, — Урарака снова подмигивает. — Мне просто любопытно. Я имею в виду, узнать что-то о Тодороки-куне, — говорит она. — Он храпит? — Нет, — уголки его губ приподнимаются в улыбке. — Но он довольно сердитый по утрам, а еще у него на голове ужасный беспорядок. — Изуку, — они оба подпрыгивают и оборачиваются на голос Шото. Его волосы уложены, и он переоделся, но у него все еще усталый взгляд, когда он потирает рукой глаз. — Ты готов? — Давай сначала позавтракаем, — речь идет о чашке кофе. Изуку хватает Шото за руку. — Увидимся, Урарака. — Повеселитесь там, вы двое, — Урарака на прощание машет рукой, и Изуку утаскивает Шото по коридору на кухню. Там за столом сидят Ашидо с Тсую, первая уставилась в свой телефон, а вторая доедает хлопья. Они поднимают взгляд и приветствуют Шото с Изуку, но обе выглядят рассеянными и усталыми. — Вы в порядке? — спрашивает Изуку, наливая в стакан кофе из вечно полной кофеварки и протягивая его Шото. Тот моргает, а потом касается губами чашки и делает большой глоток. — Вчера ночью был киномарафон, — зевает Ашидо. — И Киришима все продолжал ставить новые фильмы. Мы не спали до четырех утра. — Не думаю, что Каминари-чан и Серо-чан вообще ложились, — говорит Тсую. — Они все еще сидят на диване в гостиной. Изуку качает головой: — Эти двое невероятны. Не думаю, что я видел, как они нормально спят с тех пор, как перевелся сюда. — Дрема, — мудро изрекает Ашидо. — Они часто дремлют. Иногда в классе. — Ты уходишь, Мидория-чан? — спрашивает Тсую, наклоняя голову. Ее большие глаза сосредоточены на прислонившемся к стене Шото, его глаза закрыты, и он все еще пьет свой кофе. Он ничего не говорит ни одному из них, Шото вообще не особо разговорчив по утрам. — Ага, — говорит Изуку и прислоняется плечом к плечу Тодороки. Тот откидывается назад, от его левой стороны исходит тепло. — Мы идем на свидание. — Вы должны сходить в новое кафе-мороженое в центре города, — Ашидо возвращается к своему телефону. — У них штук тридцать вкусов. Тсую и Очако ходили туда на днях, сказали, что там очень классно. — Верно, — улыбается Тсую. Она съедает еще одну ложку хлопьев и отпивает молоко. — Это хорошее место для свидания. — Звучит здорово, — говорит Изуку, подталкивая Шото. — Что ты думаешь? Шото показывает свое одобрение: кивает и допивает кофе. Он ухмыляется уголком губ и выглядит бодрее, когда смотрит на Изуку краем глаза. Он ставит чашку на стол и протягивает Изуку руку. Когда их пальцы сплетаются между собой, Шото поглаживает суставы Изуку большим пальцем. — Значит, туда мы и пойдем. Увидимся, ребят, — улыбается Изуку, осторожно потягивая Шото за собой. — Увидимся, голубки, — говорит Ашидо. Тсую выглядит рассеянной, когда они выходят, и доедает свои хлопья.***
Шото просыпается по мере того, как они выходят из общежития и спускаются вниз по улице. Изуку еще не до конца привык к тому, что живет здесь, но Шото живет в общежитии год или полтора и, похоже, хорошо знает эту местность. Они прогуливаются по улице, держась за руки, и на секунду Изуку решает просто дать приятной тишине повиснуть между ними. Он знает, что много говорит, но он никогда не чувствовал, будто ему необходимо чем-то заполнять эту тишину… с Шото легко просто быть рядом, держать за руку и слушать звуки города. — Как твои колени? — в конце концов спрашивает Шото, поглаживая руку Изуку. — Они в порядке, — с улыбкой убеждает его Изуку. — Из тебя прекрасный доктор. — Это был второй вариант для карьеры, помимо героя, — говорит Шото. Изуку кажется, что тот шутит, но его голос звучит вполне серьезно. Мидория пару раз моргает. — Доктор? — говорит Изуку. — Правда? — он щурится, но все равно его видит. У Шото в геройском костюме и правда есть все, чтобы оказать первую помощь, а его характер идеально подойдет доктору: спокойный и серьезный, хороший в самоконтроле. — Да, — отвечает Шото. — В детстве мне нравилось то, что я могу помогать людям чувствовать себя лучше. Он ничего не уточняет, но этого и не требуется. Изуку подходит к