Ловя моменты

Не спрашивай, нельзя знать, какой мне, какой тебе конец предначертали боги, и не искушайся вавилонскими числами. Лучше стерпеть всё, что будет. Много ли зим уготовил Юпитер или последнюю, которая сейчас разбивает о скалы воды моря Тирренского? Будь мудрым, вина цеди и кратким сроком надежду долгую укороти. Пока мы говорим, уходит завистливое время: лови момент, как можно меньше верь будущему. Гораций, «Ода к Левконое»

Париж, THOSCon, 25 июня 2017 г. Череда поклонников кажется просто бесконечной. Десятки восторженных девушек кидаются Гарри на шею и сквозь слезы сбивчиво тараторят слова любви. Он улыбается, благодарит, обнимает их, а сам захлёбывается собственным дыханием, когда его пальцы случайно соприкасаются с пальцами Мэтта за девичьими спинами. Убирая руку подальше от Даддарио, Шам с энтузиазмом изображает с фанаткой волшебные манёвры Магнуса и вздыхает чуть спокойнее, оказавшись от Мэттью подальше. Он взвинчен ещё со вчерашнего дня. Едва он прилетел в Париж, как его потащили гулять. Гарри только и успел что принять душ и переодеться, как Мэтт, Кэтрин и Эстер ввалились в его гостиничный номер, Мэтт громко хохотал, сжимая в руках початую бутылку белого вина. Щёки его раскраснелись от алкоголя, а Гарри заметил, как сильно он зарос щетиной. Все накинулись на него с объятиями, Шам как-то мало запомнил приветствия девушек, но руки Мэтта заставили его затрепетать, словно подростка. - Рад тебя видеть, - тихо сказал Даддарио, сжав на секунду его пальцы. Гарри кивнул и улыбнулся, побоявшись в этот момент открывать рот. Они долго гуляли по темным улицам, танцевали с Эстер, пока Мэтт их фотографировал, дурачились с Кэт и, наконец, завалились в какой-то бар с громкой музыкой и яркой иллюминацией. Все, что перепало Гарри за эту ночь - это несколько коротких жадных поцелуев в туалетной кабинке. Мэтт прилично выпил и, едва они скрылись от Кэтрин и Эстер под самым естественным предлогом, накинулся на Гарри, требовательно сминая его губы и запуская руки под тонкий серый джемпер Шама. - Мэтт, - протестующе зашептал Гарри, тем не менее, отвечая на крепкий поцелуй Даддарио. - Я так скучал по тебе, - застонал Мэттью, прижимаясь к груди Гарри и обхватывая губами его кадык. Грудь Шама завибрировала от тщательно сдерживаемых стонов, которые так и грозились вырваться наружу. - Мэтт, нас увидят, - прошептал Гарри, но его руки, вопреки разумным словам, бесстыдно стискивали талию Мэттью и притягивали к себе вплотную. - Не увидят, - небрежно бросил Даддарио, опустив руки на ягодицы Гарри, так вызывающе обтянутые чёрной тканью брюк, и проталкивая язык ему в рот. Гарри подался было вперёд, но практически сразу взял себя в руки. - Мы... Мэтт, послушай, - Гарри неохотно отстранился и положил руки Мэттью на грудь, его плечи тяжело вздымались, а взгляд был расфокусирован, - мы должны сейчас остановиться, иначе я за себя не ручаюсь. Мэтт кивнул, недовольно поджав губы, и сделал шаг назад, убирая от Гарри руки. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Шам тяжело вздохнул и шагнул навстречу Мэтту. Нежно притянув его за шею, он оставил на его губах короткий и нежный поцелуй. - Я тоже безумно соскучился, - тихо сказал он и выскользнул из кабинки. Мэтт ещё несколько минут невидящим взглядом смотрел на белый блестящий унитаз, вспоминая ощущение губ Гарри на его губах. И это всё, о чем мог думать Шам, глядя на нескончаемую очередь девушек, которые переговаривались, смеялись и прожигали их с Мэттом восторженными взглядами. Гарри казалось, что этот день длится уже целые десятилетия, а может даже века, он смеялся с фанатами, мыслями витая в недалёком будущем и утопая в воображаемых бесконечных объятиях Мэттью. Казалось, что вечер не настанет никогда, но вот он стоит перед Мэттом, вздрогнув от звука захлопнувшейся за Эстер и Кэтрин двери