Легионер

Париж. Октябрь 2012 года. 16:23 Машина плавно набирала ход, по слабо оживленной дороге. Скоро стрелка спидометра едва переваливала за шестьдесят километров. Почти вся полиция и была на футбольном матче, лучше было не спешить, не привлекать их внимание. Главное это заказ. — Гонзалес, что там с пробками? — спросил наемник у залипшего в телефоне напарника. — Костья, — с акцентом сказал латинос, - Это не Москва и не Нью-Йорк… Go my friend. Дорога чистый. — С такими переходами с одного языка на другой, русский ты в совершенстве нескоро выучишь… — констатировала Гизель, — Очень нескоро. — Я стараться. Упорно, — возмутился Гонзалес, укоризненно посмотрев на наемницу, которая снаряжала магазин своего «Five-Sewn» — Я не спорю… — сказала она, с легкой усмешкой, — Костя, ты точно знаешь куда ехать? — Заебала… Знаю! Я с этим латиносом здесь 5 лет служил, - рявкнул Стрижов, смотря через лобовое стекло на Парижские улицы. Гизель как и Гонзалес знала о его болезни, приступы ярости были не впервой. Сейчас главное молчать, не дать начаться приступу. А еще лучше дать ему успокоительное. — Костья, под язык две таблетка, — сказал Хуан, протягивая мужчине прозрачную синюю банку с успокоительным, — Мы же не хотеть твой приступ во время операции? — Не хотеть… — скрипя зубами, передразнил напарника Константин. — Держи, — сказала Гизель, протягивая мужчине две небольшие красные таблетки. Мужчина ничего не ответил, не отвлекаясь от дороги, он взял с ее рук таблетки и закинул их в рот. Именно из-за кататонии ему пришлось уйти из Легиона и податься в наемничье братство, благо новым знакомствам, приняли его там радушно. Его и Гонзалеса которого тоже выперли, узнав что он помогал Стрижову скрывать факт своей болезни. Машина резко сбавила ход, после чего свернула с дороги в переулок. Гизель выскочила из салона как только их «Пежо» остановилось. Её цель — небольшой трансформатор, спрятанный под землей, люк был всего в паре метров. Расчет их был прост. Заложить взрывчатку в трансформатор, рвануть его, будто это короткое замыкание и пока не включился аварийный генератор проникнуть в резиденцию иностранного легиона. Мужчины оставили двери машины открытой, а сами же быстрым шагом двинулись к входу в пятиэтажный дом, пряча под одеждой и в сумках оружие. Все у них было уже давно готово. Осталось только выполнить заказ. Вчера Гонзалес и Стриж в одежде мусорщиков передвинули большие мусорные баки ближе к забору, наполнили их картонными коробками и кусками пенопласта. Спрятали в них два UZI и пару дымовых шашек, а еще Гизель, устроилась садовником в соседний офис, через двор которого они запланировали уезжать. Она спрятала в клумбах пару «Клейморов». План был действительно безупречным и дерзким. — Стриж. Ты готов? — спросил Гонзалес, вытаскивая альпинистское снаряжение, — Я кидать? — Погоди, подготовь пока все, - сказал мужчина, закуривая сигарету, — Пушка там же, под листом. — Я видеть, — сказал латинос, вытаскивая из под завернутого куска кровельного железа картофельную пушку. — Жди Гизель, стрелять будешь вместе со взрывом, — сказал Стриж, наблюдая за резиденцией Легиона через небольшой монокуляр. Латинос молча кивая, стал заталкивать в ствол самодельный снаряд с крюком, проверил эллектроподжиг и приготовил баллон с дезодорантом. Все было в норме, отчего мужчина немного ухмыльнулся и показал напарнику большой палец в знак одобрения его идеи. Именно Стриж четыре дня назад придумал, как относительно бесшумно добросить трос для тарзанки с одного здания на другое. При помощи детской, да и не только детской забавы — картофельной пушки. Обычно ее мощности хватает, что бы отправить картофелину на