Шото поближе и кладет голову ему на плечо. Они заговорили о Старателе после нескольких недель, как начали встречаться… этот разговор был неизбежен. Из-за его отца он с самого начала знал, кем был Шото. Он узнал фамилию Тодороки, и когда Шото рассказал, что учится в Юуэй на геройском курсе, он уже был уверен в этом. Это так волнующе: знать, что твой парень связан с кем-то настолько известным. Старатель не был ни Всемогущим, ни даже одним из любимых героев Изуку, но все равно оставался достаточно известной личностью в Японии. Изуку считал, что герой — это тот, кем нужно восхищаться, и то, что Шото был близок с героем, было очень круто. Все это время Шото избегал разговоров об этом, обычно меняя тему на более повседневную, пока Изуку в конце концов не спросил, почему Старатель не навещает его мать в больнице. Взгляд Шото тогда стал жестким и холодным. — Я не хочу, чтобы он приближался к ней, — сказал он… его голос был как у мертвеца: зловещий и опасный. Правда полилась наружу: отношения Шото с отцом, его методы воспитания, и почему его мать лежала в больнице целую вечность. Шото говорил безэмоционально, будто был далек от этого. Изуку был ошеломлен, потом — в ужасе, а потом внутри него медленно запылала ярость, которую он никогда не ощущал прежде. Шото улыбнулся при виде его реакции. — Ты злишься, — говорит он, разглаживая пальцем морщинку у Изуку между бровями. Тот неподвижно сидел и жмурился, кулаки на коленях дрожали. — Конечно, — плюется Изуку. — Я не могу поверить… не могу поверить, что он… и ты…. твоя мать… — Шото провел пальцем по носу Изуку, надавливая на самый кончик. Парень моргнул, гнев сменился смущением. Шото все еще улыбался. — Он не важен. Я больше не посвящаю свою жизнь ненависти к нему, — мягко говорит Шото. — У меня есть моя мама и ты, моя геройская жизнь. Вот чему я хочу посвящать свою жизнь. Изуку говорит себе, что понимает это. Он слушал рассказы одноклассников о том, как холоден был Шото на первом году обучения, и что он не хотел использовать свой огонь в бою. Поменять свое мнение его заставили только аргументы учителей о том, что так он сможет полностью раскрыть свой потенциал. Ему потребовался целый год давления, подталкиваний и самоистязания, чтобы начать пользоваться обеими сторонами. Он узнал, что же в конце концов убедило Шото впервые навестить свою мать. Время от времени Изуку беспокоится о прошлом Шото: он все еще не знает, что говорить по этому поводу, и не знает, захочет ли Шото когда-нибудь обсудить с ним это. Он мечтает вернуться обратно во времени, чтобы помочь Тодороки с его борьбой, чтобы он знал, через что Изуку проходил каждый раз, когда он заходил в цветочный магазин. Мидория просто надеется, что Шото знает, что он всегда будет рядом, если в будущем он захочет об этом поговорить. Изуку знает, что каждый кусочек его мерчендайза со Старателем был уничтожен и выброшен в мусорку в ту ночь, когда Шото рассказал ему про его настоящую сущность, и если Мидория когда-либо встретится с ним, то едва сможет удержаться от того, чтобы не подраться с ним. — Доктор Тодороки, — задумчиво произносит Изуку. — Мы бы встретились, если бы ты пошел в школу с медицинским уклоном? Шото мычит. — Думаю, что да, — говорит он. — Как-то я бы тебя да нашел. Изуку заставляет их остановиться, чтобы он мог спрятать свою улыбку за плечом Шото.***
Когда они доходят до кафе-мороженого, оно оказывается доверху набито людьми, что вполне логично, ведь сегодня выходные и погода что надо. Они решают взять свои рожки и вернуться на улицу, по окрестностям которой блуждали. — Ваниль? — Шото смотрит на мороженое Изуку. Тот усмехается и облизывает подтаявшие места. — Мне нравится классика, — пожимает плечами Мидория. Шото что-то бормочет и облизывает свое клубничное мороженое. — Можно мне попробовать? — спрашивает Изуку. Шото смотрит на него и протягивает рожок, чтобы Изуку мог попробовать. Мороженое слаще, чем он думал, и в нем есть кусочки клубники. Когда Шото забирает рожок обратно, то легко