В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ

      Спустя столько времени вновь на пороге Академии Ксавье.       Рейвен усмехнулась в мыслях, но на лице эмоций не отразилось. Как такое чудное личико, которое Мистик надела сегодня, можно было испортить столь уродливой эмоцией? Верно. Никак. Юное мягкое личико, с распахнутыми карими глазами и гладкой кожей вызывало восхищенные взгляды подростков и мужчин постарше. Она слишком мила и притягательна, чтобы использовать свои манеры в ее образе. Эта милая оболочка нуждалась в наивной полуулыбке, смешливом взгляде и совсем не заслуживала проявления столь отвратительных манер, как у Рейвен. Манер, которые принадлежали только Мистик, которые выдавали ее с потрохами. Женщина считала, что ее мимика заметна не менее синей кожи с отметинами, и по этой причине отказывалась от малейших проявлений себя настоящей на территории академии. Подростковое тело студентки академии Ксавье, которая только что отправилась в кинотеатр в паре кварталов отсюда, Рейвен выбрала своим прикрытием случайно. Вообще-то сегодня ей хотелось быть каким-нибудь мальчишкой-ботаником, как всегда. Но в последний момент она услышала разговор двух студенток о том, что те собрались покинуть стены школы до позднего вечера. А это означало в разы больше времени для общения с давним другом.       Другом ли? Однозначно лишь другом, и то в прошлом времени. Сейчас все общение с Хэнком свелось лишь к мимолетным разговорам в образе разных студентов академии. Рейвен приходила на территорию школы, где прежде ей были рады, в облике одного из учеников или преподавателей. Она пробиралась в кабинет профессора Хэнка Маккоя и задавала вопросы о прошлом. Об их общем прошлом. Он сдержанно, как и любому другому постороннему человеку, рассказывал их историю. Из года в год, так близко и далеко. На большее Рейвен не могла рассчитывать.       Мистик пробралась через холл академии, на время, утонув в гуле смешных и юных тембров ученических голосов. Она остановилась в коридоре третьего этажа. Женщина приходит сюда раз в год, но каждый раз волнуется, будто явилась впервые. Глубоко вздохнув и поведя плечами, Рейвен прогнала громкие мысли и зашла в класс. Ничего в этом классе биофизики не меняется. Окна все так же закрыты жалюзи, парты стоят полукругом напротив учительского стола, а по углам кабинета красуются огромные кротоны*. Зачем ему эти треклятые деревья в горшках? Рейвен больше любила кактусы. Они не скрывали своих шипов. А кротоны, напротив, напоминали очень искусно скрывающихся негодяев. С виду они красивы, пышны, разноцветны и дружелюбны, но стоит выпить чайную ложку сока этих цветов и жди беды. Судороги и потеря сознания вам обеспечены. А если вколоть в кровь, то остановится сердце. А самое интересное, что после обычного отравления рекомендуют пить молоко, для скорейшего выздоровления. Яд кротона и здесь сыграет с вами злую шутку. Он вступает в реакцию с молоком и после этого становится еще опасней, мучительней и злей. Кротон — прекрасный вербовщик. Вашего союзника он вмиг превращает во врага. Интересно, а Хэнк использует этот цветок по назначению или просто любуется разноцветными листьями? Цвет у них действительно красивый, этого не отнять. Переливы от зеленого до желто-красного напоминают переход лета в осень. Хэнк всегда любил осень и красоту. Маккой — эстет до мозга костей. Наверное, это еще одна причина, почему им не быть вместе никогда.       Это не страшно. Рейвен смирилась и не рассчитывает на большее, чем имеет. В конце концов, ведь причина не только в этом. Их накопилось много.       — Миранда? — вдруг позвал кто-то за спиной. — Миранда? Ты чего?       Этим кто-то оказалась пухлая блондинка, подхватившая Мистик под руку. Кажется, она обращалась к Рейвен.       — Да? — Отозвалась фальшивая Миранда. — Чего тебе?       — Что? В смысле чего мне? — Возмущенно скривилась, по-видимому, подружка настоящей Миранды. — Расскажи как там Сэм?       Какой к черту Сэм? Чего она пристала вообще?       — Хорошо.       — Что значит «хорошо»?! Хорошо?! И все? Больше ты ничего со мной обсудить не хочешь? — Она перешла на угрожающий шепот. — Почему ты так быстро вернулась?       — Сейчас урок начнется.       Рейвен грубо отодвинула девочку от себя и направилась к первой парте. Кажется, Миранде предстоит серьезный разговор с подругой после возвращения. Но это проблема Миранды, а не Мистик. В конце концов, она сама виновата, что сбежала с уроков. Мало ли кто придет и займет ее место.       Прозвенел звонок. Студенты собрались в классе и организовали внимательную тишину.       Он вошел строго после звонка.       Хэнк Маккой, собственной персоны. В своем привычном, но не истинном облике. В облике, который так нравился ему, и от которого у Рейвен что-то сжималось в сердце. В облике, который Мистик ненавидела, а Рейвен любила. Какой-то частью своей души, конечно. Полностью любить мутанта, который не признает в себе мутанта любить невозможно. Эта тема как раз и была камнем преткновения, который разрушил мост между двумя особенными людьми.        Мистик полюбила себя, приняла свое особенное тело со всеми вытекающими, а Зверь решил остаться Хэнком, ученым в академии. Преподавателем, который разглагольствует о причинах мутаций в классе, защищенном жалюзи от дневного света и посторонних глаз. Он объясняет детям, почему их клетки стали вести себя не так, как у нормальных людей, что-то об эволюции и развитии новых видов с точки зрения науки. Хэнк старается, делится всеми секретами биофизики, но никогда не сможет дать четкий ответ на простые детские вопросы. Почему в обычной школе меня называли уродом? Почему соседские дети бросили в меня камень, вместо того, чтобы играть со мной? Почему мама и папа боялись спать со мной в одном доме? Никогда он не скажет им, что люди — это мертвое звено эволюции. Хэнк любит простых людей, любит облик простого человека и любит оправдывать все, что касается обычных людей.       — Феномен мутации известен давно. Люди сталкивались с циклотопией, с развитием новых конечностей и отсутствием их у животных всегда. На протяжении веков планета готовила человечество к эволюционным изменениям. И вот, настало то время, когда человеческий вид подвергся этим переменам. Мы — это доказательство развития человеческого вида. Мы — новая ступень эволюции. — Начал свою лекцию Хэнк. — На прошлом занятии мы разбирали феномен множественных конечностей, сегодня поговорим о возможности менять структуру клеток осознанно. Грубо говоря, обсудим мутантов перевертышей.       Рейвен задело это выражение. Перед глазами вспыхнуло четкое воспоминание из прошлого. Она показала свою способность школьным друзьям, а несколько из них вдруг указали на девочку пальцем и закричали «Перевертыш! Перевертыш». Дальше смех и чей-то грубый толчок в спину.       — Профессор, это называется перевоплощающийся мутант. — Неожиданно для себя, поправила Мистик.       Хэнк задумчиво посмотрел на студентку и кивнул. Кажется, он и сам вспомнил кое-что из своего прошлого. А быть может, Рейвен только показалось. Но в любом случае профессор больше не использовал раздражающие Мистик слова на протяжении всего занятия. Он рассказывал о реакции клеток ДНК на внешние раздражители и объяснял способность организма изменять свой облик в целях безопасности. Маккой сравнил перевоплощающихся мутантов с животными-хамелеонами.       — Если затрагивать психологические аспекты, то эта способность, так же как и остальные, имеет объяснение. Мутанты, которые пришли в мир с этой способностью, еще в утробе матери чувствовали потребность в защите. Они на генном уровне думают, что мир — среда для них враждебная. Поэтому едва появившись на свет, такие дети пытаются найти укрытие. Слиться с миром буквально, стать его частью и не выделяться. Ведь, как известно, если ты незаметен, то тебя не съедят.       