«Я выбираю коридор справа. Настало время снова подниматься вверх» («Путешествие во тьме»)
***
Гэндальф сделал выбор правильно. Коридор неуклонно вел вверх и вверх и становился все шире. Боковые ходы не могли уже сбить с толку. Несомненно, Отряд двигался большим проходом, служившим ранее какой-то важной дорогой. Бледно-голубой огонек на посохе Гэндальфа мерцал, покачиваясь в такт движениям мага. Почти ничего не было видно, и ничего не слышно, кроме шороха их собственных шагов. Звук настиг их внезапно. Резкий сухой щелчок тетивы и через мгновение удар стрелы, нашедшей цель. Боромир действовал стремительно. Еще никто ничего не успел понять, а он уже падал, сгребая за собой двух подвернувшихся под руки хоббитов. — Ложись! — прокатился по стенам его крик. — Гэндальф, погаси огонь! На пол все! На пол! Леголас распластался мгновенно, одним текучим движением, попутно толчком сшибив с ног замешкавшегося Фродо. Глядя на них, Сэм плюхнулся рядом. Свет так и не погас. Несколько долгих секунд висела тишина. Потом Боромир приподнял голову. Гэндальф стоял, опираясь на посох, и глядел на вытянутый из ножен меч. На кромке Гламдринга медленно таяло чуть заметное голубоватое сияние. — Опасность миновала, — сказал Гэндальф. — Но это ненадолго. Лезвие сделалось тусклым, как обычно. Гимли убрал свою секиру. Остальные зашевелились, вставая, и вот уже Отряд снова был на ногах. Кроме одного. Арагорн продолжал лежать ничком. Стрела нашла именно его. Гэндальф шагнул было вперед, но замешкался, словно никак не мог сообразить, как вернуть меч в ножны, не выронив при этом посоха. Леголас опустился на корточки и приложил пальцы сбоку шеи лежащего. Потом взял его за плечо и осторожно повернул. Голова беспомощно откинулась, и темные с проседью волосы упали на каменный пол. — Мертв, — произнес Боромир. От короткого слова хоббиты застыли, как будто именно оно, а не стрела, сделало это дело. Никто из них никогда не видел насильственной смерти. Они столкнулись с ней впервые, и ее стремительность и бесповоротность оказались ошеломляющими. Гэндальф преклонил колени и движением пальцев закрыл погибшему дунадану глаза. — Не придется наследнику Исилдура занять трон своих предков, — глухо и печально произнес он, опустив голову и, тяжело опираясь на посох, снова поднялся на ноги. — Ты предупреждал, что опасность ждет в Мории меня, но смерть настигла тебя раньше… — А ведь и я предупреждал, — Боромир говорил негромко, но все невольно вздрогнули от звука его голоса. Никто не предполагал, что кто-то станет возражать Гэндальфу, более того, упрекать его. — Я предлагал другие пути. Но ты опасался за свои планы. Гэндальф нахмурился, и глаза его сверкнули даже в здешнем зыбком освещении. — Да что ведомо тебе о моих планах, Боромир! — Достаточно, чтобы понять, почему ты предпочел это орочье гнездовище безопасному пути через Южный Гондор! — Боромир усмехнулся. — И вот они все равно рухнули. — Я уже говорил тебе, что судить о моих планах позволено лишь тогда, когда они окажутся бесполезными. — В кармане у Элронда припрятан еще один прямой и единственный наследник Исилдура? Фродо слушал эту перепалку, почти ничего в ней не понимая. Все происходящее казалось ему дурным сном, навеянным огромными пустыми подземельями. Напряженную паузу разбил голос Гимли. — Я хочу понять вот что: почему выстрел был только один? Нас запросто могли перестрелять всех, но даже не попытались. — Вероятно, потому что орк был один, — откликнулся Гэндальф, как будто обрадовавшись возможности сменить тему. — И остерегся стрелять еще. Но ясно одно: нас заметили. Надеюсь, что не из-за вчерашней дурацкой выходки Пиппина. Пиппин судорожно перевел дух, почти всхлипнул. — Что же нам теперь делать? — спросил Мерри. — Я попробую поискать другую дорогу, чтобы сбить погоню со следа. — Они знают эти ходы гораздо лучше тебя, — прервал Боромир. — Единственное, что может нас спасти — это скорость. — Ты прав, — сказал Леголас. — Мы должны идти вперед как можно быстрее. Нельзя терять времени. — Что ты делаешь?! — всполошился Фродо. Опустившись на одно колено, гондорец вынимал из сумки Арагорна все ее содержимое. — Думаешь, оркам это нужнее? — отозвался он. Отряд разделил необходимое между собой. Андурил Гэндальф доверил нести Леголасу. Фродо затянул завязки своего мешка и растерянно сказал: — Но мы же не можем бросить его здесь вот так… — Нам больше ничего не остается, — мрачно ответил ему Боромир. — Кругом сплошная каменная толща, даже ни одной расщелины. Нести тело с собой мы не можем тоже. — Да, я понимаю. Но так же нельзя. Мы как грабители, забрали все вещи и… и… — Фродо запнулся. — Фродо, мой мальчик, — мягко сказал Гэндальф, — мы с самого начала знали, что этот путь