в номере отеля. Благослови Господь женские гулянки. Мэтт смотрит пристально, его ореховые глаза кажутся почти чёрными в полумраке, он облизывает губы, заставляя Гарри содрогнуться от желания. Здесь. Сейчас. Только его. И не важно, что будет завтра или даже через час. Сейчас Гарри стоит и смотрит на свою навязчивую идею, не в силах пошевелиться. Мэттью подходит ближе, он улыбается и кладёт ладонь Гарри на щеку. Шам льнёт к его руке изворачиваясь и нежно целуя пальцы Мэтта, его губы - словно крылья невесомых хрупких бабочек, Даддарио резко выдыхает и притягивает к себе Гарри, сжимая в объятиях так крепко, что ему нечем дышать. Близость сводит с ума и превращает кости в дрожащее желе, воздух наэлектризован настолько, что комната готова вспыхнуть дьявольским пламенем. Мэтт дотрагивается до губ Гарри своими, не целует, просто касается и дышит ему в рот. Сердце Гарри стучит, как полоумное, и горячая лава предвкушения обжигающе растекается внизу живота, колени подгибаются, а руки до боли сжимают плечи Мэтта, который зарывается пальцами в волосы Шама. Долгожданный поцелуй как оглушительный взрыв Везувия, безжалостно сжигающий Помпеи, терпение и силу воли, Гарри даже не пытается сдержать облегчённый стон, опаляя губы Мэтта громким дрожащим выдохом. Пламя желания пожирает их обоих, доводя до исступленного безумия; руки, губы, тяжелое дыхание и тихие стоны - все смешивается в один безумный водоворот вожделения. Мэтт целует жадно и глубоко, перемещая руки с затылка Гарри на его поясницу. Шам дышит часто и громко, притягивает Мэтта ближе и, приподнявшись на мысочки, целует его в шею. Нежная кожа покрывается мурашками, и Даддарио рвано выдыхает, тяжело сглатывая. Закрывает глаза, умирая от касаний губ Гарри, который целует влажно и горячо, не оставляя меток. Один Бог знает, как ему хочется разукрасить шею Мэттью багровыми засосами и заявить всему миру о своих правах на него! Гарри отгоняет досадную мысль, одной рукой стягивая с Мэтта джемпер и, ухватив его за задницу, прижимается к его бёдрам своими. Даддарио давится выдохом и, качнувшись навстречу, начинает проворно расстёгивать пуговицы бежевой рубашки Гарри, которая сейчас более уместно будет смотреться на полу. Скинув эту ненужную тряпку, Мэтт расстёгивает пуговицу и молнию на брюках Гарри, и Шам стонет, закатывая глаза, когда рука Мэтта оказывается у него в штанах. Даддарио ухмыляется, сжимая через белье твердый член Гарри, а тот вцепляется в плечи Мэттью и, исступленно дергая бёдрами, пытается как можно сильнее потереться о руку. Затянув Гарри в такой глубокий поцелуй, что от него одного можно кончить, Мэтт приспускает его брюки, стягивает боксеры и обхватывает рукой его стояк. Если бы можно было взорваться от удовольствия, то Гарри был бы уже разорван на миллион кусков, горячая ладонь на его члене выбивает из головы жалкие остатки самообладания, и Гарри понимает, что эти безумные звуки вокруг - это его собственные стоны. Слово "гордость" начисто уничтожается из его лексикона, он скулит и бессвязно умоляет о большем. И большее приходит. В виде рта Даддарио. Когда его язык проходится по венцу головки, Гарри дрожащими руками хватается за кресло, чтобы устоять на ногах. Это все настолько ярко и нереально, что невозможно дышать. Мэтт устраивается поудобнее на коленях и, накрыв губами головку, по кругу обводит ее языком. Громко причмокнув, он выпускает ее изо рта и проводит языком по всей длине члена, срывая с губ Гарри громкие стоны. Наконец, он расслабляет горло и, помогая себе рукой, вбирает член так глубоко, как может, не сводя с Шама глаз. Мэттью приводит в восторг его отчаянное безумие, глаза Гарри широко открыты, он смотрит на Мэтта, тяжело сглатывая, и запускает руку в его волосы, другой рукой он продолжает цепляться за кресло, не надеясь на свои ноги. С его губ то и дело