двести-триста метров, а некоторые — и на все пятьсот метров. У них же тут дистанция всего 20 метров от силы. Главное что бы снаряд с титановой кошкой упал где-то в районе вентиляционных труб и решёток, там он легко зацепится, и они смогут по одному спуститься на крышу. — Мальчики? Я готова, начинаем шалить? — сказала девушка, показывая мобильный телефон, выступающий в роли детонатора — один звонок на номер телефона-детонатора и все. — Гизель… Ты молодец, отлично сработала, — сказал мужчина, видимо лекарство уже подействовало на него, агрессия слегка спала. Главное чтобы не снизилась реакция. — Я знаю… Гонзалес, а ты готов? Я звоню, — сказала наёмница, нажимая на вызов. — Да, - сказал латинос, зажимая кнопку на пьезоподжиге для газовых плит. Раздался легкий хлопок, судя по погасшему в окнах свету, эллектричество вырубилось, следом хлопнула картофельная пушка. Стреловидный снаряд из водопроводной трубы скотча и титановой кошки с карабином и привязанной веревкой улетели на крышу. Ударившись о корпус большого кондиционера снаряд, упал между его стенкой и подиумом для его техобслуживания. Мужчины подергали веревку — держится крепко, после чего с силой натянули ее и привязали к большой вентиляционной трубе. Гизель же быстрым шагом направилось к лестнице. Но дорогу ей преградил поднявшийся старик лет семидесяти с седыми волосами, небольшой залысиной. Худощавый, в немного большеватой ему кремовой рубашке, клетчатом свитере и потертых просторных брюках. — Что вы здесь делаете? Кто вы такие? — начал пожилой мужчина, — Я управляющий этого дома, месье Джерар. — Мы тут с друзьями просто закат решили поснимать… — начала девушка, — Нужно было взять ваше разрешение, месье Джерар? — Да. Это вы срезали замок? — возмутился старик. — Нет, месье. Он был уже до нас сломан, — сказала Гизель, перекрывая ему обзор, дабы он не увидел натянутый трос и мужчин собирающихся спускаться на «тарзанке». — Я взгляну… - начал старик, поднимаясь наверх, девушка попыталась его остановить, но он проворно шагнул веред и замер в ужасе. Перед стариком стоял Стриж, направив на него CZ-75 с глушителем. Раздался тихий хлопок глушителя и щелчок удара затворной рамы. Выстрел в грудь, сразу же следом, резким, отточенным за годы движением прицел был переведен на голову, второй выстрел. Две гильзы со звоном запрыгали по бетонной крыше. — Зачем!? Это же старик. Я бы его отправила, наплела с три короба. В моей религии… — Начала Гизель. — Наша религия — деньги! — грубо прервал ее Стриж — Нет никаких богов. Забыла? Он бы нас сдал, уже через час-другой наши морды были бы у каждой полицейской собаки. Собери гильзы и иди, готовь машину. Живо! Тело пусть лежит тут, его тут никто не найдет аж до вечера, — командирским тоном распорядился мужчина выщелкнув магазин из пистолета и доснаряжая его. — Босс, время прижимать, меньше пять минут, — сказал Ганзалес протягивая ему страховочный трос. Мужчина пристегнул жумар и страховку к троссу, начал свой спуск, периодически притормаживая. В голове его была лишь одна мысль - «Лишь бы никто из охраны не поднял голову вверх». А смотреть наверху было на что. Словно между скалами, мужчина скользил по веревке к крыше трехэтажного здания. Скользил быстро, периодически тормозя, что бы не вписаться в стену. К счастью для него все обошлось, он смог перелезть через ограждение крыши, и ждал скользящего следом напарника, на всякий случай целясь в места возможного появления нежелательных свидетелей. — У нас меньше пяти минут. Прикрывай меня, я сделаю все быстро, — сказал Стриж, смотря на отряхивающегося напарника. — Ok, my comrade, — вернувшись на более привычный английский ответил Гонзалес. — Стреляем