кусает место, которое лизнул Изуку. — Шото, — смеется Мидория. — Это ужасно. У тебя не болят зубы? — Плюсы огненной причуды, — улыбается Шото. Мороженое — не самый лучший перекус, но никого из них это особо не заботит. Солнце стоит высоко в небе во время их прогулки, они продолжают откусывать от шариков друг друга, пока во рту Изуку не смешивается два вкуса. Он чувствует вину из-за того, что пропускает дневную тренировку сегодня, понемногу размышляя обо всем, что он собирался сегодня сделать, но все его мысли вылетают из головы, когда Шото хватает его за руку и тащит за собой. — Мы куда-то идем? — усмехается Изуку, позволяя тащить его за собой. Шото кидает на него взгляд через плечо, улыбается и продолжает идти. — Место, где я хочу ненадолго остановиться, — говорит он. — И я подумал, что нам нужно сходить в парк. Шото ведет его в цветочный магазин, тот самый, в котором он признался Изуку несколько месяцев назад. Мидория кидает на него взгляд, Шото отвечает ему тем же, но делает это немного выразительнее, в чем, по-видимому, он стал мастером за последние года. Он заставляет Изуку ждать на улице, пока не возвращается с большим букетом незабудок. — Они такие красивые, — говорит Изуку, проводя кончиками пальцев по сиреневым лепесткам. Он закусывает губу, пытаясь вспомнить, что они могут означать — это не первый раз, когда Шото дарит ему цветы с тех пор, как они начали встречаться, но Изуку все равно не полностью запомнил весь язык цветов. — Что они значат? — спрашивает он. Шото передает ему цветы и улыбается… уголки его губ всегда медленно приподнимаются, но они преобразуют его лицо в нечто совершенно восхитительное и прекрасное, что-то искреннее. Это напоминает Изуку сегодняшний рассвет, когда цветы раскрывались под лучами медленно встающего солнца. — Посмотришь, когда мы вернемся, — говорит Шото. Изуку начинает дуться в ответ, но это не может тронуть Шото, и он остается холодным даже под самым жалостливым взглядом Мидории. — В парк? — спрашивает он. Изуку подминает цветы под бок: — Наперегонки. Не дав Шото времени на раздумья, пускается в бег, придерживая цветы, чтобы они не сильно мешались. Изуку быстр — он почти всегда на ногах, а все эти тренировки только усугубили ситуацию, но и Шото тренировался с детства, так что он быстро догоняет его, наступая ему на пятки. — Это смешно, — пыхтит Шото. Они на полной скорости пробегают мимо спокойно прогуливающихся людей и десятков домов. Люди смотрят на них, иногда с круглыми глазами отпрыгивая в сторону. Изуку не замечает, как начинает смеяться, пока не садится на скамейку у парка, запыхавшись. Рядом с ним плюхается Шото, усмехаясь. — Я выиграл, — уверенно говорит Изуку, и Шото демонстрирует забавное выражение лица. — Ты считерил, — отвечает он, подступая ближе к Мидории. Тот выглядит удивленным, но все равно позволяет прижать себя к одной из стен, обрамляющих парк. — У тебя была фора. — А ты лучший ученик в нашем классе, — говорит Изуку. Он с вызовом наклоняет голову — Шото немного выше него, но он всегда наслаждается выражением его лица, когда они стоят достаточно близко, чтобы эту разницу можно было почувствовать. Его взгляд становится мрачным и целеустремленным, и Изуку знает, что он думает только о нем, смотрит только на него. — Я все еще новенький. — Я уже говорил тебе, — говорит Шото, подступая все ближе. Изуку прижат спиной к стене, букет мнется из-за слишком крепкой хватки. Его сердцебиение только начало приходить в норму, но сердце снова начало бешено стучать. — Ты знаешь, что превзойдешь всех нас. Его голос не кажется расстроенным, он звучит довольно, хоть Изуку и знает, как он беспокоится о том, какую роль сыграл в становлении Мидории тем, кем он является сейчас. У Изуку перехватывает дыхание, он чувствует, будто его сердце вырвалось из груди и сейчас растекается по земле возле его ног. Букет незабудок падает на землю, и Изуку цепляется руками в плечи Шото, сминая его рубашку. Изуку встает на носочки и уверенно целует его, надеясь, что он почувствует каждое соприкосновение их губ. Изуку попискивает, когда Шото кладет свои ладони ему на щеки, и смеется, когда они наконец разъединяют поцелуй. Грудь Шото тяжко вздымается, он отстраняется и берет Изуку за подбородок. Намек понят.***