слетают настолько пошлые стоны, что у Даддарио ломит суставы от возбуждения. Перед глазами танцуют огни северного сияния, взрываются звезды и метеориты, Гарри хватается за Мэтта, как утопающий за соломинку, неосознанно сжимает в кулаке его волосы, но он вовсе не против. Мэтт рычит, пуская горлом вибрацию по члену Гарри, и Шам скатывается на самый край. Он теряет контроль и резко двигает бёдрами навстречу горячему рту. Мэтт давится, и у него на глазах выступают слезы, но он не выпускает член Гарри изо рта, а лишь припечатывает бёдра Шама к креслу, крепко удерживая руками. - Прости, прости... - шепчет Гарри, нежно перебирая волосы Мэтта, и снова хрипло стонет, не в силах противостоять пучине накатывающих волн удовольствия. Мэтт двигает головой быстрее, плотно обхватывая член губами и надавливая языком на выступающие вены. Выпустив член изо рта, он снова обхватывает его и вбирает в себя полностью, втягивая щеки, пропускает в горло, коснувшись носом лобка. Гарри вылетает из реальности, внизу живота раскаляется бушующее пламя, мышцы пресса подрагивают от напряжения, Шам едва сдерживает себя от безумного желания снова качнуться навстречу, он смотрит вниз и не может оторвать взгляд от своего греховно прекрасного любовника. Его резкие движения головой, растрепанные волосы и красные опухшие губы, скользящие по члену, сводят с ума, Мэтт смотрит Гарри прямо в глаза, и это толкает Шама в гребаную пропасть. Глаза Гарри закатываются, он громко стонет, и сперма брызгает в рот Мэтту, который отстраняется лишь на секунду, глотает, облизывает губы и, сделав глубокий вдох, продолжает активно сосать, стараясь максимально продлить оргазм. У Шама подкашиваются ноги и он, едва Даддарио выпускает обмякший член изо рта, падает рядом с ним на колени, цепляясь за его плечи. Тело все ещё дрожит в послеоргазменной неге, Гарри задыхается от эмоций, притягивая Мэтта к себе. Поцелуй выходит нежным, почти невинным, не считая белых капель на губах Мэттью, который делится с Гарри его собственным вкусом. Нежно оглаживая тело Шама, Мэтт оставляет его губы и сцеловывает выступившие от удовольствия слезы. Кожа Гарри настолько чувствительна после оргазма, что каждое прикосновение выбивает дыхание. - Я так люблю тебя, - шепчет Мэттью, и Гарри теперь совсем не может дышать. Он притягивает Мэтта за шею и целует, нежно терзая его губы. Вдыхает запах кожи, пропускает сквозь пальцы его мягкие волосы. - Во время секса не считается, - хмыкает, наконец, Шам, оторвавшись от губ Даддарио. - Ну, не у меня же был оргазм, значит, считается, - улыбается Мэтт. - Я тоже люблю тебя, - смеётся Гарри в рот Мэттью и запечатывает признание поцелуем. - А вот твоя искренность под вопросом, - неразборчиво фыркает Мэтт, но мгновенно стонет, когда руки Гарри скользят вниз и натыкаются на его каменный стояк. - Придётся доказывать натурой, - ухмыляется Шам и за несколько секунд справляется с молнией чёрных брюк Мэтта, нетерпеливо приспуская их вместе с бельём. Даддарио смеётся, но тут же сдавленно стонет, когда Гарри обхватывает его член пальцами. - Может переберёмся на кровать? Там будет удобнее... доказывать, чем на полу... - мурлычет Гарри, не переставая водить рукой по члену Мэтта. Тот хмыкает и встает на ноги, утягивая за собой Гарри. Секунда - и Шам толкает своего любовника на мягкую кровать, стягивая с себя повисшие на бёдрах брюки и бельё. Проделав то же самое с одеждой Мэтта, Гарри усаживается на бёдра Даддарио. Когда их возбужденные члены соприкасаются, Мэтт тихо матерится, комкая простыни, а Гарри протяжно стонет. - Ты когда-нибудь разрушишь меня до основания, Шам, - шепчет Мэтт задыхаясь, пока чужие губы блуждают по его животу. - Так и задумано, - смеется Гарри, ведя кончиком языка от пупка до груди, и зажимает пальцами соски Мэтта, который в сотый раз закатывает глаза от