только в по ситуации, - сказал Стрижов тыча пальцем в «Glok-17» своего напарника, — Спрячь ствол, так что бы мог всегда достать. Гонзалеса учить не надо было, и Стрижов это прекрасно понимал, за время службы они крепко сдружились с этим латиносом, спасая то тут, то там шкуры друг друга. Передряг было немало. Особенно запомнился, конечно, Афганистан, как место где можно легко расстаться с жизнью от шальной пули или шахида с половиной центнера взрывчатки под одеждой. Сомали же помнилось мужчинам как сафари... Сафари с охотой на придурков, не умеющих толком даже стрелять. Мужчины, прикрывая друг друга, двинулись к лестнице, где стоял солдат-легионер и кажется электрик, он копошился в электрощите, в ожидании включения запасного генератора. Впрочем дождаться ему было не суждено. Мужчины вытащили удавки, сделанные из жесткого паракорда, с привязанными деревянными рукоятями, просто и надежно. Что и требовалось только доказать, доказать убив этих бедняг. Накинув веревку на шею жертве, Стрижов с силой потянул ее на себя, а затем в противоположные стороны, с силой стянув шею бойца. В глазах жертвы застыл ужас, лицо побагровело, глаза выпучились, а руки, скрюченные от боли пытались оттянуть передавивший горло шнур, но тщетно, жизнь покинула синеглазого блондина. Стриж даже, кажется, знал его, впрочем, плевать — ничего личного, только бизнес. Кабинет их бывшего лейтената-колонеля (подполковника) Патрика Тома находился на третьем этаже, путь к нему был свободен, почти… У входа в приемную стояли два бойца, если их убить, есть шанс что это услышит секретарша. Впрочем, если сделать все быстро… Времен думать не было и мужчины двинули вперед. Гонзалес выкатился в коридор и выстрелил по одному из охранников вооруженному «Фамасом» В тот же момент Стрижёв выглянув из дверного проема открыл огонь по второму бойцу. Сделав два выстрела в тело и контрольный в голову. После чего легкой перебежкой, стараясь как можно меньше шуметь, подскочил к двери в приемную. Тяжелая, покрытая белой эмалью деревянная дверь приоткрылась. В зале ожидания сидел молодой солдат, женщина и секретарша. Без раздумий Стриж и Гонзалес открыли дверь и открыли огонь по находящимся внутри людям. Стриж первым же выстрелом отправил содержимое черепной коробки секретарши на картину, висевшую на стене. После переведя линию огня успел выстрелить в вскочившего солдата раньше, чем тот успел закричать. Он плавно осел на диван, не издав и шума. Чисто, однако. — Столько лишний жертва...вы. Столко лишней жертвы, — констатировал, Хуан, пытаясь подобрать склонение. — Нам платят хорошие деньги, плевать на помехи, — шепотом шикнул Стриж. Открыв вторую дверь в личный кабинет полковника, мужчины спрятали оружие. Он был там один и даже не подозревал, что за дверью лежат три трупа, не считая охраны и тех парней у выхода на крышу. Мужчина был приятно удивлен, увидеть бывших подчиненных. Серые глаза, седина на висках, морщинистый лоб и поседевшие усы, их бывший командир практически не изменился, не успел еще растолстеть на новом кабинетном месте. — Константин, Хуан бонжур друзья. Лили вас пропустила? — спросил он привставая. — Да Патрик. Мы попросили её не сообщать вам, дабы сделать сюрприз, - сказал Стриж, подходя к столу бывшего командира. — Садитесь. Выпьем? — сказал полковник Тома, вытаскивая с нижней полки бутылку коньяка. — С удовольствием, сэр, — ответил Стриж. — Не откажусь, — вспомнив французский, сказал Гонзалес. — Как твое заболевание Константин? Лечится? Хочешь назад? — сказал мужчина, наливая в бокалы дорогой французский коньяк. — Оно к сожалению неизлечимо, могу лишь сдерживать его, назад уже тоже не хочу… — вздохнув