Они проводят весь день в парке, прогуливаясь, кормя птиц покупными семечками и качая друг друга на качелях. На памяти Изуку это самый спокойный день за долгое время. Он и не осознавал, насколько напряжен был все это время, пока не облокотился на Шото, чувствуя, что наконец может вздохнуть полной грудью, будто такой возможности у него не было несколько месяцев. — Спасибо, — шепчет Изуку и ложится головой на плечо Шото, в ответ тот двигается, но недостаточно сильно, чтобы сдвинуть Мидорию. Они развалились на земле, в тени огромного дерева, окруженные семьями, парочками и людьми, играющими со своими собаками; Изуку не видел подобного с тех пор, как перевелся в Юуэй, и он просто с улыбкой на лице слушает, как люди наслаждаются этим замечательным днем. — За что? — голос Шото звучит так, будто тот только что проснулся. Под теплыми лучами солнца, когда ветер играет в волосах, а вокруг только успокаивающие людские голоса, Изуку, вероятно, тоже бы заснул. Но он чувствует, что ему необходимо сказать это именно сейчас. — За то, что заботишься обо мне, — Изуку тревожно сцепляет пальцы своих рук. — Я знаю, что со мной иногда тяжело. Ты даже не ожидал всего этого, когда признавался мне, — он глотает появившийся в горле ком, когда Шото молчит. — И ты не думал, что тебе придется следить за тем, чтобы я не пострадал и догнал остальных. Но ты все еще…. ты все еще здесь. Со мной. Повисает пауза, Шото приподнимается. — Изуку, — говорит он. — Ты такой же человек, какой и раньше. Ты точно такой же, как я и ожидал. — Тем не менее, — тихо говорит Изуку. — Я знаю, чт… — Я беспокоюсь о тебе, — прерывает его Шото. — Но я бы беспокоился, даже если бы ты остался в цветочном магазине. Я бы так же часто думал о тебе. И я знаю, что… — он замолкает, будто подбирая нужные слова. — Я знаю, что ты думаешь, что я сожалею о том, что привел тебя сюда; что я думаю, что то, что ты получил свою причуду, было ошибкой. Изуку краснеет, он действительно часто думал об этом. Он не может заставить себя взглянуть в лицо Шото, боясь, что он все поймет. Мидория никогда не говорил ничего подобного вслух, но его молчание говорит само за себя, и Шото вздыхает. Тодороки гладит Изуку по голове, тот поднимает взгляд и смотрит на его серые и голубые глаза. Они такие же красивые, как и в их первую встречу, но сейчас кажутся роднее. — Помнишь, как ты первый раз сказал мне, что у тебя нет причуды? — резко спрашивает Шото, и Изуку даже забывает о своем смущении, хмуря лоб. — В… в моем магазине? — пытается вспомнить тот. — Да, — отвечает Шото. — Ты рассказал мне, что в детстве посмотрел все видео со Всемогущим и мечтал стать таким же, как он. И о том, что ты хочешь помогать людям. Ты спросил, чувствовал ли я себя так же, — Шото смотрит на него, криво улыбаясь уголком губ. — Мне казалось, ты говорил, как самый мужественный из героев, которого я когда-либо встречал. Изуку не может моргнуть или отвести взгляд от Шото. Солнце начинает садиться, парк постепенно становится пустым. Небо снова приобретает оранжевые и желтые оттенки, которые вскоре становятся розовыми с фиолетовыми. — Я ничего не могу изменить. Но я знаю, что это — твое предназначение, — пожимает плечами Шото и улыбается чуть сильнее. — Я просто хочу, чтобы ты реже посещал больницы. Изуку чувствует, как слезятся его глаза, он убирает голову с груди Шото. Тодороки мычит, приобнимает Изуку своей рукой, и они молча сидят, пока плачущий Мидория не утыкается ему в футболку с чувством, что он делает шаг вперед, и осознанием, что беспросветно влюблен в этого парня.***