наслаждения, даже не пытаясь сдержать довольный стон. Мысли путаются, сердца стучат о рёбра с бешеной скоростью и пальцы переплетаются. Гарри целует Мэтта в губы, опустившись на него всем весом, и тот сходит с ума от этой сумасшедшей близости, которая возбуждает настолько, что не понятно, жив ты или уже где-то на обетованных небесах. Резко перевернув Гарри на спину, Даддарио сгибает его ноги в коленях и оглаживает руками ягодицы. - Смазка... в кармане... в брюках... - выдыхает Гарри, и Мэтт в одну секунду свешивается с кровати, поднимая с пола штаны Гарри и выуживая из заднего кармана одноразовый пакетик лубриканта. - Какой предприимчивый, - ухмыляется Даддарио и, оторвав зубами край упаковки, выдавливает немного на пальцы. - Там есть пунктир для того, чтобы ровно оторвать, а не зуба... ох, - Гарри сбивается на полуслове, когда Мэтт проталкивает в него палец сразу на две фаланги. - Зубами сексуальнее, - смеётся Мэттью и медленно продвигает палец вперёд. Гарри улыбается и прикрывает глаза, стараясь расслабиться. С их последнего раза прошёл почти месяц, поэтому он такой узкий, что едва пропускает в себя один палец, неосознанно стискивая его в себе. Мэтт приподнимает его левое колено и подаётся вперёд. Найдя губы Гарри, он нежно раскрывает их своими, успокаивая и продолжая медленно его растягивать. Пропуская язык в рот Шама, он сгибает палец внутри него, пытаясь найти маленький бугорок простаты. Гарри жмурится и едва не прикусывает Мэтту язык, но как только Даддарио касается простаты кончиком пальца, он дёргается и выгибается в спине. - Бинго, - смеётся Мэтт, и Гарри хихикает в ответ, но его смех мгновенно перерастает в долгий стон, стоит Мэттью мягко погладить выступающий бугорок. Воздух между ними раскалён до предела, Гарри шипит, когда Мэтт добавляет второй палец, но тем не менее подмахивает бёдрами навстречу руке Мэтта. Жжение не слишком приятное, но не настолько, чтобы спало возбуждение, Гарри утыкается Мэтту в шею и глухо стонет каждый раз, когда длинные пальцы нажимают на простату. - Вот так? - дразнит Даддарио, мягко поглаживая чувствительную железу, его взмокшая челка щекочет лоб Гарри, который дрожит и выгибается под ним. - Да, да, о Боже, Мэтт... - сбивчиво шепчет Шам, не раскрывая глаз, по коже Мэттью бегут мурашки от этого хриплого шепота. Гарри резко двигает бёдрами, насаживаясь на пальцы до самых костяшек и стонет так, что Мэтт не выдерживает и добавляет третий палец, Гарри вскрикивает от удовольствия, неприятные ощущения теперь почти незаметны за ласковыми руками и губами Мэтта, который вылизывает шею Шама, прикусывая зубами кадык. - Хватит, все, я готов, - нетерпеливо выдыхает Гарри, потянув Мэтта на себя. - Уверен? - Мэттью растопыривает пальцы внутри Гарри, и тот быстро кивает, закатывая глаза и кусая губы. - Скажи, если вдруг будет больно. Гарри раздраженно отмахивается и приглашающее разводит ноги, не сводя глаз с Мэттью. На виске Даддарио бешено стучит жилка, он тяжело сглатывает, размазывая по своему стоящему колом члену остатки смазки из пакетика. Разведя ягодицы Гарри и нежно погладив скользкими пальцами колечко раскрасневшихся мышц, Мэтт аккуратно приставляет к входу головку. Гарри ругается и дёргает бёдрами навстречу, желая поскорее насладиться, за что получает увесистый шлепок по заднице. - Мэтт! - Шам закатывает глаза под смех Мэттью. - Нетерпеливый какой, - фыркает Даддарио. - Господи, да трахни ты меня уже! - стонет Гарри и ёрзает бёдрами по кровати. - Какой ты романтик! - снова смеется Мэтт, медленно скользя членом между ягодицами Гарри. - Ну, если ты так просишь... - он поглаживает сфинктер головкой, с ухмылкой наблюдая, как пресс Гарри подрагивает в нетерпении. Мэттью д е й с т в и т е л ь н о нравится видеть Гарри в таком отчаянном возбуждении, когда его тело вибрирует в предвкушении, когда он