будет полон опасностей и потерь. Увы, они начались слишком рано. Хоть с ними нельзя примириться, пусть память послужит лучшим надгробием. — Давайте хотя бы накроем тело плащом. Прости, Бродяжник! — сказал Фродо, и голос его дрогнул. — Ты же видишь, у нас нет выхода. Прости… Пиппин шмыгнул носом и отвернулся. — Лучше накрыть одеялом, — сказал Леголас. Так они и поступили. Ощущение абсурдности не покидало Фродо. Необходимые дела уже были закончены, а он все еще ждал, что Арагорн сейчас откинет одеяло, встанет, и все это окажется только не очень умной шуткой. — Фродо, мы уходим, — забрасывая щит за спину, позвал Боромир. — Придется тебе поглядывать на Жало, — сказал маг. Гламдринг был слишком длинен и тяжел, чтобы Гэндальф мог постоянно нести его перед собой. Теперь замыкающим был Боромир. Щит, висевший у него за спиной, давал ему какую-то охрану. Отряд шел так быстро, как только были способны хоббиты. Гэндальф не позволял даже коротких остановок. Все подавленно молчали, стараясь не думать о том, что случилось, и о том, что может ждать впереди. Звуки их шагов, которые Фродо уже научился различать, были теперь другими. Не стало слышно Арагорна. Сломанный Меч был перекован напрасно. Все пророчества оказались лживыми, а надежды бесплодными. И сон, за толкованием которого приехал на Север Боромир, на поверку тоже не значил ничего. Не будет в Минас Тирите короля, потому что он остался лежать в непроглядной тьме Мории. Он погиб не в битве, не спасая остальных, не ради высокой цели. Арагорн умер только потому, что был выбран на убой. Эта смерть была несправедлива своей бесполезностью. Они подходили к перекрестку. Слева от них зиял чернотой неширокий вход, оттуда дохнуло теплом. Арка другого прохода виднелась справа чуть впереди. Свечение тронуло кромки Жала, и клинок полыхнул синевой. — Гэндальф! — вскрикнул Фродо и бестолково завертел головой по сторонам. Пиппин споткнулся, схватился за плечо и неловко повалился набок. Стрела торчала чуть выше ключицы. Ахнув, Мерри бросился к другу, начал устраивать его поудобнее, поддерживать ему голову, зачем-то хлопать его по щекам. — Пиппин, Пиппин, — бормотал он отрывочно, — подожди, я сейчас… Если тот и слышал его, то ответить ничего не мог. Несколько глубоких вдохов — и тело Пиппина обмякло. Из уголка рта вытекла струйка крови, испачкавшая Мерри ладонь. — Нельзя же… Пиппин… да как же… — Ему это уже не нужно, — сказал Леголас, обхватил Мерри за плечи и чуть ли не силой поставил его на ноги. Фродо попятился и невольно взглянул на Жало. На кончике лезвия угасали последние синие блики. Кто-то придвинулся к нему сзади, и Фродо едва не отпрянул, но это был всего лишь Гимли — он тоже смотрел на темнеющий клинок. Всю деятельность Мерри будто рукой сняло. — А ведь Владыка Элронд был против, — до странности безучастным голосом сказал он. — Если бы вышло по его, Пиппин сейчас был бы дома. Фродо поднял глаза. На лице его застыло выражение полнейшей растерянности. — Но как же так, Гэндальф?! Ведь ты же… — Надежды даже мудрейших не всегда оправдываются, Фродо, — сказал Гэндальф. — Жаль, что ты не вспомнил об этом раньше, — заметил Боромир, перебрасывая мешок Пиппина Леголасу, а сам отцепил от пояса хоббита кинжал. — И опять один выстрел, — буркнул Гимли себе в бороду. — Я понял, почему, — медленно произнес Боромир. — Мы не столкнемся с орками в открытом бою. Они развлекаются, стреляя нас поодиночке. Фродо ощутил, как у него холодеют щеки. По привычке он отчаянно ухватился за всегдашнее свое упование. — Гэндальф, это правда?! Маг не ответил. За последние четверть часа он будто постарел на много десятилетий и выглядел теперь дряхлым и согбенным. Молчание его было красноречивее любых слов. Великая Мория оказалась могильным склепом. Его и всех остальных. Фродо безвольно опустил руки. Голова его поникла. Кольцо на шее немедленно напомнило о себе злорадной тяжестью. Мерри вытер рукавом щеки, взял протянутые Леголасом кисет и трубку Пиппина, хотел уложить, но вдруг прижал к груди и замер, словно окаменев. И стоял, не шевелясь, пока остальные распределяли новый добавочный груз. Боромир шагнул к Мерри, отобрал и трубку, и кисет, запихнул в туго набитый мешок, завязал его. — Надо идти, — сказал он. — Чем быстрее мы пойдем, тем больше возможности кому-то из нас увидеть свет. Хотя сам он был почти уверен, что они обречены, и тех, кого не достанет стрела, просто возьмут живьем. Усталость брала верх. Должно быть, там, наверху, солнце давно уже клонилось к закату. Лезвие Жала заиграло зловещими синими отблесками совершенно внезапно — хотя Фродо давно этого ждал. Он вздрогнул и остановился, едва не выронив клинок из рук. — Ложись, — неуверенно выкрикнул он, но это подействовало — все мгновенно растянулись на полу, невольно прикрывая головы руками. Фродо смотрел на них в растерянности, вспомнил, что ему тоже надо улечься… и тут короткая тупая боль ударила его по спине будто молотком, распластала на камне, вышибив из него короткий сдавленный вопль. Несколько мгновений тишины разорвало чье-то осипшее: — Отзовись, кто цел! Все немедленно зашевелились, перекликаясь и оглядывая друг друга. — Хозяин! — сдавленно охнул Сэм. — Он лежит и… и… Фродо понимал, что нужно встать или хотя бы подать голос, но ему не хватало воздуха. Он пошевелился и увидел склонившегося над ним Леголаса. — Я… жив… — предваряя его расспросы, прошептал Хранитель и попытался сесть. — Ты не ранен? Эльф ощупывал его глазами, ища, куда же воткнулась стрела, и не находя следов. — Он что же, промахнулся? — голос Боромира был полон недоумения. — Я слышал свист и звук удара. Так где стрела? — Вот, — сказал Гимли, поднимая что-то с пола. — Странно… — пробормотал он, рассматривая затупленное острие. Оба, не сговариваясь, перевели взгляды на Фродо. Хранитель, очень бледный в свете посоха, прижимал ладонь к груди и осторожно пытался вздохнуть поглубже. Лицо его кривилось от боли. — Что произошло? — спросил гондорец резко. — О, похоже, я понимаю! — протянул Гэндальф, помогая Фродо встать на ноги, и разглядывая прореху на его спине. — Этот хоббит вовсе не так прост, как кажется. Фродо чувствовал себя неловко под взглядом Боромира. — У меня… там… кольчуга. — А я не понимаю, — все так же жестко произнес Боромир. — Мы давно уже не встречали ни одного ответвления, ни одной щели в стене, тем не менее стрела попала Фродо в спину. — Я стал наклоняться, чтобы лечь… — Фродо осторожно перевел дыхание, но острая боль все равно резанула меж ребрами. — И тогда меня ударило сверху… Боромир и Гимли разом вскинули головы. Свод потолка терялся где-то высоко, и свет посоха не достигал его. — Вот оно что… — пробормотал гном. Боромир криво усмехнулся: — Затейники! Отряд поспешил покинуть это место. Фродо дышал неглубоко и часто, каждое движение отдавалось болью в груди. Верный Сэм изнывал подле него. Сделалось ясно, что дальше сегодня Отряд идти не может. Нужно было только отыскать какой-то угол — ночевать прямо в этом широком и бесконечном проходе не хотелось никому. Вскоре они наткнулись на боковой коридор, ведший в просторную комнату. — Пожалуй, я рискну осмотреться по-настоящему, — сказал Гэндальф. Из вершины посоха вырвался сноп света, ослепивший их. Стены и потолок показались сияюще-белыми, и в них не нашлось никаких подозрительных отверстий. В комнату нельзя было попасть иначе, как только через проем, которым вошли они сами. — Это хорошо, — заметил Гэндальф с удовлетворением. — Здесь к нам не подберутся незаметно ни с какой стороны. Леголас немедленно занялся осмотром Хранителя. С помощью эльфа Фродо осторожно стащил с себя куртку и рубашку. Наверное, в другое время появление на свет митриловой кольчуги породило бы бурю изумления, но теперь это вызвало лишь удивленный возглас Леголаса. Боромир приподнял брови и понимающе кивнул, узнав наконец, в чем дело. Гимли глянул довольно равнодушно и заметил: — Это та самая, что Торин подарил Бильбо… Мерри, молча заканчивающий нехитрые приготовления к ужину, даже не обернулся. По спине и левому боку Фродо расползался громадный и густой черно-фиолетовый кровоподтек. Боромир взял в руки митриловую рубашку, глянул сквозь нее на свет. — Не будь ее на тебе, тебя проткнуло бы навылет. — Да, ушиб сильный, — пробормотал эльф, в то время как его тонкие чуткие пальцы ощупывали ребра хоббита. Как осторожно ни действовал Леголас, Фродо не сумел удержаться от вскрика. — Кости целы. Но ему больно дышать, и от ушиба появился отек. Надо положить хотя бы примочку с холодной водой… Гимли нырнул в свой мешок. — Погоди-ка… Чудес не обещаю, — сказал он, протягивая склянку темного стекла, — но не знаю как хоббитам, а нам помогает. Через пару часов боль должна уменьшиться, а к утру и отек спадет. В склянке оказалась пахучая мазь. Гномье снадобье наложили на место ушиба, запасливый Сэм отыскал в своем хозяйстве чистую тряпицу, которую прижали к намазанной коже, и Боромир велел Фродо снова надеть кольчугу. — Это очень полезная вещь, — сказал он. — Пусть она и дальше будет на тебе все время. За ужином Сэм ел торопливо, большими кусками, глотал, едва прожевав, словно был безмерно голоден. Еле затолкав в рот очередной кусок, он поперхнулся и потянулся за водой. — Зачем так спешить? — укоризненно сказал Фродо. — Я боюсь, мистер Фродо, — ответил Сэм, едва откашлявшись. — Мы все боимся. — Нет, мистер Фродо, я не того боюсь, что убьют. А что вдруг меня застрелят, когда я ем. И буду я валяться с