с видимым сожалением, сказал Стрижов. — Я почему-то думал ты хотел вернутся, придешь меня упрашивать… Ну и хорошо что не хочешь — навоевался ты друг. Уже устроился куда-то? — поинтересовался полковник Тома. — О да месье Тома, устроился. Очень хорошая работа, денежная, — сказал Константин, забирая из рук Тома, бокал. — Куда же если не секрет? Кстати, месье Хуан, а вы? Судя по вашему вечному дуэту, туда же устроились? — спросил их бывший командир, готовясь выпить коньяк. — Давайте выпьем, а позже продолжим, мы спешим, зашли всего на… — начал Гонзалес смотря на часы, — … на 3 минуты… Мужчины чокнулись бокалами, после чего вдохнув аромат благородного напитка не спеша начали пить, закусив лимоном и сыром. Патрик Тома же выпили лишь половину, надеясь растянуть выпивку на два глотка, но увидев пустые бокалы снова подобрал бокал и запрокинув голову допил его содержимое. В этот же момент Стриж выдернул скрытый под курткой пистолет. — Простите месье Тома, ничего личного, только бизнес. — Что? Приглушённые хлопки двух пистолетов. Выстрелы были в область сердца. Мужчины еще только взяв заказ, договорились не стрелять бывшему командиру в голову, он был хорошим человеком с большой и дружной семьей, не хотелось, что бы его хранили в закрытом гробу. Быстро встав из-за стола мужчины, протерли бокалы спиртовыми салфетками и двинулись к выходу. В противоположном конце был балкон, с него можно было прыгнуть в баки, которые они вчера перетаскивали. На балконе было еще двое охранников, по крайней мере, было, пока они собирались проникать в здание. Стоило мужчинам только выйти в коридор, раздались голоса, со стороны лестницы. Гонсалес скрестил пальцы что б никто из идущих не пошел к ним на третий этаж, но судьба — сука с характером. Вышагивая друг за другом, шла смена караула, два солдата на вход к полковнику Тома и два на балкон. Прятаться негде, спрятать тела они не успеют. Стриж и Гонсалес это понимали, почему решили идти на прорыв, попытавшись вывести бойцов из строя светошумовой гранатой. Им нельзя было что бы их кто-то видел, к тому же чертовы камеры, должны были вот-вот включится. Стриж нутром чувствовал, как сейчас в подвале кто-то заводит старенький дизельный генератор. Надев балаклавы, мужчины легкой перебежкой двинули к входу на лестницу, кинув в дверной проем пару светошумовых гранат и сразу же после громкого хлопка открыли огонь по растерянным бойцам. Следующими целями были бойцы на балконе, они выскочили на шум. Этих только в расход, они видели их, пусть и в масках, но видели. Сделав пару выстрелов по легионерам, один из них упал, зажимая рану в груди, второй же выглядывая из дверного проема, собрался открыть огонь из автомата, совсем забыв о вызове подкрепления. За что и поплатился прилетевшей под ноги светошумовой гранатой. Пока с нижних этажей не прибежали на звук хлопков, надо было добить свидетелей и бежать. Времени всего была минута. Впрочем, что бы простелить голову лежащим на полу бойцам много времени не нужно было. Контуженый светошумовой гранатой легионер протянул руку в сторону нападавших, но тут же получил контрольный в голову, как и его раненый напарник. Взяв разбег Гонзалес прыгнул с балкона в сторону мусорных баков, заваленных картоном и пенопластом, перед прыжком он ругнулся на Стрижа на родном языке. Стриж же только хмыкнул и прыгнул, как только увидел выбравшегося напарника с ранее запрятанным в том баке UZI. Преземление было не столь мягким, коробки и пенопласт под тушей Хуана продавились, от чего Стриж болезненно ударился плечом и ребрами о стенку бака, после чего оторвал от стенки, приклеенный на скотч автомат и выскочил наружу. Часы на руке тихо, но