В детстве Изуку мог часами смотреть видео о том, как герои спасают мир. Его мать была снисходительна к этому, особенно когда стало ясно, что у него никогда не появится причуда, и мало что могло его утешить. Тогда Изуку оцепенел, он даже не мог точно сказать, что за эмоции он испытывал, и был слишком мал, чтобы понять всю тяжесть его судьбы, ровно как и не мог смириться со своей участью. Даже после визитов доктора, слез его матери и недель сна, он не хотел упускать свою мечту. Он цеплялся за надежду в глубинах своего разума, какой бы маленькой она ни была, все подбрасывая дрова в мерцающий огонь, уверенный, что он никогда не потухнет. Но, на самом деле, он годами наблюдал за его угасанием. В какой-то момент его воображаемая жизнь исчезла, потускнела. Когда-то реальная жизнь должна была стать для него приоритетом, и ему нужно было строить новый план для жизни в новых условиях. Все было неплохо: учеба в школе, присмотр за цветами в магазине его бабушки, взросление с кем-то под боком. Это порядочная жизнь. Хорошая, как некоторые могли бы выразиться. Но Изуку знал, что это не то. Он смирился с чужой для него жизнью, каждое утро натягивая улыбку перед зеркалом, стараясь выглядеть таким же непоколебимым, как Всемогущий, пока сам не привык к этому. Он был предан магазину так же, как и к работе героем. Ему нравилось быть флористом: выращивать растения, смотреть, как прекрасно они распускают свои бутоны, и отдавать людям, чтобы те могли выразить свои чувства. Он был готов потратить на это свою жизнь, пусть это и не то, чего он хотел. А потом в его магазин пришел Шото. Все внимание Изуку тогда было отдано ему. Он был таким прекрасным и неуверенным, колебался у двери и выглядел потрясенным. В его глазах читалась немая просьба: «Пожалуйста, помогите мне, » и Изуку не мог этого игнорировать. Ему даже кажется, что он влюбился в Тодороки с первого взгляда. Он был таким тихим и спокойным, Изуку даже показалось, что ему будет безразлично происходящее, но он улыбался и поощрял смех Изуку. Мидория был беспомощно очарован. И Шото не рассмеялся, когда Изуку сказал, что у него нет причуды; он не сказал ему остановиться, когда он рассказывал про свои глупые мечты о работе героем. Тодороки смотрел на него так, будто знает его. Изуку почувствовал, как что-то теплое укоренилось в груди, когда он смотрел на него. Он никогда не видел таких глаз раньше. Он знает, что Шото думает, что сыграл минимальную роль в получении его причуды, что все пошло по сценарию. Иногда он говорит, что Изуку, несмотря ни на что, сумел найти способ стать героем потому, что им он и является. И Мидория не знает, как объяснить ему, что он отказался от такой жизни — он не хочет разочаровывать его. В лоб приходит щелбан, он оглядывается на Шото, тот выгибает свою бровь. Они свернулись на диване в на удивление пустой для выходного дня гостиной. В телевизоре прокручиваются титры фильма, который они должны были смотреть. — Ты думаешь о чем-то, но не говоришь об этом вслух, — говорит Шото. — Я беспокоюсь. — Ты всегда беспокоишься, — улыбается Изуку, Шото пожимает плечами и кривит уголки губ. — Я просто устал, — лжет Мидория. Ладно, возможно, это и правда так — хоть они почти ничего не делали весь день, его тело все еще болело, и одна ночь нормального сна не в состоянии компенсировать недели истощения. — Я тоже, — говорит Шото — Может, нам пора спать? — Может, — говорит Изуку, стараясь не зевнуть Шото в лицо, тот улыбается ему, встает с дивана и протягивает Изуку руку, чтобы помочь ему встать на ноги. Мидория хватается, позволяя Шото заодно провести себя до лифта, в последнюю секунду вспоминая забрать цветы со стола. Комната Изуку на втором этаже, так что он выходит первым, и Шото провожает его до самой двери. На мгновение Мидории кажется, что он попросит снова остаться в его комнате, но вместо этого он наклоняется, целует Изуку в лоб, потом — в обе щеки и, наконец, — нежно в губы. Изуку плавится под ним, по телу расходится тепло, а ноги подкашиваются. Он вздыхает, когда они разрывают поцелуй, сжимая губы, будто желая растянуть это чувство. — До утра, — шепчет Тодороки. — Спокойной ночи, Шото, — отвечает Изуку. Парень