едой изо рта. Так противно! Говорили они шепотом, но в пустой комнате слышали их все. — Зато очень хоббичья смерть! — вдруг сказал Мерри. И расхохотался в полный голос, заливисто и истерически, широко раскрыв рот. — О чем хоббиту еще и мечтать?! — Еще немного, и меня стошнит, — пробормотал Сэм. Фродо зажал уши и зажмурился. Неизвестно, сколько бы это длилось, но Леголас, поднявшись, резким движением плеснул в лицо Мерри водой из фляжки. Мерри вздрогнул и наконец-то смолк. Все время этого горького ужина Боромир смотрел на Гэндальфа. Давил взглядом, даже не делая попыток это скрыть. — Ты хочешь мне что-то сказать? — спросил наконец маг. Голос Боромира был тяжел и неповоротлив как камень. — По твоей милости мы умрем здесь поганой смертью, как крысы в норе, и даже не сможем посмотреть в лицо тем, кто нас убивает. Я не знаю, кто ты на самом деле. И ради чего и в какие игры играешь, не знаю тоже. Но я теперь хочу только одного: прожить чуть дольше тебя, чтобы успеть увидеть твою смерть. Гэндальф промолчал. Любой его ответ мог разорвать в клочья истончившееся до предела терпение Боромира. До самого конца ужина никто не произнес более ни слова, и это молчание еще более усугубило мрачное настроение отряда. Каждый лег спать с тяжелым сердцем. Передав обязанность караульного сменившему его Леголасу, Фродо дремал, засыпал и просыпался. Лезвие Жала оставалось тусклым, ни один блик не пробегал по металлу, но Фродо слышал или думал, что слышит, шаги, шорохи, вздохи и, более того, ощущал чье-то присутствие. Это Арагорн и Пиппин… Они тянутся за Отрядом, им страшно оставаться здесь одним во тьме пещер... Так же, как страшно было сейчас самому Фродо. Для них все уже было позади, а Фродо это еще только предстояло. Его смерть терпеливо дожидалась впереди, поскрипывая натягиваемым луком. Кольчуга защищала Фродо, но она перестала быть тайной. И назначенная ему стрела найдет себе другое место на его теле. Глаз или горло, только и всего. Это будет больно? По-прежнему боясь пошевелиться, Фродо надавил пальцем на закрытый глаз. Под веком поплыли пятна, загорелись яркие точки, складываясь в причудливые узоры. Должно быть, еще сильнее и резче вспыхнет светом острие, прежде чем погасит даже темноту. Он может исчезнуть прямо сейчас. Саурон не увидит его в этой каменной толще так же, как за сотни лет не смог разглядеть Голлума с его Прелестью. Исчезнуть не будет ни предательством, ни даже малодушием – чем он помог бы своим спутникам, оставаясь видимым? Они, конечно, поймут, что это значит. Но они все равно пойдут вперед, и он, Фродо, последует за ними незримым и в безопасности. Один за другим они будут умирать, и это будет печально и больно, но не так больно и страшно, как умирать самому. Но его спутники закончатся раньше, чем успеют дойти до выхода. И он будет бродить по черным бесконечным переходам, пока голод и жажда не возьмут верх. И даже после того, как его обезображенное смертными муками и разложением тело останется лежать где-то в безвестном закоулке, его шаги будут отдаваться эхом в этом огромном лабиринте… Утро не принесло ни облегчения, ни бодрости. У Фродо ныл вчерашний ушиб, но теперь это было уже вполне терпимо, и он не стал заговаривать об этом. Молча позавтракали, упаковали мешки и вдруг поняли, что все боятся покинуть спасительную нишу. Здесь они были почти недоступны для одиноких стрел, но стоило только выйти в большой коридор, и они тут же снова превратились бы в мишени. Если, конечно, орки за ночь не придумали что-нибудь новое. — Однако нам нельзя сидеть тут до бесконечности, — произнес Гэндальф, заставляя огонек на посохе разгореться поярче. С этим не мог не согласиться даже Боромир. Они ожидали стрелы сразу на выходе, но этого не случилось. Позавчера Гэндальф сулил три или четыре перехода, но теперь никто не спрашивал его о конце пути и не заговаривал об этом. Двигались так же, как вчера: впереди Гэндальф и Гимли, замыкающим Боромир. Фродо по-прежнему держал в руке Жало. Прежние расплывчатые страхи перед подземельем оставили его. Страх оказался ужасающе прост и почти осязаем, а смерть — не зловещими призраками на черных конях, а всего лишь звуком стрелы. Митриловая кольчуга не была защитой. Потому что она была у него одного. Все произошло неописуемо быстро. Должно быть, орк-лучник на этот раз ждал их где-то впереди. Едва ненавистный голубой блик заиграл на гладкой поверхности Жала, Фродо крикнул «ложись», но почти одновременно жужжащий звук летящей стрелы сказал: поздно! — а в следующий миг Гэндальф пошатнулся, выронил посох, оступился и упал навзничь. Стрела торчала чуть ниже правого подреберья, а по серой мантии стремительно расплывалось темное пятно. Маг застонал и левой рукой попытался