Шанс все изменить...

      Мурашки стройными рядами маршировали по моей спине, когда я, крепко сжимая рукой ремень дробовика, подошла к воротам. Эта реальность вновь изменилась, предоставила нам другой путь, отбросив необходимость спускаться в темные, сырые и мрачные катакомбы и лаборатории, разгадывать омерзительную загадку с человеческими трупами в мешках и острыми шипами, способными проткнуть тело насквозь. Да, это к лучшему... наверное...       Впереди виднелась старая церковь, полуразрушенные ступени вели к ее входу - массивным белым дверям. В старых витражах в некоторых местах отсутствовали кусочки цветного стекла, да и сами стены выглядели старыми и обветшалыми.       Я сглотнула и, аккуратно ступая на каменную дорожку, направилась вперёд, к следующим воротам. Почему-то сейчас мне стало страшно. Хоть я и знала, что сейчас должно произойти и была к этому готова настолько, насколько это возможно, ужас пробирал меня.       Голова дальше немного кружилась, в ушах стоял неприятный звон. Но я сильнее сжимала ремень своего верного дробовика, будто это могло помочь мне справиться с неприятными ощущениями и страхом.       Она появилась так внезапно, что даже я этого не могла ожидать: огромная, уродливая псина, пробив своим мощным телом кирпичную стену, выскочила перед нами, злобно рыча и скалясь. Открыв сначала одну пасть и будто продемонстрировав нам свои внушительные, перепачканные кровью зубищи, мутант немного повернул голову, являя нашему взору ещё одну пасть, наполненную не менее острыми клыками. Все тело псины было истыкано странными металлическими крюками; шерсть свалялась, а зловоние, исходившее от этого существа, вызывало головокружение.       Издав ещё один устрашающий рык, пёс бросился на нас. Раздался выстрел - это Себастьян, прицелившись из пистолета, нажал на курок и пуля легко вошла в голову твари. Но это лишь ещё больше ее разозлило: псина, с силой оттолкнувшись мощными лапами от земли, прыгнула на нас. Вскрикнув, я отпрыгнула в сторону, мое плечо жёстко встретилось с каменной брусчаткой, а в голове прибавилось звона.       Моим напарникам повезло меньше: своим телом мутант сбил детективов с ног, послышался гулкий звук удара и приглушённый вздох. - Блять, - выругалась я, поднимаясь на ноги, и, потянув на себя ремень, стянула с плеча своё оружие.       Тварь, припав на передние лапы, теперь повернулась ко мне и я с ужасом заметила, что глаза ее, выпученные, налитые кровью, смотрели на меня, в них читалось явное желание разорвать меня на части. Я удобней перехватила дробовик и, перезарядив, выстрелила. Заряд дроби сильно разозлил монстра: псина, хоть и замешкалась на секунду от боли, все же бросилась на меня. Ее острые когти махнули по мне; я почувствовала жаркую боль , а затем раздался треск - край моей рубашки был разодран.       В этот раз мне повезло меньше: мутант повалил меня на землю и, навалившись надо мной, стал скалиться; горячая, вязкая слюна капала на меня из его пасти, от невероятного зловония меня едва не стошнило. Я попыталась вынуть нож из-за пояса, но тварь будто почувствовала - ее лапа прижала меня к земле, а острые когти вонзились в кожу, заставив меня скривиться от боли.       Внезапно прогремел выстрел, затем ещё один, и ещё один. Все три пули, метко выпущенные из пистолета Кастелланоса, попали точно в голову псине, заставив ее сжаться, а меня ещё громче вскрикнуть - когти ещё сильнее впились в мою кожу. - Сюда иди, чудовище, - сквозь сжатые зубы проговорил Себастьян, продолжая целиться в монстра.       К моему удивлению, псина отняла лапу и, продолжая злобно рычать, развернула свою башку и двинулась в сторону детектива, прижимаясь к земле, будто крадучись.       Ещё одна пуля просвистела в воздухе вслед за грохотом выстрела, и я увидела, как Себ бросился бежать, принимая немного влево, петляя. Псина бросилась за ним, большими рывками сокращая расстояние.       Я сориентировалась быстрее, чем ожидала. Преодолевая неприятные ощущения в местах, где когти чудовища прокололи мою кожу, я поднялась на ноги и, подобрав рядом лежащий дробовик, нашла глазами Оду.       Джозеф лежал на земле; видимо, от сильного удара о землю после столкновения с псиной он потерял сознание. Склонившись над ним, я закинула его левую руку себе через шею и, взяв его второй рукой за талию, я резко, приложив максимум сил, подняла его на ноги, часть веса детектива перенося на себя. - Лисса?... - неуверенно и тихо пробормотал Ода; если бы он не находился так близко, я бы врят ли услышала его голос. - Идти можешь? - делая первый неуверенный шаг спросила я. - Кажется... Не знаю... - Нужно убираться отсюда, - добавив больше уверенности в голос и прикладывая последние силы, я потащила Джозефа за собой вперёд, к воротам.       Хоть здесь эта реальность осталась неизменной, и это не могло не радовать: металлические ворота хоть и были закрыты, но два прута, составляющие ворота, были погнуты, образуя расщелину, в которую вполне можно было протиснуться. Толкнув вперёд младшего детектива, я пролезла следом и, взявшись руками за холодные металлические прутья, крикнула: - Себ! Скорее!       Вновь удачно увернувшись от очередного выпада твари, Кастелланос бросился со всех ног бежать к воротам и едва успел, прежде, чем псина нагнала его. Ее острые клыки щёлкнули в непосредственной близости от ворот, но, к счастью, поймали лишь пустоту.