дышит тяжело и часто и когда так умоляет оттрахать его. Это абсолютно сводит с ума! - Если ты не всадишь мне прямо сейчас, я тебе врежу, - смеётся Гарри, дёргая Мэтта на себя и запуская язык тому в рот. - Или откушу тебе язык. Ну или не умоляет, а угрожает. Тоже неплохо. - Кто тогда будет веселить тебя сумасшедшими шутками, - усмехается Мэттью, грязно вылизывая рот Гарри. - О, я переживу, твои шутки не смешные. - Ах, вот как! - в притворном возмущении Мэтт хватает Гарри за бёдра и входит на всю длину одним плавным движением, Шам дёргается всем телом и вскрикивает, вцепившись ногтями в плечи Мэтта. Даддарио замирает, давая Гарри привыкнуть, он такой узкий и горячий изнутри, что Мэтт абсолютно выпадает из реальности и забывает, о чем они только что шутили. Удовольствие медленно расползается по всему телу, создавая в голове абсолютнейший вакуум. Гарри на пробу легонько покачивает бёдрами и раскрывает рот в немом крике, его хватка на плечах Мэтта становится ещё более сильной. Они смотрят друг другу в глаза, когда Мэтт делает первый толчок, по коже словно пробегает электрический ток, их сердца настолько переполнены эмоциями, что сжимаются едва ли не до физической боли. Мэтт снова толкается, и Гарри, несмотря на сильное жжение, подмахивает бёдрами навстречу, желая быть как можно ближе к нему. Снова и снова проникая в податливое горячее тело, Даддарио закусывает губу, чувствуя, как от перенапряжения дрожит нижняя челюсть. По телу медленно растекается блаженная тягучая сладость, скручиваясь невероятными тугими узлами внизу живота. Гарри тихо постанывает, не ослабляя хватку на плечах Мэтта и вдруг выгибается всем телом, когда член Мэтта с силой проезжается по простате. Не в силах выносить это сладкое безумие, Шам откидывает голову на подушки. Его кадык в такой позе выпирает настолько притягательно, что Мэтт тут же наклоняется вниз и проводит по нему языком, срывая с губ Гарри очередной стон и заглушая его поцелуем. Влажными от смазки пальцами Мэттью обхватывает член Гарри и мягко поглаживает его, скользя по горячей твёрдой плоти вверх-вниз. Гарри тянется к Мэтту за поцелуем, но все, что он сейчас может - это стонать ему в рот, соприкоснувшись губами. У Мэттью снова едва не разрывается сердце от такой близости. Он набирает более быстрый ритм, целуя лицо любимого и все так же размеренно скользя пальцами по его члену. Гарри едва осознаёт, где он, хаотично оглаживая покрытое испариной тело Мэтта, ему так хорошо, что в уголках глаз снова собираются слезы наслаждения, он все громче стонет с каждым выдохом, заставляя Даддарио медленно умирать, эти звуки - все, что существует для Мэтта в этой Вселенной прямо сейчас. Его рука жёстче проезжается по члену Шама, и тот бессвязно скулит, дёргая бёдрами, толкается в руку Мэтта и старается насадиться глубже на его член. И снова эта чертова лава растекается изнутри, словно из самого сердца, сжигая их обоих в своих ярких сияющих всплесках чистого огненного наслаждения. Слишком горячо, слишком искренне, до боли прекрасно и правильно. Мэтт больше не осторожничает, он вбивается быстро и яростно, крепко хватая Гарри за бёдра. Его яйца с пошлым шлёпанием впечатываются в задницу Гарри с каждым толчком, горло разрывается от стонов, а глаза метают электричество. Мэтт убирает руку от члена Гарри и сводит его колени вместе, закидывая их набок. Глаза Шама округляются от новых ощущений, а Мэтт совершенно теряет голову от новой позы. Теперь, когда ноги Гарри сдвинуты, внутри него настолько тесно, что все тело взрывается от целого фейерверка ощущений. Гарри хватает ртом воздух, бессвязно матерясь, Мэтт - везде, он полностью заполняет собой физически и эмоционально, сердце Шама выламывает грудную клетку, их стоны сливаются воедино, а рука Мэтта на члене Гарри и вовсе уничтожает разум по крупицам. Пальцы переплетены, а