дотянуться до стрелы, но силы изменили ему. Отстранив замершего Фродо, к Гэндальфу мягко шагнул Боромир. — Гэндальф! — окликнул он. — Ты меня слышишь? Подошел Леголас, склонился над раненым, но, увидев рану вблизи, выпрямился и отступил. — Гэндальф! — продолжал Боромир. — Пока ты можешь говорить… я знаю, что можешь! Скажи, как нам идти дальше? — Фродо… — простонал маг. — Где Фродо?.. — Он тут. Не отвлекайся. По каким приметам искать дорогу? — Фродо… ты не должен надевать Кольцо… слышишь? Никогда, никогда не надевай… — стон прервал его речь, — не надевай Кольцо! — Он слышит и не наденет. Ответь мне, Гэндальф! Сэм просительно дернул Леголаса за рукав. — Ты можешь ему помочь? Эльф почти незаметно покачал головой. — С такими ранами ничего сделать нельзя, — тихо сказал он на ухо Сэму. — Кровь из них не остановишь никакими повязками и целебными травами и мазями, даже если бы они у нас были. — Гэндальф! Гэндальф, послушай меня! Кроме тебя, дорогу не знает никто. Мы не сможем вынести отсюда Кольцо, и оно попадет в лапы Врага. Скажи мне, как идти дальше. — Кольцо… Да… Кольцо… Мммммм… Оно не должно попасть к Саурону! Фродо! — Я здесь… — тихо вымолвил хоббит, стоя рядом с Боромиром. — Оно будет пытаться поработить тебя… Не подчиняйся его воле. — Гэндальф! Чтобы не подчиняться, Фродо должен выйти из Мории. Фродо, раз уж он говорит только с тобой, спроси у него дорогу! Но Фродо не мог этого сделать. Маг стонал, лицо его кривилось от боли, а силы уходили. Гимли поднял светящийся посох и стоял над умирающим, и в призрачном белом свете было видно, как жизнь потихоньку оставляет Гэндальфа. Он говорил все слабее, все тише, и сердце Фродо разрывалось от жалости, он не мог чего-то требовать или хотя бы просить, у него самого дрожали губы и колени. Боромир вновь и вновь добивался, чтобы Гэндальф сказал хоть что-нибудь про дорогу из копей, но тот продолжал твердить о Кольце, о мире, который погибнет, если оно попадет в руки Темного Властелина, звал Фродо и заклинал его никому не давать Кольцо и не пользоваться самому. Про нынешнее плачевное положение своих спутников он сказал лишь одну фразу: «Никогда не гасите огня, вы не сумеете разжечь его вновь!», но это было все равно бесполезно, потому что погасить огонь на верхушке посоха никто из отряда не мог точно так же, как и зажечь. Прошло мучительных полчаса, прежде чем слова мага оборвались и дыхание его прекратилось. Огонек предательски мигнул, и секунда темноты успела нагнать ужаса. Но огонек вспыхнул снова и продолжил светиться как прежде. Это было нелепо и невообразимо. Умереть мог кто угодно, но не Гэндальф. Гэндальф был всегда. Из всех своих приключений, о которых Фродо слышал или догадывался, маг неизменно выбирался живым. Как могло это произойти с ним?! — Гэндальф был нашим проводником, — сказал Леголас. Фродо поймал себя на мысли о том же самом. Ему сделалось стыдно за свою черствость. Леголас, наверное, тоже должен был сказать что-то другое, но третья за сутки смерть сделала их более приземленными. У них был свет, но что толку — они не знали, куда идти. Теперь они были обречены плутать в бесконечных переходах Мории, и даже не будь тут орков… — Гэндальф тоже не знал дороги, — вдруг совершенно спокойно произнес Гимли. Слова эти оказались неожиданностью не только для Фродо. Гимли продолжал, как будто объясняя очевидное. — Невозможно запомнить здешние лабиринты, пройдя по ним всего два раза в темноте. Даже не все гномы, жившие тут, могли удержать их в голове. Гэндальф вел нас по указателям. Они сделаны на нашем языке, поэтому читал их я, а Гэндальф потом выбирал направление. — Почему же мы шли то вверх, то вниз, а не прямо? — спросил Сэм. — Потому что от самых Западных Ворот не помечено «к Восточным Воротам». А написано «спуск на третий ярус» или «на такой-то склад», «в такие-то кузни». Конечно, пришлось попетлять, особенно в первый день, пока мы еще были далеко от Старой Мории. — Значит, ты сможешь вести нас дальше? — подвел итог Боромир. — Пока жив буду, — Гимли кивнул и снял с плеч мешок. — Гэндальф нес немного, вся его поклажа поместится ко мне. Сложнее всего оказалось с Гламдрингом. Гимли меч был не по росту, у Леголаса уже был Андурил, Боромиру два меча были и подавно ни к чему. — Мерри, Фродо, — позвал Боромир, — и ты, Сэм. Гламдринг для каждого из вас слишком тяжел, несите его по очереди. — Если у нас нет надежды выйти отсюда, зачем тогда мы забираем вещи? — спросил Сэм. — Значит, она все-таки есть? — Я не знаю будущего. И никто его не знает. Но оставлять оружие я не буду, пока это возможно. Леголас разворачивал одеяло. Фродо смотрел на тело Гэндальфа, словно окончательно прощаясь с магом. — Кольцо… — сказал он тихо, — я никогда