Вновь прозвенел звонок. На этот раз он извещал студентов об окончании занятий. Все подростки за исключением одной только Мистик поднялись со своих мест и, наперебой, прощаясь с учителем, покинули класс. Хэнк смочил тряпку и принялся стирать с доски следы своей лекции.       — Мистер Маккой, можно задать вам вопрос? — спросила Рейвен, как бы собираясь уходить.       — Да, Миранда. — Он повернулся к студентке. — Я тебя слушаю.       Хэнк был как всегда хорош. В любое время он выглядел как всегда. Наверное, этот человек не знал, что такое праздничный или разбитый вид. Одежда всегда немного мятая, обувь начищена до блеска, а галстук на рубашке, ослабленный на случай внезапной остановки действия сыворотки. Профессор Маккой принимал сыворотку нового образца. Она работала безукоризненно несколько лет, но опыт первого неудачного эксперимента все еще сидел в голове ученого и заставлял остерегаться внезапной мутации собственных клеток.       Он не забывал, что его организм в любой момент может стать устойчивым к препарату, позволяющему сохранять человеческое лицо и тело. И это забавляло Мистик. Он так борется со своим даром, так страдает от этого на протяжении всей жизни, но все еще не понял, что же мешает ему на самом деле. Мнение людей вокруг, косые взгляды прохожих, осуждение и слезы в глазах детей на улицах — страшный кошмар мистера Маккоя. Он боится общественного порицания, но учит не бояться этого других. Весьма прозаично.       — Вы сказали, что с такой способностью рождаются те, кто боится окружающего мира. Но ведь, все те о ком вы говорили, не только жертвы внешних угроз, но и сами являются хищниками. Например, тот же самый осьминог. Как вы объясните его способность менять окрас, затаиться и напасть на добычу? Разве он боится того, кого будет есть? — Рейвен подошла к преподавательскому столу и облокотилась на него обеими руками.       Хэнк приподнял брови, а губы его изогнулись в улыбке.       — Наконец, Миранда Фокс, проявила интерес к моему предмету. — С радостными нотками в голосе заявил профессор. — Весьма польщен. Видите ли, в нашем мире очень много опасностей даже для хищников. Даже если осьминог охотится на кого-то, то все равно найдется хищник, который будет охотиться на нашего осьминога. И наш подопечный знает, что опасность есть, еще до своего рождения. Генная память, мы разбирали это явление в начале года. Его родители знали, что необходимо прятаться, его бабушки и дедушки это знали, как знали и предыдущие их поколения. Они запомнили, что чтобы выжить, нужно быть не заметным. А маскировка — это очень удобный инструмент чтобы спрятаться. В первое время жизни она служит только для безопасности, а после того, как животное понимает законы окружающего его мира, уже для охоты.       — Наш осьминог понимает, что мир существует по правилу «или ты, или тебя». — Констатировала Рейвен.       — Вы говорите, как одна моя знакомая. — Улыбнулся Хэнк. — Она тоже усвоила этот урок в вашем возрасте.       — А вы? — Рейвен посмотрела в глаза старому другу.       Что она надеялась там увидеть? Раскаяние, сожаление о неверном выборе, злость, нежность? Но голубые глаза Хэнка уставились на нее не мигающим взглядом. Он нахмурился.       — Я другой человек.       — Мутант.       — Верно подмечено, мисс Фокс. — Хэнк встал, собрал бумаги с лекциями в стопку и отложил их в сторону. — Мутант. Я очень отличаюсь от своей знакомой.       — Чем же? — не унималась Мистик.       Профессор Маккой обогнул стол и подошел к студентке.       — Тем, что у нас разные взгляды, Рейвен. — Выдохнул он, схватив ее за руку прежде, чем она успела что-либо сделать.       