***

      Себастьян пытался отдышаться; последний рывок явно дался ему не легко, сказывалась усталость после схватки с великанами и неожиданность сложившейся ситуации. Да эта скотина мутировавшая чуть ему руку не откусила!       Лисса и Джозеф уже были здесь, стараниями рыжеволосой. Его напарник полулежал на земле, немного потрёпанный. Девушка, стоявшая с Кастелланосом, была не в лучшем состоянии; ее рубашку окрасили в алый новые пятна крови.       Внезапно Мелисса, крепко выругавшись (Кастелланос готов был поклясться, что никогда в жизни не слышал более вычурного ругательства) и ощутимо пнув ворота, которые ответили на такое проявление жестокости неприятным звоном, в мгновение ока протиснулась назад, где поджидала их злобная псина, и, немного пригнувшись, бросилась бежать вперёд. - Что... - Кастелланос не успел ее остановить. - Лисса, стой!       Джозеф, все это время сидевший на земле, наконец поднялся и оказался рядом с напарником; его глаза, имевшие и без того достаточно узкий разрез, сейчас были сощурены. - Что? - спросил старший детектив будто с упрёком в голосе. - Я там... очки уронил, - на секунду замешкавшись, ответил Ода. - Твою мать...

***

      Вот же дура! Как, ну вот как, твою мать, можно было забыть про очки Джозефа?!       Ругая себя на чем свет стоит, я, перебравшись обратно через погнутые прутья ворот и пригнувшись, высматривала, куда успела спрятаться эта зловонная псина.       Ближайшие ко мне кусты зашевелились, оттуда показалась морда скалящей зубы твари. Она медленно, продолжая припадать к земле, двинулась вперёд, угрожающе рыча. Я крепче сжал своё оружие: только оно сейчас могло спасти мою душу.       Чудовище сделало ещё один шаг навстречу мне, затем ещё один, и внезапно прыгнуло, намереваясь вновь сбить меня с ног. К счастью, я была к этому готова; я резко рванулась в сторону, уходя от острых зубов и не менее острых когтей, перезарядила дробовик и выстрелила. Даже не проверяя, попала ли, я бросилась бежать, туда, где мелькнули солнечными бликами стекла очков Оды.       В несколько шагов преодолев расстояние до вожделенной вещи, я подняла их с земли и быстро развернулась, пытаясь держать псину в поле зрения. Она уже готовилась к новому прыжку, подбираясь ко мне ближе на полусогнутых лапах. Даже теперь ей не удалось бы меня провести; я, вновь перезарядив свое оружие, готовилась выстрелить. - Давай, прыгай, тварь, - бросила я, держа палец на спусковом крючке.       Мутант начал обходить меня по кругу, не сводя с меня взгляда своих устрашающих глаз.       Внезапно сбоку раздался звон разбитого стекла. Псина, дёрнувшись от неожиданности, повернула голову в сторону звука и... О да, я поняла, что это мой шанс! Я что есть мочи рванула обратно к воротам, не чувствуя земли под ногами. Монстр не отставал; он замешкался лишь на минуту, но, уловив мое движение, ринулся следом, легко нагоняя меня.       Не знаю, то ли удача была на моей стороне, то ли ещё какая-то высшая сила помогла мне, но я, как прежде Себастьян, успела укрыться за спасительными воротами за секунду до того, как зубы псины сомкнулись на моей конечности. - Держи, - я протянула Джозефу его очки, пытаясь хоть немного унять бешено бьющееся в груди сердце. - И больше не теряй.       Прохладная кожа перчатки коснулась моей руки и на секунду ее сжала. - Спасибо, - как всегда сдержано ответил Ода, отпуская мою руку и надевая очки.