раньше его не видел. Леголас, а за ним и остальные с удивлением заметили на правой руке Гэндальфа кольцо с крупным красным камнем и могли бы поклясться, что, подобно Фродо, видят его впервые. Как это могло быть? — Дела Мудрых, о которых мы ничего не знаем, — сказал Боромир. — Но мы должны забрать его. — Но без спросу… — начал было Фродо и осекся. Ведь спрашивать было уже не у кого. Фродо опустил голову и тихо отошел прочь, присел у стены. — Иначе его заберут орки, — Боромир осторожно снял с пальца мага кольцо и протянул его Леголасу. — Я думаю, его лучше отдать Элронду, тебе будет проще это сделать. Гимли взял посох. Пора было двигаться дальше. — Фродо! — окликнул Боромир. — Я не пойду. Этого следовало ожидать. — Ты слышал, что я сказал? Поднимайся. — Я не пойду. Идите, если хотите… Я останусь тут. Все равно нас убьют. Так какая разница, где. — Фродо, у меня нет желания поднимать тебя силой. Маленькая фигурка еще больше съежилась в полумраке, прерывисто и сухо всхлипывая: — Куда идти? Зачем? Арагорна убили… Пиппина… Гэндальфа! Я думал… я считал, что его никто не может победить, а он… Я не пойду. Не пойду! Сильная рука вздернула его на ноги. Другая отвесила оплеуху — ощутимо, но в меру: в последний момент Боромир удержал замах. — Нам только истерики недоставало! — встряхивая хоббита, зло проговорил гондорец. — Все остальное у нас уже есть. Тебе жаловаться не на что — от тебя стрелы отскакивают. Бери мешок и вперед! Некоторое время Фродо покорно брел вслед за несущим посох Гимли. Где-то рядом страдал Сэм — разумеется, он все видел и слышал, но вмешаться не посмел. Мерри шагал молча. После того, как тело Пиппина осталось лежать в каменной выемке под стеной, он, кажется, не произнес и десятка слов. В арьергарде, как всегда, шел Боромир. Очередная стрела встретила их менее чем через час. Они вздрогнули от знакомого звука, но никто уже не думал ложиться. Только Гимли мгновенно и судорожно оглянулся — кто? Покачнувшийся Сэм ойкнул и как-то удивленно посмотрел на оперение и древко, вошедшее около самой грудины. Леголас подхватил его одной рукой, другой скидывая с него заплечный мешок. Лежа головой на мешке, Сэм спросил: — Я умираю, да? Ни у кого не повернулся язык ответить. Дышал Сэм размеренно, но все слабее; взглядом отыскал Фродо. — Хозяин, это не больно. Только вы теперь… Ох, темно-то как… И Сэм затих. Сейчас он выглядел так спокойно, словно устроился на одном из мирных ночлегов еще в Шире. Наверное, боль действительно миновала его. — А-а-а-а! Крик понесло гулять эхом по коридорам и шахтам. — Нет! Не-е-е-ет! Сэ-э-эм! Почему? Почему ты?! Я не могу! Я не могу больше, слышите вы все! Я не могу-у-у! Хранитель Кольца, стиснув руки, давясь криком и кусая кулаки, катался по каменному полу, хватал себя за рубаху на груди, пытался пальцами разорвать непокорную ткань. Прочие стояли молча, неподвижно, глядя кто в пол, кто прямо перед собой, а Леголас прикрыл глаза, и лицо его казалось осунувшимся и бескровным, как будто из него ушла жизнь. Крик постепенно стихал, перейдя в невнятное бормотание и всхлипы. Боромир снова наклонился к телу Сэма, вытащил из-под головы его мешок, скинул с плеча свою сумку и не глядя перетряхнул туда припасы. Затем отцепил от пояса Сэма кинжал, подумал и перебросил его Гимли. Гном кивнул и засунул клинок прямо в ножнах в голенище короткого сапога. Развернул одеяло и накрыл им тело хоббита. Потом, повинуясь жесту Боромира, повернулся и пошел во тьму. Леголас вздрогнул, будто очнувшись от сна, открыл глаза. Мерри, не поднимая головы, побрел вслед за гномом. Фродо не хотелось вставать. Не хотелось никуда идти. Жить не хотелось. Но постепенно удаляющиеся шаги товарищей заставили его приподняться на локте и посмотреть им вслед. Братство уходило, и Фродо понял, что им нет теперь никакого дела ни до Кольца, ни до судеб мира, ни — тем более! — до хоббита по имени Фродо Бэггинс. Что у них, точно так же, как у него, не осталось и тени надежды, а есть только выбор: умереть тут или попытаться пройти еще хоть сколько-то и умереть чуть поближе к солнцу, дневному свету и свежему ветру, встретить которые никому из них больше не доведется. И они на самом деле уйдут сейчас, а он останется в кромешной тьме, один, и даже не узнает, с какой стороны к нему подкрадется смерть… Фродо медленно поднялся и потащился следом. Окружающая темнота как будто стала немного другой. Чтобы удостовериться, Гимли аккуратно прикрыл ладонью огонек на посохе. Ощущения не обманывали — тьма была чуть менее непроглядной. Они прошли еще немного, и теперь уже сделалось несомненным: в коридор откуда-то попадал слабый свет, и это был свет дня. Леголас замечал изменения лучше остальных: — Неужели выход где-то