На самом деле Мистик не боялась, что ее обнаружат. Ей даже хотелось быть разоблаченной. Рейвен осточертело приходить в академию один раз в год, чтобы душить себя горькой ностальгией по былым временам. Она смотрела на Хэнка и не смела говорить с ним от своего лица. Он смотрел на нее, но видел лицо не смышленого подростка. Каждый проклятый раз, они вели беседу о биофизике с мимолетным уклоном в рассуждения о причине раскола мутантов на два лагеря. Изредка Маккой ударялся в воспоминания и говорил пару слов о том, как трудно мутантам принимать себя и какие тяжелые моменты это подтверждают. Он скучал по старым временам, но не позволял вернуться надолго туда даже мысленно. Именно поэтому Рейвен получала всего ничего в каждый свой предыдущий визит. Но в этот раз все иначе.       — Ха! — Выплюнула Мистик в лицо Зверю. — И еще трижды «ХА», Хэнк. Ты свой страх называешь взглядом? Полагаю, что полное название этой глупости «либеральный трусливый взгляд Хэнка Маккоя»?       Маккой не выпускал ее запястья из своей руки. Он просто смотрел на незваную гостью, так будто пытался забраться взглядом ей под кожу, словно хотел нащупать нервные окончания и надавить на все разом, затронуть сухожилия и заставить сократиться каждую мышцу в постоянно меняющемся теле. Хэнк хотел увидеть Рейвен под этой неловкой подростковой маской.       — А тебе не хватило смелости прийти в собственной шкуре? — Вдруг прорычал мутант. Он схватил женщину за грудки и одним движением впечатал в преподавательский стол. Теперь Рейвен смотрела на мужчину снизу, а он навис над ней огромной горой.       — Ну что ты. Разве я могу явиться в гости к закомплексованной собаке без своего намордника. Ты-то ведь свой носишь. Подумала, что явившись в своем первозданном виде вызову у тебя воспоминания о свободе.       Конечно, Хэнк понял, о чем говорит Рейвен. Она имела в виду сыворотку, которую он принимал. Мистик была против нее задолго до того, как появился препарат, работающий без нареканий. Твоя природа — твое все, как говорят последователи Магнето. Рейвен радикально поняла эту фразу и последовала за Эриком, разорвав все отношения со старыми друзьями. С тех пор утекло много воды и прошло не мало лет. Пусть она выплевывала свои горькие слова сейчас, словно яд, но Хэнк был рад ее видеть и знать, что с ней все в порядке.       — Не бойся, Зверь не вырвется наружу стоит завидеть мне старую знакомую. — Смягчил тон профессор, но не ослабил хватки. — Прими свой нормальный вид.       — Нормальный вид… — Задумчиво протянула гостья.       — Верни привычную Рейвен. — Еще раз прорычал Хэнк.       Мистик ухмыльнулась, разглядывая его суровое лицо. Годы шли Хэнку в руку. Некогда совсем по-юношески острые черты лица теперь выглядели суровыми и мужскими. Зрачки расширились так, что голубая радужка казалась тонким нимбом вокруг черного пятна. Он казался очень мужественным в своем возмущении. Женщина вдруг подумала, что его второй облик выглядит куда грубее и не так привлекательно, как этот в данную секунду.       Кожа мистик стала менять цвет с нежно-загорелого на бледный. Лицо слегка вытянулось, а его черты изменили форму, совсем радикально. Вместо распахнутых карих глаз на Зверя уставились желтые с прищуром, а волосы приобрели привычный красный цвет. Сейчас перед Хэнком на столе лежала смесь юной Рейвен и одаренной мутацией Мистик. Женщина не стала возвращаться к своей привычной внешности при Хэнке.       