дыхание в рваном мокром поцелуе - одно на двоих. Гарри сдаётся первый, не в силах сдерживать огонь, полыхающий внизу живота. Оргазм вышибает его дыхание, и он стонет охрипшим голосом, изливаясь Мэтту в руку. Даддарио, не прекращает водить пальцами по члену Гарри и, смешивая смазку со спермой, продолжает яростно вдалбливаться в него. Шам снова широко разводит ноги, обнимая любимого за плечи. - Я сейчас... сейчас... - скулит Мэтт, выпуская из рук член Гарри и, ухватив его с двух сторон за талию, насаживает на себя так активно, что приподнимает его бёдра над кроватью. Тот едва держится на локтях, откинув голову назад, второй оргазм уничтожил чувство восприятия реальности практически полностью. Хватаясь за последние остатки экстаза, Гарри крепко сжимается вокруг Мэтта. Тот отчаянно стонет и Шам победно улыбается, когда Мэтт вздрагивает и обессилено падает на него, часто и мелко дыша. Гарри хмыкает и обвивает лежащего на нем Мэтта руками и ногами. - Он в безопасности? - наконец шепчет Мэтт, тяжело сглатывая и пытаясь хоть немного выровнять дыхание. - Кто? - так же шепотом спрашивает Шам, касаясь губами его уха. - Мой язык. Ты сказал, что откусишь его, если я тебе не всажу. Теперь он в безопасности? Хохот Гарри, кажется, слышно даже в коридоре отеля. - Ты такой придурок, - смеётся он и чмокает Мэтта в подбородок. - И я тебя люблю, - улыбается Мэттью, лениво целуя Гарри в губы. - Я понимаю, что ты беспокоишься за свой язык, - тихо говорит Шам, разрывая поцелуй, - но условия выполнены, и ты уже можешь вытащить из меня свой член. - Ты босс, - смеётся Мэтт, аккуратно выскальзывая из Гарри. Тот ёрзает на кровати, и на простыни вытекает сперма. - Кажется, тебе понадобится чистое постельное белье, - хихикает Шам. - Мы это еще не окончательно испачкали, - похабно ухмыляется Мэтт, и Гарри одобрительно хмыкает, почувствовав, как член Даддарио снова твердеет, упираясь ему в живот. Мэтт пристально смотрит на Гарри и медленно обхватывает губами два своих пальца, проталкивая их до самого горла. Шам округляет глаза и едва заметно улыбается, хищно наблюдая за каждым движением Мэтта, который втягивает щеки, смачивая пальцы слюной. - Твоя очередь, - едва слышно говорит Даддарио, не разрывая зрительного контакта, и, заведя руку за спину, медленно проталкивает в себя палец. Резко выдыхает Гарри в рот и неспешно повторяет движение. Шам заводится так быстро, что стонет вместе с Мэттом, когда тот добавляет второй палец. - Я справлюсь здесь сам, - ухмыляется Гарри, и обхватив задницу своего бесстыдного любовника руками, скользит пальцами между его ягодицами. Он не думает о том, что будет завтра или даже через час, он не думает, когда сможет снова вот так заниматься с Мэттом любовью не торопясь, не ныкаясь по тесным кладовкам, без зажатых ртов и спущенных до колен штанов. Он не думает о том, что спустя несколько ночей он снова будет засыпать в обнимку со своей женой, а Мэттью уже сегодня уснёт в хрупких объятиях своей девушки. Он не думает о том, когда сможет снова вдохнуть запах его волос и потерять разум от пристального взгляда ореховых глаз, не думает, как скоро он сможет поцеловать его так, как сейчас: мокро, грязно, ловя губами его стоны и не сдерживая собственных. Сейчас он думает только о том, как отчаянно скулит лежащий на нем Мэтт, и как божественно выглядит его оттопыренная задница, как он насаживается на три его пальца и трется сочащимся членом о его пресс. Сейчас его сердце в который раз пытается вырваться из грудной клетки, потому что ему там слишком тесно, а сердце Мэтта ломится навстречу. Потому что слишком много чувств. Потому что они слишком влюблены. Они не думают о будущем, их счастье складывает свой капризный пазл из случайных маленьких, но таких важных моментов. И они ловят их. Ловят моменты. Потому что это и есть их любовь.