все равно противно запищали – таймер кончился, должен был быть включен генератор, но свет в окнах еще не загорелся. Это было им на руку, как и наступающие сумерки. Под их прикрытием было легче перебежками добраться до машины. Гизель уже сидела за рулем и ждала подельников. — Можно пить шампанское? — улыбнувшись, сказала наемница. — Гони! Потом бухать будем! — шикнул Стриж, пристегивая ремень. — Ой да пожалуйста! – Ответила Гизель, быстро трогаясь с места. — Едь к укрытие, Гизель, быстро, — сказал Гонсалес пряча израильский автомат под одежду. — Нас не засекли, оружие утопим в Сене. Езжай вдоль набережной, как будет мало машин — выкинем сумку в воду, — сказал Стриж. — Хорошо. Так мне гнать или ехать не выделяясь? — Спросила Гизель, собираясь сбавить скорость перед выездом на достаточно заполненную дорогу. — Не пались, Гоназелс паники навел, — вздохнул Константин. — Хорошо. Почему вы были там так долго? И от вас что коньяком пахнет? — Спросила Гизель сбавляя скорость и встраиваясь в поток машин. — Выпили с бывшим начальником — ну не мог я его убить, так сразу, — сказал Стриж, пожав плечами. — Костя, ты мне еще что-то про религию и мораль пытался втирать, — съязвила наемница. — И буду дальше втирать. А сейчас надо поскорее скинуть оружие и взяв шмотки валить в аэропорт, — вздохнув, ответил наемник. — Есть идеи, куда дальше двинем? Я поняла, что летим в Киев, но разве там можно хорошо заработать наемникам? Это даже не Москва, это глушь, - возмутилась девушка поправляя волосы. — Мы двинем в ЧЗО. Душман предложил мне работу. Завтра нам перечислят деньги за полковника Тома, на часть из них купим снарягу у человека Душмана, он же нас сопроводит и объяснит какие-то особенности Зоны, поглядим, в общем. — Украина? Костья, много я нехорошего слышать про это место — у нас там экспедиция в восьмом году пропадать. Большая экспедиция. Три человека выжить из сто двадцать, — сказал Гонзалес с опаской. — Синдикат там работает, нас туда зовут, причем зовет их босс, мы с ним в Чечне тогда работали и в Грузии, тертый калач, — ответил Стриж, убирая оружие в потрепанную спортивную сумку. — Тертый колпач? — Тертый калач. Учи русский, говоришь как гастарбайтер. Задолбал уже, ты ж полиглот уже три языка знаешь, — возмутился на напарника Стрижов. — Я про тоже, учи, иногда сложно с тобой, — согласилась с командиром Гизель. — Учу, он очень сложен. Когда ты говоришь пословица и выражения — я их не всегда понимать,— сказал Гонсалес, — Будешь ты и ты мне помогать учит, — сказал Гонсалес, тыкая пальцем в напарников, после чего помог Стрижу выкинуть в окно сумку с оружием, благо дорога была пуста, а справа уже была набережная. Летя в самолете, не спал только Стриж, впервые за 4 года ему было... Стыдно? За деньги убить старого друга, убить хладнокровно и жестоко, в упор набив грудь свинцом. Впрочем, ему так же быстро стало плевать, деньги заплатили действительно огромные. Да и должна ли его волновать жизнь того, кто выпер его из легиона как только узнал о его болезни. «Спи спокойно, чертов старый хрыч в погонах и фуражке» — думал в тот момент Стрижов, вспоминая те времена, когда Тома был званием пониже и командовал ими в Афгане, он был настоящий отец-командир… Где-то там в глубине его больной головы вертелась и другая мысль. Мысль о том, что он поступил правильно выпив с ним, отдав так сказать – дань уважения и даже извинился… Да и его семья сможет похоронить его достойно, со всеми почестями и в открытом гробу, ведь его голова не обезображено дырой от пули. Мужчина понимал что, то, что он не простелил голову бывшему командиру его никак не осветляет, но все-таки от этой мысли было как-то легче.