Он запомнил Рейвен Даркхолм нежной, мягкой девушкой. Тогда она ходила со светлыми волосами и все, что выдавало ее способность — это желтеющие время от времени глаза. Хэнк узнал лицо молодой Рейвен. Такой он видел ее очень давно, до появления сыворотки, до ее ухода из академии, до ее предательства Ксавье, до того, как Рейвен стала Мистик. Казалось, прошли сотни лет с их последней встречи лицом к лицу. Он уже и думать не смел, что когда-нибудь снова сможет коснуться ее щеки, посмотреть в глаза настоящей Рейвен, почувствовать ее запах на таком коротком расстоянии. Сейчас профессор биофизики видел в опасной близости от себя самые желанные черты, самые мягкие губы и самый жесткий взгляд на свете. Ему хотелось зарычать, отбросить ненавистную гостью в сторону, прогнать ее прочь. Но Маккой этого не делал. Он смотрел на наглую усмешку, на пронзительный прищур, замечал, как глубоко дышит женщина на его столе, слышал, как бьется жилка на тонкой шее. Сердце Хэнка колотилось в широкой груди.       — Ты красивая. — Вдруг выдохнул он.       — Не ври мне, Зверь. — Ответила Мистик, смочив губы языком.       Она все еще злилась на Хэнка за его малодушие. Пусть помнит кто он на самом деле. Пусть слышит свое настоящее имя, вспоминает свою синюю шерсть, свой гневный рык и то, как решился на их первый настоящий поцелуй. Тогда они оба не стеснялись своих способностей. Принимали свои мутации и любили друг друга вместе с ними. Что же случилось с тобой, Маккой? Почему ты оставил Мистик и выбрал одиночество?       — Я скучал по тебе. — Будто бы и не заметил наигранно наглого обращения мужчина.       Рейвен тоже скучала! Скучала как ни по кому другому. Чарльз остался в прошлом слишком легко, Магнето был лишь старшим соратником и не более. А Хэнк… Хэнк значил слишком много чтобы так просто вычеркнуть его из сердца. Он застрял в груди Рейвен тлеющим костром, засел в голове Мистик ржавым гвоздем и разрывал ее на кусочки. Каждый раз, уходя из академии после тайных визитов, она испытывала слишком много чувств. Больше, чем могла вынести. Эти чувства мучили, но не убивали.       — Я тоже. — Шепотом ответила Рейвен, надеясь, что Хэнк ее не услышит. Но он услышал.       Губы мужчины изогнулись в горькой улыбке. Он провел ладонью по бледной щеке, убрал растрепавшуюся прядь красных волос со лба гостьи и замер. Будто любуясь ее беспомощностью.       Мистик ощутила его пальцы на своей коже обжигающим льдом. Ну зачем он дотронулся да нее? Еще секунду назад Рейвен могла уйти. Она бы бросила несколько едких слов на прощание, сделала бы ядовитый укол Хэнку Маккою в душу и ушла. Но сейчас, ощутив стальную уверенную нежность этих пальцев, уходить Мистик не желала. Даже если сюда явится сам Ксавье, черт бы его побрал, она не сдвинется с места.       Хэнк наклонился к ней. Улыбка на тонких губах стала отчетливей. Сейчас Мистик была почти той самой Рейвен, которую он знал когда-то. Она так же трепетно замерла в ожидании чего-то ей неподвластного, как много лет назад. И сам Хэнк будто вернулся в те дни и вновь влез в шкуру того самого Зверя, которого отрицает теперь. Это проклятие, а не дар. Его мутация — это издевка судьбы, а мутация Рейвен — подарок эволюции. Она на самом деле красива в своем облике. Изящна, ловка, прекрасна. Каким глупцом нужно было быть, чтобы предложить этой чудесной девушке отказаться от своих способностей. Она имеет право злиться и даже ненавидеть Хэнка. Он поступил ужасно по отношению к ней. Только идиот мог уговаривать столь совершенное создание стать обычной.       Мужчина вдруг коснулся ее губ своими. И мир у Рейвен поплыл перед глазами. На поцелуй Мистик ответила немедленно. Она выгнулась под рукой Хэнка, которая медленно сползла от шеи до талии и провела языком по тонким губам. Так горько.       Мир людей для мутантов всегда был опасен и жесток. Еще с раннего детства она научилась скрываться в толпе, не обнажать свое истинное лицо, не пугать общественность своей синей кожей. Мир, принадлежавший людям, никогда бы не принял ее, если бы узнал об истинном обличии. Да и она сама сомневалась, что готова стать его частью на столько, насколько хочет стать Хэнк. Люди — это оставленная позади ступень эволюции. Они слабы, глупы и безумны. А еще люди боятся того чего не могут понять. В своем страхе они беспощадны и опасны для мутантов. В таком мире Рейвен надолго не смогла оставаться той девочкой, которую Хэнк знал. Хрупкую, наивную, жизнерадостную Рейвен заменила озлобленная, беспощадная Мистик. Девочка выросла и сделала выводы. Она поняла главный закон эволюции — или ты или тебя. С людьми иначе никак не получается.       