поблизости? — Нет, выход еще нескоро, — отозвался Гимли. — Но мы уже около восточных склонов гор. Это жилая часть Старой Мории, здесь кое-где прорублены окна на поверхность. Проход повернул, за очередной аркой стены расступились в огромный зал. Свет проникал сюда из-за чуть приоткрытых дверей слева, но Отряду, привыкшему к темноте, его было достаточно, чтобы видеть полуколонны сплошь в искусной резьбе и гладкие стены между ними. Судя по всему, в прежние времена зал этот был не простым помещением. Три выхода вело из него, по одному в каждой стене, а четвертым пришли они сами. — Я думаю, что нам туда, — гном показал на большую арку справа, — но я бы заглянул за эту дверь посмотреть, что там такое. Боромир согласился. Фродо потянул Жало из ножен. Орков поблизости не было. Гимли с трудом сдвинул тяжелые каменные створки. Небольшая комната казалась затопленной светом, источником которому был маленький слепящий проем высоко под потолком. Комната была пуста, только в центре ее, как раз там, куда падал столб света, на возвышении лежала белая плита. Две надписи были высечены на ней, одну из которых Фродо смог прочесть: «Балин, сын Фундина, государь Мории». — Столько лет отсутствия вестей не могло означать ничего иного, — голос Гимли звучал глухо. — Но Балин был похоронен, как подобает высокородному гному, и никто не осквернил его могилу. Пусть он покоится с миром! Гимли добавил еще что-то, тихо и неразборчиво, должно быть, на своем языке. Фродо вспоминал дядюшкины рассказы о его дружбе с Балином, о том, что Балин приезжал навестить его в Шир давным-давно, задолго до рождения Фродо. Тот, прежний Бильбо сильно огорчился бы, узнав о смерти Балина, а как отнесся бы к этому известию Бильбо нынешний, Фродо не знал. БУММ! Низкий глубинный гул прокатился в горной тверди, и они ощутили дрожь камня под ногами. — Похоже на большой обвал, — нахмурился Гимли. БУММ! БУММ! Новые удары следовали размеренно, словно где-то в необъятных пещерах Мории били неведомые барабаны. От грохота, казалось, сотрясались стены. Вслед за этим другие звуки достигли слуха: многократно усиленный эхом топот множества ног и неясный гомон. Лезвие Жала засветилось по краям. — Пока далеко, но как раз на нашей дороге, — проговорил Боромир. — Гимли! Куда ведет другая дверь? — Должна в жилые покои. — Там может быть тупик? — Поблизости нет, а дальше не знаю. — Веди хоббитов туда. Леголас, помоги мне! Боромир налег на каменную створку, закрывая ее; потом вдвоем с Леголасом они кое-как задвинули древний погнувшийся засов. — Это задержит их на какое-то время. За другой дверью всех встретила темнота, к которой надо было привыкать снова. Гимли чуть замешкался, выбирая направление, а потом затопал по лестнице, ведущей куда-то вправо и вниз. — Осторожно, тут ступеньки! — крикнул он Леголасу и Боромиру. В жилых покоях не встречалось никаких знаков или указателей, и Гимли вел остатки Отряда наугад, держась более-менее вдоль восточного склона. Порой, всегда по левую руку, в боковых проемах и коридорах мелькали отблески дневного света. Несколько раз Отряд в самом деле оказывался в тупике, и им приходилось возвращаться назад, но, по счастью, эти ошибки не отнимали много времени. Стены и пол по-прежнему дрожали от раскатов подземного грома, и больше пока не было слышно ничего. Гимли не знал, что может так грохотать, а остальные и подавно. Клинок Жала оставался тусклым. Часа через полтора Гимли, задержавшись на очередной развилке, указал на никому не понятную надпись и радостно воскликнул: — Вот оно! Наконец-то! «Во Второй Чертог». Теперь не заблудимся! — обернувшись к остальным, пояснил он. — Этот путь каждый гном из рода Длиннобородых знает наизусть. Слушайте и запоминайте, а то мало ли что: по этой лестнице надо спуститься до самого низа. Там будет Второй Чертог. С востока он заканчивается пропастью, через которую перекинут Мост Дурина. Дальше только одна короткая дорога, и ведет она в Первый Чертог, а в нем и есть Восточные Ворота Мории! Спуск был долгим. Лестницы казались бесконечными. Они создавались не под хоббитский рост и хоббитский шаг, и Фродо приходилось внимательно смотреть себе под ноги. Путеводный огонек теперь то появлялся, то снова исчезал, закрываемый тенью Гимли, и споткнуться в этом неверном свете было легко. Поначалу свет, близость выхода и определенность пути заставили Фродо встряхнуться, но скоро обреченность и воспоминание о потерях взяли верх. Близость выхода означала близость смерти. Гулкие раскаты смолкли, но наступившая тишина пугала еще больше. На этих крутых ступенях Фродо был лишен возможности смотреть на Жало, и каждый возникающий из темноты выход на лестницу заставлял его сжиматься в комок. Это ожидание было