идет к лифту, и пусть это до смешного приторно, но они провожают друг друга взглядами, пока двери не закрываются. В комнате Изуку находит подходящую вазу для цветов, которые успели немного завять после дня, проведенного без воды. Тем не менее, они все еще прекрасно выглядят, и, когда Изуку ставит их в воду, он вспоминает, что хотел посмотреть значение этого цветка. Он чистит зубы, пока загружается его ноутбук, глядя на себя в зеркало. Синяк на животе уже начал исчезать, становясь серовато-желтым. Усталость в его глазах постепенно исчезает, а его губы все еще розовые после поцелуя с Шото. Он улыбается с щеткой во рту, чувствуя себя довольным. Поиск занимает пару секунд. Ему выдает тысячи результатов: язык цветов всегда был запутанным, и поэтому Изуку так и не удосужился запомнить его. Он нажимает на первую попавшуюся ссылку, прокручивает сайт и быстро находит верный вариант. Первый попавшийся ему результат — истинная и неугасающая любовь. Дыхание болезненно перехватывает, как только до него доходит смысл прочитанного. Весь его мир сузился до этой единственной строчки на мониторе компьютера. Он не в силах читать дальше, вцепившись в эти три слова, будто все остальное перестало существовать. Он не знает, сколько просидел, смотря на экран. Тепло окутало тело, в голове было жужжание, а кровь бурлила, прямо как тогда, когда он использует причуду. Любовь, любовь, любовь. Несмотря на все милости между ними, это было единственное слово, которое они не произносили вслух. Мидория отрывает внимание от монитора, когда звонит его телефон. Он лежит рядом с незабудками, которые расцвели в огромную синюю и фиолетовую массу, загораживая друг друга из-за их обилия. Изуку думает о том, как Шото выбирает букет в цветочном магазине. Руки Изуку слегка дрожат от нервов, когда он берет телефон. Интересно, чувствовал ли Шото то же самое, когда вручал ему букет? На экране высвечивается сообщение от Шото: «Я имел в виду это» Изуку даже не спрашивает, как он узнал, когда отправлять это сообщение — они уже практически идеально знают друг друга. Вместо этого он думает о том, что именно ему ответить, надеясь, что сможет полностью передать все свои эмоции. Он чувствует себя настолько маленьким и незначительным. Из них именно он хорош в общении, но сейчас весь его словарный запас испарился, а все, о чем он может думать — это любовь, любовь, любовь. У него не так много эмодзи в телефоне, но среди них есть красная роза, и даже ребенок знает, что она означает. Сейчас он примерно представляет, что должен сказать вслух. Он отправляет сообщение Шото, наблюдая, как оно почти сразу же отмечается прочитанным. Три этажа вверх, одна комната вправо, Изуку представляет, как там Шото сидит и улыбается нежно и добро, и только несколько человек видели его таким. Его лицо в такие моменты похоже на сияющее солнце. Изуку падает на кровать, глядя в потолок. Еще день назад он был полностью измотан и не знал, что делать. Мало чего поменялось — часть его все еще желает встать и отправиться на тренировку, чтобы наверстать упущенное; она нашептывает ему на ухо, что он не достоин всего этого: ни своей силы, ни присмотра Всемогущего, ни любви Шото; он должен продолжать пытаться, стремиться, отдавать. Но он думает об облегчении в глазах Урараки, ежедневных звонках от мамы, руках Всемогущего на своих плечах. Он думает о взгляде Шото прошлой ночью, который выглядел так, словно боялся, что Изуку растворится в его руках. Он глубоко вдыхает, поднимает руки вверх, касаясь новых и старых шрамов. Он знает, что ему предстоит долгий, долгий путь, и что он выучит много нового. Но впервые он чувствует, что никто не стоит над душой, и он не живет в страхе, что кто-то скажет ему, что это все было ошибкой. Он не чувствует, что ему нужно просыпаться утром и вспоминать, как улыбаться, смирившись с жизнью, которую он не хочет проживать. Он чувствует себя… хорошо. Он счастлив. Он закрывает глаза, думая о восходящем утром солнце и об улыбке Шото, и засыпает.