***

      Старинные, сделанные из белого мрамора ступени, разрушенные во многих местах, вели к большим деревянным дверям церкви. Поднявшись, Себастьян на секунду остановился и оглянулся туда, откуда они пришли. Ужасная псина-мутант уже успела убраться подальше, на кладбище мелькнула чья-то тёмная фигура, волоча за собой левую ногу - одержимый.       Лисса первой толкнула двери и вошла в мрачную сырость церквушки. Здесь царила неприятная полутьма, лишь немного солнечного света попадало через некогда красивые, а сейчас разбитые витражи, да редкие свечи, измазавшие подсвечники подтеками воска, освещали убранство некогда красивого храма. На полу валялись куски штукатурки, песок и прочая грязь неприятно скрипела под ногами.       Впереди на постаменте горделиво стояла огромная статуя человека в длинном, спадающем до пола балахоне, спрятавшегося лицо под капюшоном.       Рыжеволосая уверенно, будто уже бывала в этом месте, отошла в сторону и, склонившись над чем-то, подняла с пола коробочку с патронами для дробовика и пистолета, а затем, отойдя ещё немного в сторону, нашла несколько спичек.       Детективы направились прямо, к постаменту, из-за которого обычно вещает священник, расположенному аккурат перед статуей. Они недоверчиво осматривались, вертя головами в разные стороны. - Странное место... - задумчиво пробормотал Себастьян, держа руку на кобуре пистолета.       Внезапный, уже знакомый, но от этого не менее неприятный ультразвук резанул по ушам Кастелланоса и Оды, заставив мужчин вновь схватиться за головы и нахмурился от неприятного чувства, будто нечто сверлит голову изнутри. Послышался звук падения - Джозеф, не выдержав боли, не смог устоять на ногах и упал на колени, все так же тщетно закрывая уши руками.       От ужасающих болезненных ощущений перед глазами плясали яркие светлые пятна, но все же на мгновение Кастелланосу показалось, что он видит чью-то фигуру в белом порваном плаще - Рувик.       Холодные серые глаза Викториано безжалостно взирали на детективов с огромной старинной люстры, свисавшей с потолка на массивной цепи. Себастьяну стало больно от каждого, даже самого незначительного движения; Рубен медленно поднял вытянутую руку, и детектив почувствовал, как его тело, пронизываемое болью, становится будто невесомым: его ноги оторвались от земли, он воспарил вверх. Рядом, так же корчась от боли, оказался и его напарник.       Раздался ужасающий грохот: все вокруг, повинуясь воле Викториано, поднималось со своих мест и начинало парить в воздухе; у основания статуи побежала глубокая трещина и, к изумлению старшего детектива, она так же оторвалась от своего места.       Боль становилась все более и более невыносимой, она, будто множество раскаленных игл вписалась в кожу, проникая все глубже и глубже, хотелось кричать...       И тут во всю эту какофонию звуков проник ещё один, звук шагов, ступающих по каменному полу, а затем голос Мелиссы, жёсткий и холодный, произнес: - Убирайся!       Боль на миг ослабла, но затем, с удвоенной силой сжала тело Кастелланоса, заставляя его приглушённо застонать. - Ты... - это слово, произнесённое Рувиком, будто нож вонзилось в голову детектива, принося ещё больше боли и страданий.       Викториано, продолжая буравить девушку тяжёлым, испепеляющим взглядом, внезапно махнул рукой, и... Себастьян почувствовал, как его тело с невероятной скоростью летит, проваливается куда-то вниз. Вдалеке он слышал крик боли и ужаса Лиссы. Он хотел позвать ее, хотел помочь, но... боль так прочно связала его тело, что он не смог разжать губ.       А спустя секунду он почувствовал жёсткий удар о что-то твердое. Прежняя невыносимая боль отступила, оставив его лежать во тьме на холодном полу, а в голове продолжал проноситься крик ужаса девушки.