мучительным, и Фродо изо всех сил старался сосредоточиться на спуске. Ступени закончились. Впереди обозначились очертания низкой и широкой арки. За ней был Второй Чертог, казавшийся необъятным. Даже звуки их шагов терялись в огромном пустом пространстве. В темноте проступили колонны. Свет посоха отражался от их полированной поверхности. Гимли уверенно свернул налево. И в ту же минуту в зал ворвался шум. В дальний конец чертога выплеснулась толпа орков с факелами. Стрела ударилась о каменную колонну. Отряд заметили. Спасаться бегством было бесполезно. БУММ!! БУММ!! Новый раскат перекрыл орочьи вопли. БУММ!! Стрелы продолжали лететь, но Фродо уже устал их бояться. Растекающиеся было по чертогу огни почему-то застопорились в своем беге, сгрудились, словно будучи не в силах пересечь некую невидимую черту. Леголас обернулся и присмотрелся: — Там какая-то расселина! Они не могут перейти через нее! — Там нас и ждали. Она преградила бы нам путь. Но мы свернули в сторону. Быстрее, пока они не опомнились и не нашли другой дороги! — скомандовал Боромир. Все старались держаться поближе к колоннам. Хоббитам пришлось бежать, чтобы поспевать за скорыми шагами Гимли. Тут же напомнил о себе вчерашний ушиб, и Фродо начал задыхаться. Мерри пошатывался под тяжестью Гламдринга. Они бы не выдержали долго такого бега, но тут Гимли остановился. Восточный конец чертога обрывался в бездну, через которую протягивался узкий мост без перил, тонкая стрелка над пропастью, уводящая в никуда. Другой конец его терялся во мраке. Идти по нему можно было только поодиночке. Мерри дышал как запаленная лошадь. Боромир пристально посмотрел на него. — Не хотелось, но придется, — сказал он. — Бросай меч вниз. Там он не достанется оркам. Мерри слегка заколебался. Расставаться с мечом Гэндальфа ему было невмоготу, но Боромир был прав: Гламдринг слишком тяжел для и без того нагруженных хоббитов. Остальных тоже нельзя было обременять сверх меры. Осторожно подобравшись к краю пропасти, Мерри выпустил меч. Гламдринг канул. Если звук падения и достиг поверхности, он потонул в рокоте глубин. Орки все еще метались на дальнем краю расселины. Что-то промелькнуло в воздухе, и Леголас коротко вскрикнул: черная орочья стрела клюнула его в руку чуть ниже плеча. Она была уже на излете и вошла неглубоко. Закусив губу, Леголас выдернул древко вместе с наконечником. Медлить было нельзя. БУММ!! — Что это?! — всполошенный Фродо показывал на другой конец чертога. Из прохода неторопливо выползла темно-багровая туча. Орки отступили перед ней и бросились врассыпную, будто в страхе. Кто-то в давке срывался и падал в расселину — видно было, как летят вниз огоньки факелов. Среди сполохов в туче смутно угадывались очертания похожей на человека фигуры. Тонкий язык пламени взлетал и вился вокруг нее, словно огненный кнут. Гимли застыл как вкопанный. На его лице был ужас. — Проклятие Дурина! — Что бы это ни было, оно позади нас, а не впереди! — окрикнул его Боромир. — Ну же! Гимли встряхнулся и ступил на мост. Следом за ним Фродо, стараясь глядеть только на каменные плиты у себя под ногами. Черная пустота по обе стороны наводила ужас. Мост слегка подрагивал от беспрестанного грохотания. Фродо вдруг некстати подумал, что Сэм больше всех боялся высоты. Шедший последним Боромир взглянул назад: — Оно все еще там. Скорее! Вслед за Гимли Отряд торопливо поднялся по недлинной лестнице, та привела в просторную галерею. Огонек посоха сделался не нужен, их глазам здесь уже хватало света. Выход был где-то совсем близко. Все ускорили шаги, побежали, никого не надо было подгонять, силы брались как будто из ниоткуда. Подземный гул оставался позади. Галерея плавно повернула, дневной свет лился сквозь отверстия где-то наверху. Показались остатки разрушенных огромных дверей, пространство распахнулось Первым Чертогом, и проем Восточных Ворот засиял перед ними. — Орки! Там, у ворот! — крикнул Леголас. Он тяжело дышал, на лбу выступил пот, раненая рука висела плетью. Простая стрела не причинила бы такого вреда. Но помощь сейчас была невозможна. Невозможно было останавливаться, когда от спасения всех отделяли считанные минуты. Орки выбегали из вырубленной сбоку ворот караульной. — Примерно дюжина. Лучников нет. — Прекрасно! — процедил Боромир. — Фродо, Мерри! Ваша цель — выход. Изо всех сил и любой ценой. Только не путайтесь под ногами и не пытайтесь помогать. Леголас, смотри за ними. Если кто-то отстанет, мы уже не сможем за ним вернуться. Орки остаются нам с Гимли. Всё поняли? — Да, — сказал Мерри. Боромир и Гимли переглянулись: — Пошли! — Барук кхазад! — разнеслось по Первому Чертогу. Рывком Боромир выдернул меч из ножен. — Вот чего мне не хватало последние два дня!