Хэнк пришел в ее жизнь и стал последней каплей, которую поначалу Рейвен приняла за спасение. Он вскружил ей голову, пробрался в укромные уголки сердца, пустил там корни. А потом предложил выпить чертову сыворотку и стать такими как все. Предатель.       Хэнк сжал руку на бедрах Мистик и едва коснулся ее шеи своими губами, как вдруг она оттолкнула его от себя прочь. Нет. Не может быть у них все хорошо, когда все так. Когда он целует ее в виде светлокожей девицы, когда прикасается к мягкой коже, которая на самом деле не принадлежит ей.       Мистик ловко соскочила со стола и повернулась к Хэнку, принимая свою привычную форму. Синяя кожа, покрытая чешуей, словно у видавшей виды ящерицы. Все те же прищуренные желтые глаза.       — Рейвен? — Тихо спросил ошалевший от перемен профессор биофизики.       — Что? Такой я тебе уже не нравлюсь? — Прошипела женщина, надвигаясь на Зверя.       Она ожидала всего. Он мог оттолкнуть ее, мог зарычать или прогнать. Но вместо этого Маккой крепко обнял Мистик. Он в один шаг преодолел расстояние между ними и сгреб женщину в охапку, сжал своими мощными руками и уткнулся носом в синюю шею. Вместо тысячи слов, вместо сотни паршивых воспоминаний — простые объятия.       Рейвен почувствовала, как по телу разливается тепло. Оно начиналось от сильных рук Хэнка Маккоя и растекалось по ее осунувшемуся телу. К горлу подкатил ком, а на глаза навернулись слезы. Он правда скучал по ней. Рейвен, сжимая губы, опустила руку в карман шорт. Нащупав там до ужаса знакомый предмет, вынула его и сжала в кулаке.       — Прости, Хэнк. — Прошептала Рейвен в ухо мужчине и, еще сильней сжав маленький инъекционный дозатор в кулаке, воткнула его Хэнку в затылок.       Маккой взвыл от боли. Наверное, это невыносимое чувство, когда по твоему телу разбегается бомба из микробов, поражающих твои клетки. Хэнк покачнулся, разжал руки и рухнул на колени перед Мистик. Его глаза потемнели, лицо скривилось в болезненной гримасе, а Рейвен испуганно сделала шаг назад. Затем он схватился за голову и упал на пол. Вены на теле мужчины пульсировали, а челюсть сжалась до невозможности. Мистик с сочувствием посмотрела на Хэнка и наклонилась к нему, обнимая в последний раз.       — Что ты сделала?! — Взревел он из последних сил.       — Магнето ждет тебя в гости, Зверь. — Ответила Мистик, смахивая катившиеся по щекам слезы.       Приняв вид профессора Маккоя, женщина в срочном порядке покинула стены академии. Но стоило ей дойти до фургона, припаркованного в квартале от школы, как маскировка сменилась на привычный облик. Рейвен вновь была собой — беспощадной Мистик с синей кожей, но полными слез глазами. После инъекции Хэнк больше не сможет вернуться к человеческой внешности. Яд кротона, находящийся в составе препарата, разработанного в лаборатории Магнето, не даст клеткам вернуться в прежнюю форму. Кротон обращает любое противоядие в своего союзника, а значит все попытки избавиться от действия инъекции обернутся провалом. С каждой новой попыткой излечиться Хэнк будет все дальше от человеческого облика. Он останется Зверем навсегда и никогда не простит Рейвен за это. Но он обязательно придет к Магнето, как того требуется Эрику.       Сегодня Рейвен была с Хэнком в последний раз. Но со Зверем им еще предстояло встретиться.       — Как все прошло? — спросил водитель.       — Заткнись и поехали. — Прошипела Мистик. — У нас еще полно дел. Ты ведь не хочешь заставить Магнето ждать?